АНГЕЛАМ ДОНБАССА
В эту пятницу, спозаранку
Душу мне раздавили танком,
Подкалиберною болванкой
Растерзали Весну мою.
И смеялись.
Но в жизнь влюбленный,
Неубитый, непокоренный
Одуванчиковой колонной
Прорастаю в одном строю
Тех, кто сотен смертей сильнее,
Кто на ангеловой аллее
В Мариуполе, в Балаклее
Умереть за Россию смог.
Кто сквозь вопли
нацистских «Градов»
Небом стал, не прося пощады.
И проржà`вело жало ада,
Поперхнувшись о жизни сок.
В эту пятницу, в день весенний
Пост оплакал цветы сирени.
Только кажется, Воскресенья
Непременно настанет час.
И на шрамы дорог донбасских
Дети выберут без опаски.
И так нежно, в распевах Пасхи
Приласкает Спаситель нас.
333
Время. Еще немного.
Жалость и слабость, прочь!
Новая перемога
Вывернет день на ночь.
Харкает кровью море,
В берег вонзив клыки,
Где с равнодушьем спорят
Мертвые моряки.
Мертвые пехотинцы
Пашут лицом поля.
Русские украинцы
В судьбы свои палят.
Запада нет, востока.
Птица не смеет петь.
И урожай до срока
Там собирает смерть.
В саван седой одета.
Режет серпом без рук.
Там на исходе лета
Сети сплетет паук.
Свяжет узор крючочком,
Страх притаив внутри.
Время поставить точку.
Триста тридцать три.
ВОЙНА
Небо больно крысиным
Писком со всех сторон.
Снова грозит России
Вечный Наполеон.
Пришлые иноверцы
Нам посулили так:
Каждому свой Освенцим,
Раз уж не взят Рейхстаг.
Стерты от злобы зубы
Наших «друзей» давно.
Множат подарки грубо,
Словно в дурном кино.
Складов военных горы
И супостатов рать.
Только сержант Егоров
Знамя готов поднять.
Множатся, как микробы,
Власовцев разносол.
Из русофобской злобы
Колют себе укол.
Нет пустомелям сонным
Помощи от вакцин.
Пусть мы пока в Херсоне,
Но впереди — Берлин!
В памяти неудачи.
Время пришло атак.
Нынче нельзя иначе —
Каждому свой Рейхстаг!
ПАМЯТИ ДАШИ ДУГИНОЙ
Снова мирное небо распарывал «град»,
Но в рассветах, в эпоху раскола
Колокольные песни: Трезвон и Набат
Вытесняют легенд рок-н-ролла.
И пусть крысы корабль покинули под
Либеральные вопли и стоны,
Но по морю Россия в седой небосвод
Вышли новой эскадрой иконы.
Это Крым и Сибирь, Краснодар и Донбасс
Крестоходным украсились строем.
Это подлое время сбежавших от нас.
Это русское время святое.
Мы по-прежнему русские, странные, те.
Мы больны, нас терзают сомненья.
Богородице, Мати, призри на детей,
Дай проснуться нам в праздник Успенья.
Мы всегда бездорожьем бредем. С нами Бог.
С нами вечное воинство наше:
Александр и Сергий, Гагарин и Блок,
Моторола и Гиви, и Даша.
ПЕСНЯ РУСЬ
Укрывши мир столетиями и весями,
Украсив звуки радостью и грустью,
Идет Господь, лаская землю песнею.
И эту песню назовет Он Русью.
Все впереди, и все еще устроится
В водоворотах судеб и энергий:
Андрей Рублев благовествует Троицу,
И Дмитрия благословляет Сергий.
Вот дым Полтавы, у бессмертья купленный,
И стон поэта: «Не Москва ль за нами».
Взметнулось к небу храмов златокуполье.
И Серафим вдавил колени в камень.
О сколько раз земля в листву оденется
И наготы осенней устыдится?
Но перезвоны Спаса на Нередице
На лики снова поменяют лица.
Идет Господь уделом Богородицы.
Святая Русь бредет в века с Ним вместе.
В парче и рвани, и грешит, и молится.
Рожден и я от русской этой песни.
ПРИТЧА О БЛУДНЫХ ДЕТЯХ
Не приходят рассветы, не льется вода в решето.
Мы и в вечные ночи не спим. Боже, Боже, за что?
Заблудилась надежда в дыму и молитвы не те.
Ни тельца, ни козленка не будет для блудных детей.
На обед дым пожара, на завтрак подвальный уют.
И с ошибкой подъезд расписался: «Сдесь люди живут»...
Не библейские вовсе на ужин пустые рожки.
Мы не волки, мы люди, но знаем: нельзя за флажки.
Там проходят облавы. И мины, и мины кругом.
И пустыми глазами слезится расстрелянный дом.
В саже спрятана память, закрыты сердца на засов.
И стреляют минуты в мишень комендантских часов.
Пулеметные крошки для тех, кто пока не погиб.
Но окрасилось утром Zаря в Z-образZный иZгиб.
Страх соседом в подвале, но только б не снились бои.
Пусть мы блудные дети, но, Господи, дети Твои!
Пусть мы блудные дети, но, Господи, дети Твои...
РОЖДЕСТВО ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ 2022 ГОДА
Вот уж полгода с погодой балуется кто-то.
В небе полгода не дразнят следы самолета.
Звезды все также сияют, но как-то уныло.
Горек кагор, плесневеет мартини, и скисла текила.
Что-то не так, что-то чудится мне, что-то режется больно.
И оттого голубые глаза посерели невольно.
Снегом и пеплом, и перьями птиц улетевших
Голову долгая осень мне красит неспешно.
Как там по-русски: что делать и кто же виновен?
Сны нашей траурной нотой отметил Бетховен.
Каждое утро обряжено фугами Баха.
День-самозванец напялил венец Мономаха.
Радость забыта. Повенчана ангедония
С грустной надеждой. О, Мати, о, дева Мария!
Нам ли Твое Рождество предавать и печалить?
Нам ли к друг дружке от жалости жаться плечами?
Мати, прости. Мы по-прежнему блудные дети.
Мы отболеем. Разорваны осени сети.
И под «Славянку» уходит забытая рота
В край, где полгода с погодой балуется кто-то.
