1
Великий русский философ Иван Ильин сумел точно сформулировать смысл Отечественной войны 1812 г.: «Россия победила Наполеона именно совершеннейшей внутренней свободой...» «Совершеннейшей внутренней свободе» Наполеон, Франция, Европа и либеральная буржуазная идеология противопоставили внешнюю, формальную, показную «свободу» — «свободу торговли», как ее назвал К. Маркс, — с помощью которой надеялись навязать России свою волю и свою форму общественного устройства.
Войной 1812 г. конфликт между Россией и Европой перешагнул в новый этап противостояния двух цивилизаций. Борьба отныне ведется иными средствами и новыми личностями, военачальниками, государственными чиновниками и идеологами. Но цель политики остается прежней: ликвидация «совершеннейшей внутренней свободы» и замена ее внешней, формальной, т. е. буржуазной свободой. Перед Россией стали новые, еще более серьезные трудности: ей предстояли невиданные доселе испытания, вызванные теперь еще и идейными и нравственными противоречиями внутри общества, которое заражается либеральными идеями. Можем утверждать, что началась новая эпоха в русской и европейской истории. Это та эпоха, которая во второй половине XX в. будет называться «холодной войной». В сущности, «холодная война» начинается сразу после победы над Наполеоном и продолжается с различной интенсивностью уже 200 лет. Суть идеологической войны — нравственное противостояние России и Европы. Это война между двумя видами свободы, о которых говорил Иван Ильин. «Горячие» военные действия проводятся на географической земле России, а «холодные» — на ее духовной территории.
В начале XIX в. Россия стоит на распутье: в каком направлении двигаться — идти ли дорогой европейского «модерна» или традиционным русским путем, освещенным самодержавием? Здесь пересекаются две дороги: по одной дороге идут все народы, общества, экономики и культуры; другую дорогу русская мысль означила как единственную для русского народа, его экономики и культуры. Либеральные идеологи говорят, что здесь именно делается выбор «традиция или прогресс» и утверждают, что традиция — задерживающий фактор в развитии России и славянства.
России не только вовне, но и внутри страны предстояло доказать, что у нее особый путь, и она не обязательно должна принимать европейские лекала. Модерн требует новое устройство, новое отношение ко всем. Но это означает, что если бы Россия стала копировать западный опыт — она отклонилась бы от выполнения своей миссии, которую Бог определил ей как хранительнице Православия и славянства. Ее выбор — осознаться «в себе» или «для себя» (по выражению Карла Маркса). Она должна ставить или на свой эгоизм и идти по течению современного общественно-экономического устройства, или остаться верной своим долгом. Выбор идеологический, но и практический, политический и нравственный. Надо выбирать не только свой быт, но и свое бытие. История доказала, что невозможно выбрать только одно или только другое. Необходимо найти «modus vivendi» и сохранить одновременно целостность духа и силу экономики.
В начале XIX в. западноевропейские буржуазные революции выбрали Наполеона (в середине ХХ в. они выберут другого, а кто будет их избранным в ХХІ в.?) на роль проводника нового порядка в мире, дабы выбить из России идею востановления Восточной Империи и включить ее в «европейскую цивилизацию». Это означает ликвидирать ее своеобразие и уникальность. А что означает Восточная Империя? «Это Церковь Вселенская...» «А что означает Церковь Вселенская?» — ставит вопрос Ф. И. Тютчев перед Императором Николаем I в записке от 7 сентября 1843 г. с изложением своих взглядов на взаимоотношения между «Востоком и Западом». И отвечает: «Православный Восток, весь этот огромный мир, возвышенный греческим крестом, един в своем основополагающем начале и тесно связан во всех своих частях, живет своей собственной жизнью, самобытной и неразрушимой. Физически он может быть разделен, нравственно же он всегда будет единым и неделимым»1. Православый Восток, несмотря на то, что он поддается воздействию европейской цивилизации и революции, «живет собственной жизнью, самобытной и неразрушимой». Именно это помогает России противостоять Европе и мешает Наполеону осуществить свои намерения. В триптихе, посвященном Боунапарту, поэт рисует такой портрет:
Два демона ему служили,
Две силы чудно в нем слились:
В его главе — орлы парили,
В его груди — змии вились...
Впрочем, это «портрет» не только самого Наполеона, это характеристика эпохи, породившей его и поставившей себе на службу.
Нашествие Наполеона на Россию есть звено в цепи, выкованной Французской революцией 1789 года. Эта революция, по мнению Тютчева, «стала разложением Запада. Она развалила самостоятельность Запада». Следствием революции стали радикальные изменения в общественном устройстве, были ликвидированы духовные и политические основы, на которых до того стояла Европа. Изменилась система ценностей, а значит, изменился смысл и содержание политической власти. А затем было потеряно и своеобразие наций и держав. «Революция уничтожила на Западе внутреннюю, местную Власть и соответственно подчинила ее Власти чужеземной, внешней. Ибо никакое общество не могло бы жить без Власти. Вот почему всякое общество, которое не может извлечь ее изнутри самого себя, обречено по инстинкту самосохранения заимствовать ее извне. Наполеон ознаменовал последнюю безнадежную попытку Запада создать себе местную Власть, она закономерно потерпела неудачу. Ибо невозможно было бы извлечь Власть из Революционного Принципа».
Революция установила трафареты не только во власти, но и в культуре, духовности и быту народов. Революционеры стерли грани, уничтожили всякую оригинальность — то есть они сами нарушили принципы, заложенные в их программах. Против подобной унификации, против разложения нравов выступает Тютчев; он соглашается в данном случае со славянофилами: «Россия — это мир, только начинающий осознавать основополагающее начало собственного бытия». И эти начала — прочная почва для Восточной Империи и Восточной Церкви. Поэт и философ Тютчев уверен, что Россия — «это законная и прямая преемница верховной власти Цезарей. Это полная и всецелая верховная власть, которая, в отличие от власти западных государств, не принадлежит какому бы то ни было внешнему авторитету и не исходит от него, а несет в себе самой свой собственный принцип власти, но упорядочиваемой, сдерживаемой и освящаемой Християнством». Запад, который воплощает в себе принцип устройства Римской Церкви, постоянно воюет против России, потому что видит в ней угрозу для своего существования. Чем более одна власть «есть из мира сего», тем более она «во зле лежит» и служит только практическим целям и материальному благополучию. А стремление к материальному благополучию мешает нравственному возвышению людей, в обществе не культивируется сострадание и любовь к ближнему. Идет борьба за существование, и в этой борьбе побеждает не тот, кто добрее, а тот, кто более ловкий, более изворотливый. Церковь и вера уходят на второй план. А Россия мешает светским, лежащим во зле амбициям и целям.
Эта идея Тютчева близка славянофильской, но у славянофилов она более абстракто-философская. Тютчев конкретен и реалист. Он ставит идею в контексте истории и политики, соотносит ее с решениями актуальных политических проблем — особенно к решением «восточного вопроса».
2
«Восточный вопрос» волнует в России не только политиков и государственников, но и широкую общественность. И каждый из них придавал ему свое значение и смысл, из-за которых считал, что надо этот вопрос решать скорее и окончательно. Точка зрения Тютчева совмещает разные понимания, анализируя их и оценивая в их сложности и неделимой целостности. Для Ф. И. Тютчева «восточный вопрос» политический и означает, прежде всего, восстановление русского влияния на Балканах, где живут православные народы, которых надо освобождать от османского ига. У Европы претензии к этим территориям еще с начала ХІІІ в., когда начались ее попытки установить там свою Латинскую империю. Напоминаю еще, что в 1444 г., когда османы захватили Балканы, Европа делала попытку освободить Болгарию и посадить на болгарский престол польского короля Владислава III Ягело. Хотя этот поход был широко пропагандирован, он не встретил отзвука в среде болгар (более того, болгары выступали против так называемых освободителей), и польский монарх погиб бесславно на подступах к Варне. Ф. И. Тютчев комментирует желание Европы играть здесь подобающую роль как попытку «превратить находящиеся там страны в подчиненный придаток Европы».
Противостояние между Западной Европой и Россией объясняется, среди прочего, и разным отношением заинтересованных сторон к народам, составляющим сначала Византийскую, а затем и Османскую империю. Это исторический вопрос, в котором проявляются знаки Божьего Промысла. Когда посмотрим на историю с точки зрения «восточного вопроса», сможем понять, почему православные народы целые пять веков не изменили свою веру и сохранили свои национальные культуры и традиции. «Какая могучая душа тысячу лет оживляла и поддерживала хрупкое тело Восточной Империи. Этим принципом, этой душой было Христианство, християнское начало, каким его выразила Восточная Церковь, соединившиеся или, лучше сказать, отождествившиеся не только национальным началом государства, но и сокровенной жизнью общества». Память о Восточной Империи живет в сознании народов на протяжении всего Средневековья и во времена Возрождения. Естественным образом формировалось убеждение, что освободителем балканских народов может быть единственно «дед Иван», то есть русский Царь.
Если понимать «восточный вопрос» таким образом, то можно считать, что он решен в ходе Русско-турецкой войны 1877–78 гг. и разрушением Османской империи. Но для Тютчева, умершего за четыре года до начала этой войны, в отношении Европы к «восточному вопросу» очень много корысти и эгоизма с целью отслабления русского влияния на Балканах. Европа хотела придать иной характер и смысл историческому процессу. Она знает, что означает для России и восточных славян «восточный вопрос», и делает все возможное для поворота всего хода исторических событий на континенте. Военное нашествие Наполеона на Россию было как раз одной из попыток изменить ход этих событий.
Восточная Империя и Революция являются двумя философскими контекстами, чрез которые Ф. И. Тютчев идентифицирует Россию и ее роль и место в истории и в современном мире.
Революция является радикальной сменой общественно-экономической и политической системы. И она неизбежна на определенном этапе истории каждого национального общества. Ф. И. Тютчев говорит только о буржуазной революции, которая меняет не только систему, но и исконные ценности религиозного сознания. А это сознание человеческого развития вплоть до Ренессанса. Потом оно становится антирелигиозным, атеистическим, и революция наделяет человека функциями, которые ему не были присущи. Революция подменяет Бога смертным человеком, она ставит сложные и непонятные проблемы, которые человек в своем стремлении выжить должен срочно научиться решать. Человеческим «Я» становится или стремится стать новая власть, которая предлагает новую мораль и новый тип общества, в котором«дух смирения и самоотвержения, составляющий основу христианства, она (революция) стремится заменить духом гордости и превозношения, свободное добровольное милосердие — принудительной благотворительностью, а взамен проповедуемого и принимаемого во имя Бога братства пытается установить братство, навязанное страхом перед господином народом». Главным революционным чувством, которым проникнуто и ежедневное мышление, и ежедневный быт, является «гордыня ума». Это есть полное освобождение личности от ограничений, которые ей поставило Христово учение. Такая «свобода» есть крайняя точка, до которой доходит человек в отрицании Бога и возвеличивании себя.
Революция отрицает Божьи заповеди, в том числе и Христову заповедь «возлюби ближнего, как самого себя». Она освобождает огромную духовную и социальную энергию, а это, по мнению Тютчева, не несет ничего доброго и созидательного, наоборот, приносит разрушения и беды. «Революция — болезнь, пожирающая Запад, а не душа, сообщающая ему движение и развитие. Революция нигде не может надеяться на правление. И даже если она захватит Власть хотя бы на краткий миг, то породит лишь гражданскую войну. То есть она подточит и разложит общество, но не сможет ни овладеть им как таковым, ни управлять им от своего имени. Вот он, достигнутый результат, и он огромен. Ибо он свидетельствует не только о немощи Революции, но и о бессилии Запада».
«Гордыня ума» открывает простор человеческим инициативам и способностям человека производить материальные блага для себя, но не может решить проблему смысла человеческого существования. Она углубляет эту проблему и выводит человека на бездорожье, шествуя по которому он пытается найти исход и спасение. Мы не должны искать спасение в собственном «Я», потому что не человек творец всего «видимого и невидимого». Но человек подчинен этой «гордыне ума» и как будто опровергает Тютчева в его констатациях, сделанных в 1849 г. после свершения буржуазных революций во Франции, Германии, Галиции и Австрии. Стремление к богатой жизни вызвало бурный рост индустрии и технологий, произошло заметное изменение курса человеческого развития. Рынок — вот идол Революции, ему кланяются и сегодняшние либеральные экономисты. Тютчев был убежден, что такие изменения недолговечны, но они противу его ожиданий довольно живучи.
3
И тут я невольно, хотя и закономерно, включаюсь в дискуссию, которую ведут С. Г. Бочаров и Б. Н. Тарасов2. Эти авторы полемизируют о том, действительно ли Тютчев не видел положительные моменты в Революции, в частности, не принял во внимание те последствия, которые она имела для развития человечества, не ощутил ту силу и устойчивость России, которые в ней сохранились, несмотря на революционные перемены. По мнению Сергея Бочарова, прогнозы Тютчева не сбылись просто потому, что они несбыточны в принципе, поскольку противоречат общим тенденциям в развитии человечества. Бочаров приводит аргументы из нашей нынешней повседневной жизни. Действительно, Тютчев верил, нет, он был убежден, что Россия не сможет заразиться Революцией, потому что революция органически чужда христианскому духу, чужда самой сущности России и славянства. Однако России все же пришлось пройти определенный атеистический отрезок своего исторического пути, на ходу обучаясь жить по нормам, предложенным Революцией. Внешне казалось, что Россия стала откровенно атеистической страной. С другой стороны, открывшиеся возможности восстонавить Восточную империю не были использованы и Россия потерпела ряд поражений в войнах, которые имели в основе такие цели. Выходит, что пророчества не сбылись и никогда не смогут сбыться, поскольку времена уже другие, и мир развивается по иному сценарию, и либеральный «конец истории» уже факт.
Либеральные идеологи считают Православие «консервативной идеологией», вполне провалившейся, так как оно не учитывает исторические реальности. Оно в лучшем случае «романтическое мечтание», если не превратилось в опасный религиозный фундаментализм. Либерал-материалист всегда проверяет истину в практике. А «практика» доказывает, что Революция двинула человечество вперед, народы добились невиданных научно-технических успехов — в том числе и таких, которые позволяют человеку менять саму природу. Более того — менять самого человека. Революционные преобразования облегчили жизнь человека. Вопрос, однако, в том, действительно ли материальное благополучие человека увеличивает силу его личности, вообще дает ли обеспеченность сама по себе возможности для развития личности. Иными словами, является ли Революция демиургом истории и являются ли ее преобразования окончательными, необратимыми?
Если ответить положительно на эти вопросы, тогда действительно можно сказать, что прогнозы Тютчева не сбылись, и они вообще несбыточны.
Однако историческое время не измеряется человеческой жизнью, не измеряется оно и продолжительностью тех или иных общественно-экономических формаций.
Православный христианин Ф. И. Тютчев рассматривает историю как беспрерывные деяния Божьего Промысла, а факты и события доказывают этот Промысел, несмотря на то, что некоторые из них являются испытаниями для народов и чоловечества. В событиях нашей жизни человек участвует, но протекают эти события не по его воле. Иногда человек противится Божьей Воле и Его Промыслу, причем при этом он порой добивается определенного положительного результата. Такие случаи приведены и в Святом Писании. Но там же описаны и последствия непослушания.
То есть я хочу сказать, что Божий Промысел осуществляется, несмотря на отдельные сбои в истории. Эти сбои иногда кажутся опровержением Божьего Промысла и опровержением всяким пророчествам.
Но на самом деле они не являются таковыми.
4
Главная и постоянная тема в творчестве Ф. И. Тютчева — в поэзии, публицистике и в письмах — Россия как законная наследница Византийской империи, как центр, вокруг которого возродится Восточная Православная Империя. Именно момент возрождения Восточной империи Тютчев считал «концом истории», поскольку этим фактом ознаменовывалась бы окончательная реализация Божьего Промысла.
В основе тютчевской теории о Восточной Православной Империи лежит стремление христиан к полноте и целостности бытия, постижению Бога через веру и дела. Христианская Европа должна быть единой, «чтоб существовал там целый Мир, Единый в своем Начале, прочно взаимосвязанный в своих частях, живущий своей собственной, самобытной жизнью». Мир не может долго существовать поделенным на части, которые борются друг с другом. Потому что Церковь одна, хотя она тоже разделена из-за искажения учения Христа в одной из ее частей. Целое нерасчленимо в «Верховной Власти Цезарей». «Это полная и всецелая верховная власть, которая в отличие от власти западных государств не принадлежит какому бы то ни было внешнему авторитету и не исходит от него, а несет в себе самой свой собственный принцип власти, но упорядочиваемой, сдерживаемой и освящаемой Христианством».
Империя будущая является наследницей Империи минувшей, освященной Вселенской церковью. А там, «где существует Православная Церковь, там в самых разных областях жизни обнаруживается и присутствие России».
Проблема Империи является не только политической, она, прежде всего, нравственно-христианская. Империя есть нечто большее, чем просто большая держава с верховной властью, делегированной помазаннику самодержцу, чтобы он держал в повиновении народы. Империя не только огромная территория, проливы, военные базы, рынки и т. п. Таковыми были империи в прошлом, таковыми являются великие державы сегодня. Но они не аналог Империи, за которую ратовал Ф. И. Тютчев. Правда, ни Тютчев, ни славянофилы не конкретизируют устройство Империи, ими лелеемой, неясной осталась ее общественно-экономическая система. В их понимании Империя устроена на основах религиозного сознания, на верности Православной Церкви и Самодержавию. Структура общества и экономические механизмы вторичны и являются продуктом Империи, а не наоборот.
Идеал общественно-государственного устройства, проповедуемый Ф. И. Тютчевым, немыслим вне Православного христианства и Церкви, хотя и является политическим проектом. Вот почему для Империи опасна секуляризация, атеизм и революция, которые чужды и враждебны Православию. Идеи Западной Европы о республиканском устройстве, о всеобщем избирательном праве, парламентаризме и фальшивом равноправии разъедают политическую систему России, а также наносят ущерб религиозному сознанию и нравственным устоям русского общества. Эти идеи ослабляют государство и раскалывают нацию.
Безбожная власть не в состоянии противостоять процессам, разъедающим Империю. В письме А. Д. Блудову от 28 ноября 1857 г. Ф. И. Тютчев формулирует причины начавшегося в русском общественном сознании кризиса: «Великие кризисы, великие кары наступают обычно не тогда, когда беззаконие доведено до предела, когда оно царствует и управляет во всеоружии силы и бесстыдства. Нет, взрыв рождается по большей части при первой робкой попытке возврата к добру, при первом искреннем, быть может, но неуверенном и несмелом поползновении к необходимому исправлению».
5
Отечественная война 1812 г. — великое испытание для России, неоспоримое доказательство способности ее народов и ее общества противостоять непрекращающимся попыткам разрушить Империю. Война обострила в обществе чувство противостояния по линии «Европа–Россия», стимулировала ревизию реформ Петра І и всего его политического и культурного наследия, по-новому поставила вопрос о миссии России.
Эта война, как, впрочем, и война 1941–1945 гг., показала, что Европа чередует «горячие» войны с «холодными», проводит атаки то свинцовые, огневые, то идеологические. Когда европейское оружие бессильно перед русским (чаще всего так и бывает), когда западный солдат уступает в поединках солдату русскому, в действие приводятся механизмы «холодной войны». Она включает социальные «энзимы», ведет работу по нравственному разложению населения, подвергает критике политическое устройство, систему культурных и нравственных принципов. Но мне кажется, что Россия не в полной мере оценивает подрывные действия против себя. Неужто не хватает сил и средств для того, чтобы противостоять напору извне? Ф. И. Тютчев уловил изменение настроений в русском обществе после 1812 г., увидел новые опасности, и в письме к А. И. Георгиевскому от 2/14 января 1865 г. говорит о них следующим образом: «Не подлежит сомнению, что противная сторона для достижения своей заветной цели, т. е. разрыва между Царем и Россией, употребит всевозможные усилия — что она не преминет при каждом случае воспользоваться каждым увлечением, каждым недоразумением, каждой слабостью данной личности. Русское Самодержавие как принцип принадлежит, бесспорно, нам, только в нашей почве оно может корениться, вне русской почвы оно просто немыслимо... Но за принципом есть еще и личность. Вот чего ни на минуту мы не должны терять из виду».
Тютчев в своей политической и дипломатической деятельности уделяет большое внимание «холодной войне» против России, противодействует ей в своих произведениях. Но его усилия не получают должной оценки ни со стороны властей, ни со стороны общества. Либеральные идеи воздействуют на людей быстро, потому что они сформулированы просто и ясно и содержат соблазны, против которых трудно устоять. Они привлекают прелестями красивой жизни, благами изобилия и удовольствиями. Сладким искушениям трудно противостоять.
История испытывает народы в несчастьях и трагедиях, чтобы проверить их готовность к выполнению миссии по осуществлению Божьего замысла. Таким испытанием для России была война против Наполеона в 1812 году. И эта борьба подтвердила силу и величие России.
Но испытания россиян на стойкость не прекращаются.
1 Все цитаты здесь из книги «Ф. И. Тютчев. Россия и Запад», составитель Б. Н. Тарасов, М., 2007.
2 См.: Сергей Бочаров. Тютчевская историософия: Россия, Европа и Революция // Новый мир. 2004. № 5 и Б. Н. Тарасов. Бог, человек и история, Россия, Европа и революция // «Тайна человека» и тайна истории. СПб., 2012.