* * *
Текуче-мягких бликов пятна,
Вода, разлив реки, весна.
Безбрежный мир. И непонятно,
Где вышина, где — глубина.
Весна трубит свою победу —
И я по белым облакам,
По облакам я белым еду,
Навстречу светлым еду дням!
* * *
За уснувшим прудом, в отдаленье,
Где по ветру легли камыши,
Одинокое слышится пенье,
Голос чьей-то далекой души.
Как сквозь пламя, пройдя через воздух
И представ отгоревшим, без мук,
Долетает лишь отзвук, лишь отзвук,
Что и тоньше и чище, чем звук...
* * *
Упало дерево в траву.
Я подошел к его вершине.
Устало приподняв главу,
Оно еще витало в сини.
Листва еще не пала ниц,
А все еще была в паренье.
Несмятая — как оперенье
У только что убитых птиц.
Она еще свежо дышала.
Жила. Высокая душа
У самых ног моих лежала,
Доступностью своей страша.
* * *
Дождь пролетел — и снова жарко,
И мягко-ласковой волной
Над гладью ржи, блеснувшей ярко,
Заколыхался дух парной.
Белеет из-под темной корки
Несмоченная пыль. И стриж
Как бы с крутой воздушной горки
Скользит. Что ж ты, душа, молчишь?
Или, почти что неживая,
В беспамятстве глухом своем
Ты спишь, как в детстве мир впивая,
Чтобы откликнуться — потом?
* * *
Если на душе вдруг станет худо
И немилым будет белый свет,
Посмотри вдруг на себя оттуда —
Из далеких, строгих, детских лет.
Если ж взгляд с надеждой ожиданья
Не подарит утешенья свет,
Посмотри с тоской воспоминанья
Из грядущих, дальних, светлых лет.
* * *
Не внемля строгому запрету,
Боясь в пути нарушить срок,
В земле, во тьме, на ощупь к свету
Идет, идет, идет росток.
Дорогой тесной, незнакомой,
Сквозь сеть истлевшего листа,
Чрез слой запаханной соломы,
Из-под тяжелого пласта.
Пробьет заслон последний — выйдет
Туда, где путь ветрам открыт.
И в стылой, ранней мгле увидит,
Что свет — внутри его горит.
* * *
За туманными, давними днями,
Как за дальней, исходной чертой,
Окружен был лесными полями,
Как разлившейся, полой водой.
Гладко-ровных полей неоглядность
Зазывала в далекую даль.
И почти незаметно сквозь радость
Тонкой тенью светила печаль.
И дорогою торной и ровной,
И неровной, по кочкам и пням,
Я проехал Россией огромной —
По лесам, по горам, по долам.
И меня опахнуло безбрежье
Ветром знойным, сырым холодком —
И поля я увидел все те же,
Что и в детстве я видел своем.
И приснился вдруг сердцу знакомый
Свист в пшенице. И шум в камыше.
И приснился вдруг отсвет соломы.
...А сильней, а сильнее в душе
Всколыхнулась вдруг тайная радость,
Что звала в непонятную даль.
...А сильней всколыхнулась, чем радость,
Где-то в глубях бездонных — печаль.
* * *
Глубина и прозрачность в природе.
Успокоился лес, не шумит.
В опустевшем лесу на колоде
Человек пригорюнясь сидит.
Но кручина его — не кручинна,
А легка и добра. И светла.
И летуча. Она беспричинна.
Неизвестно откуда пришла.
Шелест, свет в ней и дальняя сойка.
И блестящая, тонкая нить.
И печали в ней ровно настолько,
Чтобы счастью — законченным быть.
* * *
Размытый, темный мох древесный.
Беззвучных мошек хлопотня.
...Безмерный, вечный мир разверстый
Глядит, приблизившись, в меня.
Сгорающий от нетерпенья,
Он молча, жадно ждет в ответ
Восторженного подтвержденья,
Чем жив свои мильярды лет.
Глядит в меня темно, сурово —
Как будто весь без моего
Никем не слышимого слова
Бессмыслен вечный путь его.