Свадьба

Рассказ из цикла «Семейные хроники»

По совпадению в это время я смотрел по телевизору передачу о разных, невероятно чудных, даже чудовищных свадебных церемониях. Мы привыкли по-дедовски, с гостями, с обильным столом, с тостами, пожеланиями и подарками. С целомудренной невестой и мужественным женихом. Но ведущий телепрограмму убеждал меня, что сейчас такое не модно. Кто-то женится на воздушном шаре, кто-то эпатажно в ЗАГС приезжает обнаженными в царской карете, а кто-то, возмущая общественное мнение, прикатывает, лежа в черном лакированном катафалке. Какую только бесовщину не придумают взбесившиеся от легких денег современные нувориши.

Вдруг раздался звонок в дверь. Мы никого не ждали и очень обрадовались неожиданному визиту внука.

С моим младшим внуком Михаилом мы общаемся в основном по телефону. Редки случаи, когда он появляется в нашей квартире по собственной инициативе. Тогда для нас с Ниночкой наступает праздник. Мы умильно любуемся высоким молодым мужчиной с модной стрижкой и трехдневной щетинкой, тщательно сформированной в виде острой клинышком бородки. Если быть честным, небритость мне не нравится, я об этом не раз говорил внуку. Он только усмехался и снисходительно отвечал:

— Мода, дедушка, мода. Обязывает.

— Да что же это за мода такая несимпатичная: три дня не бриться? Борода требует ухода, это элемент образа, за ней тщательно заботятся. А у тебя получается вид — «некогда побриться». Чем так занят?

— Ладно тебе, дед, на внука нападать, — смеясь, махала рукой Нина.

— А тебе, бабушка, — обратился я к жене, — нравится, что внук небритый?

— Нравится. Он мне любой нравится, — улыбалась и прижимаясь к обожаемому Мишке, гордо отвечала моя жена.

— Дедушка, я времени затрачиваю на уход за щетиной больше, чем на ежедневное бритье, — стал оправдываться внук.

— Как же это так?

— Да вот так. Дело в том, что волосы не растут равномерно. Отросшие волоски нужно ежедневно подравнивать и стричь.

— Ежедневно?

— Да.

— Ну, Мишка, ты даешь. Не знал я таких мужских хитростей, хоть на свете не первый год живу, — усмехнулся я.

— Отстань от мальчика со своими разговорами, — не выдержала жена. — Чего пристал к ребенку, поговорить больше не о чем, только о щетине? Не для тебя он старается выглядеть модно и современно.

— А может, мне тоже хочется быть таким же? — я не мог поставить точку в этом обсуждении модных тенденций.

— Поздновато для тебя, — с терпеливой улыбкой парировала жена, незаметно кивая в сторону остановившейся у входа гостьи.

В этот раз Михаил пришел не один, а со своей девушкой Ириной. Мы с бабушкой знали ее давно. Они были дружны еще со школьной скамьи. Бывало так, что и на общие семейные праздники молодые люди приходили вместе.

Ирочка была невысокой, или это так казалось при почти двухметровом росте Миши. Но активной, улыбчивой, доброжелательной. Светловолосая, голубоглазая, на ее лице всегда сияла улыбка, она казалась очень привлекательной не только своей молодостью, но и внутренним душевным светом.

Когда мы уселись за стол, Миша попросил минутку для важного сообщения. Мы с Ниной внимательно посмотрели на внука, догадываясь, о чем пойдет речь, и не ошиблись.

— Бабушка и дедушка, — начал подчеркнуто торжественно внук. Но, сказав эти два слова, осекся, посмотрел на свою спутницу, которая успокаивающе нежно гладила его руку. Потом делано откашлялся и выпалил ожидаемую нами фразу: — Бабушка, дедушка, мы с Ирой решили пожениться и приглашаем вас на свадьбу.

Миша говорил эти слова, краснея, вежливо кланяясь то в мою сторону, то в сторону бабушки.

— Неужели, свершилось? — вырвалось у меня.

— Свершилось, свершилось, — заулыбалась Ирина, — Миша сделал мне предложение, и конечно, мы сразу задумались о свадьбе.

— И где она пройдет, а главное, когда?

Услышав этот вопрос, внук посуровел и коротко ответил:

— Скоро узнаете, все детали узнаете.

— Что же за тайна такая? Какие могут быть секреты? — удивился я.

— Да нет у нас никаких тайн, просто мы всё хотим сделать сами, хотим современного праздника, необычной церемонии, — схватив тонкими пальцами Мишину руку в запястье, по-хозяйски ответила наша будущая родственница.

— Да я и не собираюсь принимать участие в организации свадьбы. Но хотя бы место или ресторан, где будет проходить свадьба, можно узнать?

— Всё узнаете, но чуть позже, мы по компьютеру пришлем приглашение, — ответил внук.

— Как пришлете? — поперхнувшись, переспросил я.

— По компьютеру, — хором ответили молодые и рассмеялись.

— Ну вы даете!? Человеческими словами сказать трудно, а по электронной связи легко. O tempora! O mores! Или, как говорил Цицерон, «О времена! О нравы!»

Михаил с Ириной вновь рассмеялись, будущая невестка замахала руками, приговаривая:

— Ну, чуть-чуть потерпите, пожалуйста, потерпите, скоро всё узнаете.

Молодые долго в нашем стариковском обществе не задержались, ушли скоро. Я даже обрадовался, оставшись с женой наедине, и сразу начал обсуждать необычное приглашение на свадьбу.

— Нина, может, ты чего знаешь, что они задумали?

— Знаю ровным счетом столько, сколько и ты.

 — И Наташа ничего не говорила?

— Я ее и не расспрашивала. А что ты так заинтересовался?

— Странно это. Третьего внука женим, до этого никаких тайн не было. Свадьба — это семейное дело. Испокон веков так повелось.

— Ну что ты, дед, беспокоишься, правильно тебе молодые сказали, потерпеть надо. Сейчас другие времена, всего в достатке. Так что переживать не надо.

Через две недели на электронную почту Нины пришло сообщение, в котором было все подробно разъяснено.

Во-первых, то, что свадьба состоится на тридцать первом километре Призерского шоссе, в специально построенных для проведения свадебных торжеств шатрах. Во-вторых, что регистрация брака будет произведена там же. В-третьих, всем гостям вменялся дресс-код — требовалось прибыть на праздник в голубом наряде с золотистыми блестками, чтобы изображать голубое небо и космическое пространство.

— Нина, ты хоть что-нибудь понимаешь? — обратился я к жене с глубочайшим недоумением.

— А чего тут непонятного? — спокойно, как будто она была довольна этим пижонством, ответила жена.

— Ну какая может быть регистрация брака не в ЗАГСе, а в кустах? — меня от этой мысли бросало и в жар, и в озноб.

— Почему в кустах? Сейчас модны выездные регистрации.

— Выездные? О чем ты говоришь? Наши чиновники поедут регистрировать брак в лес? — я не унимался, пытаясь всеми силами своего интеллекта постичь необычное решение внука.

— Времена меняются. Ты же сам цитировал Цицерона. Так он когда еще, две тысячи лет назад, оспаривал новизну. Не волнуйся, дорогой, — ласково проговорила жена, смахивая своими тонкими пальцами капельки пота с моего взмокшего от переживаний лба.

— Ой, Нина, Нина, да не меняется ничего.

— Ладно, не паникуй, все будет хорошо, дети у нас умницы, я верю, что свадьба будет красивая.

— А шатры — это как? Какая свадьба может быть в шатрах по нашему непредсказуемому климату?

— Но сейчас же и у нас лето. Думаю, снег не грянет на наши головы.

Сказать мне было нечего, я только произнес обычное в таких случаях:

— Мдааа..., — подергивая мочку своего пунцового уха.

В день свадьбы я по своей исконной привычке проснулся рано. Хотя это и была суббота, в кровати отлеживаться не стал. Привел себя в порядок, тщательно побрился, сварил крепкий кофе, чтобы не разбудить жену его насыщенным ароматом, вышел с чашкой на лоджию. На дворе благодать, густой кизильник, за лето досыта напитавшийся влагой, выстроился ярко-зелеными боевыми рядами на блекнущих газонах, словно собрался противостоять неотвратимой осени. Цветы на подоконнике еще в полной силе. Они лучатся обилием красок, источают тонкий ароматом, который, как нежный звук минувшего, настраивает на сладкие воспоминания.

На деревьях в скверике, что виднеется за кирпичной стенкой ограды, заметны первые желтые листья. Они еще не отделились от ветвей, не кружатся от тихого ветерка, но уже готовы принести себя в жертву будущим поколениям таких же листочков, во имя которых они скоро лягут в землю, чтобы согревать в стужу накопленной за лето энергией корни материнского ствола.

Я, зажмурившись, блаженно подставил лицо солнцу, охватившему вязким теплом мои руки и плечи. Этому нашему общению со светилом ничто не мешало, на небе — ни облачка, синева ослепительна. В мягком кресле думалось и вспоминалось особенно хорошо.

— В конце жизни особенно часто вспоминаются любовные переживания. Но что такое любовь? Я и сейчас не отвечу. Могу только выразить свои ощущения, свои наблюдения. Сейчас я могу сказать, прожив длинную жизнь, что любовь — это яркая цветастая радуга, охватывающая и соединяющая двух любящих людей, это поток солнечного света, окутывающий и защищающий влюбленных.

Любовь — это чудо! А чудо — неизъяснимо. Любовь — это счастье, а счастье не имеет определения. Любовь наполняет жизнь, словно горячий воздух наполняет воздушный шар, которому не страшны глубины небес и шири пространств.

Велик русский язык, но даже красоты его слов недостаточно, чтобы полно выразить чувство любви, словам необходима помощь взгляда, улыбки, жеста, луча солнца, появляющегося в пасмурный день, порыва прохладного ветра в знойный полдень. И громкого биения сердца, и проявления заботы, и нежности, и понимания, и терпения.

Сейчас-то я уверен, что любовь — это дар небес. Мне этот дар выпал. Как я хочу, чтобы посчастливилось и моему любимому внуку.

— Мишенька, внучек мой, я так хочу, чтобы в твоем сердце никогда не иссякло чувство любви, — вслух проговорил я, как будто репетировал застольную речь.

— Вот ты где? — голос жены прервал мои размышления, — я ищу тебя повсюду, никогда бы не догадалась, что ты здесь.

— Нашла же, милая. Потому что я люблю тебя, а ты — любишь меня, — сказал я с юношеской интонацией.

Жена только и ответила:

— Да, утро прекрасное...

Во второй половине дня дочь Анна с мужем заехали за нами. Мы были готовы и ожидали их у входной двери.

— Вы как всегда, — рассмеялась дочь, увидев нас у порога, — боитесь опоздать.

— Боимся, — обиженно ответил я.

Жена только развела руками, показывая кивком головы на меня.

— Не волнуйся, отец, — участливо сказал зять, — доставим вовремя.

— Только не гони, Володя, я боюсь, — строго попросила Нина.

— Мама, я гнать не буду.

— Ну вот и хорошо, — успокоилась жена.

— Он гнать не будет, потому что за рулем сегодня я, — пояснила Анна.

— А это вообще — отлично, женщина ведет машину осторожно, вдумчиво, ответственно за своих пассажиров, — подбодрил я дочь.

Выбраться из города оказалось непросто: все время попадались препятствия. То улица были закрыты на ремонт сетей, то на укладку асфальта.

Наконец нам удалось выбраться на проспект Энгельса, самый большой на Выборгской стороне.

Когда-то мне часто приходилось по нему ездить. Брал он свое начало в конце проспекта Карла Маркса, теперешнее, вернее, старое его название — Большой Сампсониевский проспект, и плавно переходил в Приозерское шоссе. Я даже помню тот перекресток-разветвление после Поклонной горы, где налево уходит Выборгское шоссе, прямо ведет Приозерское, а вправо убегает дорога в Мурино.

Как давно я не был в этих местах. Наверное, целую вечность. Выборгская сторона — огромное пространство на севере Санкт-Петербурга. Здесь расположились три административных района, когда-то занятые промышленными предприятиями. Сегодня это целый город, где разбиты парки и скверы, построены торговые центры, церкви и учебные заведения и, конечно, много современных жилых домов.

Не могу сказать, что моя дочь сдержала обещание о безопасной езде, рулила она умело, скорость держала выше разрешенной, поэтому мы очень быстро выскочили на Приозерское шоссе. Название у трассы осталось прежним. Но сама она стала неузнаваемой, нисколько не похожей на ту, которая запомнилась мне, когда я работал в Ленобласти: та была узкая, раздолбанная, постоянно находящаяся в ремонте. Причем, слово «ремонт» — это слишком лестное определение для той дороги. Ее постоянно чинили, латали, порой расширяли, но от этого она не становилось лучше. На беду проезжающих, камни из-под колес летели, словно пули, разбивали стекла. Однажды и мне привалило «счастье» остаться без лобового стекла, и мы в зимний ненастный день вместе с водителем ехали всем ветрам навстречу и морозу назло, меняясь попеременно за рулем.

Так вот, той дороги нет и в помине. Появилась великолепно оснащенная трасса, где можно насладиться скоростью и видами из окна. Не знаю, как с качеством, но внешний вид посоревнуется с немецкими автобанами.

За разговорами, любованиями окрестностями, восхищением новой дорогой и ее обустройством чуть не проехали заданный нам ориентир — восстановленный дот Мемориального комплекса «Лемболовская твердыня».

Хорошо, зять вовремя заметил поворот к нему, а не то моя увлекшаяся доченька доставила бы нас к поселку Грузино. Всем хороша новая дорога, но не повернешь на ней, и не поедешь в обратном направлении, как на прежней, в любом месте. Она управляет путниками, они должны подчиняться ее прихотям и указаниям.

Съехав с «кольцевой», сделали несколько поворотов по дороге более низкого статуса, чем Приозерское шоссе. И вот долгожданный тупик. Огромная площадка перед красивыми строениями уже наполовину заполнена машинами. За площадкой искрится от солнечных лучей резвый ручей, перехваченный, как пояском, деревянным мостиком.

От мостика, вдоль ручья, идет улочка, на которую выходят двери из большого дома, срубленного из клееного бруса. Нас встречают Миша, Соня и Наташа.

— А где Ира? — спрашиваю я.

Миша не отвечает, только улыбается.

— Она еще не приехала, — поясняет ситуацию моя ненаглядная маленькая внучка Соня. Она-то знает больше всех.

— Не приехала?! — удивляюсь я.

— Не приехала, папа, — успокаивает меня Наташа, — такой у них сценарий.

Кругом молодые незнакомые гости. А почему должны быть старые? Это ведь свадьба моего внука, — успокаиваю себя этим бесспорным фактом.

Мишенька мне кажется самым красивым молодым человеком среди мужской части общества. Сказал об этом Нине.

— По-другому не может быть, он ведь наш внук.

— Ну и что, — отвечаю я, — ты посмотри, «в нем красиво все».

Мне сегодня очень хочется хвастаться своим внуком, хвалить его, гордиться им. И он достоин похвал: высокий, стройный, особенно красивы его голубые глаза, такие были у моей ненаглядной матери, его красавицы-прабабушки. Его мужественную красоту подчеркивает свадебный наряд: белоснежная рубашка и небесного цвета костюмом.

— Костюм он сшил на «подаренные» Пашей деньги, — заметила Нина.

— Пашей, как это? — горько удивился я, зная, что Паша, другой мой дорогой внук, недавно упокоился вечным сном.

— Все просто, все Пашины «накопления» после его смерти на семейном совете было решено подарить Мише. Он использовал их для пошива этого прекрасного костюма.

«Пашенька, Пашенька, родной ты наш. Не дождался свадьбы брата», — пронеслось у меня в голове.

Не могу оторвать глаз от Миши, с наслаждением любуюсь его красотой, зная про его ум, вежливость и доброту. Не однажды удивлялся я его настойчивости, восхищался его справедливости. Понимаю, насколько он не только внешностью, но открытостью, душевной щедростью обворожителен для девичьей души.

Мои мысли о внуке прервало появление любимой внученьки Сони. Мама нарядила ее на свадьбу брата по разряду высокой моды. Пышное платье со звездочками делало ее тоненькую фигурку похожей на легкое облачко.

— Дедушка, — радостно крикнула она, протягивая ко мне руки.

Я, очарованный ее красотой, схватил внучку в охапку, приподнял над землей, любуясь ее вьющимися темными волосами, карими глазками и тонкими чертами лица. Ее гибкое тельце, несмотря на пышное гипюровое платье, было трудно удержать в руках. Она легко, как балеринка, выскользнула из моего цепкого объятия, декларируя свою независимость.

— Дедушка, дедушка, а мы с мамой и папой приехали очень рано, здесь еще никого не было.

— А что заставило приехать вас рано, солнышко мое?

— Ну ведь гостей встречать надо.

— Молодцы.

— Знаешь, дедушка, у меня по сценарию большая роль, я буду ... нет, это тайна.

— Хорошо, хорошо, ласточка моя, тайну не надо открывать, раньше времени.

— Давай спросим у мамы, вдруг тебе можно ее открыть.

— Соня, роднулька, не надо, всему свое время.

Внученька надула губки. Ведь ей так хотелось быть посланцем добрых новостей.

— Ну почему мне достаются такие тайны, о которых даже не рассказать дедушке?

Я поцеловал ее в щечку, пытаясь охладить праздничный пафос.

— Роднулька, потерпи чуть-чуть, скоро все тайны раскроются.

— Как же долго ждать до этого! — кокетливо произнесла Сонечка, сморщив носик.

— Ох, ты моя звездочка ненаглядная. — Я усадил малышку на лавочку, сам, не выпуская из своей руки ее за маленькую ладошку, сел рядом.

К нам подошел Миша. Соня, радостно вскочив, предпочла брата мне.

— Ну как, Миша, волнуешься? — спросил я. — Беспокоишься, что невесту не привезут?

Миша улыбнулся и уверенно ответил:

— Привезут, дедушка, в этом вопросе у меня сомнений нет.

— А в чем есть?

— Не знаю даже, волнуюсь и все.

— Миша, Миша, можно я дедушке раскрою тайну? — вмешалась в разговор Сонечка.

— Какую, Соня?

— Что я буду делать при вашем бракосочетании.

— Соня, ну как можно обо всем заранее рассказывать, — назидательно остановил ее брат.

— Ну я же не рассказала еще.

— Тогда потерпи, сестренка.

— Ладно, Миша, — и уже обращаясь ко мне, она добавила: — Ну вот видишь, дедушка, Миша против.

— Вижу, принцесса ты наша, вижу.

Мишу вскоре отвлекли гости. Соня убежала искать маму. Я пошел посмотреть местные строения.

За высокими окнами виден банкетный зал. Огромный, выполненный в современном изящном стиле, всё в белых тонах, укрепляющих чувство радости и спокойствия. Недалеко от главного зала, у небольшого озерка, площадка с фуршетным столом и барбекю. Через мостик раскинулся огромный шатер, тоже с фуршетными столами и площадкой для танцев.

Слева от танцплощадки простые, в традиционном стиле качели, изготовленные с использованием большой толстой деревянной доски, канатов, стоек и перекладины, тоже из дерева. Мне сразу вспомнились родные места, где такие качели были обычным делом.

Фанфары зазвучали неожиданно, они перекрыли все звуки. Так что мне пришлось прокричать незнакомому молодому человеку:

— Что это? Что случилось?

— Похоже, прибыла невеста, и нас собирают для торжественной встречи, — прокричал он мне в ответ.

Питерская погода все-таки показала свою изменчивую сущность. Первую половину дня радовало солнце, казалось, что его щедротам не будет конца. Я был убежден, что это небесный подарок моему Мише. Но вдруг появились лохматые тучи и, как ведьмы на Лысой горе, устроили пляску над головами гостей.

К вечеру стальной холодный фронт занял оборону по всему горизонту. И в то самое время, когда должна была начаться регистрация, ветер разошелся не на шутку, словно взревновал к невесте, и швырнул в нас мелкие колючие ледяные капли дождя. Но у организаторов все было продумано, нам раздали зонтики, усадили на металлические стулья в обустроенной лакуне.

Миша ждал невесту перед расписным щитом. Отец подвел Ирину к нему.

Тут же появилась представитель ЗАГСа, средних лет женщина, одетая в специальную форму. Свадебный регистратор произнесла трогательную речь и соединила росчерком золотого пера красивой авторучки Мишу и Ирину на долгие годы. После ее, казалось, искренних слов, она скомандовала:

— Принесите молодым брачные кольца.

И вот здесь обнаружилась тайна, которую так стойко хранила Соня. Кольца молодым несла она, моя ненаглядная принцесса. И это была так красиво и символично, что ни я, ни бабушка не сдерживали слез счастья, которые на наших щеках смешивались с капельками дождя.

Дождь не пощадил и Сонечку, он опускался на ее неприкрытую головку, на вытянутые, чуть подрагивающие ручки, держащие великолепной красоты коробочку, на дне которой виднелись два золотых кольца.

Обручальные кольца — древний образ взаимной и бесконечной любви. Круга — символ Вечность, верности, постоянства и божественной любви.

Миша с Ириной надели друг другу кольца, расцеловали Сонечку, она же, радостная от выполнения своей роли, подбежала к матери и спряталась от дождика под ее зонтик.

Сидя рядом с ней, я взял ее ручку в свою ладонь. В тоненьких пальчиках еще пульсировала кровь. То волнение, что пережила она, выходило из ее тельца медленно, с успокоением биений ее маленького сердечка. Вдруг я услышал ее доверительный шепоток:

— Дедушка, а зачем Миша и Ира надели друг другу кольца на пальцы?

— Тебе интересно, зачем молодожены обменялись кольцами?

— Очень. Я ведь их принесла и подала.

— Хорошо, роднулька, я расскажу тебе об этом, чуть позднее. А сейчас помолчим, а то мы нарушаем церемонию.

Я прижал ручку Сони к своим губам, и мы стали слушать клятву жениха.

— Ира, любимая. Я клянусь тебе в верности и преданности. Ты в моем сердце всегда будешь единственной и настоящей любовью. Обещаю уважать тебя и нежно заботиться о тебе. Сегодня я хочу пообещать себе и тебе перед нашими друзьями и родными уважать и защищать тебя всю жизнь.

Я со слезами умиления слушал своего внука. Само произношение клятвы было необычным, по крайней мере, я слышал это впервые. Невеста тоже проникновенно, выразительно произнесла клятву на верность и любовь своему жениху, вернее, уже мужу.

Тучи, еще недавно развязно разгуливающие по небосводу, как будто устыдились своей фривольности и плавно расступились, освободив путь солнцу. Его лучи щедро осветили праздничную площадку, давая возможность друзьям и родственникам без зонтов поздравить молодых.

От всего увиденного и услышанного я растрогался и отошел на берег ручья, сел на резную лавочку. Даже не верилось: вот уже и Мишенька стал главой семьи.

Из задумчивости меня вывел голосок Сони.

— Дедушка, дедушка!

— Что, роднулька?

— Ну куда же ты ушел! И совсем забыл про меня.

— Забыть про тебя я не могу, ты у меня самая-самая. Отошел ненадолго, надо отдохнуть. А то что-то сердце заболело.

— Ты же обещал мне рассказать про обручальные кольца.

— Обещал, но я не думал, что это тебе нужно знать так срочно.

— Да, я хочу об этом услышать прямо сейчас, — настаивала любознательная Соня.

— Хорошо. Садись рядышком, я попробую тебе рассказать о кольцах все, что знаю и помню.

Сонечка приластилась ко мне, подставив личико солнечным лучам.

— На твой вопрос нельзя ответить односложно. Да, кольца, обручальные кольца — это обязательно. Почему же ни одна свадьба не обходится без них? Откуда же пришла эта традиция?

— Дедушка, а мне дядя Валера дал кольца, чтобы я поднесла их Мише и Ире.

— Соня, дядя Валера — это организатор праздничного торжества, а обычай обмениваться кольцами при бракосочетании уходит своими корнями в древние времена.

— В совсем, совсем древние?

— Да. В древности люди верили в волшебные свойства геометрических фигур. Считалось, что замкнутый круг символизирует Верность, отгоняет злых духов.

— Кольцо может отогнать злых духов?

— Так считали древние люди.

— А сейчас так считают?

— Многие так считают, но сегодня кольца являются частью свадебного обряда, при этом много различных условностей. В некоторых странах кольца носят на безымянном пальце левой руки, и супруги, надевая кольца друг другу на этот палец, тем заявляют о вечной любви друг к другу.

В России традиция носить обручальное кольцо на правой руке ведется от Православной церкви. Связано это с представлением о том, что за левым плечом человека находится нечистая сила, которая наставляет нас на все плохое, а за правым — ангел-хранитель, он бережет самого человека и будет беречь супружество.

Соня прижалась ко мне, пугливо оглядываясь, наверное, хотела убедиться в правдивости моего рассказа. Но за нашими спинами вдруг раздался голос Нины.

— Вот вы где! Мы вас везде ищем.

Соня сорвалась с места и кинулась к бабушке. Та, подхватив ее на лету, прижала к себе.

— О чем вы тут ведете беседу, мои родные?

— Дедушка мне рассказывал о кольцах.

— О каких кольцах? — Нина строго посмотрела на меня.

— Об обручальных, бабушка, я его сама попросила рассказать о них.

— Поди опять страстей наговорил наш дедушка.

— Нет, только о злых духах.

— Ну понятно, по-другому дедушка не может.

— Нина, успокойся.

— С вами разве будешь спокойной, — с улыбкой ответила наша заботливая бабушка. — Пошли, все садятся уже за столы. Начинается праздничное застолье.

— Пойдемте, дедушка с бабушкой, и я побуду с вами немного.

— Это почему же немного?

— А у нас для детей в другом зале накрыты столы, и с нами будут работать аниматоры.

— Кто с вами будет работать? — Невольно вырвалось у меня.

— Аниматоры, дедушка, они нас будут развлекать.

— Вот так вот, дорогой мой, — добавила Нина. — Ничего-то ты не знаешь, а еще о кольцах берешься рассказывать.

Я, действительно, мало понимал в современной жизни. Но с радостью для себя отметил, что если переодеть гостей в старинные одежды, то наш пир ничем не будет отличаться от свадебного застолья какого-нибудь старинного русского князя. То же изобилие еды и напитков. Правда, вместо жареных лебедей — не менее аппетитные синявинские куры, вместо медовухи — шампанское. А застольные речи-пожелания, шутки и протяжные песни — такие же, какие были и столетия назад. Мне было хорошо среди этих молодых людей, хранивших в своих сердцах и в памяти, не осознавая того, обычаи предков, «те самые, неподражаемые, неизучаемые, русские», как говорил Толстой, и которые ждало от нового поколения мое недоверчивое и обрадованное этой свадьбой сердце.