По мнению многих современных западных ученых, сегодня в США происходит религиозное возрождение. Но это возрождение порождено не тоской по вере, не осознанной духовной потребностью, а страхом за последствия неверия. Не тоска по горним вершинам Духа, не порыв к истинному спасению, а ограждение себя от неудобств земной жизни толкают американцев на поиск спасительной соломинки, которой они представляют сегодня религию. Практическая полезность всегда была для американцев важнее и ценнее «идеалистических иллюзий» Царства Небесного. Эта религиозная установка не изменилась и сегодня. И то, что предлагают современные западные ученые для осуществления духовного возрождения угасающей цивилизации, больше похоже не на спасательный круг для утопающих, а на эту соломинку, усиливающую страх и отчаяние.
Авторы «Революции сознания» С. Гроф, Э. Ласло и П. Рассел убеждены, что кризис современной цивилизации виден невооруженным глазом, и что западный мир, погрязший в материализме, может спасти только революция сознания. «В настоящее время, — заявляет П. Рассел, — сознание представляется нам чем-то, являющимся результатом физической деятельности нервной системы. Но то, к чему мы идем, буквально противоположно этому представлению. Я уверен, что рано или поздно нам придется принять, что сознание абсолютно фундаментально для Вселенной, что оно не возникает из материи»1.
Не отрицая возможности и даже необходимости такого изменения статуса сознания как в онтологическом, так и гносеологическом плане, важно, тем не менее, уточнить, какое содержание и смысл мы будем вкладывать в это революционно преображенное сознание, каковы будут его фундаментальные основы: христианский Бог или восточный Абсолют, христианское Откровение или восточная Мудрость, Человек как творение Божие или человек как продукт естественной биологической эволюции и т.д.
Ни о каких христианских ценностях, способных повлиять на формирование «нового сознания», авторы «Революции в сознании» речи вообще не ведут. Для них христианство — некая неведомая или же просто отвергнутая за ненадобностью страна. Для них новое сознание — это «синтез мистического и научного мировоззрения» или же «творческий синтез древней мудрости и современной науки», который дает возможность заново обрести вечную мудрость «в современных терминах» и в котором будет «господствовать наука и здравый смысл». Следовательно, ядром «нового сознания» станут обновленная древняя мудрость, наука и здравый смысл. Однако стержнем его должна стать наука.
«В академических кругах, — утверждает С. Гроф, — распространено ощущение, что наука со своим материалистическим монизмом раз и навсегда развенчала и дискредитировала всю духовность и религиозность — от примитивных верований до великих мистических традиций. Я полагаю, что такой подход отражает не только фундаментальное непонимание природы и функции науки, но и неумение отличать духовность от религии. Мне это представляется весьма серьезной проблемой. Не думаю, что примирение между наукой и духовностью возможно без внесения ясности в этот процесс»2.
С. Гроф, как мы увидим далее, вообще разводит духовность с религией поскольку, по его мнению, «духовность — личное дело каждого, касающегося его взаимоотношений с космосом», а религия — это не более чем организованная поддержка духовных переживаний, но не сама духовность. Именно личные, а не организованные, духовные переживания и представляют, по Грофу, «серьезную угрозу для организованных религий». Религия претендует на посредничество между божеством и личностью, но истинная «мистика не нуждается в посредничестве». Она имеет прямой путь к божественному. По мнению Грофа, между мистицизмом как явлением истинной духовности и религией существует «основополагающее различие». «Бывает религия без духовности и духовность без религии. Организованной религии необходимо убеждать людей в том, что они ради правильных взаимоотношений с божественным обязаны регулярно приходить в конкретное место и взаимодействовать с системой. А для мистиков роль храма играет природа и их собственное тело. У них прямая связь с божественным, которая не нуждается ни в каких посредниках…»3.
Гроф как истинно безрелигиозный западный ученый, следуя традиции безрелигиозной западной науки, остается верен в отделении духовности от религии, которая «прививает» духовность через организованные формы, тем самым обесценивая ее своим формализмом. Истинная духовность, по Грофу, возможна лишь вне религии через прямое мистическое восприятие мира и божества. А «новое сознание» должно быть плодом творческого единения науки и мистики. Оно, естественно, должно быть безрелигиозным. Лозунг Грофа звучит так: «Сегодня нам нужно больше духовности, а не больше религии».
Получается парадоксальное явление. Народы мира интуитивно почувствовали опасность краха всего, тысячелетиями отлаженного, порядка жизни и ее смысла и увидели спасение в возрождении подвергаемых сегодня забвению религиозных ценностей, как увидели это же древние египтяне в межвремение Древнего и Среднего царства, а современные маститые ученые, претендующие на роль духовных спасителей человечества, этого не видят и не понимают. Они фактически отвергают все существующие религии в их традиционных формах и считают, что только религия, «основанная на подлинной мистической перспективе» сможет «по-настоящему изменить мир». По их мнению, сегодня в мире идет не процесс религиозного возрождения в традиционном смысле, а процесс «зарождения новой духовности» в ее безрелигиозном значении.
«Сегодня, — утверждает П. Рассел, — мы являемся свидетелями зарождения новой духовности. У нее нет пока названия и конкретной формы, у нее нет лидеров. Но налицо возникающая новая перспектива, очень хорошо согласующаяся с Вечной Философией Олдоса Хаксли. Многие заново открывают вечную мудрость человеческого сознания и осуществляют ее в своей собственной жизни»4.
Эта «новая духовность» должна прийти на смену современным организованным религиям, существование которых утратило свой смысл и должно быть человечеством преодолено. Его ожидает новая религия, принципиально отличная от религий традиционных. Вот такой видит «новую религию» С. Гроф: «…У меня есть настойчивое ощущение, что религия будущего будет носить эмпирический характер, что она будет почитать духовный поиск и уважать специфические формы, которые этот поиск обретает для каждого отдельного человека. Хочется надеяться, что эта религия не превратится в организацию, проповедующую конкретные догмы и объекты поклонения, что она будет сообществом искателей, поддерживающих друг друга в духовном поиске и осознающих, что каждый из них исследует конкретный участок великой ткани вселенской мистерии»5.
Теперь становится понятно, почему в рассуждениях этих ученых о религиозных вопросах ни разу не упоминается христианство. Здесь кроется или полное безразличие к нему ученых-скептиков, или открытая атеистическая враждебность к религии вообще, а к христианству — в первую очередь. Ясно одно: по их мнению в условиях изменяющегося, революционизирующегося сознания духовность должна быть отделена от религии. Организованные традиционные религии, претендующие на роль духовных вождей человечества, должны быть сданы в архив исторической памяти человечества, а им на смену должны прийти новые духовные наставники — мистики-одиночки. Здесь и открывается истинная цель и смысл предлагаемой этими учеными «революции сознания». Фактически они прежде всего озабочены не столько не проясненной по смыслу, содержанию и формам «революцией сознания», сколько необходимостью убрать с дороги, ведущей в «компьютерный рай», главное препятствие, мешающее превращению человека в биоробота — религию.
Здесь нас могут обвинить в предвзятости, в том, что подобных заявлений авторы «Революции сознания» Гроф, Рассел и Ласло не делают, а, наоборот, руководствуются гуманными принципами в описании будущего человека и человечества. Однако любой верующий человек, независимо от того, к какой религии он принадлежит, скажет этим авторам, что их призыв к забвению традиционной религиозности, т. е. фактической ликвидации религии, есть призыв провокационный и страшный, ибо он приведет к убиению божественного начала в замысле о человеке, а стало быть, к убиению человека как творения Божьего.
И это независимо от того, сознают они эти последствия и делают это сознательно или не осознают и «не ведуют, что творят». В любом случае последовательное проведение предлагаемой (или фиксируемой как данность) ими революции сознания с сопутствующей ей полной секуляризацией духовной сферы человеческой жизни ведет к неконтролируемой роботизации человека, к концу его истории.
Каким может быть этот конец и как можно его предотвратить, попытался описать Фрэнсис Фукуяма в одной из своих последних работ — «Наше постчеловеческое будущее». Само название книги говорит о том, что речь пойдет о перспективах человека и человеческого сообщества. Проблема эта многоплановая и подходить к ней можно с самых разных сторон. Фукуяма сосредотачивает внимание в своей книге на биотехнологической перспективе человека в связи с бурным развитием биотехнологий и реальной опасностью биологического, социального, духовного и нравственного перерождения человека и создания общества с двумя породами людей: «одну — с седлами на спине, а другую — со шпорами на сапогах».
Уже сегодня, констатирует Фукуяма, «во многих случаях медицинская техника предлагает нам сделку с дьяволом: продление жизни — но со снижением умственных способностей; избавление от депрессии — но и от творческой силы духа, медикаментозная терапия, стирающая грань между тем, чего мы достигаем сами — и чего достигаем с помощью воздействующих на мозг химикатов».
По мнению Фукуямы, уже в ближайшие 30–50 лет могут быть достигнуты такие успехи в биотехнологиях, которые позволят ученым сделать «заказного» человека, т. е. человека с определенными (нужными) психологическими, умственными и физическими характеристиками. Этот процесс может развиваться по трем основным направлениям. По линии лекарственных средств типа прозак или риталин, которые будут усиливать желательные черты характера и подавлять ненужные. Тогда «флегматики станут живыми и веселыми, мрачные люди — открытыми и общительными. Можно будет носить одну личность в среду и совсем другую — на выходные. Не будет больше извинений подавленным или несчастливым. Даже “нормально” довольные люди смогут сделать себя еще довольнее…»6.
Вызывают вопросы и успехи в исследовании стволовых клеток. Это направление позволит науке существенно увеличить продолжительность человеческой жизни. Станет возможной замена любого вышедшего из строя человеческого органа. И наконец, по линии заданности рождения определенного типа личности, когда «богатые стандартным образом проверяют эмбрионы до имплантации и таким образом заводят себе оптимальных детей». Таким образом, будет формироваться класс избранных. В то же время появится возможность выводить не просто породу «людей с седлами на спине», т. е. рабочее быдло, но даже полулюдей-полуживотных. Что это будет за общество, описал еще Олдос Хаксли в своем «Дивном новом мире» в 1931 г. В нем управители («люди со шпорами на сапогах») управляют массой не давлением и насилием, а соблазном (что для дьявола характерно). В нем не будет болезней и социальных конфликтов, депрессии и безумия. В нем время возникновения желания и его удовлетворение будет сведено к минимуму. В этом обществе никто уже не нуждается в религии и не воспринимает ее всерьез, биологическая семья в нем отмерла, все счастливы и здоровы. Но это лишь внешнее благополучие. На самом деле эти люди уже перестали быть людьми. «Они не борются, никуда не стремятся, не любят, не страдают, не совершают трудный нравственный выбор, не имеют семей и ничего вообще не делают такого, что мы традиционно считаем человеческим. У них более нет свойств, дающих нам человеческое достоинство. И действительно, никакого рода человеческого больше нет, ибо людей выращивают искусственно в виде отдельных каст… и эти касты отличаются друг от друга сильнее, чем люди от животных… потому что изменилось естество человека»7.
Таким образом представил Хаксли последствия для человека достижения биотехнологической революции. Обратим внимание на то, что одним из условий существования этого общества является его безрелигиозность. Но иначе и быть не может, ибо там, где господствует соблазнитель-сатана, не может быть Бога, а нет Бога, нет и человека, ставшего полуживотным. Животные же, как известно, обходятся без религии. Тем не менее, Фукуяма утверждает, что Хаксли не «считал религию единственной основой для понимания сути того, что значит быть человеком».
Фукуяма остается верен западной философской и научной традиции «не преувеличивать» роль религиозной составляющей в жизни человека, в его формировании и развитии. Но спасибо ему хотя бы за то, что он, в отличие от многих своих коллег, не наводит тень на плетень, не разводит демагогических рассуждений о революции в сознании, совершенствовании человека на основе научной духовности и мистической мудрости. Он работает, что называется, по факту того, что современные технологии создают реальную угрозу радикальных изменений в природе человека, «поскольку человеческая природа существует, и это понятие является существенным». Опасность же заключается в том, что эту природу собираются изменять не в лучшую сторону. Поэтому они встречают сегодня и, возможно, встретят более жесткое сопротивление завтра со стороны всех нормальных, а не поддельных религий в мире, и с этим сопротивлением «сильным мира сего» придется считаться, а в конечном итоге и проиграть битву за человека. И это произойдет тогда, когда верующее человечество объединит усилия в борьбе против современных международных враждебных человечеству сил, пытающихся погубить человека как творение Божие и ввергнуть его в животное состояние.
Западная цивилизация, объявившая себя христианской, нарушила принцип приоритетности духовного над материальным, заповеданный Христом. Вспомним эту заповедь. При испытании Христа в пустыне «…приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4: 3–4).
Западная цивилизация нарушила и второе положение: не без участия католической церкви в эпоху Нового времени начинается разрушение целостности ее духовного поля, искусственно (субъективно) создаются противоречия между философией и наукой, с одной стороны, и религией — с другой. Постепенно эти противоречия доводятся до открытого противостояния и вражды. Духовное поле цивилизации подвергается секуляризации, ведущую роль на нем начинает играть атеистическая философия и наука. Выталкивание религии с духовного поля цивилизации привело к смене жизненных целей и смыслов, произошла смена духовных приоритетов жизни на материальные, в обществе стала утверждаться атеистическая идеология. Утрата религиозного стержня в духовной жизни цивилизации привела ее к глубинному духовному кризису и утрате исторической перспективы в развитии. В этом состоянии западная цивилизация вступила в XXI век.
Сегодня внутри ее идет трудный и мучительный процесс осмысления и поиска путей выхода из этого кризиса. Это осмысление идет не однозначно при наличии часто полярно противоположных точек зрения. Попытки части ученых и философов Запада вернуть духовную жизнь в традиционные формы, в которых ведущая роль принадлежала религии, встречают ожесточенное сопротивление тех, кто не допускает мысли о десакрализации западных обществ. Исход этой борьбы не ясен, разворот этой цивилизации к религиозным ценностям жизни проблематичен и сомнителен. Без этого разворота она лишает себя будущего.
Трагический опыт западной цивилизации в сфере духовной жизни мы не можем игнорировать, тем более, что внутрироссийское либерально-демократическое движение стремится навязать своей стране ценности и смыслы именно западной цивилизации без всякого критического осмысления этих ценностей. Мы не можем себе позволить такого бездумного подражательства как по причине невозможности игнорирования своей национальной традиции, так и того, что эти ценности окончательно скомпрометированы и отвергнуты большинством населения нашей планеты. Негативные стороны западного духовного опыта должны быть нами учтены. Мы должны сделать все возможное, чтобы всемерно укреплять единство нашего духовного поля, искать новые пути укрепления заинтересованного взаимодействия и доверия между ведущими (традиционными) религиозными конфессиями России.
1 Гроф С. Революция сознания. Трансатлантический диалог. М., 2004. С. 20.
2 Там же. С. 65.
3 Там же. С. 67.
4 Там же. С. 74.
5 Там же. С. 78.
6 Фукуяма Ф. «Наше постчеловеческое будущее». М., 2004. С. 20.
7 Там же. С. 20-21.