О патриотическом воспитании молодёжи
Патриотизм должен приобрести законченную и отточенную формулировку, где даже близко недопустимы трусость, предательство или измена
Давно осваивая весьма запущенную тему патриотического воспитания молодёжи, как бы самонадеянно или банально это не звучало, я с недавних пор получил возможность взглянуть на эту проблему с нового ракурса. Дело в том, что меня избрали заместителем ветеранской организации по месту проживания, что дало возможность соприкоснуться с «кухней», где на самом низшем административном уровне выпекаются молодые патриоты.
Тема эта, как я не раз (да и не я один) подмечал, весьма болезненна, что лучше всего выявилось в ходе СВО. Чего стоит почти миллион, покинувших в одночасье Родину предателей, названных кем-то куда более благозвучным и, главное, непонятным термином релокантами. Бежали, как тараканы, во все стороны, бросая порой ради этого на пограничных переходах даже свои авто, сея панику и вызывая у нормальных людей презрение. Среди беглецов, названных словно в насмешку кем-то из официальных лиц «испуганными патриотами», хватало людей разных национальностей, профессий, социального происхождения или благосостояния, а объединял их призывной возраст и банальный страх быть мобилизованными в армию, чтоб не попасть на СВО.
Итак, «испуганные патриоты», как явление, представляет из себя совершенно дикую концепцию, ставшую результатом недовоспитания (а может, и намеренного перевоспитания) определённой категории населения – в основном молодёжи. В чём я вижу её зловредность? Именно в сочетании этих двух несочетаемых терминов. Между тем, каждый из них вполне сам по себе не просто присутствует в жизни, но и имеет право на существование.
Страх и порождённая им реакция – испуг, уместны и понятны, тем более в экстремальных условиях ведения активных боевых действий, особенно для необстрелянных новобранцев. В этом нет ничего предосудительного. Настоящие герои – образцы безстрашия, совершившие с риском для жизни подвиги, не раз признавались, что и им было страшно. Но они преодолевали это чувство, управляя им, подчинив его другому мощному чувству – долга. Поэтому, собственно говоря, они и стали Героями – людьми, победившими себя и потому способными на подвиг. Конечно же, они при этом были патриотами, т.е. чувство страха присуще патриоту, но он должен управлять им. А если не справился, то, что, он уже не патриот? Трус и предатель? Нет, конечно. До этого вывода ещё очень далеко и всё определит время, которое и даётся для исправления своих ошибок, которые только надо признать. И устыдиться.
Но слово «патриот» в союзе с «испугом» в нашем случае просто неуместно. Испуганный патриот – это, как танк, покинутый экипажем заблаговременно до начала боя. Боевая единица есть, но её КПД сведён к нулю. Или вполне исправный самолёт, покинутый лётчиком в воздухе ещё до сближения с противником. У него полные баки топлива и в исправности вооружение, но он представляет из себя лишь бесполезную кучу дорогостоящего металла и неопасную для противника летящую цель. Откуда эта попытка смешения двух несовместимых понятий, тут же подхваченная сторонниками предательства (релокации) для прикрытия словно фиговым листом своих трусливых намерений? Столкнувшись с позицией по этому вопросу некоторых представителей администрации и руководства местной школы, я кое-что стал понимать. И всё дело именно в терминологии, намеренном спутывании понятий и попытках оправдания этой эклектической ереси.
Общаясь в основном с дамами, которым на местах и поручена работа по патриотическому воспитанию подрастающего поколения, я понял, что как раз для них термин «испуганный патриот» вполне даже приемлем! Нет для них ничего в этом словосочетании ни постыдного, ни противоречивого: по их разумению всё вполне естественно и житейски объяснимо. Как выяснилось, патриотизм для них – очень широкое и размытое понятие, вполне обтекаемое и вместительное, как… рваный мешок. Быть патриотом для них вовсе не сложно и не накладно, достаточно быть просто хорошим мальчиком или девочкой и ты – оба-на – уже в дамках!
Наш разговор вёлся вокруг ячейки Юнармии, которую год назад создали на базе 3-4 класса местной МОУ СОШ. Видимо, поступила сверху команда, и педагоги, совместно с представителями администрации, нимало сумняшеся, приступили к её исполнению. Начали с опроса родителей и закупки формы. В итоге, уложившись в предписанные сроки, отчитались о выполнении задания. Порядка 30 мальчиков и девочек с разрешения родителей выразили согласие стать юнармейцами. Дальше, по мнению курирующих проект лиц, всё должно пойти само собой, ведь все ребята, по их мнению, уже по определению готовые патриоты. Они хорошо учатся, к ним нет нареканий по поведению, и они, конечно же, любят свою Родину, равно как маму, папу, педагогов и школу. Кроме того, многие ещё и посещают школьные кружки рисования, вязания или макраме. Чего же боле?
Этот вопрос мне задала представитель администрации – дама, курирующая юнармейцев, когда я поинтересовался, что на выходе, кроме ушедших наверх отчётов? Насколько её подопечные готовы подтвердить свой патриотизм в реальном служении Родине, например, поступлением после школы в вузы силовых структур, просто службы Армии, либо участии в перспективе в волонтёрстве в самых различных его видах? Оказалось, что это совсем не входит в её планы и, что характерно, этого не требуют от неё сверху, а значит, если что: их воспитанники патриоты имеют полное право испугаться («онижедети») и покинуть Родину. Пришлось напомнить ей, что инициатором проекта выступил всё же действующий Министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу, и Всероссийское детско-юношеское общественное движение «Юнармия» названо-таки «военно-патриотическим», а значит, как заказчик, он вправе рассчитывать на отдачу. И ему меньше всего интересны достижения юнармейцев в умении вязать спицами, выпиливать лобзиком или даже петь в хоре. К сожалению, среди трусов и предателей оказалось немало творчески одарённых людей, а работников военкомата мало интересовали оценки по школьным предметам тех, кто скрылся от повестки.
Эту тревожную тенденцию, как хочется верить, заметили и наверху, ведь в ходе прошлогоднего подведения итогов столичной ветеранской организации выяснилось, что из числа юнармейцев и выпускников кадетских классов ни один не поступил в военное училище. А это значит, что в случае повторной мобилизации, которая, я уверен, неизбежна, мы недосчитаемся, как минимум, ещё нескольких сот тысяч «испуганных патриотов». Но, на мой взгляд, при описанном выше подходе это вполне прогнозируемый и ожидаемый результат. Конечно, с этим надо что-то делать.
Отчасти о поставленной проблеме мне уже не раз доводилось писать (см. здесь, здесь и здесь), но, саккумулировав свои наблюдения, отмечу, что, прежде всего, необходимо наполнить верным смыслом, сакрализировать понятие «патриотизм», очистив его от наростов и наслоений, отягощающих и затемняющих его. Патриотизм – это в чистом виде Любовь к Родине. Именно с заглавных букв и поэтому оба эти слова должны обрести вполне законченную и отточенную формулировку, где даже близко недопустимы трусость, предательство или измена. СВО, как и ожидалось, внесла немало корректив, в том числе в изрядно подзабытую и позаброшенную сферу военно-патриотического воспитания. Тяжело будет восстанавливать то, что пренебрегалось десятилетиями, но иного выхода у нас просто нет. И здесь, конечно, нужны коренные изменения, касающиеся прежде всего передачи «браздов правления» в руки тех, кто знает, как это правильно делать – мужчин, отслуживших в Армии, ветеранов силовых структур и боевых действий. Уж они-то точно знают, как правильно нужно Любить Родину, то есть, быть Патриотом.
Роман Алексеевич Илющенко, подполковник запаса, ветеран боевых действий, заместитель председателя ветеранской организации по месту проживания.
Фото. Источник: nasha-molodezh.ru
Источник: Русская Народная Линия
