Образы Русского Севера в жизни и творчестве Васнецовых
Во второй половине XIX — начале XX века многие деятели культуры обращались к образам Русского Севера в своем творчестве. Север явился для них хранителем заветов стародавней Руси, православных святынь. Каждый по-своему передавал жизнь и облик северной стороны, а ее образы стали языком, выразившим содержание искусства. На этом языке, удивительно богатом и звучном, они говорили об историческом пути России, о религиозных и философских взглядах, о самобытности края и своем преклонении перед ним. Художники воспевали корни родной культуры: древние предания, искусство и быт северян, выражавшие исконно русские понятия о мире.
В жизни и творчестве семьи Васнецовых, из представителей которой наиболее известен Виктор Михайлович Васнецов, Русский Север сыграл исключительно важную роль. Север — их родная земля. Род Васнецовых известен с древних времен. Возможно, их предками являлись новгородцы, переселившиеся в северо-восточный край, заселенный чудью, вотяками, черемисами. Здесь новгородцы были известны как ушкуйники (от слова ушкуй — большая ладья, на которых они часто приплывали на Север). В середине XV века ушкуйники заложили на Севере три города: Котельнич, Орлов и Хлынов (Вятку). Из Хлынова и происходили предки Васнецовых.
Первое упоминание в официальных документах их фамилии относится к 1628 году. В XVII веке в селе Ошеть Хлыновского уезда служил в Спасской церкви дьякон Дмитрий Васнецов, после которого все мужчины этого рода становились священниками, как и отец Виктора Михайловича — Михаил Васильевич Васнецов. Отец будущего известного художника в 1844 году после окончания семинарии служил священником в Троицкой церкви села Лопьял Уржумского уезда Вятской губернии, а также являлся наставником сельского училища. Был Михаил Васильевич и пейзажистом: писал небольшого формата этюды родной вятской земли. В 1845 году у него с женой Аполлинарией Ивановной Кибардиной родился сын Николай, а в 1848 году — Виктор. Всего в семье родилось шестеро детей.
В семье Васнецовых было немало талантливых людей. Не только отец будущего известного художника, Михаил Васильевич, занимался живописью, но и бабушка братьев, Ольга Александровна Вечтомова. Виктор Васнецов вспоминал о ней как о «бабушке с красками». Братья, каждый по-своему, воспели северный край. Аполлинарий Михайлович стал художником-пейзажистом. Аркадий Михайлович — художник по мебели. В Вятке он имел собственную мебельную мастерскую, по рисункам Виктора и Аполлинария создавал мебель в духе старины. Дочь Аркадия, Людмила, училась игре на фортепьяно в Московской консерватории, любила гостить в доме Виктора Михайловича в Москве и, как гласит семейное предание Васнецовых, именно она, северянка, как правило, позировала художнику для образов сказочных царевен.
Аполлинарий Михайлович Васнецов (1856–1933), как и его старший брат, Виктор Михайлович, как и его отец, многократно писал вятские земли. Север он изображал с юности, ранее, чем пейзажи Москвы XVII в., наиболее известные в его творчестве. В картине «Родина» (1886) им показан характерный для Руси мотив: раздольные поля вятской земли, среди которых на дальнем плане виднеются несколько изб, а у линии горизонта поднимается храм. О Вятке напоминают его работы «Деревня зимой» (1869), «Серый денек» (1883), «Озеро» (1902). Многочисленны его рисунки, посвященные Северу. Выразителен пейзаж «Озеро» (1902), который подобен характерному этюдному «портрету» Севера. Сразу узнаются свойственные северной земле цвета: сдержанные, сероватые, в отличие от ярких цветовых сочетаний старой Москвы на его картинах. Этот образ напоминает о старине, когда строили деревни, рубили храмы в окрестностях Вятки-Хлынова, а еловые рощи нередко почитали как священные. Чеканный силуэт их темных крон господствует в пейзаже, создавая таинственный образ.
Далеко не все северные работы Ап. М. Васнецова известны в наши дни. Упоминания о них можно найти в неопубликованной переписке. Так, брат Александр Михайлович писал ему: «Я, например, восхищался твоими картинами, которые ты рисовал французским карандашом, когда зимовал в селе Арханг, и ты их забросил. Я до сих пор не могу забыть такого уголка, как Батариха1, и ты ее, конечно, не воспроизведешь, так как она для тебя “мелка”»2.Вероятно, художник выполнил серию набросков, которые не переросли в картину. Его произведения соединяли прошлую и современную жизнь, небывалые и привычные мотивы, передавая облик стародавнего края. Для Ап. М. Васнецова тема Севера явилась ступенью в постижении русской старины, в передаче облика Руси православной, одной из основ творчества.
Если братья Виктор, Аполлинарий и Аркадий работали в области изобразительного искусства, то Николай и Александр обращались к искусству слова. Только деятельность Петра Михайловича Васнецова была связана с северной культурой, с родной землей. Он всю жизнь провел на Севере, работая агрономом. Песни и сказы любили в их семье. Во многом благодаря этому Николай Михайлович обратился к изучению особенностей вятского языка. Александр Михайлович — автор сборника «Песни северо-восточной России»3. Он жил в вятской губернии, учительствовал более двадцати лет, но своим главным делом считал литературное творчество, стал известен как автор повести «На миру».
О себе он писал: «Единственное мое утешение — способность к бумагомаранию; оно меня спасает и выручает. Только в том задача, что дух творчества очень капризен… С таким капризным и желанным гостем я вожусь всю свою жизнь…»4. Александр Михайлович остался близок к корням семьи, не отстранялся от той деревенской среды, в которой прошло его детство, жил ее верой, ее пониманием красоты, ее обычаями и приметами. Например, в письме к брату Аполлинарию он так говорит о наступлении вятской зимы: «Вчера была грязь непролазная, сегодня снег и санный путь. А все это от того, что петухи с вечера не вовремя пели. Ты, чать, не знаешь еще такой приметы?..»5 О северной крестьянской жизни Александр Михайлович Васнецов писал: «До сих пор снится запах… дегтя от смазанных сапогов… еще в Рябове. Как это все — давно и как живо в воспоминаниях»6. В строках оживает народный язык, напоминает о стародавних песнях и речи северян, которые еще и сейчас звучат на Севере, как звучали столетия назад.
Из Васнецовых наибольшей славы и, несомненно, заслуженной, достиг Виктор Михайлович (1848–1926). Он родился в селе Лопьял, а когда ему было около двух лет, Васнецовы переехали в соседнее Рябово. Здесь прошло детство будущего известного художника, а Север с первых лет запомнился разговором деревьев-великанов, жаром печи в избе, страшными сказаниями кормилицы, радостью и пестротой народных праздников. «Я жил среди мужиков и баб, — писал Васнецов В. В. Стасову, — и любил их не “народнически”, а попросту, как своих друзей и приятелей, слушал их песни и сказки, заслушивался, сидя на печи при свете и треске лучины». Он рано начал рисовать. Уже в детские годы Виктор Васнецов рисовал самозабвенно, делал наброски даже углем, взятым около печи, на досках, изображал то, что видел вокруг. Но в 1858 году, по семейной традиции, был отдан в Вятское духовное училище, в 1862 переведен в Вятскую духовную семинарию, откуда ушел в 1867 из предпоследнего философского класса.
Стремление посвятить себя искусству оказалось сильнее. На Севере начинающий юный художник работал над своими первыми произведениями: пейзажами, зарисовками сцен из крестьянского быта, портретами крестьян. Учась в вятской семинарии, он создал первые профессиональные работы — иллюстрации к «Книге русских пословиц и поговорок» (1866), изображающие сценки из народной жизни. Восемнадцатилетний В. М. Васнецов, не имевший еще специального художественного образования, верно и живо отобразил в графике быт северян. Уже в следующем 1867 г. он писал маслом первые станковые картины, получившие известность среди вятской интеллигенции — «Жница» и «Молочница». На полученные за них 60 рублей, с разрешения отца, отправился в Петербург, чтобы поступить в Императорскую Академию художеств.
Став студентом, В. М. Васнецов не забывал жизни вятского края, отразил ее в произведениях: «Нищие певцы» (1873), «Картинная лавочка» (1876), правдиво показав эпизоды обыденной жизни — бедняки с интересом разглядывают иконы и лубки в книжной лавке, в хмурый день у церковной ограды заунывно поют нищие, и ветер разносит их голоса далеко окрест.
Путь В. М. Васнецова в искусстве не был простым. Через бедность, одиночество, пренебрежение критики он прокладывал свою дорогу. Художник возвращался на родную землю, которая давала ему силы и помогала вновь услышать песню старинной Руси. В картинах В. М. Васнецова она звучала по-разному: неудержимо радостно в «Царевне-лягушке» (1918), грустной мелодией разливалась в «Аленушке» (1881), наполняла сказочной красотой жемчужные дали в «Ковре-самолете» (1870-е). Живя в Петербурге, в Париже, в Москве, он не переставал обращаться к родным образам.
В. М. Васнецов стал, кроме того, одним из немногих живописцев, выразившим образ Русского Севера не только в пейзажах и многофигурных композициях, но и через портрет. Как характерный вятич показан на портрете Аркадий Михайлович Васнецов, его брат, художник по мебели.
Не часто удавалось художнику возвращаться на Север, но он постоянно стремился на родную землю, к семье. Например, Александр Михайлович писал брату Аполлинарию в 1901 году о «скорейшем приезде Виктора в Вятку»7,а в письме к К. А. Савицкому В. М. Васнецов упоминал: «Иной раз и подумываю махнуть на дальний север, да дела не пускают»8.
Здесь он ходил по местам, знакомым с детства, писал с натуры на тех же землях, что встарь вдохновляли народных мастеров. Так возникли картины «Затишье» (1881) и «Брынский лес» (1883), где царит сумрак, а богатырские сосны будто делятся со зрителем всем, чему были свидетелями. Пейзажные работы не играли ведущей роли в творчестве В. М. Васнецова. Картина «Затишье» особенно выразительна благодаря насыщенным контрастным цветам и акцентам света. Найденное здесь состояние природы и фрагменты пейзажа использовались позднее художником и в других картинах, придавая жизненность сказочным и историческим сюжетам. Удивительный дар В. М. Васнецова — умение достигнуть убедительного сплава реальности, вымысла, стародавних традиций проявился, например, в картине «Избушка на курьих ножках», напоминающей о сооружении В. М. Васнецова в Абрамцеве, об охотничьих лабазах, которые и сейчас можно видеть в северных лесах.
Художник стремился понять забытый язык, народную философию и воплотить их согласно требованиям современного ему искусства. Полны тайны образы птиц Сирина и Алконоста, ставшие персонажами его картины «Сирин и Алконост. Песня радости и песня печали». Следуя заветам северян, он изобразил на фоне райского дерева мифические существа с женскими головами, с оперением, подобным сказочным одеждам.
Образы Древней Руси сопутствовали В. М. Васнецову и в его монументальных религиозных работах. Уже сложившимся художником он вновь посетил вятский собор Александра Невского, где в юности подмастерьем работал над росписями, помогая художнику Андриолли. Он увидел, что и фрески, и иконостас померкли и облупились, с болью писал об этом.
Велика роль искусства В. М. Васнецова и в становлении неорусского или новорусского стиля. Часто живописные произведения посвящались Русскому Северу, но редко передавали художественный язык древнего края. Немногие художники ставили перед собой столь сложную задачу — совместить почерк Древней Руси и современной им станковой живописи, народное и академическое искусство. Подобная задача также далеко не всегда успешно решалась в поздней иконописи при создании икон-картин.
Одним из ведущих авторов, кто «говорил» на языке северного искусства в живописи, стал В. М. Васнецов. Ему удалось достигнуть не только стилистической преемственности с искусством Русского Севера, но и выразить внутреннее содержание созданий северян: их поэтику, образность, философию. Немаловажен выбор сюжетов В. М. Васнецовым — сказки, легенды, события стародавней истории, раскрывающих общность созданий северян и живописных произведений рубежа XIX–XX вв. Основа их образности — сказки и отголоски мифов, что более ярко и широко раскрыто в декоративно-прикладном искусстве и графике. В живописи образы северного искусства менее многочисленны, их художественный почерк менее самостоятелен, поскольку в значительной мере заимствован в декоративных и графических работах. Это доказывает изображение северных костюмов, декоративных деталей архитектуры, ларцов, керамики и т.д. О влиянии графики свидетельствует широкое использование орнаментов — работа линией.
Первая широко известная былинно-сказочная картина В. М. Васнецова — «После побоища Игоря Святославовича с половцами» (1880). Ее живописный язык, ритм и образность этого языка можно сопоставить с «Повестью временных лет» или «Словом о полку Игореве». Неспешный, напевный слог северных сказаний оживает в ее линейном решении и цвете. Известно, что в основе цветового строя полотна использованы натурные этюды, написанные в Вятке. Но, сохраняя правду жизни, цвет сильно изменен художником, приближен к колористическим сочетаниям иконописи и народной росписи. Цвета то едва мерцают, то горят, передавая дух конца сражения, спокойствия ночи, уже господствующей на поле сечи. Современниками В. М. Васнецова такое решение воспринималось, прежде всего, как непривычное новшество, а потому на восьмой передвижной выставке 1880 года, где картина была показана впервые, ее встретили неоднозначно. Наряду с восторженными отзывами П. П. Чистякова, И. Е. Репина раздавалось немало отрицательных суждений. Среди прочих порицал картину знаменитый критик В. В. Стасов.
Глубинное знание народных произведений, память о Русском Севере позволили В. М. Васнецову выразить прошлое, передать его поэтическую символику и музыкальность, придать работам вневременное звучание. В некоторых его знаменитых холстах проявляется северное влияние. Так, архитектура и убранство терема в картине «Спящая царевна» (1900–1926) вторит образцам Севера. Во дворце Кощея на картине «Кощей Бессмертный и Василиса Премудрая» (1917–1926) показан северный деревянный сундук с металлическими накладками. В интерьере дворца на полотне «Царевна-лягушка» (1918) и костюмы, и многоцветная керамическая посуда создают образ старинной былинно-сказочной Руси, столь свойственный Северу. Влияние северного искусства проявилось в переработке линейного и тонального ритма, колорита.
Индивидуальный стиль В. М. Васнецова — живописца, графика, архитектора, художника декоративно-прикладного искусства, стал ярким образцом неорусского стиля рубежа XIX–XX вв. Опираясь на традиции древнерусского, отчасти северного зодчества, он разработал проект своего собственного дома в Москве, в трехчастной композиции которого отразились архитектурные традиции и северных храмов, и крестьянских домов центральной России.
Прообразом постройки послужил древний клетский тип, распространенный и на Севере. Дом отличается трехчастной композицией. Как в старину, он сложен из массивных сосновых бревен, но, что необычно, покрытых штукатуркой, за исключением сруба с бочкообразным завершением. Одноэтажный объем, где расположены жилые помещения, напоминает крестьянскую избу средней Руси, с окнами, обрамленными наличниками, с нарядно оформленным входом. Крыльцо декорировано рельефами, изразцами, колонками-дыньками. Резьбу причелин и полотенец заменил изразцовый фриз, протянувшийся под карнизом. Сверкающие изразцы, яркая окраска дверей и полуколонок дополняют сходство дома с северными постройками. Наибольшую часть дома составляет двухэтажное прямоугольное в плане строение. О северных традициях напоминает третий объем — стройный сруб, рубленный «в обло» с бочкообразным покрытием, внутри которого проходит лестница в мастерскую художника. Его конструкция близка кубоватым храмам Севера. На уровне второго этажа здесь расположены небольшие оконца с полуциркульным завершением, кровля украшена ярким красно-зеленым узором «в шашку». В традициях зодчества Севера решено подкровельное пространство — матицы забраны прямью. Подсобные помещения, расположенные рядом с домом: кухня, сараи, превращены в живописные избы. В. М. Васнецов не копировал произведения древних зодчих — подобное сочетание форм необычно для старинной архитектуры. Но образ Древней Руси XVI–ХVII вв., преломленный им и через северное зодчество, все же был создан.
Внутреннее убранство, решенное в основном также по проектам Виктора Михайловича, отличалось не меньшей самобытностью и характерностью. Современники высоко оценивали диковинные шкафы, буфеты, кресла, скамьи, печи. Они справедливо были названы сказочными, хотя их формы и декор вторили элементам древнерусской архитектуры, росписи, резьбы, орнаментам майолики, черни. Особенно характерен один из буфетов в гостиной дома художника, с которого был сделан ряд повторений. Буфет отличает двухсоставная композиция: будто ларец поставлен на массивный сундук. С помощью инкрустации имитированы роспись и металлические накладки, напоминающие о ларцах просечного железа из Великого Устюга, расписных северных сундуках, которые можно было видеть во многих избах. Мотивы орнамента индивидуальны. Художник не копировал, но, понимая суть древнерусского искусства, выражал ее и в сказочных образах, а потому на буфете появились скульптурные изображения сов и рельеф «Белка, грызущая орехи».
Многочисленные образцы мебели, выполненные по проектам В. М. Васнецова, находятся в его Доме-музее. Часть этой мебели делал брат художника, Аркадий Михайлович Васнецов, работавший и по заказам С. И. Мамонтова, М. Ф. Якунчиковой, а также мастера Москвы и Абрамцева, о чем свидетельствуют архивные материалы Дома-музея В. М. Васнецова. Многочисленны упоминания о проектах мебели в переписки Ар. М. и В. М. Васнецовых. Так Ар. М. Васнецов писал брату 19 декабря 1896 г.: «Не дашь ли ты рисунков для инкрустации буфета… Мне, видишь ли, очень нравится инкрустировать твои рисунки буфета… Я буду ждать от тебя рисунков»9. В том же письме приведены и рисунки орнаментов мебели. Сохранилось другое недатированное письмо, в котором Ар. М. Васнецов пишет В. М. Васнецову: «Резьбу (шкафа) сам сделал — какова?»10. Эскизы мебели В. М. Васнецова позволяют выявить особенности его художественного языка — синтез различных традиций, в котором господствующей основой является народное искусство, в том числе северное. Степень переработки традиций различна, что определяет образный строй произведений: от довольно точных цитат древнерусского искусства до неожиданного соединения различных манер и создания «сказочной мебели». Исполнение значительной части мебели в его доме напрямую следует древнерусским образцам, повторяя пропорции, конструкции, элементы декора, что обоснованно: В. М. Васнецов был собирателем предметов русской, в том числе северной, старины.
Его коллекция достаточно обширна. Ныне частично она сохранилась в доме-музее художника. К редким экспонатам следует отнести подлинные доспехи древнерусского воина, датируемые XVI и XVII веками. Обширно представлено декоративно-прикладное искусство, в том числе произведения родного края художника: северные прялки, дымковские игрушки, сундук-подголовок, украшенный накладками прорезного железа. В собрание В. М. Васнецова входили многочисленные иконы: и древнерусские, и позднего времени XVIII–XIX вв., среди них были и образцы редкой иконографии — новгородские образа XV в., икона Симона Ушакова «Спас Нерукотворный», строгановские письма, образцы XIX в. московской школы. Необычны в его коллекции и иконы редких изводов.Собрание В. М. Васнецова включает такие образцы, как «Богоматерь Болезненное Рыдание» письма Прокопия Чирина (собрание В. М. Васнецова, затем собрание В. В. Величко, ДМВ), «Ты еси иерей по чину Мельхиседекову» (строгановские письма XVII в., собрание В. М. Васнецова, собрание В. В. Величко, ДМВ), «Что тя наречем обрадованная» (XVII в., московская школа; собрание В. М. Васнецова, ДМВ). Однако ныне собрание разрозненно, многие иконы утрачены. Для В. М. Васнецова они служили ориентиром, поскольку изучение византийской и древнерусской живописи в понимании художника были необходимы в становлении его творчества.
К традициям Руси православной Виктор Михайлович обращался, работая и как иконописец. При всей многогранности творчества, он считал себя, прежде всего, религиозным живописцем, продолжателем исконных традиций, свое искусство называл «свечой, зажженной перед ликом Божьим». Еще в детские годы ему запомнилась роспись церкви в северном селе Рябове. Интерес к иконописи обоснован традициями семьи. Для В. М. Васнецова искусство было неотрывно соединено с Православием.
В своем творчестве он стремился найти синтез иконописных манер и художественного языка станковой картины. Иконы, им созданные, малоизвестны. Впервые как религиозный живописец он работал в Вятке, помогая в росписи городского собора. К религиозной живописи в зрелые годы художник обратился не сразу и писал, что наиболее сложным для него является воплощение образа Христа. В его иконописи явно не проявилось воздействие «северных писем». Как и монументальная религиозная живопись В. М. Васнецова, созданные им иконы являются синтезом различных приемов при господстве традиций станковой живописи. Известна, например, его икона «Богоматерь Одигитрия» (частное собр., М.), где трактовка ликов и движения напоминает поздние северные образцы конца XVIII–XIX вв., в которых также сказалось влияние станкового искусства.
В творчестве В. М. Васнецова, как и других представителей их семьи, образы Русского Севера, его родного края, играли важную роль. Они проявлялись то явно в натурных пейзажах и жанровых сценах, то звучали отголосками в сказочных, религиозных картинах, но главное, что художник через образы Русского Севера и его искусства продолжил традиции православной Руси, ее вневременные заветы, которые чтили и сохраняли поколениями.
1 Арханг и Батариха — селения поблизости от Вятки и села Рябово.
2 Письмо Ал. М. Васнецова Ап. М. Васнецову от 14 апреля 1904 г. ОР ГТГ. № 11/418.
3 Песни северо-восточной России. Песни, величания и причеты. Записаны Александром Васнецовым в Вятской губернии. М., 1894.
4 Письмо Ал. М. Васнецова к Ап. М. Васнецову от 15 ноября 1901 года. ОР ГТГ. № 11/410.
5 Письмо Ал. М. Васнецова к Ап. М. Васнецову от 15 ноября 1901 года. ОР ГТГ. № 11/410.
6 Письмо Ал. М. Васнецова к Ап. М. Васнецову на Пасху 1903 г. ОР ГТГ. № 11/415.
7 Письмо Ал. М. Васнецова Ап. М. Васнецову от 15 ноября 1901 г. ОР ГТГ. № 11/410.
8 Архив ДМВ. ОП 5. № 1895 (13).
9 ДМВ. Фонд 1. Оп. 2. 21. 23. Инв. 388, 16. 55.
10 ДМВ. Фонд 1. Оп. 2. Инв. 438.