Свет во тьме

О святительском подвиге Патриарха Московского и всея Руси Тихона (Василия Ивановича Беллавина)

 Патриарх в узах во главе России, в узах стал светом мира. Никогда от начала истории Русская Церковь не была столь возвышена в своей главе, как она была возвышена в эти прискорбные дни испытаний, и во всем христианском мире нет имени, которое повторялось бы с таким уважением, как имя главы Русской Церкви.

Прот. Сергий Булгаков

Времена, в которые случаются гражданские войны, во всей истории человечества именуются смутными или темными временами. И похожи они по многим приметам друг на друга. Россия впервые претерпела гражданскую войну в начале XVII века. Как говорит историк Р. Г. Скрынников, «многие из тех, кто пережил Смуту, винили в своих несчастьях проклятых самозванцев, посыпавшихся на нашу страну как из мешка. В самозванцах, выдававших себя за потомков Ивана Грозного, “законных” наследников престола, историки прошлого видели польских ставленников, служивших орудием иноземного вмешательства. Но это была лишь полуправда. Почву для самозванства подготовили не соседи России, а политические и социальные недуги, подточившие русское общество изнутри»¹. 

Ливонская война привнесла в Россию разруху, обеднение населения, закрепощение крестьян. Недовольны были и верхи общества, обладатели огромных богатств — бояре — захотели делить власть с Царем. Россию поразил неурожай: дожди и ранние морозы начисто уничтожили все крестьянские посевы. Борис Годунов, как говорили, взошел на престол в несчастное время. Николай II (Романов) тоже оказался несчастным Царем. Война, предательство части аристократии, западное вмешательство — Россия оказалась в эпицентре хаоса. Казалось, во тьме революции спасения быть не может. Но тьме не удалось объять и погубить Россию. Ведь в Евангелии от Иоанна сказано, «свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Иоанн 1:5). Эти слова могут быть применены и для конкретной человеческой жизни.

«Человек на своем пути к соединению с Богом никогда не теряет личностного, — пишет выдающийся догматист современности В. Н. Лосский, — хотя и отказывается от своей собственной воли, от своих природных наклонностей. Лишь при свободном отречении от всего, что свойственно ей по природе, человеческая личность полностью раскрывается в благодати... Божественный свет является здесь, на земле, во времени. Он открывается в истории, но не от мира сего, он вечен и знаменует выход из исторического существования... Божественный свет становится основой нашего сознания: в нем мы познаем Бога и познаем самих себя. Он проникает в глубины нашего существа, вступающего в единение с Богом, он становится для него Божьим судом до Страшного суда»². 

«Аз есм Свет миру». Свет, Слово Божие, необоримы, и в языческом заблуждении, и в отступничестве спасительна проповедь любви. Одним из величайших ее проповедников был святой Патриарх Тихон (Беллавин), которому выпало в темные времена русской истории, в начале XX века, свидетельствовать о Свете Христовом. 

 

1. Явление любви

Перед Твоей Державною Иконой 
Стою я, трепетом молитвенным объят...
Сергей Бехтеев 

Весь род людской делится как будто на две части: на тех, чьи сердца озарены знанием истины, и на тех, кто пребывает во все еще непроглядной тьме неверия и вероломства. Свет во тьме верных душ светит и светит все ярче и ярче, начинаясь от веры, становясь зримым, но вероломство и неведение неверующих сердец не объяли Слова Божия, блистающего во плоти. Слово апостола Павла, относящееся к язычникам, вполне стало применимо и к тем, кто в православных школах изучал Закон Божий «Но как они, познав Бога, не прославили Его как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели» (Рим. 1:21–22). Именно так произошло в России в апокалиптическом 1917 году, отмеченном Февральским государственным переворотом, Октябрьской революцией, началом Гражданской войны. Начиная со дня, когда врагам России неожиданно легко удалось свержение Помазанника Божия законного Государя Императора Николая II, ощущение приближающегося Апокалипсиса не покидало русских людей всех сословий. И даже демократическая эйфория несла в себе самоубийственный подтекст. Русский народ охватила пагубная радость конца, то настроение, о котором сказал поэт: «Чую с гибельным восторгом пропадаю...» 

С векового отстояния нам сегодня легко рассуждать о русской революционной катастрофе, с отдаления многое становится понятным, выявляются герои и предатели, причины и поводы, ошибки и просчеты, заживают кровавые раны. Но, тем не менее, та Россия, какой она была на протяжении веков, перестала существовать, пала под натиском сложно-совокупных сил за несколько дней. Явление иконы Божией Матери Державной в день отрешения от престола Николая II стало свидетельством Божией любви к России и Божиего промысла о дальнейшей ее истории, доказательством того, что Господь оставляет отступившему от веры русскому народу надежду на грядущее богоугодное обустройство. Чуда легкой победы над врагом не случилось, да и не могло случиться без покаяния, искупления, жертвоприношения. Но случилось чудо явления Удерживающего в образе извечной покровительницы Руси-России — Богородицы, принявшей от поверженного своим же народом Помазанника Державу, Скипетр и Корону во имя дальнейшего мирового развития. Пояснить суть этого развития можно словами выдающегося ученого-богослова, заслуженного профессора Санкт-Петербургской Духовной академии Николая Никаноровича Глубоковского (1863–1937). «Задачей мирового развития могло быть только полное возобладание благодатно-спасительного добра, но в нашем мире, среди ограниченных существ, все это совершается с медленною и колеблющеюся постепенностью и достигается лишь преодолением и устранением зла в постоянной всесторонней борьбе с ним во всех областях и на всех жизненных путях. Принципиальное должно стать индивидуальным во всех личностях и через них сделаться универсальным во всем нашем космосе, который ради сего подлежит всецелому перерождению во всем своем составе. Для этого необходимо, чтобы самый спасительный принцип был бесспорен в своей абсолютной силе, несмотря на все яростные обуревания…» (выделено. — Н. Н. Глубоковский)³. Таким бесспорным спасительным принципом для народа революционной России стало явление Матери Света — Богоматери Державной, пред иконой Которой зазвучали слова народной любви.

Радуйся, Матерь Света и Царице Небесная; радуйся, Владычице, Всемилостивая за нас пред Богом Заступнице.

Радуйся, Мати Божия Державная, Заступнице усердная рода христианскаго.

                                           (Акафист Пресвятой Богородице в честь иконы Ее «Державная». Икос 3) 

Явление Чудотворной иконы накануне крестных испытаний было и напоминанием об исповеднической верности Христу, и заступничеством, и Материнским утешением, и призывом к покаянию русского народа, отшатнувшегося от веры.

Быстро вся Россия узнала о том, что под Москвой произошло чудесное явление новой иконы. Богомольцы стекались в село Коломенское за благодатной помощью Царицы Небесной. О ее получении свидетельствуют молитвенные благодарения. Много было желающих поклониться образу, поэтому икону стали возить по окрестным храмам, фабрикам и заводам. В Вознесенской церкви образ оставался на воскресные и праздничные дни. О том, как происходило Явление Любви, — проникновенное стихотворение Сергея Бехтеева.

Перед Твоей Державною Иконой 
Стою я, трепетом молитвенным объят, 
И Лик Твой царственный, увенчанный короной, 
Влечет к Себе мой умиленный взгляд. 
В годину смут и трусости безславной,  
Измены, лжи, неверия и зла, 
Ты нам явила Образ Твой Державный, 
Ты к нам пришла и кротко прорекла: 
«Сама взяла Я скипетр и державу, 
Сама Я их вручу опять Царю, 
Дам царству русскому величие и славу, 
Всех окормлю, утешу, примирю». 
Покайся ж, Русь, злосчастная блудница... 
Омой в слезах свой оскверненный стыд, 
Твоя Заступница, Небесная Царица, 
Тебя и грешную жалеет, и хранит.

Икона некоторое время пребывала в Марфо-Мариинской обители в Замоскворечье, где ее торжественно встречала настоятельница, преподобномученица Великая княгиня Елизавета Федоровна с сестрами. Скоро во многих храмах появились списки с «Державной», были написаны служба и акафист, в составлении которых принимал участие святитель Тихон (Беллавин). Именно его, будущего Патриарха и святого Русской Православной Церкви, Путеводительница народов к Царству Небесному избрала Себе в помощники. В миру будущий Патриарх носил имя Василий Иванович Беллавин. Он родился 1 февраля (19 января) в маленьком городке Торопце Псковской губернии в семье приходского священника Спасо-Преображенской церкви. Семья жила простой народной жизнью. Учился Василий Беллавин, как положено сыну священника, сначала в Духовном училище. Затем поступил в Псковскую семинарию и, блестяще ее окончив, поступил в Санкт-Петербургскую Духовную академию. С детства чувствовалось особое предназначение этого высокого, белокурого, с ласковым взором и приветливым характером молодого человека. По воспоминаниям студентов, его отличали постоянная доброжелательность, простота, рассудительность. Это отразилось в пророческом прозвище, которое дали ему сокурсники — они уважительно называли его Патриарх. Такое звание казалось шуткой, потому что тогда Патриаршества в России не существовало и не предвиделось его восстановления. В академии Василий Беллавин изучал догматическое и нравственное богословие, патристику, церковную археологию и литургику, общую церковную историю и церковное право, пастырское богословие, гомилетику, педагогику, древние и новые языки и многие другие дисциплины, что свидетельствует о его высочайшей богословской подготовке и широкой образованности. После окончания Санкт-Петербургской Духовной академии Василий Беллавин был назначен преподавателем в Псковскую семинарию. Через два года отец Василий был пострижен в монашество с именем Тихон в честь любимого им святителя Тихона Задонского, а вскоре был рукоположен в сан иеромонаха. Так началась его новая жизнь, полностью отданная служению Русской Православной Церкви. 

В 1897 году на 33-м году жизни архимандрита Тихона в Троицком соборе Александро-Невской Лавры совершается его хиротония во епископа Люблинского, викария Варшавской епархии. По окончании посвящения будущий Патриарх сказал: «Ныне разумею, что епископство есть прежде всего и более всего не сила, почесть и власть, а дело, труд, подвиг». Прихожане так сроднились с любимым епископом, примиряющим и объединяющим мирян не угрозами, а благодатным зовом доброго сердца, рукою помощи и светом любви, что некоторые его духовные чада пытались лечь на рельсы, чтобы не дать отойти поезду, увозившему святителя Тихона из их епархии. Направление в Америку стало одним из первых его святительских подвигов.

На чужом континенте епископа Алеутского и Аляскинского Тихона ждала новая огромная епархия, в которую входили Северо-Американские Соединенные Штаты, Канада и Аляска. Первыми христианство на Аляску и Алеутские острова в 1793 году принесли иноки Валаамской обители. Их святой подвиг продолжил епископ Иннокентий (Вениаминов), впоследствии митрополит Московский. Окрепла же епархия во многом стараниями епископа Тихона и его предшественника Владыки Николая. 

Это был суровый, недавно бывший частью России край. Преосвященный Тихон прибыл к месту нового служения в тяжелые времена, когда Священный Синод прекратил выдачу субсидий Алеутско-Аляскинской епархии. Ему самому пришлось изыскивать средства на содержание епархии. Владыке Тихону и здесь удалось сделать многое. Он деятельно взялся за благоустройство, принял множество мер, чтобы развивалась и укоренялась православная жизнь. Святитель открывал духовные училища, расширял миссионерскую работу, так что даже англикане приходили к Православию. За свои успешные труды епископ Тихон был возведен в сан архиепископа. В результате его работы на американском континенте остались четыреста тысяч православных верующих разных национальностей, храмы, школы, литература, а главное, добрая память среди просвещенного светом Православия местного населения. Но и сам Владыка Тихон приобрел богатый опыт взаимоотношений с людьми разных национальностей и вероисповеданий, что несказанно ему пригодилось в будущем Патриаршем служении. 

На новой кафедре — старейшей Ярославской, архиепископ Тихон показал себя человеком широких взглядов, независимым, деятельным, смелым. Это не помешало ему быть почетным председателем местного отделения Союза русского народа, за что его будут обвинять и преследовать в революционные времена. На протяжении семи лет архиепископ Тихон руководил Ярославской епархией. Главной его деятельностью, конечно, была богослужебная. По американской привычке Владыка по уездным городам отправлялся пешком, на лошади или на лодке. Ему здесь было легко, потому что все в ярославских краях было проникнуто исконной историей и светом веры. Как говорили жители, «город Ярославль богомольем взял». Ярославль — жемчужина древнейшего русского края, наша слава, культура, история. Здесь в библиотеке Спасского монастыря сохранялось «Слово о полку Игореве», здесь покоились чудотворные мощи святых русских князей, здесь юный избранник народа Царь Михаил Федорович Романов встретил первую Пасху в сане Самодержца всея Руси. Здесь будущий Патриарх «напитался» силой русского духа. 

В ходе празднования 300-летия Дома Романовых, когда ликовал, прославляя своего Императора, весь город, Владыка Тихон был рядом с Венценосной Семьей. Он встречал Императора и Царицу у входа в Успенский собор Ярославля в день торжества, сопровождал Императора при посещении Спасского монастыря, бывшего местом пребывания Царя Михаила Федоровича в 1613 году. В Ярославле Владыка Тихон сделал очень много, он освящал храмы, наставлял пастырей и пасомых, экзаменовал учеников, занимался благотворительностью. Во времена, когда в государстве участились террористические акты, политические цели стали почитаться выше добродетели, он понимал, что для России наступают тяжелые времена, к которым готовил Церковь и готовился сам. В 1908 году Владыка Тихон посетил отца Иоанна Кронштадтского. Это было незадолго до кончины всероссийского пастыря. Два будущих святых сидели рядышком, долго беседовали, а в конце беседы отец Иоанн встал и сказал: «Теперь, Владыка, садитесь вы на мое место, а я пойду отдохну». Во времена своего Патриаршего служения Владыка Тихон не раз вспоминал эти пророческие слова и то, как холодным январским днем на лошадях добрался до Успенского женского скита и совершил заупокойную божественную литургию в сороковой день по кончине в Бозе почившего протоиерея Иоанна Ильича Сергеева Кронштадтского⁴. 

Жители Ярославля очень любили архиепископа Тихона и в знак этой сыновней любви избрали его почетным гражданином города, это был едва ли не единственный на то время случай в русской истории. Впоследствии Владыка был переведен на кафедру в город Вильно, стал архиепископом Литовским и Виленским. В день прощания с Ярославлем звучали высокие благодарственные слова Владыке. От городского управления: «Никто не уходил от Вас без утешения, ободрения, ласки, благословения; Вашим светлым умом и добрым сердцем Вы легко проникли в самое сложное дело, за разрешением которого к Вам каждый из пасомых шел прямо, не обинуясь, как к истинному отцу и постоянному душевному доброжелателю». От корпорации Ярославской Духовной семинарии прозвучало: «Мы были возлюблены и почтены Вами, наслаждаясь Вашим начальством, насыщались Вашим человеколюбием»⁵

Всего полгода выпало служить Владыке Тихону в Литовской епархии. Спасая во время начавшейся Первой мировой войны святыни и людей, направился он в Москву, перевозя из Свято-Духова монастыря мощи Виленских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия — первых борцов за Православие в Литве. В военное время деятельность архиепископа расширяется, он присутствует в Святейшем Синоде, был на фронте, под обстрелом, постоянно служил панихиды с поминовением православных воинов, павших за Веру, Царя и Отечество, выступал с успокоительными словами перед беженцами. За труды во славу Отечества в 1916 году Император Николай II пожаловал архиепископу Тихону бриллиантовый крест для ношения на клобуке. Совсем немного времени оставалось и Владыке Тихону, и Помазаннику Божию Императору Николаю II, и православной России до вступления на Голгофскую стезю, до времен, омраченных так называемой «народно-демократической свободой». 

 

2. В лихолетье смуты

Невежественная свобода есть матерь страстей...
неуместной этой свободы конец — жестокое рабство.
Прп. Исаак Сирин

Февральская революция провозгласила эпоху моральной свободы. Эта неожиданная, невиданная ранее в России свобода стала орудием развала государства, парализовала деятельность правительственных служб, местных учреждений власти, привела к тотальным экспроприациям. Разлагающее влияние свободы проникло и в церковную среду. Ее первые приметы — новоназначенный обер-прокурор Святейшего Синода В. Н. Львов сразу же разогнал Синод и сместил с кафедр двух главнейших митрополитов Русской Православной Церкви: митрополита Московского Макария (Невского) и Митрополита Петербургского Питирима (Окнова). Антицерковный курс Временного правительства становился более явным, даже агрессивным. Не оставалось сомнения, что симфонии новой власти с Церковью не будет, но зато все более сплачивались либеральные голоса в вопросе о «раскрещивании» православной России. Многие христиане до такой степени поддались пьянящему чувству свободы, что уже к лету 1917 года Россия была пронизана духом нравственного разложения — солдаты дезертировали с фронта, убивали командиров, крестьяне жгли помещичьи усадьбы, казнили дворян, в городах растаскивалось господское добро, безбоязненно убивали жандармов, символизирующих прежнюю власть, и т.п. 

Но имела ли эта революционная свобода, названная ее апологетами «истинной», что-либо общее с истинной христианской свободой, к которой осознанно стремится каждый христианин? Понимание христианской свободы имеет несколько измерений, которые систематизировал профессор-богослов А. И. Осипов⁶. Первое — метафизическое, под ним понимается одно из фундаментальных свойств человеческой природы — свобода воли. Она выражается в нравственном самоопределении личности перед лицом добра и зла. Утрата свободы воли приводит к полной деградации личности. Но пока самосознание сохраняется, над личностью не властны ни другие личности, ни государство, никто и ничто. Макарий Египетский (IV в.) говорил: «А ты создан по образу и подобию Божию, потому что как Бог свободен и творит, что хочет... так свободен и ты»⁷. Классический афоризм Отцов Церкви: «Бог не может спасти нас без нас» — отражает смысл этой свободы.

Второе измерение свободы — духовное. Духовная свобода в отличие от предыдущей, имеющей внешний смысл, означает власть человека над собой, над своим внутренним миром, над эгоизмом, страстями, греховными чувствами и желаниями. Как говорил блаженный Августин, «Велика свобода — быть в состоянии не грешить, но величайшая свобода — не быть в состоянии грешить». Христианство идеал духовной свободы видит в Боге и отрицает возможность существования какой-либо иной абсолютной свободы, «ибо в веке несовершенном нет совершенной свободы» (Св. Исаак Сирин). 

Третий аспект — социальные свободы. Они означают совокупность определенных прав личности в государстве, в обществе. В этой области более всего трудностей, поскольку в обществе в соприкосновении находятся множество личностей, обладающих свободой воли. 

Первичной из названных свобод следует считать свободу духовную, которая приобретается в процессе праведной жизни, невозможной без Церкви. Церковь Христова не замкнута на себя, она не одинока, есть у нее наследники, которые, однако, по-всякому могут распоряжаться наследством. Главное богатство — это достоинство христианина как верующего. «...Под водительством божественного Духа мы удерживаем органическую неразрывность с Господом Спасителем через воспроизведение Его в себе, или через возможно полное осуществление “закона Христова”... Христианин живет свободно, но в строжайшем соответствии со всеми требованиями своего звания. Посему христианская свобода вовсе не сближается и не граничит ни с противозаконием, ни с беззаконием или внезаконностью, ибо в себе самой содержит собственные регулирующие нормы, решительно устраняя те, которые пригодны лишь для рабственности, где они уместны, между тем свободная христианственность выше этого уровня. Тут первее всего желательно ограждение своей сыновней автономности при помощи всегдашней неразлучности от Искупителя, как ее источника и подателя»⁸. Из этой верующей активности рождается любовь.

Апостол Павел рассматривает любовь в неотрывности от веры. Источник христианской деятельности — во Христе, способ — в вере, руководство — в Духе, святое увенчание — в любви. Именно это направление открывает простор свободы. Непослушание Истине, отказ от Божиего руководства, своеволие, установление человеческого закона — заставляют сойти с благодатной стези. На время иногда это удается. 

Не обладающее ни Божиим помазанием, ни заповедным усмотрением, ни профессиональным планом социально-политического переустройства страны, самозваное Временное правительство сразу же взялось за установку законов, граничащих с беззаконием, границ, сопряженных с обособленностью, обобщений, ведущих к раздробленности. Церковь не избегла кровопролитного реформаторства. С начала XX века искусные атаки на Православие уже не ограничивались только печатной или словесной пропагандой, Манифест о веротерпимости, подписанный 17 апреля 1905 года, явившийся следствием революции, снял ограничения для неправославных религий и сектантов, усиливал влияние католицизма на территории России, оставлял Русскую Православную Церковь незащищенной. 

Правда, Царь Николай II надеялся укрепить ее влияние в результате созыва Собора Всероссийской Церкви, на котором должно было происходить каноническое обсуждение предметов веры и церковного управления. Так, Императору Николаю II был подан доклад о необходимости изменения государственного положения Церкви, содержащий рекомендации о том, чтобы Синод возглавил Патриарх. Однако в бурные предреволюционные годы провести Собор не удалось по ряду социально-политических причин. И отрицательная резолюция Царя со ссылкой на несвоевременность постановки назревшего вопроса оказалась решающей. Но обсуждения о необходимости созыва Поместного Собора в архиерейской среде продолжались, как и рассмотрение возможного избрания Патриарха и степени его полномочий. В это время мало кто отрицал, что «при ослаблении общей церковной дисциплины необходима твердая власть» (епископ Антоний (Храповицкий)). Безосновательная критика в адрес Синода и Церкви раздавалась в основном с трибуны Думы. Первая мировая война углубила все противоречия. С конца 1916 года чувствовалось, что уходит в прошлое не только синодальная эпоха, но и завершается симфония Церкви и государства. 

Свобода, наступившая после Февральского государственного переворота, давала возможность свободных, народных выборов на Московскую и Петербургскую кафедры. Действительно, в древности епископов выбирала христианская община, но впоследствии эта традиция постепенно перестала практиковаться, и выборы стали прерогативой власти. В Москве епархиальный съезд московского духовенства и мирян, решавший задачу выбора нового московского архиепископа или митрополита, начался с молитвы перед древнейшей русской иконой — Владимирской иконой Божией Матери. Одним из претендентов на это место был замечательный церковный деятель, бывший обер-прокурор Святейшего Синода Александр Дмитриевич Самарин — «борец за независимость Русской Церкви от государственного гнета». Может быть, он и был бы избран (редкий случай выдвижения мирянина), но заболел и на съезде не присутствовал. Небольшим преимуществом голосов 4 июля 1917 года митрополитом Московским и Коломенским был избран архиепископ Тихон (Беллавин), который в это время находился в Москве, был занят в Святейшем Синоде. Новому митрополиту Московскому сразу же пришлось заняться сложнейшим делом — подготовкой Всероссийского Поместного Собора, который не без попустительства Царствующего Дома не собирался более двухсот лет. 

Поместный Собор 1917–1918 годов, проходивший под председательством митрополита Тихона (Беллавина), по значимости в истории Русской Православной Церкви, по уровню воодушевления и образованности соборного представительства, по степени веры можно назвать проявлением народного подвига. Поместный Собор открылся в Успенском соборе Кремля 15 (28) августа в день Успения Пресвятой Богородицы и начался с литургии. После пения Символа Веры члены Собора вышли на Красную площадь, где вместе с народом совершили молебное пение. До этого дня было уже понятно, что Временное правительство практически потеряло контроль над страной, над армией, над революционной ситуацией. Повестка Собора была обширной, но главным вопросом был вопрос о восстановлении Патриаршества. Это был безотлагательный вопрос, потому что, как сказал один из делегатов — мирянин Н. Д. Кузнецов, «Нить, связующая государство с Церковью в их заботах о христианском просвещении народа, теперь уже порвалась»⁹. 

Хотя эта нить грозила оборваться намного раньше, а натянулась она более 200 лет назад, когда в России после смерти в 1700 году Патриарха Адриана Петром I было отменено Патриаршество. В 1589 году был избран первый Российский Патриарх Иов (Иоанн). С этого момента Русская Православная Церковь стала полностью независимой от Константинополя и заняла полноправное место среди других поместных церквей, а Россия упрочила свое международное положение. Русские Патриархи являлись носителями особого, наивысшего священного сана. Причем Патриарший авторитет был связан не только с самим саном, а с личными качествами его носителя. Каждый из десяти предшествовавших святителю Тихону Патриархов своими деяниями возвышали этот авторитет. Петр I по ряду своих соображений решил заменить Патриаршество Духовной коллегией, преобразованной в Святейший Правительствующий Синод, возглавляемый обер-прокурором. Таким образом, Русская Православная Церковь утратила номинальную независимость и вошла в состав государственного аппарата. Хотя ее положение как духовной основы общества сохранилось. Духовный, экономический, политический кризисы начала XX века поставили Церковь вне закона. В такой обстановке появилась неотложная необходимость возрождения Патриаршества. 

 

3. Главное событие

В Москве в Успенском соборе тоже есть русская «стена плача» — пустое патриаршее место.
Архимандрит Иларион (Троицкий)

Однако с начала работы Поместного Собора вопрос о Патриаршестве откладывался. Делегаты, священники и миряне говорили о Высшем церковном управлении, о церковной казне, о проповедничестве и многом другом, второстепенном. Но постепенно страстность обсуждений просветлялась, широкие и вольные речи входили в берега разумных смыслов, словно солнце из туч стало выявляться сущностное ядро. Как будто Сам Господь разводил руками мглу и подводил соборян к неотлагательному решению. О том, как оно не просто далось, можно судить из этих стенограмм¹⁰.

Архиепископ Кишиневский и Хотинский Анастасий:

— Государство уходит от благотворного влияния Церкви. А сама Церковь не должна страшиться этого, потому что она опирается на благодатные силы: она выше всего, яже суть в мире. Церковь становится воинствующей и должна защищаться не только от врагов, но и от лжебратий. А если так, то для Церкви нужен и вождь.

В. В. Радзимовский, юрисконсульт при обер-прокуроре Святейшего Синода:

— Голосовать за Патриаршество вообще не могу, так как не знаю, каков будет объем его власти, и каков будет порядок его избрания.

Протоиерей Э. И. Бекаревич:

— Масоны на конгрессе постановили: ловите момент, когда на Руси будет низложен держащий; гоните попов, осмеивайте религию — этого вы достигнете благодаря темноте русского народа. Эта новая религия надвигается на Россию... Распространяются древний гностицизм, спиритизм, каббала, теософия, отрицающие Христа. И я думаю, что нам нужен патриарх, возглавляющий Церковь, который и принял бы на себя борьбу с новой религией.

Профессор Петроградской Духовной академии Б. В. Титлинов:

— Если явится один патриарх Московский, который получит наименование Всероссийского, то не можем поручиться, что через несколько месяцев должны будем снять титул Всероссийского. Опасность разъединения вполне реальна, а преимущества Патриаршества гадательны.

Профессор Московского университета князь Е. Н. Трубецкой:

— Чем кончится война? Возможно, что от государственного тела будут отторгнуты целые области с православным населением. И вот власть Патриарха будет распространяться за границы государства, и будет поддерживать в умах и сердцах отторгнутых областей идею национального и религиозного единства.

Торговый приказчик В. Г. Рубцов:

— Мы не должны забывать отдаленных времен, когда не было Патриарха. Тогда Русская Церковь возглавлялась митрополитами. Они соревновали друг другу и держали свою паству на высоте христианского влияния. Перейдем к эпохе Патриаршества. Он получает власти немного, но взял власть у народа и крепко держал ее, стал злоупотреблять властью и расколол русский народ. Эта язва гноится еще и в настоящее время.

Профессор Московской Духовной академии архимандрит Иларион (Троицкий):

— Есть в Иерусалиме «стена плача». Приходят к ней старые правоверные евреи и плачут, проливая слезы о погибшей национальной свободе и о бывшей славе. В Москве в Успенском соборе тоже есть русская «стена плача» — пустое патриаршее место. Двести лет приходят сюда православные русские люди и плачут горькими слезами о погубленной Петром церковной свободе и о былой славе. Какое будет горе, если и впредь навеки останется эта наша русская «стена плача»! Да не будет!

Присяжный поверенный Н. Д. Кузнецов:

— Авторитет Собора требует приведения достаточно обоснованных и обсужденных мотивов для учреждения Патриаршества в России.

Крестьянин Т. М. Гаранин:

— История Русской Церкви научила русский народ учиться не в коллегиальных учреждениях. Он знает Троицкую Лавру, Почаевскую Лавру, Соловецкий монастырь, и кто в этих монастырях, какие святители и подвижники. По ним живем, слышим их голоса. Потом Патриархи Московские, их идеалами живем и движемся. И если бы вы вздумали сказать: «Не следует Патриарха» — простой народ был бы страшно опечален.

Протоиерей Н. В. Цветков:

— Почему не следует голосовать за восстановление Патриаршества в России? Мы верим в апостольскую Церковь. Под апостольской Церковью я разумею епископскую Церковь. Мне представляется здание с фасадом и крышею. Крыша — это епископы в Церкви. Кто бы ни продырявил крышу, за крышей нашел бы только небо, Небесного Главу. Зачем нам делать ненужный оплот? К чему эта надстройка над крышей, которая выше епископа в Церкви?

Священник В. И. Востоков:

— Нам известно, что прежние Патриархи были печальниками за народ, вразумителями, а когда нужно, и бесстрашными обличителями народа и всех имущих власть. Дайте же и вы народу церковного отца, который страдал бы за горе Руси, умолял бы не губить ее, печаловался бы за народ, вразумлял его, а для темных сил, которые уводят народ от Христа и Церкви, хотя бы они сидели на правительственных местах, был грозным обличителем.

Мировой судья князь А. Г. Чагадаев:

— Дайте нам отца, дайте молитвенника. Но для этого, если бы Господь послал нам отца и молитвенника, не нужно ни сана, ни титулов. Если Господь пошлет его, он придет во власянице. Но где мы найдем такого человека в своей грешной среде? Не наделает ли Патриарх тех же ошибок, как и прежний наш Царь, который был с лучшими намерениями, который, может быть, и хотел блага народу, но не мог ничего сделать?

Торговец Д. И. Волков:

— Когда я узнал, что Временное правительство держится определенных антицерковных и антихристианских взглядов, то увидел, что Церковь остается предоставленной самой себе и должна иметь своего крепкого защитника и покровителя.

Законоучитель Александровского военного училища протоиерей Н. П. Добронравов:

— Вы даете ему силу лилипута, а требуете от него богатырских подвигов. Вы не даете ему ничего, а говорите: «Он встал и спас». Что-нибудь одно из двух: или говорите прямо, что вы хотите дать Патриарху всю полноту власти. Но тогда мы вам на это скажем: укажите такого человека, которого эта власть не раздавила. Мышонок львом не станет, и нельзя украшать его львиной гривой. Рожденный ползать летать не может, и неразумно прилеплять ему орлиные крылья. Или же — перестаньте говорить о богатырях и вождях и сознайтесь, что Патриарх не будет гранитным колоссом в Церкви, а сделается одною лишь декорацией, правда красивой, но едва ли нужной.

Законоучитель реального училища священник М. Ф. Марин:

— Нельзя же народу полюбить, например, министерство. Народу нужна единоличная власть, которую он полюбил бы.

Но точнее всех выразился смиренный крестьянин:

— У нас нет больше Царя, нет Отца, которого мы могли бы любить. Синод любить невозможно. А потому нам нужен Патриарх. С этим меня и послали.

Народ лучше многих властных деятелей чувствовал, что вместо всех законов для спасения России нужна любовь, носителем которой могла быть только личность Патриарха. Он же становился гарантом того, что с падением царской власти не погибнет Святая Русь. Вряд ли простые люди могли изъясняться такими словами, как выдающийся богослов Н. Н. Глубоковский, пояснявший учение апостола Павла об истинно христианской жизни на примере послания к Галатам, но смысл чувствовали правильно. 

«А когда водителем нашим будет Дух (V, 18) — мы самою своею духовностью изъемлемся из плотяной неупорядоченности и этим избавляемся от законнического соподчинения, ибо для него нет материала, раз у нас в мысли и жизни воцаряется лучшая гармония. Закон не находит тут приложения, ибо приспособлен для плотяности»¹¹. 

Трудно назвать путь служения Патриарха Тихона — «лучшей гармонией», но, наверное, таков он все-таки был, раз и спустя 100 лет Россия не сошла с заповеданного ей от рода духовного пути, раз, взойдя на свою Голгофу, не погибла, и после века мученичества воскресла. Патриарх Тихон своей жизнью доказал, что не «для плотяности» сохранена в веках Русь, а для существования в Духе, во Христе. 

Избрание Патриарха происходило под свист пуль, стрекотание пулеметов и в артиллерийских обстрелах. В храме Христа Спасителя было слышно, как шла битва за Кремль, в которой победили революционеры. Их победа тогда казалась окончательной, казалось, навеки сердце древней русской столицы — Кремль останется в руках победителей. С 4 ноября 1917 года на долгие десятилетия эта русская святыня стала недоступной для жителей России. Но настоящая вечная жизнь проходила одновременно с видимой, громкой битвой добра и зла невидимо и тихо. Она длилась там, где митрополит Московский Тихон совершал Божественную литургию, там, где служился молебен о прекращении междоусобия, где пели «Со святыми упокой» за всех верующих и погибших на московских улицах в эти кровавые дни. 

Члены Собора стояли в длинных очередях к урнам для голосования. Только второе голосование определило трех необходимых кандидатов на Патриарший престол: архиепископа Харьковского и Ахтырского Антония (159 голосов), архиепископа Новгородского и Старорусского Арсения (148 голосов) и митрополита Московского и Коломенского Тихона (125 голосов). В дальнейшем положились на Божий промысел. 5 ноября в переполненном храме Христа Спасителя после Божественной литургии, где читался евангельский текст о воскрешении дочери Иаира и исцелении кровоточивой женщины — символы возрождения Руси — старец-затворник Зосимовой пустыни иеромонах Алексий явил России Божию волю. Из ковчежца, стоявшего вблизи великой русской святыни — Владимирской иконы Божией Матери, он вынул жребий и возгласил: «митрополит Московский и Коломенский Тихон!». Полный любви к людям, необычайной простоты и доброжелательности, беспорочный Архипастырь России Тихон сознательно принял мученический венец. 

В день своего избрания Владыка Тихон, низко поклонившись своему народу, сказал:

«Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: Плач, и стон, и горе, и каковой свиток должен был съесть пророк Иезекииль (Иез. 2, 10; 3, 1). Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне патриаршем служении, и особенно в настоящую тяжелую годину! Подобно древнему вождю еврейского народа, пророку Моисею, и мне придется говорить ко Господу: Для чего Ты мучишь раба Твоего? И почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего? Разве я носил во чреве весь народ сей и разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на руках твоих, как нянька носит ребенка... Я один не могу нести всего народа сего, потому что он тяжел для меня (Чис. 11, 11–14). Отныне на меня возлагается попечение о всех церквах Российских и предстоит умирание за них во вся дни».

21 ноября по старому стилю в праздник Введения во храм Пресвято Богородицы в Успенском соборе Кремля состоялась торжественная интронизация Патриарха Тихона, который сознательно вступал в смертельное сражение. И глаза его излучали уже не кротость, а волевую решительность, белый клобук, унаследованный от Патриарха Никона, подчеркивал сосредоточенное выражение лица и мудрую решительность. И все взоры упования были устремлены на него, который должен был благословить путь доверившегося ему народа. 

 

4. «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас» 

(Ин. 15:16)

 

Ты священник вовек по чину Мелхиседека.
(Пс. 109:4)

Скорби начались сразу. Во все века народ искал защиту от врага и бед в храме, в духовных объятиях священника, который знал, что защищен рукоположением и объят любовью своей паствы. Тянулись к своему духовному Отцу — Патриарху Тихону многие русские люди, спасались его благословением, и в свою очередь согревали Предстоятеля на пронизанном смертоносными ветрами его поприще своей любовью. Народ необыкновенно любил и чтил своего Патриарха. Везде, где он ни появлялся, его встречали с воодушевленным доверием, радостно, многолюдно. Храмы Москвы и Подмосковья, где служил Святейший, были переполнены. В маленьких городах, куда он прибывал, замирала производственная и бытовая жизнь. Все шли к нему на поклон. Показательно отношение народа к Церкви и Патриарху в ряде таких исторических событий. 

Жизнь Патриарха Тихона многим связана с Петербургом — Петроградом. Тяжело он переживал то, что в Петрограде начались нападения на Александро-Невскую Лавру. «Комиссар Коллонтай предписала Лавру опустошить и отдать на нужды новой власти. В Лавру явились красноармейцы и потребовали, чтобы она была освобождена. Пришлось ударить в набат. Немедленно к Лавре стали стекаться тысячи, десятки тысяч людей. Красноармейцы, однако, ушли не сразу, здесь тоже были кровавые жертвы»¹². Но на этом защитники революционных лозунгов не успокоились. Однажды в Петрограде сорганизовалась большая группа матросов, собравшихся в Москву за Патриархом. Целый вагон поезда заняла эта банда, намеревавшаяся арестовать Святейшего. Но то ли Божий Промысел, то ли вера в свою неуязвимость на жертвенном поприще самого Патриарха, который не стал прятаться от революционной матросни, помешали развиться инциденту. Моряки одумались и не совершили святотатство, за Патриархом не пришли. Помитинговав на вокзале в Москве, они отправились обратно в Питер. Это угрожающее событие не устрашило святителя Тихона, и он вскоре принял приглашение посетить Петроград.

Историческая поездка совершилась в 1918 году. Характерно, что власти Москвы отказались предоставить просимое Патриархом место в купе. Ему они отвели унизительную жесткую полку в плацкартном вагоне. Но разве может унизить Святейшего пребывание рядом со своим народом, который, однако же, сам исправил неправедность власти. Железнодорожные рабочие, вопреки всем начальственным распоряжениям, прицепили к составу целый вагон и разместили в нем Патриарха с сопровождающими лицами. На всех остановках в пути возле поезда собирались тысячи радостных людей, чувствовавших в Патриархе опору и утешение. А в Петрограде его ожидала триумфальная встреча верующих. Выезжал Патриарх и в другие города. В Ярославле даже местные комиссары вынуждены были принять участие во встрече Святейшего. Это ли не доказательство народного самосознания, верность исторической и духовной традиции даже в разрушительные времена. 

Сегодня, по прошествии вéка, после многих искупительных жертв и прославления русских святых XX века, можно говорить о русской ментальности, как о содержательной неискоренимой национальной черте, метафорическим образом которой является Град Китеж. Сознательное и бессознательное, традиционное и революционное, прошлое и настоящее — эти неразрывные элементы русского национального самосознания проявились в крайних своих формах в революционном хаосе начала века, который все-таки не смог поглотить русскую мировоззренческую традицию. Ее укорененность в бессознательном, в структурах трансцендентного и архетипического оказалась так крепка, что даже при насильственном изменении повседневного поведения народа не было разрушено онтологическое основание его бытия. При ограниченности человеческих идей и тварного существования была доказана неограниченность духовного мира, восходящего к Богочеловеческой жертве. Через смирение и жертву носителей Божией благодати было показано, какая высота богоподобия доступна человеку. Большинство русских православных священников в кровавые годы разгула богоборческой тьмы на своих жертвенных крестах воссияли Фаворским Светом. Что давало им силы предстать в красоте Христова подвига? Сам Иисус Христос. 

Иисус Христос является Первосвященником, приносящим в жертву не кровь овчую, но Самого Себя, «Кровь Нового Завета», Сам жертва и жрец, «приносяй и приносимый». И Он есть глава и начало новозаветного священства. Он рукоположил Своих апостолов еще до Вознесения, вдунув в них Духа Святого, со словами: «Мир вам! Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20:21–23). Причем это Таинство получило свою полную силу лишь по Вознесении, при сошествии Святого Духа на апостолов, в День Пятидесятницы, который считается днем рождения Церкви.

Служитель Церкви более чем мирянин должен сознавать свое особое призвание, потому что к священнику в особой степени относятся слова Сына Божия «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам» (Ин. 15:16). 

После апостолов сообщение благодатных даров Святого Духа в Церкви сделалось полномочием иерархии, то есть епископата с пресвитерами и диаконами. Уже с конца I и нач. II в. в творениях мужа апостольского святого Игнатия Богоносца, священномученика Иринея Лионского, Тертуллиана, а позже, к III в., — епископа Киприана Карфагенского, высказывается та же общая мысль, что Церковь собирается возле епископа, епископ же существует преемством апостольского рукоположения, которое есть Божественное установление. Благодать Святого Духа, сообщаемая Церкви, не есть субъективное вдохновение или личная праведность того или иного лица, которые могут быть или не быть ему присущи, но есть объективный факт жизни Церкви, есть всегда и непрерывно и неотъемлемо действующая сила Всемирной Пятидесятницы. Огненные языки ее, сошедшие на апостолов, пребывают в мире и всегда преподаются преемством от апостолов. Апостольский лик явился иерархическим приятелищем и посредством для передачи благодати Пятидесятницы. Епископ является преемником апостола и поставляет его Дух Святой. 

Новозаветное священство не является простым продолжением ветхозаветного священства, но вновь возникает от Великого Архиерея Иисуса Христа, — не по чину Аарона, но по чину Мелхиседека, о чем подробно и многократно пишется в послании апостола Павла к Евреям, «Так и Христос не Сам Себе присвоил славу быть первосвященником, но Тот, Кто сказал Ему: Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя; как и в другом месте говорит: Ты священник вовек по чину Мелхиседека» (Евр. 5:5–6). «Ибо известно, что Господь наш воссиял из колена Иудина, о котором Моисей ничего не сказал относительно священства. И это еще яснее видно из того, что по подобию Мелхиседека восстает Священник иной, который таков не по закону заповеди плотской, но по силе жизни непрестающей. Ибо засвидетельствовано: 

Ты священник вовек 
по чину Мелхиседека.

Отменение же прежде бывшей заповеди бывает по причине ее немощи и бесполезности ... ибо те были священниками без клятвы, а Сей с клятвою, потому что о Нем сказано: 

клялся Господь,
и не раскается:
Ты священник вовек по чину Мелхиседека» 
(Евр. 7:14–18, 21; ср. Пс. 109:4).

Как повествуется в 13-й главе книги Бытия, Аврам, перекочевавший из Египта, поселился в древнем Ханаане (Быт. 13:12). Эта территория приблизительно соответствует современным Палестине, Сирии, Иордании, а само событие библейской хронологией датируется примерно 1850 г. до н. э. Из 14-й главы Бытия известно, что «Аврам, услышав, что (Лот) сродник его взят в плен, вооружил рабов своих, рожденных в доме его, триста восемнадцать, и преследовал неприятелей до Дана; и, разделившись, напал на них ночью, сам и рабы его, и поразил их, и преследовал их до Ховы, что по левую сторону Дамаска» (Быт. 14:14, 15). После победного сражения навстречу Авраму, родоначальнику древних евреев, вышел «Мелхиседек, царь Салимский, вынес хлеб и вино. Он был священник Бога Всевышнего. И благословил его, и сказал: Благословен Аврам от Бога Всевышнего, Владыки неба и земли; и благословен Бог Всевышний, Который предал врагов твоих в руки твои. (Аврам) дал ему десятую часть из всего» (Быт. 14:18–20). Город Салим отождествляется с современным Иерусалимом, в котором тогда, за 2 тысячи лет до н.э., существовала теократия, поскольку Мелхиседек в одном лице был и царем, и священником Бога Всевышнего. Он принадлежал к другому, а не к еврейскому этносу. Аврам — это еще только родоначальник еврейского народа и в то время не имел еще сына Исаака. О евреях, как о народе, можно говорить только с появлением 12 колен Израилевых. Аврам признает высший авторитет Мелхиседека и поэтому «дал ему десятую часть из всего» (Быт. 14:20). Понятно, что если священник и царь Салима исповедовал веру в Бога Всевышнего (Единого Бога, а не в богов), то и его подданные следовали его примеру единобожия. 

Исход 12 колен Израилевых из Египта, Синайское законодательство и учреждение древнееврейского священства из колена Левитова во главе с Аароном датируется примерно 1250 г. до н.э. Таким образом, священство по чину Мелхиседека древнее священства по чину Аарона на шесть столетий.

 

5. «Время требует подвига»

 

Умереть нынче немудрено, нынче труднее научиться жить.
Патриарх Тихон

С самого своего рождения Церковь стала силой, открывающей положительную реальность, мощью, преображающей в смыслах добра и человека, и мир в целом. Поэтому и была на протяжении почти всей своей истории гонима силами зла, беспримерный разгул которых охватил Россию после большевистской Октябрьской революции. Сразу после смены власти, уже в 1917 году, начинается террор. Уже 31 октября (13 ноября) большевиками был убит сподвижник Патриарха Тихона по американскому служению о. Иоанн Кочуров. Патриарх очень трудно переживал эту первую мученическую смерть. Вскоре, в конце января 1918 года, в Киеве был расстрелян митрополит Владимир, почетный председатель Поместного Собора. Жертв кровавых расправ становилось все больше и больше, полыхала Гражданская война, гибли мирные люди, не счесть казненных большевиками священнослужителей, которые были олицетворением совести и веры. Поэтому их так боялись большевистские разбойники. 13 (26) апреля 1918 года Патриарх Тихон в храме Московской Духовной семинарии молился об упокоении рабов Божиих, убиенных за веру и Церковь Православную. Он помянул имена митрополита Киевского Владимира, протоиереев Иоанна Кочурова, Петра Скипетрова, Иосифа Смирнова, Павла Дернова, игумена Гервасия, иеромонаха Герасима, священников Михаила Чафранова, Павла Кушникова, Петра Покрывало, диакона Иоанна Касторского и других служителей алтаря Господня¹³. 

Каждый день приносил новые жертвы, но Патриарх Тихон не забывал никого, усердно поименно поминал казненных новой властью, хотя списки имен становились все длиннее и длиннее. В Москве был расстрелян всероссийски известный церковный и общественный деятель протоиерей Иоанн Вострогов, в Петрограде расстреляли настоятеля Казанского собора священномученика Философа Орнатского. Его привели на казнь с двумя его сыновьями. Палачи спросили отца Орнатского: «Кого сначала убить — вас или сыновей?» Священник ответил, что — сыновей. Пока расстреливали молодых людей, он, встав на колени, читал «отходную». Расстреливать коленопреклоненного старца взвод красноармейцев отказался. Отказались и вызванные китайцы. В голову священника выстрелил юный комиссар. Вместе с о. Философом были убиты еще 31 человек. 

Каждый день приносил новые вести об истязаниях и казнях. Священника Никольского большевики вывели из монастыря, заставили открыть рот, вложили в него дуло маузера и со словами «Вот мы тебя причастим» — выстрелили. Священнику Дмитриевскому, которого поставили на колени, сначала отрубили нос, потом уши, потом голову. В Херсонской епархии трех священников распяли на крестах. В городе Богодухове всех монахинь, не пожелавших уйти из монастыря, привели на кладбище к раскрытой могиле, отрезали им сосцы и живыми побросали в яму, а сверху бросили еще дышащего старого монаха и, засыпая всех землей, кричали, что справляется монашеская свадьба¹⁴. 

Убрали Удерживающего Царя — и осатанелость народа налицо.

Многие священнослужители шли на смерть за веру, за Христа с радостью. Так, например, Епископ Амвросий (Гудко) был убит в августе 1918 года по указанию Льва Давидовича Троцкого (Бронштейна), лично принимавшего участие в казни православного священника. В канун своей кончины на собрании братства православных приходов епископ Амвросий говорил: «Мы должны радоваться, что Господь привел нас жить в такое время, когда можем за Него пострадать. Каждый из нас грешит всю жизнь. А краткие страдания и венец мученичества искупают грехи всякие»¹⁵. 

Но Патриарх Тихон не мог рассчитывать на краткие страдания. Ему, как он правильно понимал, выпал крест «умирания во вся дни» — самый тяжелый мученический крест, самый мучительный подвиг. Этот подвиг состоял и в том, что он был вынужден ежедневно наблюдать гибель своих со-ратников и простых мирян, видеть трагическую духовную погибель богоборцев, бывших христиан. Этот подвиг заключался и в том, что он неукоснительно исполнял свои богослужебные обязанности, защищал от поругания Церковь, открыто обличал сатанинскую власть, к которой во имя сбережения осколков Русской Православной Церкви иногда вынужденно шел на поклон. Невозможно представить, какие нравственные страдания испытывал этот немолодой смиренный народный пастырь, отразивший в своих многочисленных посланиях и речах мужество и мудрость служения любви. Силой своего просветительского слова он часто побеждал гонителей, стоянием в истине рассеивал надвигающиеся на него адские полчища. Он был как скала, о которую разбиваются бурные волны, зная «претерпевший до конца, той спасен будет (Мк. 1:13)». Не личного спасения чаял Патриарх, но спасения России, которая невозможна как Держава без веры, без Христа. 

Более тысячи богослужений провел Патриарх Тихон за семь лет своего Патриаршества. В своих проповедях он говорил о христианской любви, терпении, прощении, покаянии. В конце 1919 года ему вообще было запрещено проповедовать пастве. Более года после ареста в 1922 году он не мог совершать и богослужения. Его послания, которые достойны ряда лучших богословско-исторических трудов известных Отцов Церкви, отличались не только смелостью, но смысловой глубиной, вдохновенностью, пророчеством, образностью и убедительностью. В них святитель с беспощадной и горькой точностью оценивает состояние русского народа и России и ставит, как истинный духовный врач, верный диагноз: «Грех, тяготеющий над нами, — вот сокровенный корень нашей болезни, вот источник всех наших бед и злоключений». «Где же спасение от гибели? У кого и в чем искать избавления от бед и напастей?» — обращается он к чадам Церкви и отвечает словами пророка Исаии: — «...Обратитеся ко Мне, глаголет Господь, и спасетеся...» (Ис. 45:22)¹⁶. 

19 января (1 февраля) 1918 года, за день до открытия работы второй сессии Собора, Патриарх выпускает свое знаменитое послание «Об анафематствовании творящих беззакония и гонителей веры и Церкви Православной», где призвал всех православных встать на защиту Церкви, а тех верующих, кто участвовал в беззакониях, жестокостях и расправах, отлучил от Таинств и предал анафеме. «Тяжкое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской земле: гонение воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины... Забыты и попраны заповеди Христовы о любви к ближним: ежедневно доходят до Нас известия об ужасных и зверских избиениях ни в чем не повинных и даже на одре болезни лежащих людей, виновных только разве в том, что честно исполняли свой долг перед Родиной... Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей — загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей — земной. Властию, данною Нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной...»¹⁷. 

В послании нет прямого осуждения большевистской власти, но большевики приняли слова Патриарха на свой счет, конечно, не устрашившись анафемы. Тем более, что большинство из новых руководителей были иного вероисповедания или атеистами. Но они поняли эти слова Патриарха, как анафематствование советской власти и выпустили листовки: «В связи с декретом Народных комиссаров об отделении церкви от государства высшим церковным органом в лице патриарха Тихона выпущены воззвания контрреволюционного направления, превратно толкующие этот декрет. На почве такой пропаганды могут возникнуть народные волнения, ответственность за которые всецело падает на духовенство, если оно не разъяснит народу истинного значения этого декрета. Все церковнослужители, замеченные в распространении таких контрреволюционных воззваний, а также пропаганды в этом направлении, будут караться со всею строгостью революционного времени вплоть до расстрела»¹⁸. 

Большевистская власть остерегалась открыто нанести удар по Патриарху, поэтому в сентябре 1918 года в печати появляются ложные сведения об участии Патриарха в антисоветском заговоре. Это обвинение послужило поводом для судебного преследования Святейшего и заведения следственного дела. Но и ложью не запугали святителя, который в годовщину большевистской революции обращается к Совету народных комиссаров с такими словами: 

«Целый год держите вы в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину октябрьской революции; но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает Нас сказать вам горькое слово правды...

Мы знаем, что Наши обличения вызовут в вас только злобу и негодование и что вы будете искать в них лишь повода для обвинения Нас в противлении власти; но чем выше будет подыматься “столп злобы” вашей, тем вернейшим будет то свидетельством справедливости Наших обличений...

Ныне же к вам, употребляющим власть на преследование ближних и истребление невинных, простираем Мы Наше слово увещания: отпразднуйте годовщину своего пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры; обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности, дайте народу желанный и заслуженный им отдых от междуусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая (Лк. 11:50) и от меча погибнете сами вы, взявшие меч (Мф. 26:52)»¹⁹. 

Никто не говорил с правителями-богоборцами так открыто и независимо. Но и эти речи не возымели на них действа, хотя уничтожить неугодного Патриарха большевики все же боялись, боялись народного гнева. Да и Патриарх к этому времени уже обладал всемирным авторитетом. Поэтому они свои действия всячески замаскировывали и надеялись, что кампания по вскрытию мощей отвратит русский народ от веры. Все церкви и монастыри, где находились святые мощи, подверглись поруганию. Несмотря на то, что кощунственное вскрытие мощей было чрезвычайно оскорбительно для Церкви и означало гонение на веру, народ в своем большинстве не ушел из Церкви, не отвернулся от Патриарха, который в это время обратился к председателю Совнаркома Ленину с резким заявлением: «По долгу пастырского служения заявляю Вам, что всякое оскорбление религиозного чувства народа вызывает в нем естественную скорбь и справедливое негодование, и может волновать его даже в несравненно большей степени, чем все другие невзгоды жизни, а нас обязывает стать на защиту поругаемой святыни и отечески вещать народу: “должно повиноваться больше Богу, нежели человекам” (Деян. 5:29)».

 

6. «Оценка предварительна и неточна»

 

Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало.
Ленин

Обличал Патриарх сатанинских вождей и в моровые голодные годы. До революции такого жуткого голода не случалось. Императорская Россия была запаслива, русский мужик и государство на опыте прошлых веков имели и запасы зерна, и капитала. Большевики своей алчностью и тратами на построение мирового коммунизма, борьбой с контрреволюцией и покупкой зарубежных дворцов для своих полпредов опустошили и казну, и неприкосновенные сельскохозяйственные запасы. В истории России такого голода, как голод 1921–1922 годов, не бывало. На выручку голодающим пришли не власти, а народ, создавший Всероссийский комитет помощи голодающим. И, конечно, Патриарх Тихон и Церковь. В августе 1921 года он основал Всероссийский церковный комитет помощи голодающим, вскоре признанный ВЦИКом излишним и упраздненным. Голодали Симбирская, Саратовская, Самарская, Уфимская, Марийская, Нижегородская, Пензенская. Царицынская, Астраханская, Уральская. Оренбургская, Воронежская, Рязанская, Тамбовская, Ставропольская губернии, Татарская, Башкирская, Чувашская, Терская и Горская республики, Немецкая коммуна и др. 

6 (19) февраля Патриарх Тихон пишет воззвание об усилении помощи голодающим.

«Леденящие душу ужасы Мы переживаем при чтении известий о положении голодающих... Необходимо всем, кто только может, прийти на помощь страждущему от голода населению... Учитывая тяжесть жизни для каждой отдельной христианской семьи вследствие истощения средств их, Мы допускаем возможность духовенству и приходским советам с согласия общин верующих, на попечении которых находится храмовое имущество, использовать находящиеся во многих храмах драгоценные вещи, не имеющие богослужебного употребления... на помощь голодающим»²⁰. 

На этой трагедии большевистские власти опять же хорошо поживились, придумав кощунственную кампанию по экспроприации церковных ценностей якобы для помощи голодающим. Церковь по Призыву Патриарха начала сбор церковных средств, готова была отдать многие храмовые ценности, за исключением тех, которые имеют богослужебное значение. Но правительство это не удовлетворило, и появилась правительственная инструкция о том, чтобы никаких жертв от Церкви не принимать, а просто и в оскорбительной форме произвести массовое изъятие всех церковных ценностей. Особое участие в этой акции принимал Ленин (Ульянов-Бланк). 19 марта 1922 года он, как председатель Совнаркома, составил в одном экземпляре совершенно секретное письмо, не подлежащее копированию, с планом, по которому должно было начаться решительное искоренение «влиятельнейшей группы черносотенного духовенства». 

«...Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать это нам не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечил нам сочувствие этих масс, либо, по крайней мере, обеспечивал бы нам нейтрализование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием церковных ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне.

Один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, что если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществлять их самым энергичным образом и в самый короткий срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут. Это соображение в особенности еще подкрепляется тем, что по международному положению России для нас, по всей вероятности, после Генуи окажется или может оказаться, что жестокие меры против реакционного духовенства будут политически нерациональны, может быть даже чересчур опасны. Сейчас победа над реакционным духовенством обеспечена полностью. Кроме того, главной части наших заграничных противников среди русских эмигрантов, то есть эсерам и милюковцам, борьба против нас будет затруднена, если мы именно в данный момент, именно в связи с голодом проведем с максимальной быстротой и беспощадностью подавление реакционного духовенства.

Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий. Самую кампанию проведения этого плана я представляю следующим образом:

Официально выступать с какими бы то ни было мероприятиями должен только тов. Калинин. Никогда и ни в каком случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий.

Посланная уже от имени Политбюро телеграмма о временной приостановке изъятий не должна быть отменяема. Она нам выгодна, ибо посеет у противника представление, будто мы колеблемся, будто ему удалось нас запугать (об этой секретной телеграмме, именно поэтому, что она секретна, противник, конечно, скоро узнает).

Самого Патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать, хотя он, несомненно, стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как можно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы, именно в данный момент. Обязать Дзержинского, Уншлихта лично делать об этом доклад в Политбюро еженедельно.

На съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными работниками ГПУ, НКО и Ревтрибунала. На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно, ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать»²¹. Все церковное золото и серебро свозили в Москву, и оно сначала оседало в Государственном хранилище. Документы о награбленном имуществе сопровождает однотипная резолюция: «Оценка предварительна и неточна». А голодающие губернии умоляли Москву разрешить оставить у себя хоть немного ценностей на закупку хлеба. Но из Кремля шло распоряжение: «Замена церковных ценностей хлебом и другими продуктами питания недопустима»²². Церковные ценности в течение нескольких лет большевистские руководители использовали на свои личные нужды, на революционную армию, на поддержку Коминтерна и т. п. Сколько досталось голодающим, не знал никто. Зато министр финансов Великобритании Чемберлен удивлялся: «Советы только что купили в Лондоне для службы их главного штаба дом, стоящий 260 тыс. фунтов стерлингов. Дворец этот предоставлен Красину, окруженному целой армией стенографисток и дактилографисток... Не проще ли, чтобы Советы продали этот дворец, чтобы купить провиант»²³. Реально на борьбу с голодом ушло только 2 % награбленных церковных ценностей.

Следует подчеркнуть, что экспроприации подлежали только православные храмы и монастыри. Других конфессий: старообрядцев, различных сектантов, иудеев, мусульман, римо-католиков это не касалось. Мало того, римо-католическая церковь в лице папы римского Бенедикта XV вначале приветствовала февральскую и октябрьскую революции.

 

7. Разновидности тьмы. Ватикан и русские революции

 

Ноги их бегут ко злу, и они спешат на пролитие невинной крови, мысли их — мысли нечестивые, опустошение и гибель в стезях их.
(Ис. 59:7) 

1917-й год принес много радостных волнений, страхов и разочарований римской курии. Падение царского строя укрепило многовековую мечту окатоличивания России. Российский дипломат (ставший в последствии католическим священником), поверенный в делах России при Ватикане Н. И. фон Бок сообщал Временному правительству, что русская революция обнадежила Ватикан на «открытие новой эры свободы католичества в России»²⁴. Представители буржуазного Временного правительства Гучков, Милюков, Керенский приветствовали дружбу с римо-католиками, надеявшимися на то, что с падением самодержавия будут отменены особые привилегии Русской Православной Церкви. Однако переворот приобретал такие разрушительные и молниеносные формы, что католические священники стали беспокоиться о дальнейшем развитии революции, помня о катастрофических последствиях Великой Французской революции XVIII века. Обеспокоенность тем, как бы революционный пожар из России не перекинулся в Европу, омрачала радость экспансионистских мечтаний.

Общение Ватикана с Временным правительством перешло в сугубо официальную сферу, в частности, в июне 1917 года российскому представителю при папском престоле был вручен меморандум по вопросам, относящимся к положению католической церкви в России. Поднимались такие вопросы, как, например, смешанные браки (католиков с некатоликами) и религиозная принадлежность детей, родившихся от таких браков; допущение русского языка в католическом богослужении; право свободного перехода в католицизм и т. д. Царь охранял Русскую Православную Церковь, и эти вопросы не находили законодательного решения. Не нашли и при Временном правительстве. При большевиках — вообще отпали. 

Но условия для активной пропаганды католицизма в России сохранялись. Поэтому в мае 1917 года в Ватикане была создана конгрегация по делам восточной церкви. В своих сообщениях из Ватикана фон Бок отмечал, что кроме прочих эта конгрегация будет заниматься вопросами взаимного ознакомления, сближения и соединения католической церкви с восточными церквями. Эта организация, префектом которой был сам папа, впоследствии стала одним из активных центров антисоветской деятельности Ватикана. 

Как всегда, большие надежды по разрушению Русской Православной Церкви католики возлагали на греко-католическую (униатскую) церковь и ее главу Андрея Щептитского, который появился в Санкт-Петербурге сразу после Февральского переворота и начал формировать униатские приходы, рукополагать униатских священников. Поступали ходатайства Временному правительству об отпуске средств на содержание католического и греко-католического священства. Позже Щептитский перебрался во Львов, сотрудничал с гитлеровцами, занимался антисоветской пропагандой. 

Показательно представители неправославных вероисповеданий сочувствовали Русской Православной Церкви, открыто подвергшейся гонениям. Тем, что большевики не трогали другие конфессии, можно объяснить сочувствие архиепископа Кентерберийского, который знал также о предательстве королем Великобритании своего родственника Николая II и, возможно, ему было стыдно за это. Поэтому он молился о Патриархе Тихоне такими словами:

О, Господи! Ты, Который сказал Своим Ученикам, что — поражу пастыря и рассеется стадо его, умилосердить над рабом Твоим Тихоном, Патриархом всея Руси; спаси и защити его от рук врага; защити народ его в часы тьмы и дай ему мир, ради милосердия Твоего...

Индифферентностью большевиков по отношению к другим религиям объясняется, вероятно, и факт появления снисходительной, участливой статьи юриста М. Винавера, который в газете «Еврейская трибуна» выразил от имени русских евреев протест против преследований Православной Церкви в Советской России: «Глумление над Православной Церковью в Советской России не может не вызвать негодования всего культурного мира... Большевистская власть провозгласила на словах отделение Церкви от государства и в тот же день вторглась в святая святых “отделенной” Церкви... Разбуженные пропагандой инстинкты насыщаются открытым кощунственным грабежом. Грабят уже не добро, “награбленное” буржуями: грабят то, что несли в Церковь верующие люди ради спасения души, следуя внутреннему голосу совести, — что нес чаще всего трудовой люд на сбереженные от трудовой книжки копейки. ...Еврейская религия, преследуемая в течение веков, испытывала уж не раз все ужасы религиозного мученичества. Воспитанные на сказаниях о тысячелетних страданиях за веру мы поэтому, быть может, более других способны пережить волнения и муки православных русских людей. Русские евреи имеют к тому же в прошлом менее всего оснований винить в этих преследованиях Православную Церковь...

Истинно-верующий русский народ, привыкший к разнообразию мнений в вопросах веры, сам склонный искать и углублять вопросы веры, не только мирится, но понимает и уважает инаковерующего, лишь бы вера его была чиста и искренна. И неудивительно, что русские евреи откликаются словом братского сочувствия и сердечного негодования на горе и страдание Православной Церкви»²⁵. 

Но большевиков не устыдили эти увещевания. В связи с кампанией экспроприации церковных ценностей по указанию ненавистника Православия Ленина начались судебные процессы по обвинениям в сопротивлении декретам советской власти. Большинство из них закончились казнью священников в камерах Лубянки по резолюции Политбюро: «Применить к попам высшую меру наказания». Заседавшие в Кремле Ленин (Ульянов-Бланк), Троцкий (Бронштейн), Сталин (Джугашвили), Каменев (Розенфельд), Зиновьев (Апфельбаум), Рыков, Калинин, Фрунзе постановили: «Немедленно привлечь Тихона к суду» 

Началась газетная травля Патриарха Тихона. Ему вспомнились примирительные послания против гражданской войны, выпущенные в 1918–1920 годах, и инкриминировалось сопротивление советской власти, карающееся расстрелом. Но под пристальным вниманием зарубежной общественности, которая возмущалась привлечением Патриарха к суду, казни не произошло. Зато после долгих мучительных допросов святителя выселяют из Троицкого подворья и с мая 1922 года он находится под «домашним арестом» в Донском монастыре, где ему отводятся две небольшие комнаты. В первой из них постоянно дежурят красноармейцы. Патриарх не может служить, к нему не допускают никого из сотрудников. В апреле 1923 года Политбюро приняло решение: «Поручить Секретариату ЦК вести дело Тихона со всею строгостью, соответствующей объему колоссальной вины, совершенной Тихоном», что означало указание суду на необходимость вынесения смертного приговора. 19 апреля 1923 года Тихон был под стражей препровожден во внутреннюю тюрьму ГПУ, где проходили его допросы. Но внимание мирового сообщества к этому процессу не позволило большевикам исполнить смертельный приговор. Тогда они нашли другие способы борьбы с Патриархом. 

 

8. «Порази пастыря, и рассеются овцы» 

(Зах. 13:7; Марк 14:27)

 

Дело-то не Божие, а потому разорится рано или поздно.
Архиепископ Иларион (Троицкий)

Большевистские вожди знали ветхозаветное изречение: «О, меч! поднимись на пастыря Моего и на ближнего Моего, говорит Господь Саваоф: порази пастыря, и рассеются овцы!» (Зах. 13:7), и по присущим им манипуляциям, выражающимся глаголами с приставкой «раз-» и «рас-», эти слова рьяно воплощали в русскую жизнь. Разорвать, разломать, расстрелять, рассеять — их любимые действия, которые не могли проистекать сами по себе, для этой работы, для кинетического развития процесса требовался толчок, внешняя сила: идея, распоряжение, резолюция. Так, 20 марта 1922 года на заседании Политбюро ЦК РКП(б) был принят предложенный Л. Троцким «Проект директив об изъятии церковных ценностей», один из пунктов которого гласил:

«...Одновременно с этим внести раскол в духовенство, проявляя в этом отношении решительную инициативу...». Активно вождей поддерживала революционная интеллигенция. Так А. Луначарский в своей книге «Религия и просвещение» возмущался, что народ хочет есть: «И вот это-то царь-народ, воплощенный в Советском правительстве, хочет теперь взять то, что он, и никто другой, раньше давал, и взять он хочет не на войну, и не на политику, а на борьбу с голодом»²⁶

А В. Маяковский писал в «Агитплакатах»:

Мы берем ненужное золото, берем для голодных —
никто сказать не смеет, что это вот
против веры христианской идет.

Здесь надо вспомнить о русской интеллигенции, которая много бед принесла своему Отечеству, в своей безрелигиозности была той силой, которая способствовала краху Российской империи. Как говорил историк Петр Струве, «В безрелигиозном отщепенстве от государства русской интеллигенции — ключ к пониманию пережитой и переживаемой нами революции»²⁷. Струве выразил основные особенности этой, до поры не явно выраженной прослойки, обнаружившей себя в русской истории только в эпоху реформ, громко заявившей о себе в революцию 1905–1907 годов, прослойки, предъявившей права на место образованного класса, которым всегда было духовенство и дворянство. Интеллигенция приветствовала и поддержала возможность не только отодвинуть, но и уничтожить оба этих конкурентных ей класса. Струве деликатно пояснял суть отщепенства: «Для интеллигентского отщепенства характерны не только его противогосударственный характер, но и его безрелигиозность. Отрицая государство, борясь с ним, интеллигенция отвергает его мистику не во имя какого-нибудь другого мистического или религиозного начала, а во имя начала рационального или эмпирического»²⁸. А если сказать проще, борьба шла за власть и как следствие за ее блага. Точь в точь как то, что мы видели своими глазами в 90-е годы в постсоветской России. Да и сейчас называющие себя интеллигентами бесноватые театральные режиссеры, художники — проводники параноидального постмодерна, глумящиеся над понятиями совести и чести российские литераторы-русофобы, получающие за это иностранные премии, пытаются разобщить, рассеять народ, сохраняющийся поныне в своей ментальной целостности. 

Но это не удалось даже большевикам, которые применяли самые кровавые, человеконенавистнические методы, подобно гонителям первых христиан. Большевистские правители, проводя политику слома государства, прятались за спины народа. Церковь первой испытала ненависть люмпенизированных и распропагандированных масс, чьими руками и жизнями «верные ленинцы» на костях лучших людей Императорской России обеспечивали себе немыслимые богатства и властные привилегии. 

Помянем мучеников за веру, вспомнив их имена! Киевский митрополит Владимир был избит, ограблен и расстрелян. Архиепископ Воронежский и Задонский Тихон повешен на Царских вратах церкви Митрофаньевского монастыря. Архиепископа Пермского и Кунгурского Андроника, отрезав уши и выколов глаза, долго водили по улицам Перми, а потом утопили в реке. Архиепископ Черниговский Василий и Пермский викарный епископ Феофан, приехавшие в Пермь для расследования убийства Андроника, при выезде из города схвачены и расстреляны. В Тобольске замучили архиепископа Гермогена, в Свияжске умертвили, привязав к хвосту лошади, епископа Амвросия, в Самарской губернии епископа Исидора посадили на кол и так предали мученической смерти. Медленно убивали епископа Никодима, ударяя по голове железным прутом. Ревельского епископа Платона обливали на морозе водой, пока он не превратился в ледяной столб... 

Обновленчество, спровоцированное революционной властью, было тоже одним из методов церковных гонений и способов разделения русского народа. В годы Гражданской войны в Центральной России в среде духовенства был возбужден раскол, появилась группа священников, призывавших к революции в Церкви²⁹. Это были люди, которым не нравились каноны Церкви, они выступали за богослужебное реформирование, за то, чтобы был осуществлен перевод богослужений на русский язык, чтобы епископ мог состоять в браке, требовали двубрачия для духовенства. Большевистское правительство с надеждой на победу над канонической Церковью их поддержало.

Эта историческая версия раскола в Церкви фактически верна, но не точна в части формирования идеологии обновленчества, которое появилось не само по себе, не только как реакция части священства на сопротивление канонической Церкви. Главным идеологом раскола был Троцкий, сначала он доказал Политбюро, что большевистскому правительству нужны не мобильные вооруженные отряды добровольцев, а хорошо организованная, регулярная Красная армия, возглавляемая профессионалами. Таковых Троцкий надеялся набрать из кадровых офицеров Императорской армии. Их он предполагал привлечь и сплотить на основе «красного патриотизма». И это удалось. Следующей идеей расчетливого и беспринципного члена Политбюро стала идея «красного православия». Он понимал, что с руководителями канонической Церкви быстро справиться не удастся, поэтому попытался найти и сорганизовать таких священников, которые согласятся поставить новую церковь под контроль ГПУ. Они будут проводниками идеи, что советская власть является самой гуманной в мире, что социалистические идеи сродни христианским. 

 

Секретное письмо Троцкого по поводу обновленческого раскола:

«Л. Д. Троцкий — членам Политбюро ЦК РКП(б).

15 мая 1922 г.

Совершенно секретно.

Всем членам Политбюро ЦК, копия редакции “Правды”, копия редакции “Известий”, т. Ленину.

По поводу воззвания лояльной группы духовенства, во главе с епископом Антонином, в “Правде” напечатана небольшая заметка, в «Известиях» нет ничего. Опасаюсь, что пресса не обратит должного внимания на этот документ, который будет иметь, однако, огромные последствия, в смысле полного раскола между демократической сменовеховской частью церкви и ее монархически контрреволюционными элементами. Сейчас мы, разумеется, полностью и целиком заинтересованы в том, чтобы поддержать сменовеховскую церковную группу против монархической, ни на йоту, разумеется, не отступая от нашего государственного принципа отделения церкви от государства, а, тем более, от нашего философски-материалистического отношения к религии.

Сейчас, однако, главная политическая (выделено Троцким) задача состоит в том, чтобы сменовеховское духовенство не оказалось терроризированным старой церковной иерархией. Отделение церкви от государства, нами раз навсегда проведенное, вовсе не означает безразличия государства к тому, что творится в церкви как в материально-общественной организации, а не как в общине верующих.

Верхи церкви имеют в своем распоряжении самые разнообразные громы для устрашения лояльных элементов. Политика черного церковного терроризма сохранила всю свою силу до последних дней. Оппозиционные лояльные и прогрессивные элементы духовенства, исходя отчасти из ложного и чисто формально понятого принципа отделения церкви от государства, отчасти наблюдая переходившую всякие пределы терпимость государства по отношению к контрреволюционным верхам церкви, не рассчитывали, что государство окажет им поддержку как гражданам, как представителям группы верующих, против происков и мер материальной репрессии со стороны церковных верхов.

Одна из задач печати в этом вопросе в настоящее время состоит именно в том, чтобы поднять дух лояльного духовенства, внушить ему уверенность в том, что в пределах его бесспорных прав государство его в обиду не даст, хотя, разумеется, государство отнюдь не покушается на регулирование чисто религиозных споров и отношений. Во всяком случае, необходимо:

1) уделить воззванию Антонина и др. видное место, как симптому, имеющему историческое значение;

2) давать в прессе вообще как можно более информации о движении в церкви, всемерно оглашая, подчеркивая и комментируя сменовеховские голоса;

3) не скрывая нашего материалистического отношения к религии, не выдвигать его, однако, в ближайшее время, то есть в оценке нынешней борьбы, на первый план, дабы не толкать обе стороны к сближению, а наоборот, дать возможность борьбе развернуться в самой яркой и решительной форме;

4) критику сменовеховского духовенства и примыкающих к нему мирян вести не с материалистически-атеистической точки зрения, а с условной церковно-демократической точки зрения: вы слишком запуганы князьями, вы не делаете всех выводов из засилья монархистов в церкви, вы не оцениваете всей вины официальной церкви перед народом и революцией, и пр. и пр.;

5) однако уже сейчас необходимы историко-материалистические статьи о православной церкви, с выяснением основных особенностей ее развития, как сословно-классовой организации (почему в православной церкви не было буржуазной реформации, переплет начинающейся буржуазной реформации в церкви и пролетарской революции в государстве и пр. и пр.);

6) Главполитпросвету всемерно готовиться к тому, чтобы все вопросы не только церкви, но и религии, поставить ребром, в самой популярной общедоступной форме в листовках и устных речах в самом близком будущем, когда внутренняя борьба церкви привлечет к этому вопросу внимание широчайших народных масс и разрыхлит почву для семян атеизма и материализма.

Л. Троцкий 4/V 22.

Р.S. Еще раз повторяю, что редакции “Правды” и “Известий” не отдают себе достаточного отчетав огромной исторической важности того, что происходит в церкви и вокруг нее. Только путем величайших нажимов удается получить статью по этому вопросу. Затем все входит в колею. Мельчайшая генуэзская дребедень занимает целые страницы, в то время как глубочайшей духовной революции в русском народе (или, вернее, подготовке этой глубочайшей революции) отводятся задворки газет. Л. Троцкий 15/V».

Верно! 1000 раз верно! Долой дребедень! Ленин

Пометки В. И. Ленина — автограф; письмо — подлинник³⁰.

Воплощение идеи Троцкого пришлось на время наибольшего ослабления канонической Церкви. Когда начались гонения на Патриарха Тихона и верных ему священников, активизировалась петроградская группа «прогрессивного духовенства», возглавляемая протоиереем Александром Введенским, священниками Владимиром Красницким, Александром Боярским. Объединенные ГПУ, они стремились к одному — заменить, обновить церковное управление. Новое церковное руководство, по мысли Троцкого и его соратников, должно было сделать Церковь орудием большевистского режима. Обновленцы, как официальные представители Русской Православной Церкви, поддержанные и принятые на правительственном уровне — председателем ВЦИК М. И. Калининым, сразу же попытались обманным путем сместить Патриарха Тихона. 

Домашний арест Патриарха, отстранение его от общения с паствой, ограничение богослужебной деятельности могли бы стать поводом к тому, чтобы он согласился найти себе заместителя. Но им не смог стать выдающийся его сподвижник, знаменитый проповедник, богослов, ученый священномученик епископ Иларион (Троицкий), которому народ дал имя «Новый Златоуст», а Патриарх называл его «своим ближайшим помощником». Это особая личность не только в истории Церкви, но и в истории России. Его мученическое стояние за Христа и Русскую Православную Церковь закончилось исповеднической смертью. Во время испытаний, выпавших на долю Патриарха, Владыка Иларион сам претерпевал очередное заключение. Чем воспользовались обновленцы. 

В Донской монастырь к Патриарху Тихону пришли три петроградских священника — Александр Введенский, сыгравший неприглядную роль в аресте митрополита Вениамина, священники Белков и Калиновский с просьбой о резолюции Святейшего на их прошении о приведении церковного управления в порядок на время пленения Патриарха. Тихон всего лишь благословил передачу канцелярии митрополиту Агафангелу при участии своего секретаря архимандрита Анемподиста. На следующий день в печати появилось сообщение о том, что Патриарх Тихон отрекся от власти, и отныне Русская Церковь возглавляется Высшим Церковным Управлением (ВЦУ), которое представляют Введенский, Белков и Калиновский. Обновленцы по указанию Троцкого повторили сценарий с «отречением» Царя. Они привлекли в соумышленники епископа Антонина Грановского (отправленного на покой за свои провинности), стоявшего у истоков обновленчества, и петроградского протоиерея Владимира Красницкого. Так начались самые страшные годы в истории Церкви. 

Действия обновленцев были согласованы с ВЧК, поэтому всюду были разосланы требования, чтобы служители Церкви подчинялись ВЦУ, Патриарх Тихон объявлен контрреволюционером, белогвардейцем, а каноническая Церковь названа «тихоновщиной». В 1923 году над Церковью нависла смертельная угроза. Власти действовали как извне, так и изнутри. Многие храмы по всей стране захватывались обновленческими приходами. В мае состоялся обновленческий собор, на котором Патриарх Тихон был объявлен лишенным Патриаршего сана и монашества. Ему было предписано именоваться гражданином Василием Ивановичем Беллавиным. Очень уж это отрешение от церковной власти напоминает насильственное отрешение от России «гражданина Романова». Алгоритмы действий «отрешающих сил» не изменились поныне: оболгать, потрясти колбочкой с белым порошком, возмутить общественное мнение, разбомбить, уничтожить, подсчитать доходы. Но делается все так, чтобы истинные акторы, финансовая «закулиса» остались неузнанными и неуязвимыми. Напомним, что Ленин приказал в связи с этими событиями фамилию Троцкого не упоминать, а должна стоять только подпись М. И. Калинина. Так в 1923 году, якобы по желанию народа, который якобы повалил в обновленческие церкви, захваченные у законной Русской Православной Церкви, Патриаршая Церковь фактически оказалась вне закона. 

Газеты, поддерживающие обновленцев, распространяли лживую информацию, из которой можно было понять только то, что основная масса священников и епископат переходя под власть ВСУ, а Патриарха Тихона называли «бывшим патриархом». Сторонники Патриарха не могли оправдаться, так как не имели выхода на прессу. Знание современных методов лживой мировой пропаганды, клевещущей не одно десятилетие на Православную Россию, чему мы являемся свидетелями, помогает нам осознать трагичность ситуации и положения Патриарха Тихона, находящегося в полной дезинформации. Непостижимым образом, а скорее, по Божиему промыслу и по недопониманию временщиками русского духа и возможных последствий, ЧК предложила Святейшему освобождение от ареста с условием унизительного публичного «покаяния» перед богоборческой властью. Большевики надеялись, таким образом унизив Патриарха, добить его Церковь. Во имя спасения Церкви святой Патриарх, не дороживший своей жизнью и говоривший в одном из своих посланий, «умереть нынче немудрено, нынче труднее научиться жить», принял предложение и, пожертвовав своим авторитетом, унизившись перед палачами, написал требуемое от него «покаянное письмо». 

Можно представить, с каким трудом давались Святейшему эти слова: 

«Обращаясь с настоящим заявлением в Верховный Суд РСФСР, я считаю необходимым по долгу своей пастырской совести заявить следующее: будучи воспитан в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен к Советской власти враждебно, причем враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям. Как то: обращение по поводу Брестского мира в 1918, анафематствование в том же году власти и, наконец, воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922. Все мои антисоветские действия за немногими неточностями изложены в обвинительном Заключении Верховного Суда. Признавая правильность решения Суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям уголовного кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих проступках против государственного строя и прошу Верховный Суд изменить мне меру пресечения, то есть освободить меня из-под стражи»³¹. Однако Предстоятель Русской Православной Церкви оставался непреклонным по принципиальным вопросам, да и вопрос о возможности примирения с новой властью для него не был неожиданным и противным его милосердному христианскому мировоззрению. Ведь это его слова из одного из первых посланий: «Православная Русь, ...меч для кровавой расправы с теми, кого считала бы ты своим врагом, — отбрось далеко»... Не на компромисс с врагом рассчитывал Патриарх, но на его преображение. Что в дальнейшем отчасти и произошло. Но требование ГПУ о примирении с обновленческим архиепископом Евдокимом (Мещерским) Патриарх на Лубянке отверг категорически.

Следует вспомнить, что в 1918-м Святейший, не убоявшись кары богоборческой власти, открыто осудил расстрел Императора Николая II, обвинив большевиков в убийстве Царя. Причем, узнав об этом святотатстве (о том, что расстреляна вся Царская Семья, он не знал), Предстоятель смело благословил архипастырей служить панихиды не по «гражданину Романову», а по убиенному Государю Николаю II Помазаннику Божию. Хотя некоторые пастыри предлагали келейно молиться о Царе как о частном лице, как о боярине Николае. Не проявляя открыто своего расположения, Патриарх Тихон сочувствовал «белому движению». Можно представить с какой душевной мукой он осознанно, только для пользы своей Церкви заявил:

— Отныне Церковь отмежевалась от контрреволюции и стоит на стороне Советской власти³². 

— Церковь признает и поддерживает Советскую власть, ибо нет власти не от Бога³³. 

Склонив свою голову, пожертвовав своим положением, именем, душевным миром, он спас от разрушения Церковь. Это ли не святая жертва!

Власти так уверились в своей победе, что даже освободили из заключения Владыку Илариона (Троицкого), который поспешил в Москву. В это время он писал: «Что касается смуты церковной, кроме глупости безобразия в ней ничего не вижу... Знаю и некоторых новых “деятелей”. Ждать от них добра, как если бы идти в кучу крапивы и искать малины. Зла от этих деятелей будет очень много. И многим от них придется пострадать...». «А уж “оживляют” Церковь пусть другие; нам с ними не по пути... Мы лучше по ссылкам поездим, а преклоняться перед наглостью, бессовестностью и глупостью — не преклонимся. Дело-то не Божие, а потому разорится рано или поздно»³⁴. И разорилось не Божие дело обновленчества, которое уже после смерти Патриарха Тихона предприняло еще одну неудачную попытку захвата власти. 

Владыка Иларион по приезде в Москву, став правой рукой Патриарха, сразу же приступил к решительным действиям против обновленцев. Он, каждый раз после чина освящения церкви, начал служить в храмах, занятых обновленцами. Произносил проповеди, направленные против раскола, выступал в диспутах с обновленцами. Его «уверенность в истине» (Варлам Шаламов) глубоко действовала на людей. Разъясняя позицию Патриарха, Владыка Иларион переговорил со множеством мирян, священников, монахов и монахинь. В обновленческих приходах договорился о присоединении их к Патриарху, разработал чин покаяния для обновленцев. Десятки заблудших шли к Патриарху с покаянием. Он милостиво принимал в общение раскаявшихся, осознавших обман священников, приглашал служить с собой, даже одаривал. Народная любовь к своему Патриарху не поколебалась в связи с его «покаянием». Русская Православная Церковь начала возрождаться и укрепляться. За этот подвиг Иларион получил «в награду» от власти — Соловки, которые принял к пользе своей, считая, что заключение — бесценная школа добродетелей. А Патриарх Тихон вступил на последний этап своего Голгофского пути. Но Русская Православная Церковь была спасена!

Последние годы жизни Патриарха Тихона — самые мучительные и в духовном, и в физическом порядке. Допросы, обвинения, оскорбления, ложь, неоднократные покушения на жизнь, убийство келейника — сокрушили Святейшего телесно. Предчувствуя свою кончину, Патриарх думал не о своем здоровье, а о благе Церкви. Он написал завещание, указав трех местоблюстителей Патриаршего престола. Его смерть в больнице Бакунина на Остоженке вызывает по сей день много вопросов. Ведь Святейший находился в том достаточном здравии, которое позволяло ему проводить в Церкви все главные службы Великого поста 1925 года. Святитель как будто знал час своего ухода, после того как ему был сделан «смертельный» укол снотворного, сказал: «Ну вот, я теперь усну. Ночь будет долгая-долгая, темная-темная», и в день Благовещения умер, незадолго до этого увидев смерть своего гонителя Ленина. 

С его смертью окончилась история Российской империи, завершился локальный апокалипсис, и началась история современной нам России, которая, много претерпев, преобразилась, и по милости Божией обрела свое место в непрерывности христианского времени. Не в воле это человеческой, но и без воли и жертвы человеческой невозможно. Патриарх Тихон, несмотря на свое монашеское призвание, тихий, миролюбивый характер, совершил свой непостижимый подвиг в миру, «умирая во вся дни», что во много раз труднее, чем скорая, жертвенная смерть. А поражается Пастырь добрый, чтобы положить душу Свою за овец Своих, и чтобы из многих стад было одно стадо и один Пастырь (Ин. 10:16).

 

9. «Всегда радуйтесь» (1 Фес. 5:16)

 

И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. 
(Иоанн 1:5)

Во тьме богоборческих времен жил светоч русской веры, не видя своего сияния, не понимая своего подвига. Этот подвиг видится с пространственного и временного отдаления. Очень мудро сказал в своей молитве о Патриархе Тихоне архиепископ Кентерберийский: «О, Господи... спаси и защити его от рук врага; защити народ его в часы тьмы и дай ему мир, ради милосердия Твоего»... Патриарх Тихон всей своей жизнью доказал, что у тьмы есть только часы, а у милосердия — мир и Вечность. Он доказал, что верующая душа сильнее «комиссарского маузера» — основного и любимого оружия революционных времен, который стал неотъемлемой частью образа красных комиссаров в кожаных куртках, символом непререкаемой власти. Его хранили, им награждали, о нем мечтали, его боялись. А что немощный старец? Кто его убоится? Но где те комиссары, не понимавшие, что ненавистью не победить? А Святой Патриарх, в ликующем облике добра и света, в напоминании нам «Всегда радуйтесь» (1 Фес. 5:16), ведь смерти нет, — поныне ведет Россию путем Света. «И не пора ли нам, называющим себя верующими, вспомнить этот сердцевинный парадокс христианства — что побеждает в нем только крест, его непобедимая, непостижимая сила, его единственная красота, его дух захватывающая глубина. Не пришел Христос спасти нас ни силой, ни внешней победой, но заповедал нам, чтоб мы знали, какого мы духа, чтобы была в нас сила крестная. И вот показательно, что и сейчас, там, где идет борьба с религией, там побеждают те, кто силе противопоставляют только правду, ненависти — только любовь и жертву, шуму и грохоту пропаганды — «глас хлада тонка», тишину и свет подлинной веры. И вот над шумом слышен только их голос, во тьме светит только их свет, действительно этого света тьме не объять»³⁵. 

Да, Патриарх Тихон — наш Светоч, наш современник. 

Он с нами в нашей литературе. 

«Патриарх, в митре, опираясь на посох, окруженный высшим духовенством, стоял на углу Исторического музея, против Никольских ворот. Толпа внезапно вынесла нас снизу, от Александровского сада, и почти прижала к Патриарху. Запомнился блеск солнца в митре, двурогий посох, крестное знамение... навсегда врезалось лицо его — с крупным толстовским носом, серыми, простыми глазами, пепельною бородой, обыкновенное хорошее “мужицкое лицо”. Огромною серьезностью, но спокойствием и добротой веяло от него. Он благословлял проходивших. И неотразимо вызывал в памяти образ Николая Угодника, деревенского русского святого» (Борис Зайцев. Очерк «Венец Патриарха). 

Патриарх Тихон с нами в современных живописных работах и иконах. Святейшему посвящен незавершенный апокалипсический цикл картин «Реквием» или «Русь уходящая» Павла Корина. На одном из сохранившихся эскизов, выполненных темперой, символичная композиция: в сонме архиереев три Патриарха Московских и всея Руси — Алексий (Симанский), святитель Тихон (Беллавин) и Сергий (Страгородский) — свидетельство преемственности и непрерывности жизни Русской Православной Церкви.

Мы ощущаем тепло его личности в картинах современного московского живописца Филиппа Москвитина, который создал галерею полотен, посвященных образу и событиям из жизни своего любимого святого (более 30 работ). Художник изображает будущего святого Патриарха молодым миссионером на картине «Прощание с Америкой». На величественном полотне «Патриарх Тихон. 1917 год» художник создает образ святителя в день Патриаршей интронизации, когда архиепископ Антоний (Храповицкий) сказал: «Сие избрание нужно назвать по преимуществу делом Божественного Промысла». О страданиях русской Церкви и русских людей, о непримиримости богоборческой власти — картина «Взятие под стражу Патриарха Тихона». Полотно, изображающее пленение великого русского Патриарха разнузданными комиссарами на глазах верующих, символизирует неразрывное единство Церкви и народа, показывает, что в пределах земного человеческого бытия бывают краткие времена, когда тьме удается пленить свет. Но иконы Патриарха, созданные Филиппом Москвитиным для московских церквей, свидетельствуют о временности этого пленения и о вечности Господней славы. 

Патриарх Тихон с нами в наших богослужениях:

Избранный архиерею, предивный угодниче и исповедниче Христов, Русския Церкве крепкое ограждение, отечеству нашему ходатаю и заступниче, прославляюще прославльшаго тя Господа, даровавшаго нам в тебе новаго и великаго предстателя, похвальное пение восписуем ти; ты же, имеяй велие дерзновение ко Владыце Небесе и земли, от всяких нас бед свободи, зовущих: 

Радуйся, святителю Тихоне, Церкве Православныя похвало и утверждение. (Акафист святителю Тихону, Патриарху Московскому и всея России чудотворцу. Кондак 1).

Символичная канонизация первого Патриарха после 200-летнего перерыва — святителя Тихона (1917) и первого российского Патриарха Иова (1589) произошла еще в Советском Союзе, в 1989 году на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви во время празднования 1000-летия Крещения Руси. Это было невероятное для того времени, чудесное событие, хотя звучали возгласы возмущения и обличения Патриарха как известного «антисоветчика». Доказательством Божиего промысла стало чудесное обретение мощей Святейшего, чему предшествовал целый ряд символичных событий. Люди, не пережившие гонений и мало знавшие о личности Патриарха, восприняли канонизацию с радостью и почтением. А, может, родовой памятью чувствовали, что вновь грядут смутные времена, что вновь России нужен святой защитник. Первое молитвенное поклонение святейшему Тихону было воздано еще в 1990 году, в первый день его памяти после канонизации, на Благовещение. Той весной этот праздник совпал с Вербным воскресением. В Малом соборе Донского монастыря, где было только обозначение могилы, совершился первый молебен. В торжестве участвовали Патриарх Алексий II и митрополит Американский Феодосий. Обретение нетленных мощей Святейшего произошло позже, 22 февраля 1992 года. Кстати, похороны Патриарха Тихона в 1925 году также совпали с Вербным воскресением. И в найденном Божиим промыслом гробу была вербочка, что не оставляло сомнений принадлежности святых мощей и символизировало бессмертие духа и неразрывность христианского времени. Нет сомнения и в том, что святитель Тихон — Церкви Православной похвала и утверждение — возносил Богу молитвы о России в новые смутные времена конца XX века. И услышал Господь молитвы о заступничестве Земли Русской тех, кто во время гонений засвидетельствовал свою веру, надежду и любовь ко Христу.

 

 

¹   Скрынников Р. Г. Святители и власти. Л.: Лениздат, 1990. С. 280.
²  Лосский В. Н. Очерки мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991. С. 163, 175, 176.
³   Глубоковский Н. Н. Благовестие христианской славы в Апокалипсисе. СПб.: Библиоглобус, 2002. С. 88–89.
⁴  Вострышев М. И. Божий избранник. Крестный путь святителя Тихона Патриарха Московского и всея Руси. М.: Современник, 1991. С. 26–27.
⁵   Там же. С. 31–32.
⁶   Осипов А. И. проф. Путь разума в поисках истины. Основное богословие. М.: Даниловский благовестник, 2010. С. 186–202.
⁷   Макарий Египетский. Духовные беседы... Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1904. Беседа 15. П. 21. С. 121.
⁸   Глубоковский Н. Н. Благовестие христианской свободы в послании св. апостола Павла к Галатам. Репр. 1935 г. Изд. Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. М., 1999. С. 168.
⁹  Цыпин Владислав, прот. История Русской Православной Церкви. Синодальный и новейший периоды. М.: Изд. Сретенского монастыря, 2012. С. 340.
¹⁰  Цит. по: Вострышев М. И. Патриарх Тихон Божий избранник. М.: Алгоритм, 2013. С. 20–24.
¹¹  Глубоковский Н. Н. Благовестие христианской свободы в послании св. апостола Павла к Галатам. Репр. 1935 г. Изд. Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. М., 1999. С. 178.
¹²  Воробьев Владимир, прот. Светлейший Тихон, Патриарх Московский и всея Руси // Вечное. Тринадцатый сборник духовного чтения. № 349. L’ETERNEL. France, 1992, С. 13.
¹³  Цыпин Владислав, прот. История Русской Православной Церкви. Синодальный и новейший периоды. М.: Изд. Сретенского монастыря, 2012. С. 368.
¹⁴  Вострышев М. И. Божий избранник. Крестный путь святителя Тихона Патриарха Московского и всея Руси. М.: Современник, 1991. С. 88.
¹⁵  Цыпин Владислав, прот. История Русской Православной Церкви. Синодальный и новейший периоды. М.: Изд. Сретенского монастыря, 2012. С. 369.
¹⁶  Цит. по: «В годину гнева Божия...». Послания, слова и речи св. Патриарха Тихона / сост. и автор статьи Кривошеева Н. А. М.: Правосл. Свято-Тихонов. Гуманитарный ун-т, 2009. С. 7.
¹⁷   Следственное дело Патриарха Тихона // Сб. док. По материалам Центр. архива ФСБ РФ. М.: ПСТБИ, 2000. С. 813–814.
¹⁸  Цит. по: «В годину гнева Божия...». Послания, слова и речи св. Патриарха Тихона / сост. и автор статьи Кривошеева Н. А. М.: Правосл. Свято-Тихонов. Гуманитарный ун-т, 2009. С. 11.
¹⁹   Там же. С. 16.
²⁰    Следственное дело Патриарха Тихона // Сб. док. По материалам Центр. архива ФСБ РФ. М.: ПСТБИ, 2000. С. 849–850.
²¹     https://ru.wikisource.org/wiki/Письмо_членам_Политбюро_ от_19_марта_1922_(Ленин).
²²   Вострышев М. И. Патриарх Тихон Божий избранник. М.: Алгоритм, 2013. С. 186.
²³   Там же. С. 176.
²⁴   АВПР, ф. Ватикан. Д. 122. Л. 25.
²⁵   Винавер М. Большевики и Православная Церковь // Еврейская трибуна. 1922. № 23 (128), 19 июня.
²⁶   https://fil.wikireading.ru/87423
²⁷   Струве П. Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Сборник статей. М., 1909. Репр. С. 164.
²⁸     Там же. С. 160.
²⁹  Подробнее см. Константин (Горянов), митрополит. Горькая ошибка. Церковная революция 1917 г. // Родная Ладога. 2017. № 1. С. 41.
³⁰   http://www.regels.org/1922maj-ijun.htm
³¹   Текст заявления по факсимиле в: «Известия». 1 июля 1923, № 145. С. 1.
³²   Известия 1924, 23 мар. № 68.
³³   «Акты патриарха Тихона». М., 1994. С. 296.
³⁴ Цит. по: Священномученик Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский: Житие. / сост. Е. Птицына. М.: Сретенский монастырь, 2006. С. 36–37.
³⁵  Шмеман Александр, прот. Проповеди и беседы. М.: Паломник, 2000. С. 120–121.