* * *
Из живописи в графику
перемахнули мы:
от солнца, красок, праздника —
в свинцовый мир зимы.
Но Храм родной, мерцающий
свечами изнутри,
все страсти примиряющий,
запел в моей груди.
Как сладко быть на юге,
когда миндаль цветет,
но Родина не всюду,
а там, где твой народ.
И здесь настанут краски —
пастель и акварель,
и с красным чудом Пасхи
пожалует апрель.
* * *
Я родился на Волге:
век XX-й, год 42-й,
в Пост Великий и горьки
враг бомбил город мой.
Но в стране в эту Пасху
был открыт каждый храм.
Сталин — это же ясно —
был не просто тиран.
А родился я в пятницу,
в день страстнóго Креста
и за два дня до праздника —
Воскресенья Христа!
ИСААКИЕВСКИЙ СОБОР
Ал. К.
Петербургское это окно
исполинским собором полно,
грандиозным немыслимо храмом.
Тыщи тонн: колоннады, гранит,
мощный купол — все будто парит,
восходя за пределы рамы.
Стратостатом нацелен в зенит,
на невидимых тросах звенит,
Высшей Волей удержан до срока.
Люд на ярусах сверху глядит
и не знает, что вдруг воспарит
вместе с храмом во славу Бога.
Русским духом намолен, наполнен,
в римском стиле величья исполнен,
храм царит над забытою бездной.
Он однажды взаправду взлетит,
граду благовестом возвестит
о свершившейся Воле Небесной!
* * *
Путь пустынь, разломов и камней,
путь средь сосен, пальм и кипарисов.
Ад и рай — петляет путь людей,
как всегда, безумен и неистов.
Христианство вышло из пещер
и под небом чистым-чистым
здесь ему открылась суть вещей
и святые имена и числа.
Лишь Добро и Вера дали смысл
и Любовь духовную от Бога.
Вифлеем. У яслей помолись —
и с Волхвами. Их дорогой.
Ветеран Великой Отечественной
Посвящается Евгению Ивановичу Семёнову
К полковнику заходят, и звонят, и пишут —
Пусть он ослеп и просто очень стар.
Своею жизнью и заботою о ближних
Он заслужил ответный этот дар.
Ослепший воин слушает приемник
«Ну что творят!» — волнуется старик.
Он видит прошлое без кинохроник:
Вот переправа. Взрывы. Чей-то вскрик...
Год сорок первый. Мать листок с молитвой
Ему вручила, чтобы взял на фронт.
И надо же за всю войну — обстрелы, битвы —
Ни разу даже не был ранен он.
Жену любимую он часто вспоминает,
Отца — солдата Первой мировой...
Невестка о святых Руси ему читает —
Он крестится нетвердою рукой.
Он стар и слеп, но бреется наощупь,
Упорно спорит с сыном о былом.
И чует воздух в той осенней роще,
Где тянет связь под пулями ползком...
Восторг победы! Труд. Командировки.
Военный инженер — он щит страны.
Изобретенья. Испытанья. Сроки.
Есть общий смысл и все вокруг равны.
А ныне что?.. Страна распалась.
На юге, где бывал — теракты и бои.
Культ денег всюду. Олигархов наглость.
Гнет США... и кто теперь «свои»?..
Полковнику все реже и звонят, и пишут.
Редеет круг товарищей, родных.
И вести долетают все трудней и тише...
Но памяти живет спасительный родник!
* * *
Страну, где кладбища не чтут —
постигнет самый грозный суд.
СОКРАТ
«Duty free — лишь товар для инстинктов,
для гламурных пижонов и ксюш.
В общем, пошлость: swarovski, бутылки,
боевая раскраска шлюх, —
так вещал современный философ, —
тьма вещей, что совсем не нужны!
Вот пример потребительства злостный,
крайне вредный для нашей души!»...
Потому богачи-афиняне
и решили две эры назад
яду дать мудрецу-критикану,
что не чтил их продажный уклад...
И с тех пор изваянья Сократа
предлагают в Афинах за плату.
РУССКАЯ РЕЧЬ
«Без Бога — не до порога!» —
вот мудрость народной Руси.
А братья и сестры помогут
на жизненном трудном пути.
Привычное: «благодарю» —
сказал, улыбнулся, забыл.
Но это же благо дарю! —
Высокий библейский стиль.
Когда говорим «спасибо»,
Желаем спаси тебя Бог!
Вот так в матерщинной России
живет православный слог.
Душа — христианка, воистину,
внезапно безбожник крутой
изрек «слава Богу!» — мистика?
Нет, дух его предков такой.
И день выходной в России —
Не sunday, а воскресенье!
В словах наших — крестная сила
Евангельского откровения.
РАСКАЯНЬЕ
...И вот наконец наступает прозренье —
потемки души озаряет свет,
увы, припозднившегося просветленья...
О, как ты жесток был и слеп!
И сколько обиженных душ человеческих,
и сколько безумных греховных страстей,
и всякой словесной и мысленной нечести...
Простите, о, ближние во Христе!
И слезы стыда обжигают душу,
ведь думал так долго, что не виноват —
не ведал, не видел, не слушал —
и нераскаянно двигался в ад.
Как трудно дойти до такого простого —
до исповедания светлой любви
ко Господу благому нашему Богу
и к тем, кто вокруг и зовутся людьми.
Какое в раскаяньи горькое счастье,
но сколько безбожно растраченных лет...
Я плачу у чаши Святого Причастья:
Прости меня, Боже! Спасибо за свет!
* * *
Одинокая звезда
остро светит мне в глаза,
и ночной осенний холод
тихо шепчет: ты не молод.
Я согласен: жизнь не ждет,
но пока не кончен счет,
надо сделать то и это,
хорошо б еще до лета.
А колючая звезда
говорит мне: так всегда —
много замыслов и дел,
а ведь близится предел.
Отвечаю: только Бог
знает все, и знает срок.