Второй фазовый переход
Постмодерн – это та парадигма, к которой в данный момент осуществляется переход от предыдущей парадигмы – Модерна. Переход происходит на наших глазах, поэтому актуальное общество (по меньшей мере, западное, но также и планетарное в той мере, в какой на него распространяется западное влияние) есть общество переходное. Переходным в широком смысле является не только российское общество, но та социальная матрица, которая в той или иной степени определяет жизнь человечества, сегодня также меняет свою качественную природу.
Этот переход (транзиция) происходит строго от Модерна к Постмодерну. При этом некоторые принципы Модерна уже отброшены, развенчаны, демонтированы, а некоторые еще остаются на месте. Параллельно этому определенные элементы парадигмы Постмодерна уже активно и повсеместно внедрены, а другие остаются в стадии проекта, «на подходе». Эта переходность осложняет корректный социологический анализ Постмодерна, так как наблюдаемая сегодня общая социальная картина представляет собой, как правило, комбинацию из частей уходящего Модерна и приходящего Постмодерна. При этом данный процесс идет не фронтальнои равномерно, а варьируется от общества к обществу.
Необходимость четкого понимания структуры трех парадигм
В любом случае, для того чтобы анализировать с социологической точки зрения содержание общества Постмодерна, то есть для того, чтобы быть компетентным социологом XXI века, абсолютно необходимо оперировать с массивами социологических знаний в отношении всех трех парадигм – Премодерна, Модерна и Постмодерна, знать их ключевые моменты, понимать общую структуру соответствующих обществ, уметь реконструировать главные полюса, стратсы, статусы и роли каждого типа обществ. Это необходимо по следующим причинам.
1. Фазовый переход к Постмодерну затрагивает самые глубинные основы общества, включая те, которые, казалось бы, давно разъяснены и даже преодолены в Модерне. Смысл постмодернистской философии в том, чтобы доказать недостаточность и обратимость такого «преодоления». Постмодерн утверждает: «общество Модерна не справилось со своей повесткой дня и не смогло полностью вытравить из себя Премодерн». Чтобы понять этот тезис, центральный для социологической и философской программы Постмодерна, следует заново и самым серьезным образом вдуматься: что же такое Премодерн?
2. Социальные структуры, которые подлежат радикальной трансформации в Постмодерне, закладывались отнюдь не на предыдущей исторической стадии: они представляют собой глубинные социологические, антропологические, психоаналитические и философские константы, которые оставались неизменными на всем протяжении истории и ярче всего проявляются в архаических обществах, исследованных под новым углом зрения структурализмом ХХ века. Это означает, что Постмодерн оперирует не просто с прошлым и историей, но с вечным и вневременным. Таким образом, давно забытая тема «мифоса» оказывается не просто актуальной, но центральной, а изучение архаических обществ из периферийной, почти музейной инициативы, становится магистральным научным направлением.
3. Переход к Постмодерну предполагает столь же фундаментальные сдвиги в общей структуре общества, сопоставимые с тем, что происходило при переходе от Премодерна к Модерну. Более того, предыдущий фазовый переход имеет решающее значение по своему содержанию и своей модели для исследования того перехода, который осуществляется сейчас. Симметрия и содержание этой симметрии между ними имеет центральны для всей парадигмы Постмодерна.
Эти аргументы, к которым можно добавить еще множество более технических и прикладных соображений, позволяют осознать важнейший закон социологии XXI века: мы способны, с социологической точки зрения, адекватно осмыслить то общество, в котором пребываем, только в том случае, если будем обладать не только набором базовых социологических инструментов, но пониманием всех социальных отличий между парадигмами Премодерна-Модерна-Постмодерна.
Трансформация объекта социологии в Постмодерне
Нельзя забывать, что социология возникла в эпоху Модерна, и хотя она в огромной степени ответственна за критику Модерна и подготовку перехода к Постмодерну, она несет на себе многие концептуальные, философские, методологические и семантические следы именно Модерна, которые теряют свое значение и свою адекватность на наших глазах. Переход от социологии к постсоциологии неизбежен, а значит, уровень социологической рефлексии относительно самой социологии, ее принципов, ее оснований, ее аксиоматики, сегодня актуален как никогда.
Это вытекает из следующего фундаментального явления. При переходе к Постмодерну меняется сам объект социологии. Конечно, общество меняется всегда и на всех этапах. И каждый раз его корректное исследование требует совершенствования соответствующего инструментария. Но при фазовом переходе меняется нечто более глубокое – меняется регистр дисциплин. Так, все социальные трансформации в парадигме Премодерна были связаны с изменениями внутри религий – их сменой, эволюцией, разделением или слиянием, их соотношением. При переходе к Модерну весь класс социальных процессов, институтов, учений, структур, связанных с религией (а он был не просто широк, но почти тотален), оказывается более нерелевантным и смещается на периферию внимания. Как мы видели, в глазах Огюста Конта, освободившееся место была призвана занять как раз социология как пострелигия.
В Премодерне изучение общества было почти тождественно изучению его религии, которая определяла в социальном контексте преобладающие свойства институтов, процессов, распределения саттусов и т.д.. В Модерне же религиоведение и социология религий стали весьма скромными направлениями, и лишь структурализм и психоанализ, а также некоторые отцы-основатели социологии (Дюркгейм, Мосс, Вебер, Зомбарт) напомнили нам о ее фундаментальном значении – в основном через исследование социальных условий возникновения Модерна (Вебер, Зомбарт) или через изучение архаических обществ (поздний Дюркгейм, Мосс, Хальбвакс, Элиаде, Леви-Стросс). В любом случае по обе стороны границы Модерна (предыдущего фазового перехода) лежат два совершенно разных типа общества – «традиционное общество» (Премодерн) и «современное общество» (Модерн).
Различия между ними настолько фундаментальны, а основные ценности и принципы настолько противоположны, что можно говорить об их полной антитетичности. Если Премодерн – тезис, то Модерн – антитезис. А соответствующие общества во многих аспектах представляют собой не просто качественно различные, но противоположные объекты исследования. – Не случайно Ф.Теннис вообще помещает «общество» (Gesellschaft) как объект социологии только в эпоху Модерна, тогда как Премодерну, по его учению, соответствует «община» (Gemeinschaft). Если принять теорию Тенниса, считающегося безусловным классиком социологии, то следовало бы разделить социологию на науку об обществе (Gesellschaft) и Модерне и на науку об общине (Gemeinschaft) и Премодерне («коммунологию»). И хотя такого разделения не произошло и социология в равной мере изучает и традиционные и современные общества, трансформации объекта исследования на первом фазовом переходе Премодерн-Модерн настолько существенны, что идея разделить их на две дисциплины всерьез обсуждалась на этапе становления науки. В наше время к теме «коммунологии» вновь обратился известный французский социолог Мишель Маффесоли.
Постобщество и постсоциология
Нечто подобное происходит и при втором фазовом переходе – от Модерна к Постмодерну. Объект исследования – «общество» — снова необратимо меняется. То, во что превращается общество в Постмодерне, настолько же отлично от того, чем оно было в Модерне, насколько «современное общество» отлично от «традиционного» (Gemeinschaft). Поэтому можно предварительно говорить о «постообществе» как о новом объекте исследования социологии. При этом и сама социология должна меняться, чтобы адаптировать свои методы и подходы к новому объекту. Так, возникает перспектива «постсоциологии», новой (пост)научной дисциплины, которая изучала бы новый объект.
В любом случае минимальная социологическая адекватность в исследовании процессов, развертывающихся при переходе к Постмодерну, напрямую связана с пониманием глубинной логики смены всех трех парадигм. А это, помимо всего прочего, делает исследование Премодерна со всеми его социологическими составляющими – мифом, архаикой, инициацией, магией, политеизмом, монотеизмом, этносом, дуальностью фратрий, структурами родства, гендерными стратегиями, иерархией и т.д. – необходимым условием профессиональной адекватности социолога, призванного дополнить таксономию объектов этой науки новым звеном – «постобществом».
Поправка археомодерна
Вся ситуация осложняется еще и тем, что цепочка Премодерн-Модерн-Постмодерн действительна только применительно к западным обществам – к Европе, США, Канаде, Австралии и т.д. В зоне устойчивого и доминирующего развития западной цивилизации мы можем четко фиксировать переход общества по всем трем парадигмам при том, что утверждение каждой новой парадигмы тяготеет к фундаментальности, необратимости и очищению от остатков предыдущей. Процесс парадигмальных сдвигов для западной цивилизации является эндогенным, то есть двигателем его выступают внутренние факторы.
Для всех остальных обществ последовательное движение по цепочке смены парадигм (включая различные подциклы, которые мы описывали ранее) либо имеет внешний, экзогенный характер (происходит или через колонизацию или через оборонную модернизацию), либо проходит только часть пути (исламский монотеизм, более «современный», нежели политеизм, и тем более архаические культы, никогда не пересекал черту Модерна, остановившись перед ней), либо вообще отсутствует (многие этносы земли до сих пор живут в условиях устойчивых систем «вечного возвращения»). Но поскольку влияние Запада сегодня глобально, то первый случай – экзогенная модернизация (или аккультурация) – распространяется практически на все общества, привнося элементы Модерна даже в самые архаические племена. Это порождает явление археомодерна.
Археомодерн усложняет социологическую картину
Проблема археомодерна в социологии существенно усложняет анализ обществ по линии исторической синтагмы Премодерн-Модерн-Постмодерн, так как добавляет к трем парадигмам множество гибридных вариантов, в которых на основу социологических структур, относящихся к Преомодерну, искусственно и неорганично поставлены социальные фасады Модерна. При этом археомодерн специфичен еще и тем, что это сочетание архаического и современного совершенно никак друг с другом не соотносится на уровне сознания, не осмысляется, не упорядочивается, никаких обобщающих интерпретационных моделей не появляется, что создает феномен «общества-свалки» (П.Сорокин). Модерн блокирует ритмику архаики, архаика саботирует последовательную структурализацию Модерна.
Исследование обществ археомодерна представляет собой отдельный класс социальных задач, который может быть вынесен в особую отрасль социологии. Никакого нового содержания археомодерн не порождает, так как каждый его элемент можно достаточно легко привести либо к контексту традиционного общества (к Премодерну), либо к контексту общества современного (к Модерну). Оригинальными являются только ансамбли диссонансов, бессмыслицы и двусмыслицы, порождаемые тем или иным археомодерном, оговорки, сбои, погрешности и случайные совпадения, которые подчас приобретают статус социальных особенностей и в некоторых случаях становятся конститутивными. Так, неверно понятый социальный институт или технический предмет, заимствованный из Модерна, например парламент или мобильный телефон, могут функционировать в отрыве от контекста (при отсутствии в обществе демократии или сети мобильной связи), как частично переосмысленный применительно к местным реалиям, а частично просто непонятый элемент, выступающий в роли «священного предмета» слабо известного назначения – подобно метеориту.
Археомодерн и Постмодерн: обманчивая видимость сходства
Археомодерн становится особенно трудной социологической проблемой при изучении второго фазового перехода – от Модерна к Постмодерну. Дело в том, что некоторые феноменологические свойства Постмодерна – в частности, ироничное обращение Постмодерна к архаике с тем, чтобы указать Модерну на то, от чего он не смог до конца освободиться – внешне напоминают археомодерн. Но с той лишь разницей, что Постмодерн выстраивает свою стратегию сочетания несочетаемого (Премодерна и Модерна) искусственно, продуманно, с тонкой ироничной и критической, провокационной целью (от большого ума), а Модерн осуществляет сходные операции сам по себе (от глупости).
Археомодерн – это Модерн, который не получился и, скорее всего, уже не получится. Постмодерн – это Модерн, который получился, но преодолевает самого себя, чтобы получиться еще больше. Отсюда очень тонкая социологическая дистинкция: Постмодерн имитирует отдельные стороны археомодерна в рамках своей постструктуралистской программы «просветить Просвещение», археомодерн принимает это за чистую монету и искренне не понимает, чем постмодернистский Запад, игровым образом включающий в себя темы и целые этносы (иммиграция) традиционного общества, в скором времени будет отличаться от археомодернистских обществ остального мира.
Социология глобализации (Постмодерн и археомодерн)
Здесь складывается модель двухуровневой глобализации. Эта глобализация основана на юкстапозиции Постмодерна и археомодерна. Постмодерн воплощен в западном обществе, интегрирующем человечество по своим силовым линиям – по принципу пролиферации логем. Это — информационное общество, декодирующее и перекодирующее потоки информации («океан инфем»). Во всем мире есть сегменты элиты, которые более интегрированы в Модерн, нежели все остальное общество, и которые хотя бы частично способны воспринять некоторые тенденции Постмодерна. Они становятся узлами глобализации в ее логичном, рациональном, стратегическом аспекте.
Человечество превращается в однородное поле с симметрично расположенными центрами-порталами, где концентрируются маршрутизаторы инфем. Здесь действуют законы Постмодерна и пребывают те, кто эти законы осознает (либо работающие вахтовым методом люди Запада, либо представители местных элит, освоившие каноны и нормативы постобщества).
Все остальное социальное пространство предоставлено археомодерну, который воспринимает ослабление модернизационного импульса (мучившего архаику в эпоху Модерна), как релаксацию, и с радостью воспринимает глобализацию как «окно возможности» для локализации, то есть для обращения к привычным и необобщенным бытовым конкретным заботам, где архаичное и модернистское сосуществуют в форме сглаженного конфликта, как обжитая и ставшая уютной свалка. Для описания этого двоякого феномена современный социолог Роланд Робертсон(4) предложил воспользоваться слэнговым термином японского корпоративного бизнеса «глокализация», чтоюбы описать сцепленность в глобализации между собой двух процессов – укрепления глобальных сетей, действующих по программе Постмодерна (собственно, глобализация), и архаизация региональных сообществ, тяготеющих к возврату к локальной культуре (локализация). Так, Постмодерн перемешивается с археомодерном в один трудно расчленимый ком, корректная социологическая расшифровка которого требует высокого профессионализма и глубокого понимания механики функционирования каждой парадигмы, взятой в отдельности, а также в гибридных и переходных формах.
ИСТОЧНИК Геополитика
