Александр Иванович Герцен – русский публицист, который сначала был либералом, но позже начал склоняться в сторону либерального социализма – оставил после себя богатое литературное наследие. В советское время А.И. Герцен представлялся положительно, т.к. был ярким критиком имперского строя России. Но советский исторических дискурс зачастую игнорировал то, что А.И. Герцен ради создания в своих текстах желаемой картины события вполне спокойно шёл на подтасовки и мог делать утверждения в тех областях знаний, в которых специалистом не был. Это касается, например, риторики А.И. Герцена по униатскому вопросу.
Упоминания униатства появляются у А.И. Герцена в 1847 г., т.е. через 8 лет после воссоединения униатов с Православной Церковью, в повести «Долг прежде всего». Говоря о воспитании главного героя Анатоля Столыгина, А.И. Герцен пишет: «Серьезность религиозных убеждений католика или протестанта часто удивляет нас; она еще больше должна была поразить Анатоля. Когда он воспитывался, тогда еще не было ни православных славянофилов, ни полицейского православия, не было ни накожного обращения униатов […]» [1]. В другом варианте этой же повести среди перечислений того, чего еще не было во времена, когда Анатоль воспитывался, также упоминается «накожное обращение униатов» [2]. Советские комментаторы расшифровывают это словосочетание так: «Имеется в виду насильственное воссоединение униатов с православной церковью. Акт о воссоединении был подписан в 1839 г.» [3]. Таким образом, для А.И. Герцена переход униатов в православие был «накожным обращением», что говорит о вполне сформированном взгляде на процесс перехода униатов в православие.
Описывая политику Николая I в «Былом и думах», А.И. Герцен также упоминал отношение правительства к униатскому вопросу: «Для того чтоб отрезаться от Европы, от просвещения, от революции, пугавшей его с 14 декабря, Николай, с своей стороны, поднял хоругвь православия, самодержавия и народности, отделанную на манер прусского штандарта и поддерживаемую чем ни попало ‒ дикими романами Загоскина, дикой иконописью, дикой архитектурой, Уваровым, преследованием униат и “Рукой всевышнего отечество спасла”» [4]. Стоит отметить, что существовал другой вариант этого текста, где меры поддержки были представлены несколько шире: «После Александра явились ‒ Погодин, император Николай, Загоскин, Нестор Кукольник; а с ними разные неустроенные попытки водрузить тяжелое знамя православия, самодержавия и народности ‒ чем попало: романами, иконописью, диким преследованием униат, “Рукой всевышнего отечество спасла”, розгами, ссылками, “Москвитянином”, журналом сухопутного православия, и “Маяком”, журналом морского православия» [5]. Таким образом, упоминание о «преследовании униат» является неотъемлемой частью критики А.И. Герценом правительственной политики Николая I.
В 1852 г. была написана, а в следующем году опубликована статья А.И. Герцена «Русское крепостничество». В ней публицист рассуждает в том числе и о средствах, которыми могли пользоваться власти в решении крестьянского вопроса. А.И. Герцен как бы вопрошает русское правительство «с помощью каких средств раздробило оно Польшу, превратив часть ее в русскую губернию, и присоединило униатов к русской православной церкви? Разве петербургское правительство останавливалось перед чем-нибудь? Сколько жестокостей и преступлений совершило оно, осуществляя свои террористические цели!» [6]. Очень похожее по сути наполнение содержит и статья «Крещеная собственность» (первое издание 1853 г.). В ней также понимается вопрос о средствах, которые использовались для достижения одних целей, и игнорировалось их использование для достижения других: «Разве недостало средств в XIX для водворения военных поселений, для обращения униат в греко-российское исповедание и Польши в русские губернии? Петербургское правительство никогда не задумывалось о средствах, не останавливалось ни перед чем» [7].
В 1855 г. в виде листовки появилось Объявление о «Полярной звезде», в котором перечислялись негативные, по мнению А.И. Герцена, тенденции николаевского правления: «Николай с первого дня своего воцарения объявляет войну всякому образованию, всякому свободному стремлению. Он подогревает вялое православие, гонит униат, уничтожает веротерпимость, не пускает русских за границу, обкладывает безобразной пошлиной право путешествовать, терзает Польшу за ее политическое развитие, открывает мощи, которым Петр запретил являться, и смело ставит на своем знамени, как бы в насмешку великим словам на хоругви французской революции: самодержавие, православие, народность!» [8]. Советские комментаторы, готовившие том собрания сочинений А.И. Герцена к изданию, объяснили читателю смысл словосочетания «гонит униат» так: «Уния православной и католической церквей (Брестская уния) была провозглашена на территории Речи Посполитой в 1596 г. При Николае I началась систематическая борьба с униатством, в России распространенным в Западных губерниях. В 1839 г. униатская церковь была официально упразднена» [9]. К 1855 г. униатский вопрос в Российской империи оставался лишь в Холмской губернии, но он не был таким острым, чтобы на него активно реагировала общественность. Постоянное упоминание А.И. Герценом гонений на униатов выглядит крайне натянуто на момент 1855 г.
В том же 1855 г. А.И. Герцен написал ответ на анонимное письмо, в котором критиковал его автора за то, что тот, по мнению А.И. Герцена, идеализирует Николая I в деле подготовки отмены крепостного права. А.И. Герцен пишет, что император не дал «в продолжение тридцати лет волю своему желанию, что, конечно, стоило бы меньше его отеческому сердцу, нежели перекрещивание униат и терзание Польши» [10]. И снова в качестве примера того, что в крестьянском вопросе Николай медлит, а в других что-то предпринимает, в качестве примера приведено «перекрещивание униат».
В 1858 г. увидела свет статья А.И. Герцена «Секущее православие». В ней описывалось происшествие, якобы случившееся в деревне Пороцево Гродненской губернии. А.И. Герцен ссылается на английские, бельгийские и немецкие журналы, которые рассказали о событии. Суть которого такова: униаты перешли в православие, но «поп им достался какой-то мошенник, притеснявший их и грабивший. Мужики, услышав, что новый государь поладил с католическим духовенством, перешли опять в унию. Поп донес. Генерал-губернатор Назимов отправил туда отряд солдат, шайку полиции и своего адъютанта Попова. Вооруженная орава эта напала на деревню и без суда и следствия перепорола всех; говорят, что несколько человек умерли под наказаниями» [11]. Стоит отметить, что «притеснявший и грабивший» крестьян священник, скорее всего, сам ранее был униатским. Снова в унию крестьянам было перейти невозможно, т.к. в Гродненской губернии ее не существовало. Но самое интересное, что А.И. Герцен не до конца уверен в правдивости рассказа. При этом, он не собирается уточнять, насколько это правда, вместо этого перекладывая выяснение истины на виленского генерал-губернатора: «Если это выдумано или увеличено, пусть Назимов оправдывается, а до тех пор мы будем считать это ‒ со всей Европой ‒ за истину» [12]. Такое нежелание выяснять, правдиво или нет описанное в западных газетах событие, показывает, что именно подобное развитие сюжета устраивало А.И. Герцена, т.к. соответствовало его убежденности в своих взглядах.
В 1859 г. А.И. Герцен написал несколько писем как ответ на статьи, напечатанные в «Przeglądzie Rzeczy Polskich». В третьем письме он также вскользь упомянул униатов. Полемизируя, А.И. Герцен затронул тему связи этничности и религии. Он не верил в то, что католическое дворянство «выражало народность», т.е. этническую идентичность, также критически относится к заявлениям, что «если б не Екатерина II», то дворяне-католики «давно сделали бы из народа католиков или униатов». А.И. Герцен почему-то уверен, что все это делается только с помощью насилия: «Неужели Богемия, орудиями пытки вновь соединенная с папизмом, дает завидный пример? Какими средствами дворяне обращали прежде ‒ это мы знаем из украинских летописей и из истории Лелевеля» [13]. Кстати, к обеим христианским конфессиям А.И. Герцен относится крайне скептически: «Католицизм представляет религию именно отживающего мира, мира воспоминаний, а православие ничего не представляет; оно сделалось исключительной религией и начало гонения только при Николае» [14]. Похоже, А.И. Герцен не понимал, что миссионерская деятельность может вестись без насилия и даже без угроз насилия.
Крайне критическое отношение А.И. Герцена к Николаю I проявляется в статье «Русские немцы и немецкие русские» (1859 г.) при описании того, какими методами император стремился навязать русскость: «Один из самых замечательных русских немцев, желавших обрусеть, был Николай. Чего он не делал, чтоб сделаться русским: и финнов крестил, и униат сек, и церкви велел строить опять в виде судка, и русское судопроизводство вводил там, где никто не понимал по-русски, и все иностранное гнал, и паспортов не давал за границу, а русским все не сделался, и это до такой степени справедливо, что народность у него являлась на манер немецкого тейчтума, православие проповедовалось на католический манер» [15]. Сечение униат снова упоминается как некая родовая черта Николая I.
В 1860 г. была написана заметка «Католическая пропаганда Назимова», в которой утверждалось, что генерал-губернатор «до того теснит полицейскими и всякими мерзкими средствами униат, что доводит их до героизма, до мученичества, до того, что католики их должны считать святыми. Протопоп Суханов и прочая духовная полиция помогает ему», тем самым провоцируя создание новых католических мучеников за веру [16]. Заметка выглядит странно уже тем, что в ней упомянуты притеснения униатов, которых к тому времени на территориях, куда распространялась административная власть Назимова, уже не было.
1 января 1861 г. в «Колоколе» появилась заметка «Гонение христиан папских христианами полицейскими», описывающая ситуацию, сложившуюся в местечке Клещелях Бельского уезда Гродненской губернии. Заметка утверждает, что «крестьяне перестали ходить в полицейскую церковь», о чем было сообщено правящему архиерею, который попытался решить вопрос путем убеждений, но не смог. После этого, как пишет А.И. Герцен, «тогда сам гродненский епископ и губернатор Шпеер (какого исповедания неизвестно) явился в должности апостола, проповедуя церковь, поддерживаемую розгами и Симашками». Поскольку вскоре должен был состояться приезд императора Александра II в Вильно, то губернатор «замял дело, отослав зачинщиков в духовные съезжи, называемые православными монастырями» [17]. А.И. Герцен называет крестьян униатами, хотя унии в этом регионе на тот момент не существовало уже более 20 лет. Насколько крестьяне в самом деле остались латентными униатами, непонятно.
Встает вопрос, откуда А.И. Герцен брал сведения о положении униатов в Северо-Западном крае, когда их там не было с 1839 г.? Отчасти эта информация черпалась из европейских газет, которые сами пользовались не до конца проверенными, а то и вовсе придуманными сведениями. В качестве примера можно привести сюжет с Макреной Мечиславский. В 1845 г. в Европе появилась женщина, назвавшаяся настоятельницей женского униатского монастыря в Минске. Она подробно и красочно рассказывала о гонениях, которым подверглись униаты после объединительного Полоцкого церковного собора. Европейские газеты активно пересказывали это. Однако оказалось, что М. Мечиславская была самозванкой, женского униатского монастыря в то время в Минске не было, а ее сведения были попросту выдуманы. Тем не менее, эта фальсификация отчасти закрепилась даже среди польского общества в самой Российской империи [18]. Упоминание о М. Мечиславкой как о реально пострадавшей от действий российских властей существуют до сих пор. Скорее всего, искренне поддерживавший польский взгляд на ситуацию в Западном крае Российской империи А.И. Герцен попросту некритично относился к тем сюжетам, которые укладывались в его картину мира.
В реальности переход униатов в православие был достаточно спокоен. Массовых волнений не было. Войска, которые правительство выделило на всякий случай, не понадобились [19].
Проблема однозначных, но некорректных заявлений А.И. Герцена о страданиях униатов, возможно, породила наивную веру польских повстанцев в то, что призывы к унии помогут поднять против России белорусских крестьян. В одной из своих листовок, выпущенных в 1862 г. ‒ накануне очередного восстания, активный деятель польского движения К. Калиновский призывал крестьян восстать за веру дедов – унию. Если бы ситуация с униатами была бы такой, какой она виделась А.И. Герцену, крестьянское участие в восстании было бы гораздо шире. На практике крестьяне, в основном бывшие униаты или их дети, не только не поддержали восстание, но еще организовывали сельские караулы для защиты от повстанцев, а также с удовольствием помогали русской армии вылавливать инсургентов по лесам.
Антиимперский пафос А.И. Герцена был многообразным. В перечень претензий к властям попадало в том числе обвинение правительства и даже конкретно самого императора Николая I в жестокостях против униатов и силовой перевод их в православие. На практике переход из унии в православие прошел достаточно спокойно, а сами крестьяне не прельстились возможностью вернуться в униатство, что предлагала им польская повстанческая пропаганда. Историческая реальность в целом не соответствовала представлениям А.И. Герцена о гонениях на униатов. Сам публицист пренебрегал реальными фактами и делал не имеющие под собой оснований выводы, которые, однако, соответствовали его стремлению видеть ситуацию такой, какой он хотел её видеть.
[1] Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. 6. М.: Издательство АН СССР. 1955. С. 309.
[2] Там же. С. 426.
[3] Там же. С. 527.
[4] Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. 9. Издательство АН СССР. 1956. С. 137
[5] Там же. С. 286.
[6] Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. 12. Издательство АН СССР. 1957. С. 41
[7] Там же. С. 104-105.
[8] Там же. С. 266.
[9] Там же. С. 537.
[10] Там же. С. 292.
[11] Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. 13. Издательство АН СССР. 1958. С. 364.
[12] Там же.
[13] Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. 14. Издательство АН СССР. 1958. С. 34.
[14] Там же.
[15] Там же. С. 151.
[16] Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. 30. Кн. 2. Издательство АН СССР. 1965. С. 510
[17] Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. 15. Издательство АН СССР. 1958. С. 7.
[18] Хотеев А.С. Воссоединение униатов и деятельность преосвященного Иосифа (Семашко) на страницах российской исторической периодики второй половины XIX века // Актуальные вопросы изучения и преподавания истории, социально-гуманитарных дисциплин и права. Материалы международной научно-практической конференции к 100 летию исторического факультета ВГУ им. П.М. Машерова. Витебск: Витебский государственный университет им. П.М. Машерова, 2018. С. 41.
[19] Подробнее об этом см.: Романчук А. Высокопреосвященный Иосиф (Семашко), митрополит Литовский и Виленский: очерк жизни и церковно-общественной деятельности. М.-Минск: Общество любителей церковной истории, 2015. С. 147-151.
Александр Дмитриевич Гронский — кандидат исторических наук, доцент. Ведущий научный сотрудник Сектора Белоруссии, Молдавии и Украины Центра постсоветских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской академии наук.
Источник: Наука Вера Культура
