Руководить ранее неслыханным морским походом поручалось датчанину Даниэлю Вильстеру – бывшему шведскому подданному, перешедшему на сторону России в 1714 году и сделавшему за восемь лет головокружительную карьеру, дослужившись до вице-адмирала. Ему, в общем-то, и принадлежала идея данной экспедиции, но задачи и цели её сохранялись в тайне от всех, в том числе его самого, и даже Морской коллегии; их главе миссии надлежало узнать, вскрыв секретный пакет от государя, выйдя далеко в море.
Вильстеру предписывалось, сохраняя инкогнито (а поскольку военный характер судов скрыть не представлялось возможным, обогнуть Англию западнее, по Атлантическому океану), затем старым морским путём вокруг Африки доплыть до Мадагаскара, и передать в руки владыке островного государства личное послание от императора всероссийского.
Далее следовало договорится с ним об установлении дипломатических и торговых отношений, и обсудить вопрос поездки мадагаскарской миссии в Санкт-Петербург, желательно во главе с сами королём. После чего Вильстер должен был отправиться в Империю Великих Моголов (государство, существовавшее на территории современной Индии, Пакистана, Бангладеш и юго-восточного Афганистана), передать тамошнему императору послание Петра I, а также условиться об установлении дипломатических и торговых отношений между Россией и, говоря современным языком, Индией.
Затея с мадагаскарско-индийской экспедицией, будучи вырванной из исторического контекста, выглядит экстравагантной авантюрой. На самом деле «отмашка» на её проведение была дана через полтора месяца после завершения Петром I весьма успешного Персидского похода, продлившегося 14 месяцев (29 июля 1722-го – 23 сентября 1723 года), во время которого им было прорублено широкое окно в Азию. По условиям мирного договора, подписанного с шахом Ирана Тахмаспом II, к Российской империи отошли северное и западное побережья Каспийского моря, провинции Ширван, Гилен, Мазендаран, Астарабад, города Баку, Дербент и другие.
Впрочем, одной из целей Персидского похода достичь не удалось: отыскать реку, которая якобы протекала из прикаспийских территорий в Индию, а Пётр I очень рассчитывал проложить по ней водный торговый путь с северо-запада (имея в виду Россию) в Империю Великих Моголов, по которому пошли бы чай, пряности, щёлк и т.д. на Русь, и далее в Европу, а обратным порядком всё то, чем была богата его страна. Увы, не существовало такой реки, зато стеной стояли на этом пути горы.
Сколь не бедны были географические познания того времени, но представления о существовании Мадагаскара – четвёртого по величине острова мира (после Гренландии, Новой Гвинеи и Калимантана, иначе называемого Борнео), равно как и удобного его расположения по пути из Европы в Индию, было известно со времён открытия его португальцем Перу да Ковильяном в конце XV века, за два столетия до Петра I, а весь маршрут русской экспедиции во главе с Вильстером проделал современник Ковильяна Васко да Гама (первое плавание в Индию 1497 – 1499 годов).
На Мадагаскар зарились многие завоеватели, и его «правительство» (остров де-факто являлся республикой пиратов) действительно искало «протекции» (защиты) у европейских правителей и нашло её у Карла XII, который 24 июня 1718 года передал «королю» Моргану охранное письмо, где тот объявлялся наместником шведской короны на Мадагаскаре.
Шведский проект не состоялся по двум причинам: Карл XII, новоявленный король-протектор Мадагаскара, погиб 11 декабря 1718 года при осаде крепости Фредриксхальд (Норвегия), а флот Швеции, инструмент колонизации, был разбит русским флотом в битве при Гренгаме в 1720 году,
Пётр I стал, таким образом, преемником проекта «своего брата Карла», как он любил называть шведского короля, учитывая при этом и настроения в Империи Великих Моголов, которая трещала под натиском европейских колонизаторов, в первую очередь англичан: Россия могла стать фактором их сдерживания, противовесом этой экспансии, которая началась с робкого проникновения в страну английской Ост-Индийской компании за добрую сотню лет до Петра I, привела к полному захвату здесь власти Англией в 1757 году, и завершилась лишь в 1947-м, 190 лет спустя, с обретением Индией независимости, чему немало способствовал огромный международный авторитет Советского Союза, могучего наследника созданной Петром I Российской империи, Индии изначально дружественной.
Экспедиция 1723 года не состоялась по техническим причинам: фрегат «Амстердам Галей» (подарок бургомистра Амстердама Николааса Витсена Петру I во время Великого посольства в Голландию в 1698 году) дал течь, а другой корабль, «Декрон де Ливде»**, потерял остойчивость (способность возвращаться в исходное положение, ложась на борт во время качки). Суда вернулись в Ревель, не дойдя даже до Датских проливов.
Тем не менее, в следующем году подготовка новой Мадагаскарской экспедиции была продолжена. Под неё выделили два гораздо более «свежих» фрегата: «Принц Евгений» (спущен на воду в 1721 году, экипаж 350 человек), и «Крюйсер», уже 50-пушечный. Их оснащение растянулось на весь 1724 год, а в начале следующего, 1725-го, император Пётр Великий скончался.
Последовала эпоха дворцовых переворотов, перемежаемая войнами России с Турцией, Швецией, участием в Семилетней войне 1756 – 1763 годов. К вопросу приобретения заморских территорий Российская империя вернулась только через 80 лет после попыток организации Мадагаскарской экспедиции, в 1804 году, когда два русских корабля, «Надежда» и «Нева», под командованием И.Ф. Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского, в ходе первого русского кругосветного плавания посетили Сандвичевы острова, более известные как Гавайи.
На острове Атуай русских путешественников приветствовал один из четырёх местных королей, Каллуали, который был рад установлению дружеских и торговых отношений, высказался за принятие покровительства Российской империи, а в процессе налаживания сотрудничества, в 1808 году, и вовсе высказал готовность поступиться своим островом в пользу России, приняв присягу на верность императору Александру I..
В случае принятия этого предложения русским правительством Гавайи, этот ныне 50-й штат США, могли бы стать совместным владением России и США. Однако такого согласия дано не было, и следами русского присутствия в этом регионе остаётся лишь воспоминания о трёх русских крепостях, построенных на острове Кауаи (остатки одной из них, именуемой Елизаветинский форт, сохранились до сих пор), и название клочка суши – «остров Лисянского» на карте Гавайского архипелага.
В разное время и по разным причинам были отвергнуты, либо свёрнуты и другие инициативные проекты приобретения Россией заморских территорий: «Русская Америка», «Русская Новая Гвинея» и т.д. Общим основанием принятия российским правительством таких решений было, говоря строками из песни, утверждение о том, что «есть у нас ещё дома дела», политические конъюнктуры, состояние дел в стране и мире.
Память же о попытке Петра I установить дружеские отношения с Индией занимает особое место в российской дипломатической истории, поскольку страна эта в дальнейшем действительно всегда была доброжелательной по отношению к России, и никогда враждебной; прозорливость первого русского императора в выборе этого, говоря современным языком, внешнеполитического партнёра, поражает и вызывает уважение.
* Ныне Таллин, Эстония.
** Максимальный срок службы парусных судов на Балтике составлял в то время 25 лет.
Заглавная иллюстрация: «Ветер и море». Художник Олег Вишняков
Источник: Одна Родина
