К 700-летию преподобного Сергия Радонежского
Исконный враг рода христианского — сатана более всего боится не столько нашей Веры в Бога, он и сам лучше многих знает о существовании Господа, сколько нашей действенной работы во имя этой Веры. Не нами замечено: когда, утепляя свою жизнь, мы покрываемся одеялом страстей и пороков, тогда бесы пляшут от радости, а когда мы действуем — бесы неистовствуют. И сколько же нужно было страданий, чтобы понять: невозможно без Господа не только построить государство, даже единой жизни осмысленно прожить. Смысл жизни высвечивается только Божественным светом. Во имя чего живет человек? Во имя освобождения от первородного греха, от грехов собственных, во имя хоть крохотного приближения к естеству и подобию Божиему. Но как же те, кто и знать не знает о таковом условии? Ответ один — они живут бессмысленно, и их жалко.
Неугодное небесам строительство Вавилонское, разрушенное в назидание и посрамление гордыни человеческой, научило людей, с точки зрения вечности, ненадолго. Как же была слаба наша натура, что вновь обольстилась мыслью о достижении рая на земле. Разве мы перестали быть смертными, разве кому-то удавалось захватить в могилу зарплату и привилегии, звания и награды, разве кого-то похоронили не в одном, а в трех костюмах с тремя галстуками? Нет, только того и добились, что миллионы неотпетых душ витают в ближайшем пространстве, наводя на живых ужас новыми обликами прежней нечистой силы.
Когда незачем жить, то незачем любить детей, родителей, землю, траву, птиц? Но есть, есть моменты в жизни каждого, когда гремит гром небесный над головой, когда понимает человек все несовершенство своей природы, понимает, как слаб он, как беспомощен и как стремительно летит жизнь к земному пределу. Оглянется он вокруг и увидит, что почти все так живут, этим и утешит себя. Но нет, не все. Но как спастись? Таинствен и недостижим Господь и небесное его воинство. Но понятны и доступны праведники. Они ходили по этой же земле, что и мы, смотрели на то же небо, видели такие же деревья. И от этой мысли, что внешне праведник походил на любого из нас, идет понимание достижимости спасения. Если земной человек достиг такой святости, такой способности к проникновению времен и пространств, значит, и нам не заказаны их пути. Но как ступить на эти пути? Постом и молитвой, исповедью и причащением? Да, но это доступно и фарисею. Что же еще? А еще — и главное — труды, труды во славу Отечества, той земли, на которой впервые увидел свет Божий. Восстановление попранных национальных святынь, воссоздание храмов и алтарей, возжигание лампад и в нарядном соборе, и в тесном жилище.
Ни одной земли не оставил Господь без праведников. И мы верим в то, что прежде чем послать в какие-либо пределы своих апостолов, Христос сам посетил их. И праведники, просиявшие в Российской земле, шли Господними тропами. Среди них нет иерархии, как нет им и отдыха у престола Господня, заботы о нас одинаково тяжелы и легки им, но кажется, что более всего молитв из Российской земли возносится к Преподобному Сергию Радонежскому. С горних высот слышал он Божественные глаголы, а нам, грешным, дано слышать его неумолкающий, наставляющий зов. Мы от того идем к Преподобному, что заблудились в своей жизни, от того припадаем к золотому шитью пелены над его мощами, чтобы вдохнуть неизъяснимой свежести и сладости, сразу заставляющих чаще и чище биться наше сердце.
Как неизъяснимо тревожно и благодатно стоять затем среди других, впитывая растворенной душой древний, вечный распев: «Господи, помилуй», — а самому глядеть и глядеть, как бесконечно притекают к Преподобному мужчины и женщины, старцы и юные, как золотятся огоньки на вершинках свечей, как целая роща их, постоянно изгорая, не убывает никогда. Как отражаются огни в окладах икон, как нарядно освещают ворох поминальных листочков, а на них сотни и сотни имен.
Какие светлые лица, какие ясные взгляды, какая высота смирения и какая сила в этих людях. Не нам пытать степень их Веры в Господа, не нам знать промыслы Господни, но нам знать, что крест, на нас возложенный, надо нести с радостью и безропотно.
Священник, живущий близ Лавры, рассказал мне притчу о крестонесении. Вот она:
Каждый несет свой крест и каждому определен крест по силам. А одному человеку показался очень тяжелым свой крест. Он устал от его тяжести. И решил отпилить его. И отпилил. Крест сразу стал легким, человек пошагал легко и быстро обогнал другого человека, который не уменьшал тяжести креста. Налегке человек шел по дороге, шел быстро до тех пор, пока дорога не оборвалась пропастью. Человек положил над пропастью свой крест. Крест еле-еле достал края пропасти. Человек пошел по нему и оборвался. Второй человек подошел к пропасти и перешел ее по своему кресту, как по мосту, крепкому и прочному. Так что не только роптать нельзя на тяжесть креста, напротив, радоваться, что крест становится все тяжелее. Кажется, уже некуда быть тяжелее российскому кресту, но это еще не предел. Зато грядущие пропасти мы перейдем благодаря ему. И если с нами такие люди, как Преподобный Сергий, киево-печерские и оптинские старцы, соловецкие угодники и мученики, то разве можно чего-то бояться. Споткнувшись, встанем, подпояшемся и вновь примем на себя крест по силам и почувствуем с радостью, что легко бремя Христово, что радостен труд и собственного спасения, и спасения заблудших, и спасения многострадального Отечества. И тем более, что все более и более крепнет уверенность, что неоткуда миру ждать спасения, кроме как от пределов Российских.