ТРИ ДНЯ
Посвящаю моему другу
Александру Луганскому
Ты выжил там,
где властвовала смерть.
Она тебя, мой брат, три дня пытала.
Ты мог бы сдаться,
мог бы не терпеть,
Но для тебя погибнуть — было мало.
Израненный, средь дыма и огня,
Три дня лежал ты в поле у дороги,
Когда твои погибшие друзья
Уже в раю беседовали с Богом.
Ночами, в ожидании зари,
Боролся ты с чужой
февральской стужей.
И чтобы жажду как-то усмирить,
Ты ел кровавый снег и пил из лужи.
Бои гремели где-то в стороне:
Рвались снаряды, голосили мины.
Едва дыша, ты думал о жене
И некрещеном годовалом сыне.
На третью ночь тебя нашли свои.
Играло небо звездною картечью.
И даже громогласные бои
Не заглушали звуки русской речи.
...Живи, мой братец,
всем смертям назло.
Со временем затянутся все раны.
И знай, тебе не просто повезло —
У Бога на тебя другие планы.
РУССКИЕ «ОРКИ»
Сильна Россия, сжатая в кулак! —
Такую мощь не знали вы доселе!
Коль орки мы, тогда узрите, как
Орда сметает ваши цитадели!
Тяжел и крепок орочий топор,
Сияет «Z» на орочьих знаменах.
Вы слышите? —
для вас горланит хор
«Тюльпанов», «гиацинтов»
и «пионов»!
Земля дрожит — то мы идем вперед!
Сверкает степь — то мы клинки достали!
Народы вновь слились в один народ,
Как лед и пламя в самой прочной стали!
Сильна Россия, сжатая в кулак!
Сигнальные костры зажгли деревни.
Коль «орки» мы, тогда узрите, как
Великий ZOV спасает мир от скверны!
ПИСЬМО
Посвящаю любимой жене Виктории
Ты прекрасна, как Сикстинская капелла,
Притягательна, как новый горизонт.
Но прости, что рано поседела,
Оттого что я весной ушел на фронт.
А сейчас уже последний месяц года.
Правда, снега нет, замучили дожди,
Сосны держат перекаты небосвода,
И туман густой лежит на дне ложбин.
Знаю, ждешь меня, как в симоновских строках.
Знаю, веришь в то, что Ангелы со мной.
Только вряд ли я приеду раньше срока,
Отведенного мне Богом и войной.
Но клянусь я перед фронтом и комбатом,
Пред стихами и письмом к тебе клянусь,
Как закончим разговор с нацистским гадом,
Я вернусь, моя любимая, вернусь!
МОЯ ЖЕНА
Моя жена сильнее многих женщин,
Она жена военного, и ей
Обычный мир судьбою не обещан
С его привычным ходом дел и дней.
Смиренно наблюдая за часами,
Но втайне их медлительность кляня,
Неделями, нередко месяцами,
Она, не уставая, ждет меня.
Моя жена сильнее многих женщин,
Когда в командировке я, она
Замажет на стене узор из трещин,
По комнатам пройдет, как старшина,
Подвинет шкаф, сама починит дверцу,
Которую сломал проказник сын.
А по ночам она рисует сердце
Из наших двух сердечных половин.
Даст Бог, меня любить не станет меньше,
Насытившись разлуками сполна.
Моя жена сильнее многих женщин,
Но в этой силе есть моя вина.
АРМИЯ РОССИИ
Тьма недругов у Армии России —
Завистников, задир, клеветников,
Советников, военных знатоков,
Которых об услугах не просили.
Они кричат из каждого угла.
И если бы в лицо! — Да только в спину.
Забыв про честь, понятия отринув,
Вершат свои блошиные дела.
Смешны и жалки эти сумасброды!
Но глупость невозможно запретить.
Военной глыбе им не навредить,
Она едина с властью и народом!
Врагам Россию не застать врасплох,
Не подорвать ее боеготовность,
Ведь в АРМИИ РОССИИ есть ДУХОВНОСТЬ,
Которой наделяет только БОГ!
ПТИЦЫ
Угрюмо небо. Тучи крутолобы.
Луна как пулевой забытый шрам.
Осунул март квадратные сугробы
Вдоль строя обесточенных казарм.
На плац спустились облаком синицы,
Оставив полковой фруктовый сад.
...Быть может, эти маленькие птицы
Есть души невернувшихся солдат?
ВДОВА
Заочно крещена войною —
И ни жива, и ни мертва.
Еще вчера была женою,
Теперь — скорбящая вдова.
Горит лампадка возле фото,
Лежит на рюмке черный хлеб.
Она, в слезах, бормочет что-то,
Укутавшись в любимый плед.
Печален Промысел Господень...
И кто-то скажет — «Ну, как есть».
...В ладонь зажат посмертный орден —
Серебряный тяжелый крест.
НА НП1
Моему другу Анатолию Воробьёву
Полыхало осенними красками поле,
Пряча рваные раны невинной земли.
Находясь на НП, я и друг Анатолий
За чужой стороной наблюденье вели.
Ледяная крупа нас хлестала по лицам,
Шлифовала горбы вросших в землю камней.
«Как ты думаешь, брат, неужели, случится?» —
Я, задумавшись, тихо спросил о войне.
Улыбнулся Толян, ничего не ответив,
И на небо взглянул, поправляя АК.
...По окопам шнырял обездоленный ветер,
Мир висел на хвосте спускового крючка...
НА ПОЭТИЧЕСКОМ ДЕЖУРСТВЕ
Я призван в Армию Искусства!
Берет десантный — набекрень.
На поэтическом дежурстве
Служу России каждый день!
Работаю над каждым словом,
Ведомый силой языка.
Пишу и возвращаюсь снова
К стихам, что правила рука.
Дай Бог, чтоб было все от Бога:
И мысли,
и дела,
и слог,
А промежуточным итогам
Лишь время подведет итог.
ВОЙНА
Возможно ль, братцы,
позабыть о том,
Как жили месяцами в лесополках,
Как в пыль крошили минами бетон,
Нацистов выбивая из поселка.
Как ротой первый раз
вступили в бой,
Как водку пили молча после боя.
Как пленным мы давали хлеб с водой.
Для нас же плен был худшею бедою.
Как, двигаясь в колонне на броне,
В засаду на распутье угодили.
Как раненые братья по весне
На Родине погибших хоронили.
Как многие из нас на дне траншей,
От мин спасаясь, Бога вспоминали,
Как в сумерке холодных блиндажей
Иначе жизнь
и смерть воспринимали.
Возможно, братцы,
лишь спустя года
Оправимся душой и всё рассудим,
Но прежними не будем никогда
И никогда войны не позабудем.