Гумус (от лат. humus – «земля, почва») – основное органическое вещество почвы, содержащее питательные вещества, необходимые высшим растениям.
Homo sum humani nihil a me alienum puto. Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.
Однажды в одном из своих комментариев на сайте РП я обронил такую фразу: «Союз писателей – это среда, которая так необходима людям творческим. Почему? Это не требует обсуждения?»
Творческая среда: мне кажется, это проблема, которая в высшей степени актуальна для СПР. Выношу ее на обсуждение.
Творческая среда – это своего рода гумус, тонкий культурный плодородный слой, без которого невозможно появление «высших растений» – литературных гениев.
Подчеркнем: тонкий, но плодородный. К сожалению, тонкий. Требующий грамотной и тщательной культивации.
Вот Пушкин – гений, но его появление вне гумуса было бы попросту невозможным. В гумусе содержатся все элементы мировой культуры.
Мой ключевой тезис таков: СП – это, в идеале, идеальное место для культивирования гумуса.
Только не следует упрощать суть дела – не следует считать, что достаточно собрать в одном месте «творческих» (пишущих и иногда печатающихся) людей, решивших, что они ухватили Бога за бороду, – вот тебе и образовался гумус. Все гораздо сложнее. Гумус – это про качество, а не про количество.
Предлагаю свой вариант поддержки творческого тонуса в гумусе (в рамках СП) как реального культурного проекта в четырех тезисах.
Тезис первый. Без творческой среды («гумуса») невозможно появление крупных творческих фигур («высших растений»).
Литературная одаренность – это первое и решающее условие, при котором начинается разговор о литературе. Однако одной природной литературной одаренности недостаточно, чтобы раскрыть свой талант; необходима творческая среда. Что конкретно позволяет формировать среда? Какие качества и компетенции?
Личность (Картину мира).
Литературное мастерство, которое я понимаю как искусство создавать стиль.
Что такое личность?
Это человек (индивид), ориентирующийся в своей жизнедеятельности на высшие культурные ценности, а именно: истину, добро, красоту, справедливость, свободу, любовь, счастье, семью, патриотизм. Ценностный ряд можно продолжить, но ядро мы обозначили.
Личность относится к человеку (прежде всего к себе) как к цели своего существования, но не как к средству.
Для формирования творческой среды необходимы личности, имеющие представления о стиле, о литературном мастерстве.
Откуда берется личность?
В общем плане ответ таков. Базовые ценности личности закладываются в семье, школе, университете, обществе, в общении с друзьями, книгами. Все общественные институты – это инструменты создания и огранки личности.
Что такое графоман?
Графоман – это индивид (не личность), наделенный потребностью писать, но явно обделенный литературным талантом.
Самое страшное в графомане то, что он, на первый взгляд, не бездарь. Бойкость пера может ввести в заблуждение. Бойкость похожа на талант, но не является им. Графоманы – имитаторы по природе своей.
Графоманы вовсе не безобидны; они не только не способствуют созданию творческой среды – они ее, напротив, активно разрушают. Плодородную почву превращают в песок, на котором ничего не произрастает, кроме верблюжьих колючек графоманских перлов. К «высшим растениям», то есть талантам, графоманы относятся как к своему личному врагу.
Нет ничего вреднее для СП, чем графоманы – активно пишущие, безостановочно строчащие на всякие чрезвычайно актуальные темы. С грохотом «гонящие порожняк». Они паразитируют на творческом ресурсе гумуса, подпитываясь его энергией; они отнимают время, силы, навязывают свою повестку – и тем самым разрушают качества и свойства гумуса.
Графоманы-сорняки убивают почву, заставляют гумус деградировать, терять свои плодородные свойства.
СП создается не для того, чтобы объединить пишущих (это задача под графоманов); он создается для того, чтобы дать возможность раскрыться таланту, чтобы создать гумус, поддерживать его, холить и лелеять. Если эта цель не достигается, то смысл существования СП утрачивается.
Давайте задумаемся. Каковы главные объекты и темы графоманов?
Прежде всего, конечно, Пушкин. Последнее юбилейное обострение (225 лет со дня рождения великого поэта) у всех, кто еще способен держать перо в руках, тому подтверждение. Вал книг и публикаций – а читать просто нечего (за редким исключением). Неловко. Невозможно. Можно при желании считать «зуд пушкинианы» свидетельством народной любви к поэту, но одно другому не помеха. Графомания как форма народной любви одновременно является формой убиения литературы и самого Пушкина. Графомания, даже если это «безобидная» самодеятельность, все же является злом. Печатное слово не прощает панибратского с ним обращения.
Или СВО как индикатор графоманщины: как вам такой поворот темы?
СВО – святая тема, именно поэтому на нее, как мухи, не говоря худого слова, на мед, слетаются литературные убогие.
Патриотизм, Родина, Победа, Правда, Пушкин – именно на святом паразитируют графоманы всех мастей. Тема делает писателя: это циничный закон графоманов. И я не о том, что об СВО или о Пушкине пишут исключительно графоманы; я о том, что только такие «высокие» темы – шанс для графоманов стать «неприкасаемыми» в литературе, заработать себе статус, премии, что там еще. Если графоманы «оседлают тему», талантливым произведениям просто не дадут пробиться к читателям. В мутном потоке тонет все. Кому выгодно?
Об СВО надо писать талантливо – или не писать вовсе. По крайней мере, не печатать и не распространять продукцию графоманов. Про талантливо см. нашу работу «Кант VS комбат».
Только талантливо пишущий об СВО – наша гордость; графоманское чтиво об СВО – наш позор.
Кстати, HUMUSSUM – тоже лакомая тема для графоманов (я не про свои заметки, разумеется, я именно про тему). Должны налететь. Как мухи. На мед. Перформанс «держи вора» (вопль графомана «вот графоман, ату его!»): как такое пропустить. Вставить свои «пять копеек» в любое обсуждение – это святое для графомана. Они не упустят прекрасный шанс промолчать. Просто не понимают, что это значит.
Тезис второй. Из первого тезиса следует: главная проблема любого СП – это нейтрализация дьявольской активности графоманов («писателей», «поэтов», «критиков», «эссеистов» – словом, всей окололитературной братии). Понятно, что от этих литературных «шайтанов и гиен» не избавишься радикально: свято место пусто не бывает, есть творческое тело – найдутся и паразиты. Но критическая масса паразитов – это критически важная проблема для СП. Когда их слишком много – гумус перестает быть гумусом. Или гумус – или пустыня. Это надо осознать.
Следовательно, механизм выбраковки графоманов-паразитов становится для жизнедеятельности гумуса критически важной проблемой. Как графоманы появляются в СП? Откуда они берутся? Их не сеют, они сами родятся, что ли?
Их туда, в СП, принимают. Можно сказать, завлекают. При этом заносят вирус паразитизма в смертельно опасных дозах. Кто, спрашивается, принимает? Да мы и принимаем-с. Вот это узкое место может стать широким полем деятельности для писательского менеджмента.
Возможно, масштаб СП и функции «гумуса» несовместимы. Тут надо семь раз подумать. Лучше меньше, да лучше: этот принцип никто не отменял.
Тезис третий. Хочешь иметь качественный гумус – настраивай работу критики и – шире – литературной аналитики.
Главный механизм выбраковки графоманов-паразитов – работа критики. Это то звено, с которого следует начинать окучивать гумус. Главное для института критики не «критиковать», то есть разносить в пух и прах какого-нибудь бездаря, размахивая мечами харалужными; зачем тратить время и творческий ресурс, отрабатывая повестку графоманов? Графоманов надо в упор не замечать (как правило): это наиболее эффективное к ним отношение.
Невнимание к тому, что внимания не заслуживает, – один из самых важных инструментов критики, которым следует умело пользоваться. Любой, даже самый убийственный разбор графоманских опусов, только им на пользу. Черный пиар – лучший пиар, как известно.
Молчание критики – лучший ответ графоманам. Но молчание воспринимается как молчание только тогда, когда слышен голос в защиту таланта. Главное – разглядеть талант, открыть его, выставить на обозрение творческой среды. Сделать составляющей гумуса. Критика – это про животворящие и целебные свойства почвы, а не про убийственные свойства песка.
Обсуждать следует только то, что интересно личности. Внимание к тому, что внимания заслуживает, – также важнейший инструмент критики.
В этом смысле, конечно, хороши были литературные журналы с грамотными редакторами-экспертами.
Конкурсы перестали быть фильтром для графоманов: слишком большая общественная (не профессиональная) составляющая. Ровно наоборот: любой уважающий себя графоман – многажды лауреат. Под лежачий камень – уж они-то знают. В чем в чем, а в дурной активности им не откажешь.
Итак, главная забота критики – культивировать гумус. Вот почему критика – это функция гумуса. Отсутствие критики – важный сигнал, который означает дефицит гумуса. Критика – это аккумуляция творческой энергии; нет творческой энергии – нет и литературы. Вялая критика (или, того хуже, графоманская критика) означает: пациент (СП, например) серьезно болен.
Надо не сетовать на то, что у нас нет критики. Нет активности гумуса – откуда возьмется критика? От верблюда?
Надо ее создавать. Гумус должен быть активен. Критика – это не вопрос энтузиазма одиночек-пассионариев. Критика как проект СП (и, шире, литературной политики): вот ответственная постановка проблемы. Гумус создает сам себя. Графоманы способны только паразитировать. Если не гумус, то кто же?
Тезис четвертый. Необходимо создавать такой творческий климат, в котором быть гумусом – почетно и ответственно.
Еще раз, давайте вдумаемся: без гумуса гений не расцветет. Гений, как и паразиты, питается соками гумуса, только в отличие от графоманов гений возвращает гумусу культурную энергетику с лихвой. Русская почва и культура взрастили Пушкина; а сегодня мы, подпитываясь энергией пушкинских идеалов, творим благодаря ему.
Иными словами, Пушкин для нас выступает в роли гумуса. Связь гумуса (культурной почвы) и высших растений (писателей и поэтов) всегда осуществляется как взаимодействие. Долг платежом красен, между прочим, означает: не будет никакого платежа, если нет возможности взять в долг.
А культура прирастает платежом.
Гумус – это культурный статус, а не «навоз». Носиться с собой, как с писаной торбой, почитая всех остальных удобрением для «моего поэтического величества», – это классика комплекса неполноценности. Неуверенность в себе (страх) рождает эгоцентризм. Не уважать гумус – не уважать себя, свою литературу, Пушкина и наше будущее.
В конце концов, кто гумус, кто гений, кто больше в долгу перед гумусом – решит время. А пока что каждый талант имеет право и обязанность гордиться тем, что он причастен к созданию гумуса, питательного вещества нашей великой литературы и культуры.
Сообщество творческих людей не терпит «порожняк» – не терпит лжи и бездарности. Быть яркой творческой индивидуальностью можно только в гумусе. При этом гумус не только не угрожает звездам разной величины – он эти звезды зажигает.
Если они кому-нибудь еще нужны, разумеется.
По большому счету, состояние гумуса настолько важно для нашей цивилизации, что это, безусловно, государственное дело. И тема «государство и гумус» не ограничивается сферой литературы. Гумус в широком смысле – это плодородный слой нашей культуры (гуманитарной и негуманитарной): философии, педагогики, психологии, политологии, музыки, театра, кино, архитектуры, науки. Везде есть свои сорняки – графоманы и попсовики-затейники, популисты. Состояние гумуса – показатель здоровья нашей цивилизации. Ключевое слово, определяющее состояние гумуса, – ИДЕОЛОГИЯ, о чем я уже писал. Ответственность за состояние гумуса должно нести государство. Именно так.
Но это уже несколько иной поворот темы. Мы сейчас про другое: на государство надейся, а сам не плошай, шевелись, отбивайся от графоманов подручными средствами.
Если, конечно, не утрачена воля к творчеству.
Если для тебя Пушкин – это гумус.
P.S. В этой связи подумал. Не учредить ли критический или эссеистический конкурс на тему HUMUSSUM? Круглый, но немаленький стол (не балаган), на худой конец. С жестким регламентом, с обязательным выдвижением предложений, со строгой модерацией. Цель «стола»: продумать формы активности для начала. Их мало, и они малоэффективны.
Мероприятие может сработать как сеанс саморазоблачения графоманов, конечно. А может – как копилка творческих идей и находок.
Гумус – палка о двух концах. В умелых руках – правильная палка.
Источник: Российский писатель
