Само сочетание этих слов кажется несовместимым. Тютчевское «молчи, скрывайся и таи и мысли, и мечты свои»...
Вот исчезнет с полей
белизна.
Вспухнут почки, как все
напророчено...
Скоро будет светло
допоздна.
День длинней!
Только век все короче нам!
Может быть среди писателей найдутся те, кто не знает историю возникновения понятия «литератор».
Реалии ушедшего XX века изменили наши представления о закономерностях развития социума. Мир стал принципиально иным.
Читаешь эти строки и ощущаешь невольное желание ответно воскликнуть: «Здравствуй, Александр Сергеевич, дорогой и любимый поэт!».
Среди всех именитых писателей, для кого малой родиной стала земля Ивановская...
Тема космоса для русской православной духовности совпадает с судьбой творения.
Остановись, прислушайся —
Жизнь рядом бьет ключом.
Не к случаю от случая,
Не в темень кирпичом.
Пытаться говорить о Сергии Радонежском — это, по ощущениям, сметь войти в область запретного, неизъяснимого по своей природе, не могущего быть изреченным.
Не верно считать философию продуктом интеллектуальной деятельности лишь созерцателей-одиночек или академических ученых.
Профессий мы своих
не выбирали,
Эпоха выбирала их за нас.
Изломом исторической
спирали
Определилась наша
ипостась.
Известно, что писателем человека делает не столько внешняя, сколько внутренняя жизнь.
Давно уже известно, давно сказано и доказано, что Россия имеет особую судьбу в истории человечества...
Глобализация в ее вестернизированной, либерально-рыночной форме разворачивается сегодня под знаменем потребительского общества.
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» — так говорится в Евангелие от Иоанна (Ин. 1:1).
На холмах с нездешним
светом
колосится воздух-рожь.
Обжигающий при этом
ветер соткан из рогож.
Инженер Полетаев Евгений Николаевич стоял, облокотясь на каменный парапет набережной, и смотрел в воду.
Илемно и Заречье, две заброшенные деревушки в Солецком районе, на границе с псковщиной, разделяет река Шелонь.
Стоит надеть военные башмаки,
Что словно свирепые псы,
Крепки и мощны,
Ждут тебя на пороге,
Тут же помимо воли своей
Ты снимешь ружье со стены