Векторы глобальных перемен и проблема исторического самоопределения восточнославянских народов
Реалии ушедшего XX века изменили наши представления о закономерностях развития социума. Мир стал принципиально иным. Поэтому многие исторические аналогии, факты из жизни общества прошлых столетий мало что проясняют в нынешних процессах и явлениях общественной жизни. То, что происходит сегодня в общественном бытии людей, нередко вообще не имеет аналогов в прошлой истории и является качественно новым. Сегодня, наряду с прочим, мы являемся свидетелями интенсивного процесса формирования новой геоструктуры мира, нового мироустройства, нового миропорядка.
Многие исследователи всю совокупность этих новых явлений связывают прежде всего с развернувшимися на нашей планете глобализационными процессами.
Глобализация возводит новые конструкты — транснациональные структуры и институты, концентрирующие в своих руках колоссальные ресурсы, международные финансовые рынки и коммуникативные сети. В результате этого новоявленные глобалистские структуры получили возможность с очевидно растущей легкостью подчинять себе национальные правительства, которые в силу этого перестают быть, по сути дела, национальными, что хорошо сегодня видно на примере некоторых правительств стран СНГ. Если же на международной арене появляются лидеры, проводящие независимую национальную политику и выражающие глубинные интересы своих народов, то на них сразу же открывается «охота», начинает оказываться беспрецедентное давление, принимающее самые разнообразные формы, вплоть до физического устранения.
В сущности, глобализация, в ее теперешнем проявлении, действует в направлении деконструкции суверенных национальных государств и национальных сообществ, открывает возможности вывода элит из сферы их служения национальным интересам и системы национального контроля.
Однако, как известно, всякому действию равно противодействие — таков закон культуры, сохраняющий свою силу до сих пор. Поэтому не надо быть большим провидцем, чтобы понять: вызов, брошенный США и их союзниками остальному миру, так или иначе, чуть раньше или позже, но неизбежно получит адекватный ответ. Уже сегодня с достаточной ясностью обнаруживается, что радужные надежды и оптимистические упования относительно транснационализации капитализма и формирования «открытого общества» рассеиваются как утренний туман или сон. Социальная реальность никогда ранее не была и не будет впредь столь одномерной и однозначной, как это видится некоторым апологетам глобализации.
В действительности, движение современного мира отнюдь не направлено только в одну сторону. Начиная со второй половины ХХ века (особенно последней его четверти), в развитии современного человечества стали протекать полярно-векторные процессы, небывало рельефно и противоречиво обнаружили себе две тенденции — тенденция к интернационализации и мировой интеграции, нивелирующих всякие национальные различия, от экономических до культурных, и тенденция к дезинтеграции, к формированию новых и весьма жестких разделительных линий. Первая тенденция как раз характеризуется понятием «глобализация», вторая — ассоциируется с формированием региональных самодостаточных центров развития и силы.
Это объясняется тем, что в наше время вектор развития экономической, политической, да и в целом социокультурной жизни направлен в сторону создания «больших пространств». Не так было раньше. В древности и в средние века развитие экономики и технологических укладов не требовали тесных интернациональных и интеграционных процессов. Поэтому, несмотря на различные военно-политические объединения, союзы, завоевания и т. д., имела место тенденция к раздробленности, к созданию независимых образований в виде отдельных небольших княжеств, герцогств и т. п. Позже, с развитием заводского и фабричного производства возникла объективная потребность в формировании общенационального рынка, в возникновении крупных национальных государств. Теперь ситуация вновь изменилась. То есть, если для предшествующего этапа развития было характерно создание крупных национальных государств, то сегодня наблюдается тенденция выхода экономических систем за рамки национально-территориальных образований. Границы национальных государств стали тесными для современного технико-экономического развития. Утверждению такой ситуации в немалой степени способствовали научно-технические достижения, развитие современных технологий и наукоемких производств. Оказалось, что в условиях современности новейшие технологии способны обеспечить рентабельность производства, прибыльность только при условии развитого международного сотрудничества, хозяйственно-экономической интеграции и кооперации. К таким технологиям сегодня прежде всего относятся компьютерная техника, средства и инфраструктура телекоммуникаций, информационные потоки, высокоскоростной транспорт, а также распространение образовательных моделей, благодаря научному и другим видам интеллектуального обмена. Все это действительно так. Но это совсем не означает, что для развития современных хозяйственных структур нужен обязательно «весь мир», вся наша планета. Реально процессы экономической интеграции вполне успешно и эффективно сегодня протекают на континентальных и субконтинентальных пространствах, в географических регионах, населенных родственными народами в цивилизационном и социокультурном отношениях. И если исходить не из мифа о всепроникающей, о всепобеждающей глобализации, и из действительных фактов, то можно увидеть, что и сейчас реальные интеграционные процессы и связи, будучи предоставленными самим себе, имеют тенденцию ограничиваться именно континентальными и субконтинентальными пространствами, рамками локальных цивилизаций. В действительности идет процесс формирования самодостаточных региональных центров развития и силы, объединяющих в себе целую группу стран, коалицию государств. Наиболее ярким примером этого выступают страны западной Европы (Европейский Союз), некоторые государства юго-восточной Азии. В последнее время тенденция к интеграции стала заметно проявлять себя и в Латинской Америке. Импульсивное и весьма обостренное стремление к политической консолидации, которое далеко не всегда коррелируется с экономической интеграцией, присуще некоторым лидерам, общественным и религиозным деятелям исламского мира. Другое дело, что США и их союзники пытаются навязать реальным интеграционным процессам свою версию направленности их развития и создают свою систему их властного обеспечения. По сути дела, США стремятся сконструировать свою систему глобальной регуляции мировой экономики, отнюдь не соответствующую действительному характеру и объективным тенденциям ее развития. Их цель — «однополярный» мир, которым можно было бы управлять из одного центра.
Мир, однако, несмотря на все усилия этой новой имперской сверхдержавы превратить его в «однополярный», пока еще остается и будет долго, если не всегда, оставаться «многополярным», полицентрическим. Ибо сама идея установления моноцентрического мира противоречит «логике социального», базирующегося, как и все в мире живого, на законе разнообразия. Ни глобальный характер современных информационных технологий, ни Интернет, ни скоростной транспорт не в состоянии сами по себе обеспечить единство мира, преодолеть его разорванность и противоречивость. Мир, структурируясь иначе, по прежнему остается трагически не единым.
Сегодня ряд исследователей выдвигают вполне взвешенную и аргументированную точку зрения, согласно которой «мировой системе предстоит стать полицентрической, а самим центрам — диверсифицированными, так что глобальная структура мира окажется многоуровневой и многомерной (центры военной силы не будут совпадать с центрами экономической силы и т. п.) хотя и не обязательно сбалансированной»1. Причем формируется новый миропорядок который будет базироваться не на одной, а «на нескольких дополняющих друг друга и в чем-то соперничающих ценностных системах»2. А его специфической чертой станет, скорее всего, отсутствие универсального индивидуального лидерства. Ни одна страна, сколь бы сильна она ни была, вероятнее всего не сможет навязать миру свою линию развития. Кроме того, новый мировой порядок, по-видимому, будет иметь не одну, а несколько точек роста и изменяться одновременно в нескольких направлениях, в том числе и взаимоисключающих.
В любом случае, с большой долей вероятности можно предположить, что региональные центры развития и силы будут формироваться под непосредственным воздействием и руководством сильных, но не принадлежащих к мировым лидерам по уровню экономического развития государств. Такими государствами могут стать, хотя и не очень богатые, но имеющие мощный военный потенциал, длительную историю и глубокие культурные традиции страны. Эти страны никогда не смогут смириться с постулатом заведомого неравенства, с униженностью в мировой иерархии, с сведением их до уровня управляемой геополитической величины и непременно найдут способ своей консолидации. Поэтому наверняка можно утверждать, что будущая геополитическая структура мира будет состоять из автономных центров развития и силы, каждый из которых обзаведется собственной сферой влияния. Не случайно сейчас появилось немало книг, концепций и теорий о том, что будущие войны — это войны не между отдельными государствами, а войны между цивилизациями. Здесь достаточно вспомнить концепцию «столкновения цивилизаций» американского политолога С. Хангтингтона.
И в самом деле, сегодня на нашей планете, наряду с существованием огромного количества стран Третьего и отчасти бывшего Второго мира, утративших способность к самостоятельному развитию, так называемых «падающих» или «несостоявшихся» государств, выявился целый ряд крупных стран, которые, несмотря на свое прошлое и даже нынешнее отставание от стран Первого мира — лидеров глобализации, быстро создают предпосылки для перехода на более высокую ступень в мировой иерархии и, соответственно, начинают активно воздействовать на процесс формирования нового миропорядка, новой геоструктуры мира. В специальной литературе эти государства сейчас принято называть «восходящими странами-гигантами». Пальма первенства среди этих стран, безусловно, принадлежит Китаю, масштабы территории, численность населения и темпы роста которого в своей совокупности просто беспрецедентны. В эту группу государств, наряду с Китаем, чаще всего относят Индию, Бразилию и Россию. Появились даже особая аббревиатура, состоящая из начальных букв в названии данных государств: БРИК — Бразилия, Россия, Индия, Китай. Кроме этого, в последнее время стали с различной степенью определенности говорить о «втором эшелоне» восходящих стран-гигантов, к которым относят Мексику, Пакистан, Индонезию и ЮАР. Для обозначения этих стран «второго эшелона» также уже появилась своя аббревиатура — ЮПИМ3.
Восходящие страны-гиганты первого и второго «эшелона» весьма успешно преодолевают присущий им ранее «комплекс периферийности» и выходят на передовые рубежи. Уже сам факт их существования свидетельствует о неизбежности перехода от моноцентризма, навязываемого миру США, к полицентризму, от «однополярности» к «многополярности».
Говоря о наиболее успешных представителях восходящих стран-гигантов, следует иметь в виду, что важнейшей предпосылкой взлета данных стран являлось наличие «национального проекта» (либо регионального), соответствующего особенностям (географическому положению, религии, менталитету народа и т. д.) данной страны и перспективе мирового развития. При этом важным здесь моментом, наряду с прочим, выступила способность этих стран к конструктивному обновлению элиты, позволяющему ей соответствовать своему назначению, выполнять функцию креативного лидерства, быть выразителем глубинных национальных интенций, национального духа и национальных интересов.
Не удивительно, что сегодня все меньше находится аргументов в пользу того, что все страны рано или поздно, так или иначе примут либеральные ценности в том виде, как они сформировались на Западе.
Вообще, сегодня немало авторов, ссылаясь на маятниковый характер взаимодействия «Восток-Запад» («цивилизационную качку»), пишут о возможной (может быть даже уже начавшейся) смене цивилизационного лидерства в мире. Если первоначально в ходе цивилизационного развития лидировал Восток (на Востоке, в Месопотамии, Египте, Индии, Китае возникли первичные цивилизации, восточный «человек спиритуальный» дал миру Библию, Коран, «Бхагавад-Гита» и т. д.), а в XV–XVIII веках это лидерство перешло к Западу, дополненное в XX веке лидерством США, к «экономическому человеку», утвердившему агрессивно-потребительское отношение к миру, то сейчас, в силу экологического императива и других глобальных вызовов нашего времени, путь, приведший Запад к успеху, может быть в обозримой перспективе пресечен, и мировое лидерство снова вернется к Востоку4. Весьма интересное суждение в этой связи высказывал российский исследователь В. И. Пантин: «…Уже появляются признаки грядущего изменения мирового порядка, очередной геоэкономической и геополитической революции. В ХХI веке намечаются новые сдвиги и изменения мирового порядка. В частности, на сцену глобальной политической истории постепенно выдвигаются три азиатские страны-цивилизации — Япония, Китай и Индия, уже ставшие мировыми центрами экономической и политической силы. Роль этих новых центров силы на протяжении ХХ века медленно, но верно возрастала и неизбежно будет возрастать в веке ХХI: вектор мировой истории снова начинает поворачивать на Восток. В результате этих долговременных процессов прежняя «периферия» или «полупериферия» в недалеком будущем может стать «центром» мирового развития, как это уже не раз бывало в истории»5.
Уникальные культуры таких евразийских гигантов как Китай и Индия обнаружили исключительную выживаемость и устойчивость. Данные страны, наверное, как никакие другие азиатские государства, обладают способностью к противостоянию инструментально-потребительской цивилизации Запада. Причем, в духовном плане здесь особо выделяется Индия. Индийская культура содержит, пожалуй, не имеющий в мире аналогов потенциал посттехнической, постпотребительской, постэкономической альтернативы современному агрессивному глобализму, его хищническим интенциям и установкам. Этот постэкономический потенциал обусловлен, в первую очередь, великой индо-буддийской духовно-религиозной традицией, отличающейся от всех других духовно-религиозных традиций удивительной глубиной и основательностью осмысления безысходной драмы и коллизии вожделеющего сознания и потребительской психологии. Можно поэтому предположить, что индо-буддийская традиция способна выступить в качестве одной из предпосылок кардинальной перестройки той картины мира и мировоззрения, которые сформировались в эпоху европейского Возрождения и Нового времени и продолжают до сих пор господствовать, несмотря на свою несовместимость с экологическим императивом.
В истории, таким образом, имеет место, действует западно-восточный мегацикл, когда на земле доминирует то западная часть мира и ее менталитет, то, наоборот, — восточная фаза. В начале господствовала восточная фаза мирового мегацикла, потом западная. Теперь западная фаза вошла в период таяния и утери своих потенций. Впереди, похоже, восточная фаза мирового мегацикла.
Согласно многим исследователям, сама логика истории диктует Востоку необходимость дать свой ответ на вызов однополярности и глобального хищничества, брошенного миру США и их ближайшими союзниками. Неизбежность такого ответа вытекает из известной геополитической закономерности: попытка практического воплощения в жизнь идеи мирового лидерства одной страной или даже группой стран всегда вызывает мощное сопротивление других стран, выражающееся в создании оборонительных союзов региональных «полюсов силы» и т. д.
Причем в этом грядущем ответе Востока Западу усматривается первое в истории человечества культурно-цивилизационное, по настоящему всепланетарное противостояние. Ибо, с точки зрения сторонников данного взгляда, борьба прежних двух социально-политических систем — капитализма и социализма, по существу, происходила на одной почве — почве Просвещения, выступала как гражданская война двух западных идеологий — либерализма и социалистической идеи, как двух сторон одной и той же западноевропейской индустриальной цивилизации. Поэтому, если первая, и вторая, и третья (холодная) мировые войны еще не были в полном смысле слова «мировыми», поскольку участвующие в них соперники были наследниками европейского Просвещения, то разворачивающееся ныне противостояние, согласно такому подходу, во всем приобретает черты подлинной всемирности. Три гиганта евразийского континента — Россия, Китай и Индия — способны обеспечить срыв плана Запада навязать Востоку перспективу «догоняющего развития» («отсталого юга»), то есть вечной зависимости от Запада и вечного комплекса неполноценности и выстроить самостоятельную стратегию развития, собственную историческую линию поведения.
Надо признать, что такой взгляд отнюдь не беспочвенен. О возможности такого поворота событий свидетельствует хотя бы то обстоятельство, что «архитекторы однополярного мира» прилагали и еще прилагают немалые усилия к тому, чтобы демонтировать крупные межнациональные государства евразийского континента и любой ценой сломать их сопротивление «глобализации по-американски». Предвидя неизбежное сопротивление этих крупных государственных образований, они всячески инициируют и поощряют национальный сепаратизм, дают разгуляться местным князькам и племенным вождям, поддерживают все, что направлено на разрушение и деградацию данных государственных образований. В руслe сказанного становится понятной весьма трогательная «забота» западноевропейских стран о правах некоторых национальных меньшинств — тибетцев, чеченцев, албанцев и др. Понятным также становится и то, почему Беларусь, дружески настроенная к России, стала объектом жестких дестабилизирующих технологий и неслыханного давления со стороны тех же самых западных государств — лидеров глобализации.
Анализируя все эти тенденции современного мирового развития, некоторые исследователи приходят к выводу даже о том, что наша эпоха становится «эпохой разобщенности». Так Д. Белл — всемирно известный автор теории постиндустриального общества — подчеркивает, что, несмотря на усилия некоторых политиков сконструировать однополярный мир, реальные события идут своим чередом. «Именно поэтому, — считает он, — мы наблюдаем сегодня прецеденты региональной интеграции. Европейский Союз, Североамериканская зона свободной торговли, интеграционные усилия в Юго-Восточной Азии… Регионы — вот те политические, социальные и культурные единицы, из которых будет строиться мир ХХI века»6.
Человечеству необходимо выживать. Поэтому вновь возникающим центрам силы, крупным государствам, обзаведшимся своими сферами влияния, так или иначе придется договариваться и улаживать свои отношения. Как отдельным интеграционным экономическим зонам им придется вступать в отношения между собой скорее всего в виде интернационализации, которая будет уступать статусу или позициям глобализации. Судя по всему, лишь вопросы экологии, демографии, совместного освоения космического пространства и другие подобного рода проблемы приобретут всеобщий глобальный характер. Необходимость решения этих вопросов будет стимулировать взаимосвязь и взаимодействие различных центров развития и силы, объединять их. Разъединять их будет борьба за территории, богатые энергетическими и минеральными ресурсами, за дешевую рабочую силу, за страны, еще не включенные в сферу влияния данных центров и т. д.
Вообще, современное состояние мирового сообщества можно определить «как цивилизационный слом или как гигантскую бифуркацию»7, где жестко сопряжены относительно новые и весьма опасные процессы: экологический, демографический, антропологический, социально-политический, финансово-экономический, этнический, религиозный и другие кризисы. Можно предположить, считает российский исследователь Л. В. Лесков, что после прохождения этой мегабифуркации мировая история в ХХI веке будет развиваться по одному из следующих альтернативных сценариев:
- Униполярная глобализация по модели Pax Amerikana.
- Неустойчивое равновесие нескольких мировых центров силы.
- Столкновение цивилизаций, нарастание волн терроризма, наркобизнеса, «малых» войн и т. п.
- Распад мирового сообщества на слабо связанные центры силы, возврат к варварству, новое Средневековье.
- Экологическая катастрофа — сначала региональная, а затем и глобальная.
- Глобализация по модели партнерства локальных цивилизаций в решении общемировых проблем.
- Глобализация по модели ноосферного постиндустриального перехода в условиях качественно нового
научно-технического прорыва8.
Нам представляется, что уже к сегодняшнему дню реальный ход мировой истории отверг первый сценарий. Современное человечество движется все ускоряющимися темпами от фантома «однополярности» к полицентрическому мироустройству, что, конечно, само по себе (и здесь мы согласны с Лесковым) не гарантирует стабильного и устойчивого развития человеческой цивилизации. Только два последние из этих семи сценариев выступают как конструктивные и не тупиковые, способные обеспечить в постбифуркационном пространстве ХХI века выживание человечества, его устойчивое самодвижение и развитие. Однако, к сожалению, путь к реализации этих позитивных сценариев пока просматривается с большим трудом. «Крот истории» все еще роет свою дорогу в потемках.
А теперь поставим вопрос: какова историческая перспектива развития Беларуси, России и Украины, с кем им, имея в виду только что рассмотренный нами современный мировой контекст, связанный как с новыми интеграционными процессами, так и новыми разъединительными линиями, объединяться и с кем им разъединяться?
К сожалению, славянский мир вступил в третье тысячелетие раздробленным и обессиленным, подверженным внутренним распрям и разрушительному внешнему воздействию на него. Резко сужается территориальное жизненное пространство славянских народов, сокращается их численность, прямо на глазах слабеет их экономический и оборонный потенциал. Процесс крушения советской сверхдержавы и сопутствующие ему геополитические переделы и обвалы значительно опережают процесс цивилизационного самоопределения славянства и обретения теми или иными славянскими народами своей идентичности.
По сути дела, идет деславянизация мира. Однако не только славянский мир в целом, но даже восточнославянская цивилизация в отдельности (восточнославянский суперэтнос), не выработала согласованных мер по противодействию всем этим негативным тенденциям и процессам.
Между тем, будущее восточнославянской цивилизации закладывается сегодня. Восточнославянским народам, чтобы не оказаться вытолкнутыми на обочину исторического процесса, в нищую мировую периферию и занять достойное место в геополитической (финансово-экономической, демографической, экологической и т. д.) обстановке XXI века, которая по всем имеющимся признакам обещает быть еще более противоречивой и конфликтной, чем в XX столетии, необходимо выработать и осуществить инновационную, прорывную стратегию развития.
Что конкретно наиболее важно в геостратегическом плане для восточнославянских народов в данный исторический момент?
Ответ один: формирование восточнославянского цивилизационного центра развития и силы на собственной культурно-цивилизационной основе.
Объективно вопрос стоит так. Объединяющаяся и объединенная Европа однозначно не считает православные восточнославянские народы своими и, похоже, что и в обозримом будущем считать не будет. Мы для нее вечно чужие. Для «тигров» Азии (прежде всего юго-восточной Азии) и народов исламского мира мы тоже далеко не свои. В этой ситуации восточнославянским народам остается два пути: или они консолидируются, объединяются и создают свой собственный центр развития и силы, или они превращаются в «этнографический материал», почву и удобрение для развития других цивилизационных центров развития. Вот и получается, что только в союзе друг с другом и некоторыми другими странами Евразии восточнославянские народы могут сохранить себя, найти свою нишу и место в мире. Но союз этот, акцентируем внимание, должен быть равноправным и справедливым.
Правда, многие представители политической элиты и научной общественности Украины, да и в некоторой степени Беларуси имеют обыкновение писать о том, что обе эти страны являются центром Европы, что поэтому именно европейский, а не евразийский (читай: российский) вектор развития для них наиболее естественен, органичен, даже безальтернативен и т. п. Интересно, как отреагировали бы англичане, французы или немцы, услышав, что Украина или Беларусь — это центр Европы? Дело в том, что следует четко различать два смысла понятия Европы: географический, в котором Европа как часть света простирается до Уральских гор, и здесь действительно можно пытаться установить центр; и социокультурный смысл, позволяющий выделить целый ряд областей Европы, несколько «Европ», которые крайне несхожи между собой. Первая Европа (Западная Европа) — это та, которая дала миру техногенную цивилизацию, то есть первая в мире осуществила индустриализацию и распространила (или навязала) по всему миру нормы и законы общества потребления. Первая Европа — это совершенно уникальный регион мира, омываемый Гольфстримом, и, соответственно, с характерным для него умеренно теплым океаническим климатом. В принципе, Западная Европа неповторима нигде и никогда, поскольку она сложилась и структурировалась в результате действия многих факторов, которые во всей своей совокупности больше не обнаружили себя ни в каком другом регионе мира. (Об этом очень убедительно писал выдающийся немецкий социолог М. Вебер.) Ко второй Европе, с некоторой долей условности, можно отнести Чехию и Венгрию. Эти государства ближе всего к Западной Европе и по географическому расположению, и по духу. Что касается Болгарии и Румынии, то они уже существенно иные по духу и ментальности. Польша находится где-то между второй и третьей Европой. Албанию и Косово придется отнести к четвертому лику Европы, ведь они представлены этносами, исповедующими ислам. Уникальной страной выступила Греция, которая, собственно, и была, наряду с Римом, колыбелью христианской Европы. Беларусь, Украина — тоже Европа, но по географическим, религиозным, ментально-духовным характеристикам они наиболее далеки от Западной Европы. Здесь в целом, конечно, обнаруживается такая тенденция: чем ближе к Западу, тем больше Европы; чем ближе к Востоку — тем меньше Европы. Россия уже и вовсе не Европа, но и не Азия. Она попросту самостоятельная Евразийская держава, особая цивилизация, государство-континент. Нравится это кому, или нет, но Беларусь и Украина принадлежат не к западноевропейской протестантско-католической цивилизации, а имеют прямое отношение, от самых корней, из глубин к восточно-православной славяно-русской цивилизации. (Хотя оспорить этот тезис весьма трудно, но многие, тем не менее, будут пытаться это делать. Верно сказано, что если бы таблица умножения затрагивала чьи-либо интересы, правильность ее непременно оспаривалась бы.)
Если говорить об исторических перспективах развития восточнославянских (как впрочем и всех других) государств, то следует иметь в виду одно чрезвычайно важное обстоятельство: в наше время более-менее надежную историческую для своего выживания и дальнейшую перспективу устойчивого развития имеют только те страны, территории которых богаты минеральными и энергетическими ресурсами или те, которые овладели или смогут овладеть высокими технологиями. Вообще-то факторов, определяющих историческую судьбу народов, множество, но сегодня на первый план выдвинулись именно энергетически-сырьевой и технологический факторы.
США, население которых составляет чуть больше 4 % от мирового, потребляет около 45 % сырьевых и энергетических ресурсов, используемых сегодня в мире. Промышленность, вся инфраструктура, транспорт и т. д., которые обслуживают интересы этих четырех процентов, уже в течении 30 лет съедают весь кислород, образуемый наземным синтезом растений на территории США. Если бы возможно было бы каким-то образом отделить Штаты от российской Сибири и джунглей Латинской Америки, жизнь у них прекратилась бы. Из 72 основных видов сырья, используемых США, 69 завозится из других стран. А если добавить к США другие богатые страны, обеспечившие у себя потребительский образ жизни, то уже получится 15 % населения от мирового. Эти 15 % и есть так называемый «золотой миллиард» нашей планеты. К настоящему времени эти 15 % населения уже потребляют 80 % мировых сырьевых и энергетических ресурсов, а выброс в атмосферу углекислого газа будет равен 60 %9. И что интересно, «золотому миллиарду» этого уже не хватает: раскрутившийся маховик предпринимательской экономики, основанный на принципе получения максимальной прибыли, требует все больше и больше ресурсов. В результате, в странах этого «миллиарда» или начнут снижаться достигнутые стандарты потребления, или правительствам этих стран придется усилить эксплуатацию других стран и народов. Такова объективная ситуация.
А вот другая статистика: в России население от мирового составляет около 3 %, а на ее территории сосредоточено примерно 1/3 мировых энергетических и сырьевых ресурсов.
На сегодняшний день это обстоятельство стало важным в выборе ориентаций и принимаемых решений в мировой политике. Здесь сконцентрированы ее основные пружины и хранятся ее ключи.
А сейчас, исходя из всего сказанного, попробуем провести своего рода мыслительный эксперимент, включающий в себя осмысление двух сценариев относительно перспектив развития восточнославянских народов.
Сценарий 1. Предположим, Украина полностью отрывается от России, разрывает с нею все исторические, экономические, научно-технологические, военные, да и просто человеческие связи и отношения, отгораживается. Поставим вопрос: нужна ли Украина Западу и США? Нужна. Но нужна только в деструктивных целях: для того, чтобы ослабить Россию, набросить на нее петлю, не дать ей возможности создать свой самостоятельный центр развития и силы, и тем самым иметь беспрепятственный доступ к ее ресурсам, стать хозяином и распорядителем этих ресурсов. Во всех других отношениях Украина Западу совершенно не нужна, не только не нужна, но даже представляет для него определенную опасность. «Европейский дом» тесен. Для расширения «клуба избранных» на нашей планете просто нет ресурсов. А это означает, что если кто-либо войдет в этот клуб, то кто-то из него обязательно должен выйти, или, что то же самое, возможный успех одних на этом пути непременно обернется новыми проблемами для других. Европе не нужна Украина как конкурент в получении ресурсов из третьих стран, не нужна она ей и как конкурент в области промышленного производства, особенно производства высокотехнологичного. Напротив, Западу необходимо любой ценой сохранить монополию на высокотехнологичное производство. Ибо это является самым главным условием его доминирования в мире. Так что после того, когда Западу и США удастся взять под свой полный контроль Россию, Украине будет отведена роль самой жалкой периферии, самого дешевого рынка рабочей силы и места для сброса некачественных товаров. Ей придется долго-долго догонять Болгарию и Румынию. Если бы и Беларусь решила бы последовать примеру Украины, то и ее тоже ожидала бы такая судьба.
С другой стороны, России, в современную эпоху глобальной конкуренции и начавшегося передела мира, одной, без союза с Беларусью и Украиной будет крайне сложно сохранить свою территориальную целостность, удержать свою Западную и Восточную Сибирь — эту богатейшую в мире кладовую сырьевых и энергетических ресурсов. На этот регион с откровенным вожделением сегодня смотрят и США, и Япония, и Китай, и многие другие.
Итак, при реализации данного сценария будет достигнута цель раздробления восточнославянского мира, превращения его в колониальную или полуколониальную периферию других центров развития и силы. Именно над осуществлением этой цели сейчас и трудятся весьма напряженно все те, кто хочет поживиться, сохранить свои высокие стандарты потребления за счет восточнославянских народов. И как это ни трагично, на примере Украины, да и в некоторой степени и России, видно, что мы и сами помогаем мировым гегемонам в осуществлении этой цели. Нас разделяют, и мы сами разделяемся.
Сценарий 2. Беларусь, Россия, Украина создают свой самодостаточный региональный центр развития и силы. В орбиту их влияния, не исключено, будут вовлечены еще какие-то страны и народы. В этом случае Россия сможет сохранить территориальную целостность, а соответственно и богатства своих недр. И тут надо понять самое главное: недра Западной и Восточной Сибири, в случае тесного союза восточнославянских народов, станут их общим стратегическим ресурсом. В их освоении, в создании всех необходимых инфраструктур, наряду с русскими принимали активное участие и белорусы и украинцы. Это наше общее достояние. Это наш общий потенциал для дальнейшего стабильного развития без ресурсного голода.
В случае реализации этого сценария перед восточнославянскими странами открываются перспективы длительного и устойчивого развития. Тогда восточнославянскому миру, обладающим богатыми ресурсами, никто не сможет диктовать свои условия. Мы сами тогда сможем определять свой путь, свою стратегию, свою идеологию, т. е. свой перспективный «социальный проект».
В принципе в рамках современного глобализирующегося мира восточнославянские народы должны взаимодействовать и одновременно соблюдать определенную дистанцию как в отношении к протестантско-католическому Западу, так и к мусульманско-буддийскому Востоку, но и не идя при этом на полное отчуждение от них. Современная цивилизация потеряет свое силовое и духовное равновесие, гармонизирующее поле развития, если восточнославянские народы полностью будут ассимилированы Западом или всецело окажутся во власти Востока. Нам никогда не следует забывать, что восточнославянские народы, учитывая общность их исторических путей развития, культурно-цивилизационную близость, теснейшие научные и промышленно-технологические связи, являются естественными союзниками высшей степени. Народы Беларуси, России и Украины, их духовные и политические элиты должны осознавать, что восточнославянская цивилизация, определившая возможность их существования в современных условиях и являющаяся гарантией их суверенного существования в будущем, сама по себе является непреходящей ценностью.
Вполне, конечно, можно допустить, что Россия в обозримом будущем сможет вновь сгруппировать вокруг себя ряд государств и, тем самым, сформировать региональный самодостаточный центр силы (не будем забывать, что раньше она была одним из двух полюсов мира), стать его основой и ядром. Россия, несмотря на все свои утраты, обладает все еще большой притягательной силой для большого числа стран — бывшие части СССР, Индия, Иран и т. д. Но, прежде всего, она выступает центром притяжения для восточнославянских стран, Россия просто обязана стать лидером движения этих стран к своему новому, независимому от «глобального экономического монстра» историческому бытию.
Однако, для решения этой стратегически важной задачи нужны гигантские усилия интеллектуально-духовного и практического характера.
Восточнославянским мыслителям, в частности, необходимо выдвинуть и обосновать собственную теорию, точнее метатеорию, позволяющую сформировать принципы и направления движения Беларуси, России, Украины в сторону свободной, не занятой и не детерминированной другими странами и народами ниши существования в нынешнем противоречивом и сложном геополитическом пространстве. Их задача состоит в том, чтобы по возможности выявить в гуще ветвящихся дорог исторической эволюции те пути развития, которые в наибольшей степени соответствуют принципам гуманизма и справедливости и, вместе с тем, открывают для восточнославянской цивилизации длительную историческую перспективу. Они также должны противостоять тем силам и группам лиц в мире, которые в наше время под видом утверждения общечеловеческих ценностей и реализации идеи «нового мирового порядка», стремятся осуществить свой корпоративный, эгоистический интерес, пытаются навязать тем или иным странам и народам ложные перспективы и тупиковые пути исторического движения, направить их развитие в русло «уготованного будущего».
Восточнославянские народы должны иметь право и возможность целеполагать и действовать сообразно своим историческим традициям, цивилизационным особенностям и интересам. Они, сполна познавшие крайности дилеммы «социализм — капитализм», должны отказаться от бесперспективного эпигонства и приступить к решению действительно трудной творческой задачи — выработке нового проекта будущего, выдвижения великой альтернативной идеи, ориентированной на решение глобальных проблем, стоящих перед человечеством. Только решение таких грандиозных задач может вдохновить восточнославянские народы.
Как свидетельствует история, возникновение новых цивилизаций всегда развертывалось в сфере духа — в ходе формирования оригинальной системы ценностей и нового видения горизонтов бытия. Подражание не может быть источником вдохновения. Оно никогда не станет основой для формирования самобытной цивилизации. Его результаты всегда будут вторичны и не интересны другим народам. «Не числом, а умением», силой духа формировались новые цивилизации. Например, никому неизвестное племя, поселившееся на левом заболоченном берегу Тибра, ведущее примитивное сельское хозяйство и по всем другим параметрам отстающее от богатых городов Средиземноморья, через несколько веков превратилось в могучую Римскую империю. Почему? Да потому что Рим выработал принципиально новую социально-политическую модель развития. В силу той же способности к новаторским решениям слабые аравийские племена, постоянно теснимые соседями, создали грандиозную мир-империю — арабский халифат. Также немногочисленные христианские общины, впервые в истории перенесшие социальную борьбу в духовную сферу, — вызвали к жизни самую влиятельную и многочисленную мировую религию, и т. п. А это означает, что будущее зависит не только от объективно-исторических факторов (численности населения, например), но и от адекватного исторического выбора и к конструктивному проектированию, то есть от субъективного фактора истории. Причем здесь важно иметь в виду одно обстоятельство: будущее в значительной степени станет таким, каким мы его увидим сегодня. В силу действия механизма «самоорганизующихся» и «самоосуществляющихся» пророчеств оно в не малой степени будет соответствовать тому, к чему мы будем стремиться и за что мы будем бороться. Это происходит потому, что то, что люди узнают об ожидаемом их будущем, воздействует на их дела «здесь и теперь», в сегодняшней жизни. Именно явные и скрытые бессознательные установки относительно будущего и определяют поведение человека сегодня. Стало быть, представление о будущем — это уже один из способов воздействия на него, путь формирования этого будущего. Поэтому мы можем и должны воздействовать на это будущее в желаемом для нас направлении.
2 Там же. С. 35.
3 Бобровников А. В., Давыдов В. М. Кто заказывает музыку? // Свободная мысль. ХХI. 2005. № 4. С. 51.
4 Зотов В. Д. И Запад, и Восток // Свободная мысль. 1998. № 6. С. 9.
5 Пантин В. И. Глобальная политическая история и современность // Общественные науки и современность. 2002. № 5. С. 166.
6 Белл Д. Эпоха разобщенности // Свободная мысль. ХХI. 2007. № 4. С. 6.
7 Лесков Л. В. Синергетика культуры // Вестник МГУ. Серия 7. Философия. 2004. № 5. С. 31.
8 Там же.
9 Крылова И. А. Дестабилизация социально-экономической обстановки в России // Философия и общество. 1999. № 1. С. 99.