Надеюсь, большинство признает, что далеко не все беды, постигшие человечество, суть кара небесная. Несравненно чаще ситуации с фаталистическим подтекстом — быть или не быть — порождались не солнечными затмениями, но затмениями рассудка у самих землян. Русь — Россия — Советский Союз, конечно, не исключение.
Не суровый климат единый формировал характер и обычаи россиян, их приверженность к общинному складу жизни. Свыше 600 из 1000 лет, уже отпущенных нашему Отечеству, оно отбивалось от внешних врагов, отстаивало право на самостояние. Смуты и междоусобицы, сплошь и рядом высевавшиеся извне, не в счет. Честным исследователям не разминуться с этой неопровержимой данностью, не разомкнуть «событий причинность» (Р. Рождественский). И каждодневно сталкиваясь с поделками, с историей под заказ, надобно помнить — облыжные и изощренные наезды на правду есть прием в клонировании общественного сознания. Без пестования низменных атавизмов сложней подбирать исполнителей поныне актуальных доктрин изничтожения неугодных.
Кто же мы, выдающие себя за хомо сапиенс, что мы, зачем мы? С античных времен над сей головоломкой бились мудрейшие из мудрых. Справедливость, находили Аристотель и Цицерон, «высшая из добродетелей». Они же вместе с тем подчеркивали, что «нет ничего худшего, чем вооруженная несправедливость». Без справедливости, согласимся, немыслимы элементарное добрососедство, реализация свобод и прав человека, коим не присягает разве что ленивый.
К чему подобные экскурсы в опыт прошлого, изрядно обветшавший под напором так называемого прогресса? Для циников, что правят миром, заглядывают в чековые книжки гораздо чаще, чем в Книгу бытия, мутная водица — родимая стихия. В ней проще ловится рыбка большая и малая. Нуворишам звон злата раскатистей, когда подкрепляется лязгом стали. Для них опыт — прошлогодний снег. Будущее? Журавль в небе. Им подай все яства немедля и враз. Блеск научных открытий и технических новинок гипнотизирует. Предостережения предков не в прок — «кто двигается вперед в науках, но отстает в нравственности, тот больше идет назад, чем вперед» (Аристотель). Не раз обжегшись на горячем, казалось, стоило бы хоть изредка дуть на холодное и не повторять «самую губительную ошибку, согласно П. Шелли, которая когда-либо была сделана в мире, — отделять политическую науку от нравственной». ХХ век достиг в этом падении дна.
Прежде чем поучать остальных, следует научиться вещать правду самому себе. И о себе самом. Берлин — Вена — Лондон, взяв курс на развязывание конфликта, столкнувшего народы в пучину Первой мировой, загодя подрумянивали замышленное злодейство. Вильгельм II и его рейхсканцлер Бетманн-Гольвег поучали австрийских сообщников Франца-Иосифа и Фердинанда (пока тот был жив): дойди до рукопашной — вина всецело должна пасть на Россию. Э. Грей, глава британского Форин офиса, стравливал «четверку» — Германию, Австро-Венгрию, Сербию и Россию в расчете погреться у чужого камелька. Сэр Эдуард не чурался подстав и подлогов в намерении отвадить Францию от выполнения ею союзнических обязательств перед Петербургом.
«Демократы» сулят рассекретить ключевые документы Второй мировой войны к 2045 г. Блажен, кто верует. «Вашингтон за свою внешнюю политику не извиняется» — заокеанские претенденты в мировые поводыри не желают отрекаться от этой догмы. И если праправнуки «отцов демократии» в туманном Альбионе продлевают, как случилось недавно, на очередные 30 лет тайну убийства при участии британских агентов А. С. Грибоедова — о причастности Лондона к удушению Петра III и Павла I вообще молчок — вряд ли стоит ждать сенсационных саморазоблачений в канун столетия формального окончания Второй мировой.
Пожалуй, уместно упомянуть в данном контексте о подзабытой попытке «спасти честь, справедливость и будущность Европы», предпринимавшейся не без участия англичан в 1814 г. Тогда они столкнулись с Бурбонами и Габсбургами в том, чтобы не только лишить Россию — победительницу Наполеона — заслуженных лавров. Делегаты трех держав 22 декабря 1814 г. подписали конвенцию, по которой каждая из участниц альянса отстегивала по 150 000 воинов для выдворения Российской Империи восвояси. В сонм «спасителей» намеревались ввести Оттоманскую порту (она могла бы произвести «полезную диверсию» против России), а также Швецию.
Обедню испортил Наполеон, бежавший с Эльбы и водворившийся в Париже. Без русского солдата опять стало не обойтись. И тайное опять стало явным. Заполучив оригинал конвенции, Александр I прилюдно срамить двурушников не стал. Возможно, зря. Альянс рухнул, но его замысел не замшел. Крымская война 1853–1856 гг. Нападение Японии в обнимку с Лондоном на Россию в 1904 г. Превращение Балкан в пороховую бочку. Первая мировая война. Рассечение Советской России на «сферы действий». Подготовка почвы под Вторую мировую. «Холодная война».
Не нужно ни томографов, ни растрового микроскопа, чтобы установить — общим знаменателем, если угодно, стержнем перечисленных и непоименованных знаковых событий XIX–ХХ вв. была русофобия. Под сенью Венского конгресса (август 1814 — июнь 1815 гг.) затачивалась секира, направленная против России. Точно так же в августе 1943 г. радетели «чести, справедливости и будущности Европы» условливались, как сговором с «нацистскими генералами» отблагодарить советского союзника за его подвиги на поле брани. Помощь вермахта пришлась бы очень кстати в сдерживании рвавшихся на запад «русских варваров». Вашингтон и Лондон нисколько не заботило, во что народам обойдется хваленый англосаксонский «альтруизм».
Ниспровергатели исторической правды разнятся по крутизне виражей в обход истории. Что касается Второй мировой войны, здесь высвечиваются две крайности. Одни привязывают дату ее начала к нападению Германии на Польшу, как если бы до 1 сентября 1939 г. самурайский меч не нарубил около 20 млн китайцев, итальянцы не потравили ядовитыми газами свыше 500 тыс. абиссинцев, а на Пиренейском полуострове не полегло порядка 1,5 млн испанцев. Естественно, в зачет не попадает аннексия Австрии, распятие на свастике Чехословакии, захват Италией Албании. В джентльменской компании неприлично вспоминать о предоплатах третьему рейху за будущий восточный поход.
Радикалы-ревизионисты не мелочатся. По их версии, земная ось скривилась после смены социального вектора в России. Большевики зажгли пламя «гражданской войны в Европе», длившейся до 1945 г. — таковы сентенции видного немецкого историка Э. Нольте. Его подправил президент США Б. Клинтон. Мировая война, в его исчислении, завершилась лишь с крушением «советского тоталитаризма». Вашингтонский лидер невольно подтвердил вывод доблестного защитника Родины и всемирно признанного кинорежиссера Григория Чухрая:
«Вторая мировая война только на первый взгляд была войной антигитлеровской коалиции против германского фашизма, по существу она была задумана и осуществлена как война капиталистического Запада против Советского Союза»1.
Деваться некуда. История изобилует парадоксами, перелицовыванием прошлого, заимствованиями из него, оспаривая китайское поверье — нет ничего ближе, чем сегодня, и дальше, чем вчера. Много опасней, однако, как подмечал Клаузевиц, бояться бед сегодняшних больше, чем бед завтрашних. Словно в воду глядел военный теоретик. Пустяшный технический сбой, ротозейство клерка, политический прокол чреваты ныне ядерным смерчем. Пространство и время спрессованы запредельно. Глобализация смыслов — пригодные для отсидки закоулки. Все нации и все дворцы и хаты повязаны одной судьбой.
Придется все-таки признать, что опыт — положительный и отрицательный — достояние всего человечества. А для тех, кто занят систематизацией артефактов, пробным камнем в определении пригодности на роль летописцев и просветителей призвана стать клятва Гиппократа: «Не навреди». Единственное средство для поддержания духовного здоровья человека и человечества — правда. Только она, правда, вся правда и ничего, кроме правды, должна быть руководством к действию. Все конфликты истекшего столетия, все губительные провалы — производные от подтасовок и лжи, от особо опасного идеоадаптированного суррогата.
Перестройка вошла в разряд предосудительных понятий. Почему? Она ведь так ошеломительно, вдохновляюще стартовала. Вряд ли кто усомнится, что на приглашение придать социализму «человеческое лицо» положительно откликнулись девять десятых граждан СССР, не меньше трех четвертей партийцев. Располагая таким тылом, сменившие старцев новые руководители могли горы свернуть. Если бы...
Прежде чем выметать сор из покосившегося дома, предстояло вычистить от вздора головы самих архитекторов перестройки. Как иначе можно вникнуть в анамнез хвори и назначить верное курсовое лечение? По наитию нельзя реформировать даже артель. В делах державных знахарство и верхоглядство абсолютно нетерпимы. Требовалось проинвентаризировать весь послеоктябрьский период, сформулировать строго выверенную, взаимоувязанную во всех частях программу конкретных мер, позволявших вернуть страну на твердь земную. Не хлесткие лозунги из колоды «революция в революции», не набившее оскомину «устранение недостатков достижений» и никак не клич «ввяжемся в бой, потом осмотримся». Надлежало назвать вещи именами собственными. С ноября 1917 г. мы позиционировали себя как Страна Советов. По метрикам судя, не без оснований. А по делам?
Советская Россия не ограничивалась воззваниями — штык в землю, мир без аннексий и контрибуций. Армию распустили. Новая Россия никому не могла материально угрожать и не угрожала. Она подавала пример — идеологии и практике насилия есть конструктивная альтернатива. Это и приводило «цивилизаторов» в ярость. Окружить бастарда кольцом «бешено ненавидящих большевиков государств», задушить «ересь в колыбели» (У. Черчилль), упредить пока «порча» не расползлась в глобальное социальное цунами. Заодно навсегда снять с повестки «русский вопрос».
Как это сделать? Делегации США на Парижской конференции (1919) вменили добиваться капитального переустройства России. Прибалтика, Белоруссия, Украина, Бессарабия, Кавказ, Средняя Азия, Сибирь, Дальний Восток — отсекались. Обрубку в виде «Москвы со Среднерусскими возвышенностями» отводили удел индейских резерваций. Метод — вооруженная интервенция, провоцирование братоубийства, навязывание толком не оперившемуся новорожденному «демократических правил игры»: за кем сила, за тем и вся власть, кто властвует, тому казнить и миловать.
Не впервой Русь тащили на плаху. Каждый раз ее выручала способность подниматься всем миром против супостата. И когда на кону оказались не судьбы революции, а сама жизнь, пришлось волей-неволей отложить
«утопии» Октября до прояснения небосклона. Полномочия Советов передавались военному коммунизму. Инстинкт самосохранения не оставлял иного выбора.
Прошу завязать узелок на память. «Штурм Зимнего дворца» — плод творческой фантазии С. Эйзенштейна и Г. Александрова. Октябрьский переворот 1917 г. на порядок менее жертвенный, чем октябрьский переворот 1993 г. Ельцина в Москве. Навязываемая несведущим хронология событий 1917–1922 гг. чужда реалиям. Итак, 7–8 ноября смена власти. 10 ноября замыкался заговор против Николая II — и жестко повторил требование, за день до этого, то есть 9 ноября предъявленное А. Ф. Керенскому, поднимать мятеж. Ставку предлагалось делать на казачьих атаманов Дутова, Краснова и иже с ними. Снабжение инсургентов оружием и деньгами американцы брали на себя. Если вдруг получит огласку, что «восставшие» на кормлении у США, валите всё, уточнял посол, на англичан и французов. «Демократы» тогда не обманывались в боенадежности лоскутного белого движения, а его стяги — «за единую и неделимую» вообще не укладывались в прокрустово ложе, уготованное для России. Требовались предлог и ширма, прикрывавшие «освоение» на потребу «золотому миллиарду» ставшего «бесхозным пространства».
Расчет, что России не устоять против миллионной группировки немцев и австрийцев и 340-тысячного корпуса интервентов из дюжины прочих стран, закладывался в первоначальные прикидки. России полагалось сгинуть к весне 1919 г. Сорвалось. Взвешивали, не удвоить ли численность контингентов США, Англии, Франции и Японии. Предпочли двинуть в походы Колчака, Деникина, Юденича, Пилсудского, Врангеля. Они тоже были биты. Оставляя шлейф выжженной земли и несчетное количество могил, интервенты убрались, кто куда. Последними отчалили в ноябре 1922 г. японцы, чтобы на следующий год принять принципиальное решение — пауза не будет долгой, они вернутся с большими силами.
К этому времени затухли основные очаги внутреннего вооруженного сопротивления. Советская Россия обретала возможность перевести дух, заняться мирными делами, не терпевшими отлагательств. Без реанимации народного хозяйства даже мечтать о лучшей доле не получалось. Зеленый свет выводу страны на желанные круги зажгла новая экономическая политика. За основу брались воссоздание рыночных механизмов, ориентация на закон стоимости как регулятор производственных и потребительских процессов. Вводились состязательность хозяйственных укладов и поощрение сотрудничества с иностранными инвесторами. Предписывалась корректировка в пользу малого и среднего бизнеса проведенной ранее сплошной национализации частной собственности.
В. И. Ленин считал необходимым возвратить Советам всех уровней властные функции. Партия, по его убеждению, не должна подменять и подминать государственные структуры. Ей надлежало влиять на державные и региональные решения через представительство в выборных органах власти. Сама РКП должна была бы ежегодно на треть обновлять состав своих руководящих органов, исключая тем самым возникновение синекур и перерождение кадров. Оппоненты Ленина заблокировали исполнение этого «продукта больного мозга» (Сталин). Полная версия НЭПа оставалась запретной темой до 1953 г. Не поощрялось копать вглубь и при преемниках «отца народов». Еще бы.
Марксово «все подвергай сомнению» подвигало на каверзные вопросы. Сталин в минуту самолюбования принял позу магистра, а партию перекантовал в рыцарский орден. Пионерия, комсомол, профессиональные и творческие союзы, суды и даже Советы уподоблялись «приводным ремням», что крутят шестеренки во славу вождя. Причем тут социализм и «самая совершенная в мире демократия»? Военный коммунизм в рыцарском обличье разводил форму — советская власть — и содержание — власть антисоветская — по разным полюсам.
1956 г. Персона Сталина предана анафеме. Вчерашние угодники и подпевалы вдруг прозрели. Обнаружилось, что три десятилетия страной заправлял злодей. Очень удобно — есть на кого свалить вину за все непотребное и неизвиняемо преступное, что творилось в СССР. Особенно в 30-е гг., да и после 1945 г. Но крупный помол не для истории. Черт таится в деталях. Никак не стоит потакать гробовщикам Великой России и шельмам в их розыске некоего ущербного гена, сбивавшего россиян с панталыку, которые в IX в. примкнули к Православию, а в ХХ в. — попали в западню «социалистического нигилизма».
Из скупого обзора приведенных выше фактов — их легион — следует, что крестными отцами военного коммунизма являлись, прежде остальных, патентованные «демократы». Если все тщательно взвесить, не трудно обнаружить, что сталинизм как идеология и режим был производным от военного коммунизма. С одной принципиальной поправкой. Спасательный жилет, удержавший Россию в 1917–1922 гг. на плаву, превратился под Сталиным в смирительную рубаху, не позволявшую советскому человеку поднимать голову, ощущать себя гражданином.
«Цель оправдывает средства» — не изобретение Сталина. Ничего общего с марксизмом подобный постулат не имеет. «Цель, для которой требуются неправые средства, не есть правая цель» — вот это К. Маркс. «Лучше убить 10 невиновных, чем упустить одного виноватого» — тоже заимствование из скверного опыта — «с волками жить — по-волчьи выть». Но, отгораживаясь подозрениями от всех и вся, «большой человек действительно теряет самого себя» (китайская мудрость III–IV в до н. э.). В сочетании с бесконтрольной властью большие правители впадают в эготеизм, вплоть до умопомрачения.
Любая схематизация — препона к «воскресению минувшего века во всей его истине», как мыслил А. С. Пушкин. Черно-белая и кратно красно-белая палитра искажают картину бытия. Порой до неузнаваемости. Без поминания ряда рубежных дат нам не обойтись, если налицо готовность проследить, как и кем мостились дороги в ад Второй мировой.
1923 год. Совещание военно-политического руководства Японии с участием императора приняло решение готовить полномасштабную войну против СССР. Вторжению в Приморье, район Байкала, на Северный Сахалин должна предшествовать оккупация Маньчжурии. Планы конкретных операций уточнялись в 1927, 1931, 1932 гг. На 1933 г. назначался удар с территории Кореи и Маньчжоу-го. По ряду причин срок переносился на 1935, 1938, 1939, 1941 (операция «Кантокуэн») и на 1942–1943 гг. (операция «№ 51»). Располагая достоверной информацией, Москва должна была как-то реагировать?
1925 год. Великобритания сколачивает очередной «священный союз» против России. Локарнская сходка усугубляет капитальный порок версальской конструкции — неприкасаемость западных границ торжественно подтверждается; желающим разрядить экспансионистскую энергию даруется карт-бланш на востоке. И претендент отведать горячительного сразу дает понять, что он готов впрячься в русофобскую колесницу при условии, что Веймарской республике дадут вольную на перевооружение. «Умиротворение» — мина замедленного действия была запущена, и она снискала высокую оценку Нобелевского комитета. О. Чемберлен, А. Бриан и Г. Штреземанн удостоились «премии мира».
Москва, понятно, в напряжении. 30 ноября 1927 г. советская делегация на заседании комиссии Лиги наций по разоружению заявила: «Дыхание грядущей войны чувствуется повсюду». Внутри страны Сталин закручивает гайки. На его взгляд, НЭП не обеспечил нужного темпа индустриализации и, следовательно, наращивания оборонного потенциала СССР. В обстановке кредитно-финансовой изоляции и торговых дискриминаций, политических провокаций — Лондон как раз разорвал дипломатические отношения с СССР, а Вашингтон подтвердил, что не признает нашу страну субъектом международного права. Не прояснилось, как опираться на собственные силы. Конец «сухому закону». С молотка идут культурные сокровища. Потрошатся церковные реликвии и карманы наследников состоятельных подданных Империи, а также нэпманов. Запущена колонизация села. Урезаны социальные ассигнования. Под топор или кнут попали три четверти членов партии октябрьского призыва. Введен тотальный контроль в сфере информатики, кино, театра.
«Война есть война, и полвойны есть война» — гласит восточная пословица. Война политическая, психологическая, террористическая, экономическая — тоже война. ХХ век слил воедино в подобных войнах, объявленных и необъявленных, фронт и тыл. Милитаристская ржа поразила жизненный нерв большинства наций. Начисто забыт урок поколений — в раю больше запретов, чем в аду.
Прошлое не сложно опошлить. От этого оно, однако, не станет ни лучше, ни хуже. Воздержимся от соблазна с нынешнего уровня знаний судить постфактум случившееся, клеймить наших предшественников за неумение отделять зерна от плевел. Тот, кто оглупляет противников, соперников, предтечей, унижает сам себя. Избыток дегтя в историческом правописании — помеха розыску иглы в копне сена, выделению изотопов истины. Как горьких, так и славных.
Расправы Сталина в 1937–1938 гг. над высшим командованием вооруженных сил отомстили тягчайшими поражениями и громадными потерями 1941 г. Эту вину не искупают ни заслуги по вызволению нашей страны из, казалось, бездонного омута, в котором она оказалась в начальной фазе Отечественной войны, ни заслуги в достижении перелома во Второй мировой, в смешении — выразимся предельно мягко — козней Черчилля и прочих заклятых друзей. Но не может не вызывать гнева, когда слышится кощунственное — триумфу Сталина следовало бы предпочесть успех Гитлера. Это не сведение счетов со Сталиным-извергом. Это — глумление пакостников над памятью 27 млн советских людей, миллионов других жертв нацизма.
На дворе — фиговый листопад. Срам на показ. Предателя генерала Власова и его «российскую освободительную армию» выдвигают в герои. Маршалов и генералов Победы обзывают «мясниками», задвигают в мародеры. Хватов, жирующих на поклепах, на обезличивании наших успехов в Отечественной войне, на обесславливании России, увы, развелось в избытке. Им претят мемориалы в честь подвигов советских солдат, партизан, тружеников тыла — «этой толпы», на которой выезжал «преступный режим» (Волкогонов).
Япония еще не успела расписаться под актом безоговорочной капитуляции, как американские мироустроители занялись расчетом того, сколько атомных зарядов с учетом разрушения Хиросимы и Нагасаки потребно для испепеления 15 главных советских городов. Август 1945 г. на календаре. Чем же, простите, Трумэн и большинство иных обитателей Белого дома — приверженцев «балансирования на грани войны», отдававших приказы
«бомбить в каменный век» непокорных, разнятся от прочих изуверов?
Советскому народу, внесшему решающий вклад во Второй мировой войне в разгром агрессоров, не было дано полной грудью глотнуть мирного воздуха. Со временем наперегонки требовалось возвести собственный ядерный щит, лишить Вашингтон монополии на военный атом либо кануть в Лету. Опять закручивание гаек. Снова гон на «врагов народа», «перерожденцев», космополитов и даже на «завистников» славы «единственного и неповторимого».
Живший в VI–VII в. до н. э. Питтак, причисляемый к семи мудрецам античной Греции, изрек: «Человека выказывает власть». «Слишком большая власть, внезапно обретенная одним из граждан при республике, превращает последнюю в монархию или кое-что похуже, — занес в дневник А. Ривароль, видный публицист, отслеживавший деградацию французской революции 1789 г. — Народу всегда наследует деспот». Наполеон еще не возложил на себя императорскую корону. До «восемнадцатого брюмера» Сталина минет век с четвертью.
Конечно, слабое утешение для тех, кто попадает под длань свирепых правителей, древнее индийское поверье: «Не было, нет и не будет человека, достойного одной лишь хулы или одной лишь хвалы». Лично мне ближе гетевское — «нельзя всегда и везде быть героем, но можно (добавлю от себя — и должно) оставаться человеком».
Сталин скончался, когда ведомая им Российская Держава приблизилась к пику могущества. Через тернии, которых не счесть, она, вчера лапотная, прорывалась к звездам. Росли авторитет и влияние СССР в мире. До превращения в быль социальной сказки — главного вызова империализму и колониализму было, однако, далековато. В лучшем случае проступала тенденция, что когда-то советский человек сможет жить «лучше и веселее». При выборе способов и средств решения очередных и внеочередных задач тот, кто их провозглашал, моральных терзаний не испытывал. Голый прагматизм — «надо», — помноженный на жажду самоутверждения, брал верх. Не берусь оспаривать, что «гений и злодейство есть вещи несовместные». Но несовместность марксизма и сталинизма вне сомнений.
Вот путешествие в прошлое и подошло к перепутью — продолжать пережевывание легенд или настроиться на волну, которая поможет понять, что политика беспринципного практицизма была и есть самая непрактичная политика. Что чудом уцелело, если уцелело, из народовластия в жерновах магистра рыцарского ордена? Что сталось со Страной Советов? «Противно быть под ярмом даже во имя свободы» — К. Маркс. Самая изощренная диалектика пасует, когда принимаешься разгадывать, зачем для изваяния эталонного «советского человека» Сталину понадобилось измываться над «человеческим материалом», доставшимся от прежних времен.
Ладно о Сталине. У присяжных в судный день к нему много других вопросов. Бросим взгляд на преемников. Им предстояло соотнести слова и дела, общее и частное, форму и содержание, не выплескивая то объективно рациональное, что было присуще реакции усопшего на категорические императивы. Сталин отлично разбирался в вашингтонской стратегии и тактике доведения СССР до коллапса. Отведи ему рок пару лишних лет жизни, правителям США пришлось бы реже и аккуратнее пытаться разрубить глобус.
На чем сосредоточился Н. С. Хрущев, разделавшись со своими конкурентами? На селекции собственного культа личности. Под звон борьбы с культом Сталина. Очередным кривым пером переписывалась история. Предшественник склонялся к диалогу с конфессиями. «Крестьянский сын» потребовал встретить торжество коммунизма «без попов». Хрущевская редакция «догнать и перегнать США» вылилась в бряцание сверхразрушительными системами оружия — кто громче — и... в кормление нашего населения американским и канадским зерном. Хаос в голове, которая не тянула на личность. Чехарда в стране. От края до края и через край. Первый звонок по нашу душу раздался.
Генерального секретаря Л. И. Брежнева поначалу устраивало председательство в триумвирате. Н. В. Подгорный пас Советы. А. Н. Косыгин взвалил на плечи экономику, примериваясь, как хозрасчетом потеснить бюрократию. Вскоре деловые трения, несовместимость характеров, происки сановников загнали развитие на Олимпе в кондовое русло. Разговоры говорить дозволялось каждому члену политбюро, а извлечение корня из «обмена мнениями» — за генсеком. Пока из-за нездоровья Брежнева не померк его ореол. В конце 70-х он дважды просил коллег избавить его от непосильной ноши. Но М. А. Суслов, Ю. В. Андропов, А. А. Громыко, Д. Ф. Устинов уже вошли во вкус безнадзорного хозяйничанья в своих сусеках.
Какофония в музыке режет слух. Какофония в государственном управлении режет по живому сообщество. И по вертикали, и по горизонтали. Келейность, сепаратизм, эгоцентризм поднимали голову. Затаенные обиды, националистические болячки проступали наружу. Оборонка поглощала четверть внутреннего валового продукта. Оскудел потребительский рынок. Протестные настроения явно политизировались. «Союз нерушимый...» залихорадило.
Ю. В. Андропов глубже остальных разбирался — примочки и капельницы Советскому Союзу не помогут. Требовался капитальный ремонт. Новому генсеку, однако, недоставало ни энергии, ни времени. Лучшие врачи боролись за его жизнь, а претенденты на власть — за регалии. Издевательством над здравым смыслом и витальными интересами государства явилась передача поста генсекретаря умиравшему К. У. Черненко. Самая невосполнимая потеря — потеря времени. Два с половиной судьбоносных для СССР года были растрачены на подковерные игры. Государственный корабль с пустым капитанским мостиком неудержимо несло на рифы.
Приглашаю повнимательнее всмотреться в подноготную февральской революции 1917 г., в перипетии, навлеченные тогда на Россию масонской кликой. Доказано, к отречению Николая II большевики не причастны. Заговор учинялся «элитой» и закордонными оппозитами. Британский посол в Петрограде Бьюкинен получил в 1916 г. директиву «поощрять» противников Царя и Его Семьи. Контрольный выстрел в Распутина произвел агент «сикрет сервис». Послы Франции и США не отставали от партнера. Склоки наверху подкреплялись нагнетанием недовольства улицы. При наличии годового запаса зерна искусно учинялись перебои в снабжении населения тем же хлебом. Сообразно, «голодные бунты», забастовки на промышленных предприятиях, на фронте брожение в войсках.
Вам это ничего не напоминает? 1988–1990 гг. На подъездах к Москве, Ленинграду, другим городам-миллионникам, промышленным центрам толпились неразгруженные железнодорожные составы. В вагонах гнили тысячи тонн продуктов, а в магазинах — шаром покати. СМИ, особо напрягались голоса из-за бугра, сеяли панику, подстрекали население сметать любые потребительские товары. Щедро проплаченные ельцинской компанией провокаторы шастали среди шахтеров и металлургов с призывами — кончай гнуть спину на партдармоедов. Кончали. Промышленность замерла. Одновременно РСФСР вырвали из общесоюзной финансовой системы — «дойной корове» место в российском стойле. Плоды ельцинской измены пожнут в Беловежской пуще.
Возвещая в 1985 г. перестройку, глашатаям новой главы отечественной истории надлежало безоговорочно признать требование, кое в канун новой эры отчеканил Цицерон, — чураться какой бы то ни было лжи и не страшиться какой бы то ни было правды. Без любых изъятий касательно прошлого, настоящего, будущего. Следовало начистоту исповедоваться. Хотя бы в диалоге наедине с самим собой. Почему идеалы Октября уподобились миражам. Как в предгорьях декларировавшегося коммунизма затерялся социализм? Почему при выполнении и перевыполнении пятилеток нищал народ? Вера без дела мертва есть. Ясней ясного было — вздымавшийся вал недовольства и возмущения болтовней не сдержать.
Перестройка брала старт под несчастливой звездой. Это — факт. Вашингтон перекрыл Советскому Союзу поток нефтедолларов, которым оплачивались треть импортных потребительских товаров и лекарств, оборудование для легкой и пищевой промышленности. Американцы обездвиживали Организацию Варшавского договора, вбивали клинья в отношения СССР со странами третьего мира, превратили Афганистан в выволочку для нас. Тем паче, трудно объяснить попрание азов политической стратегии в наших внутренних делах. Самонадеянная антиалкогольная кампания. Самогоноварение перекочевало из деревни в города, бюджет опустошили, прилавки не наполнили. Необрамленные законами призывы к «деловой активности» — манна для подпольных цеховиков, мнимых кооператоров, остапов бендеров, коррупционеров.
Гласность. Так почему же архитекторы перестройки не поспешили задать тон, уступили ворожбу на этом поле профессиональным русофобам и антисоветчикам? Отчего М. С. Горбачев убоялся или не захотел отмежеваться от сталинизма, ясно заявить — вождизм есть отрицание воли народа? Тираны, в какую бы рясу они ни рядились, низводят народ в невольники. Почему деятель нового поколения — по возрасту — он не сделал десталинизацию идейной сердцевиной перестройки? В отличие от Хрущева Горбачев не был замаран преступлениями сталинской поры. Похоже, и Горбачева прельстил инструментарий всевластия, позволяющий реализовать собственное «я». Когда же выявилось, что генсековская булава выскользает из рук, он решил подкрепиться и перестраховаться введением президентства. Двоевластие в одном лице тут же вскрыло неудобства и риски сидения между двух стульев.
Природа не терпит сумбура и пустоты, тем паче в головах политиков. Чем бы в действительности ни руководствовался Горбачев-правитель, сколько бы еще ни насобирал наград и званий, подаяний от ненавистников Руси, ему не увильнуть от ответственности за крушение Советского Союза. Подобные вины не имеют срока давности.
На заре перестройки Отечеству давался шанс доказать, что реальная демократия — не театральный фарс, не подмостки, с которых лицедеи развлекают и дурачат публику. Каждое слово властителей, особенно декларации, произносимые ими с трибун съездов и парламента, равнозначны обязательству. Их неисполнение — самострел или самоостракизм. Словоблудие и двоедушие не ко времени. Верная метода выявить, кто есть кто, — сопоставление речений вчерашних с новейшими откровениями. Где он, «социализм с человеческим лицом» в издании 1985–1987 гг.? Когда Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе принялись подбивать бабки под ими содеянным, из тех же уст посыпались проклятья в адрес Октября, «незаконно прервавшего исторический путь развития России». К социализму приклеили ярлык — «строй для ленивых». Не знаю, как кому, мне на память приходят стенания позднего Петра I: «Кругом все играли в закон, как в карты, подбирая масть в масть, и неустанно подводили мину под фортецию правды». И она рванула, эта мина. Доморощенные и закордонные шулеры располосовали уникальное творение истории — сообщество разных этносов, обычаев, религий.
Нет, не любой конец делу венец.
1 Чухрай Г. Моя война. М., 2001. С. 273.