(Статья опубликована в журнале «Родная Ладога» № 4, 2010 г.)
29 июня 2004 года американцы заявили, что на следующий день они передадут Временному правительству Ирака — для организации суда над ними — С. Хусейна и 11 его ближайших сподвижников, в т. ч. Таху Ясина Рамадана — второго человека прежнего режима, вице-президента Ирака, заместителя председателя Совета Революционного Командования, Тарека Азиза — вице-премьера, Султана Хашема Ахмеда — министра обороны, Али Хасана аль-Маджида (химический Али), начальника Республиканской гвардии, личного секретаря С. Хусейна и других.
Американцы с момента оккупации проводили массированные акции по их обнаружению и аресту; широкое распространение получили колоды игральных карт с именами и фотографиями более 55 объявленных в розыск как наиболее опасных преступников видных членов иракского руководства. Эти колоды карт продавались в американских маркетах в «зеленой зоне», приобретались как сувениры. К сожалению, помимо тех компрадоров, которые прибыли в Ирак в хвосте американских войск, нашлось немало предателей, которые ранее находились в личном окружении С. Хусейна и предложили свои услуги оккупантам. Одним из наиболее усердных рекрутов был в этом плане А. Челяби. В серии интервью газете «Аль-Хаят», опубликованных в ней частями в период с 21 по 28 марта 2009 года, он раскрыл свою роль в поиске и обнаружении С. Хусейна, двух его сыновей и других видных фигур прежнего режима. Он бесстрастно поведал о том, как в поисках Хусейна колесил вместе с американцами по различным провинциям, и вот якобы заместитель командира американской дивизии сообщил ему, что к одному из его сержантов в Мосуле обратился местный житель и информировал, что в его доме укрываются сыновья Саддама — Кусэй и Удэй. 22 июля 2003 года в завязавшейся перестрелке, которая продолжалась более четырех часов, они были убиты, а тот, кто их выдал, получил 25 млн долларов и был переправлен на жительство в США.
Относительно ареста С. Хусейна американцами 13 декабря 2003 года А. Челяби повторил уже неоднократно приводившуюся в СМИ официальную версию, что Саддам был обнаружен в подвале, во дворе дома одного из жителей поселка, примерно в 15 км от г. Тикрита. Как будто бы накануне американцам удалось арестовать некоего Ибрагима Мухаммада Маслата из группы его охраны, а он уже выдал Саддама. А. Челяби поведал, что они вместе с П. Бремером и членами ВУСа, в частности А. Пачачи, А. Абдельмахди, М. Рубей’и, командующим американскими войсками в Ираке генералом Санчесом и С. Карпентером вошли в комнату, где находился Саддам. Челяби утверждал, что у них состоялся разговор обвинительного характера с бывшим президентом, но зная натуру Саддама, можно предположить, что он вряд ли согласился бы с ними общаться. Ведь сам А. Челяби признал, что он назвал их предателями и отказался общаться с ними.
10 декабря 2003 года указом главы ВКВ П. Бремера был создан Специальный иракский трибунал для суда над С. Хусейном во главе с Салемом Челяби, племянником А. Челяби. Членов трибунала отбирали американцы с подачи членов ВУСа, причем особым рвением отличался А. Челяби, который решил обеспечить такой состав, который безоговорочно выполнял бы данные ему инструкции.
1 июля 2004 года в районе международного аэропорта Багдада в «зеленой зоне» начался суд над С. Хусейном и группой его соратников. Позже почему-то официальной датой суда над ним было объявлено 10 октября 2005 года. Место суда держалось в секрете, так же, как и весь процесс, который был окружен плотной завесой секретности. С. Хусейна ввели в кандалах, на руках и ногах, затем цепи сняли. Но эта варварская попытка унизить его обернулась против организаторов этого фарса. В зал допустили только доверенных журналистов. Лицо судьи не показывали. Телерепортаж велся из-за его спины. Не показывали даже присутствующих в зале суда. Журналистов заранее предупредили, что трансляция должна быть без звука. Но затем, видимо, когда пошли протесты по всему миру, звук все же появился и прозвучали голоса С. Хусейна и допрашивавшего его судьи.
С. Хусейн держался очень достойно. Законность данного суда он не признал, заявил, что он — законно избранный президент Ирака, отказался отвечать на вопросы судьи. Ему предъявлялись обвинения в совершении преступлений против иракского и других народов, но он решительно отказался подписать какие-либо свидетельства и бумаги. Основные пункты предъявленных ему обвинений заключались в следующем: преступления против человечности, виновность в массовых репрессиях, применение химического оружия в Халабдже против курдов в 1988 году, убийство Мустафы Барзани в 1983 году, подавление шиитского восстания на юге Ирака в 1991 году, развязывание войны с Ираном, нападение на Кувейт в 1990 году, сопротивление войскам коалиции и др.
С. Хусейн выглядел уставшим, бледным, похудевшим, но не сломленным. На каждый вопрос судьи он требовал обращаться с ним как с законным президентом Ирака, который отдавал свои приказы как Верховный главнокомандующий Вооруженными силами и действовал во имя высших интересов своей страны. Когда судья бросил ему, что он преступник, то он ответил, что преступник не он, а президент Буш, который разрушил Ирак, а теперь устроил это судилище во имя своих предвыборных целей.
Процесс был организован с явным нарушением всех международно-правовых норм, процессуальных и сущностных, с самого начала превратился в фарс. Адвокатов не пустили в зал суда, иракцам просто отказали, а иностранцам заявили, что не могут гарантировать их безопасность. Свидетели были в масках или отвечали на вопросы из-за занавески, причем голос их меняли с помощью соответствующей аппаратуры, чтобы их не узнали.
К этому времени в Аммане собралась большая группа адвокатов, иорданских, арабских, французских, английских и др., которые заявили протест и потребовали обеспечить их присутствие на процессе. Во всем мире юристы, политики и общественные деятели заявляли, что такой процесс должен быть объявлен международным, с соблюдением всех норм. Генсек профсоюза иракских адвокатов Дия ас-Саади разъяснил, что в соответствии с иракским законом С. Хусейн имеет право поручить защиту любому адвокату, иракскому, арабскому или иностранному. Он сослался при этом на иракские законы об адвокатуре № 173 от 1965 года и № 34 от 1979 года, которые с согласия профсоюза адвокатов разрешают привлекать адвокатов из любых стран. Он привлек внимание к тому, что закон об уголовном суде, разработанный ВУС, также разрешает это.
Профсоюз адвокатов Иордании принял решение созвать конференцию Комитета в защиту С. Хусейна из числа адвокатов-добровольцев. Набралось 1700 адвокатов из различных стран. Группа адвокатов направилась в Ливию, чтобы скоординировать свои усилия с созданным там комитетом в защиту С. Хусейна, в котором участвовала и дочь М. Каддафи — адвокат Аиша Каддафи.
Как уже отмечалось выше, Временное правительство двумя днями раньше объявило об аннулировании указа П. Бремера об отмене смертной казни. Своим указом оно восстановило смертную казнь, видимо, это было сделано как раз к суду над С. Хусейном. К тому же накануне Дж. Буш заявил о том, что С. Хусейн является не военнопленным, а преступником, создав своим таким грубым вмешательством основу для организации судилища над президентом чужой страны. Временное правительство по своему статусу, прописанному в Законе об управлении иракским государством на переходный период (ЗГУ), не имело права отменять прежние законы и принимать новые. Это должны были сделать избранные органы законодательной власти, а не временный исполнительный орган.
Оккупационные власти и их местные ставленники старались создать видимость поддержки в стране суда над С. Хусейном. Были организованы митинги из числа шиитов и курдов, требовавших преданию казни бывшего диктатора. Однако большинство иракского народа осудило само это судилище. Многие к тому времени прозрели, столкнувшись с «прелестями» оккупации и последовавшей вакханалией беззакония и кровопролития. Страна замерла в напряженном тревожном ожидании. Беспардонность США, нагло нарушивших суверенитет Ирака и осуществивших открытую агрессию, причем совершенно беззаконно, без соответствующих решений ООН, свержение режима и суд над законно избранным президентом на территории своей собственной страны вызвали особое неприятие в стане суннитов.
С. Хусейн и его соратники отказались признать предъявленные им обвинения и потребовали адвокатов. Но на судью Заркара Амина (курд из Сулеймании) оказывали постоянное давление члены новоявленного правительства, обвиняя его в мягкости по отношению к С. Хусейну. Особенно в этом плане старались представители компрадорских шиитских партий и организаций. В знак протеста против давления на себя он подал в отставку. Кроме того, он не скрывал своей озабоченности за судьбу свою и своей семьи, о чем он поведал британскому агентству Рейтер.
Новый судья, отобранный американцами и Временным правительством (шиитами и курдами) из той же колоды, Рауф Абдурахман, родом из местности Халабджа, в применении против жителей которого химического оружия обвиняли прежний режим и лично С. Хусейна, с самого начала не скрывал своей ненависти и нетерпимости к бывшему лидеру Ирака, грубо обрывал тех свидетелей и адвокатов, чьи высказывания или вопросы ему не нравились. Так, например, ливанка-адвокат Бишри Аль-Халиль неоднократно удалялась им из зала суда, т. к. горячо отстаивала своих подзащитных, в частности Т. Я. Рамадана. Обращаясь к ней во время одного из заседаний, судья язвительно вопрошал: «Ты адвокат или глава шайки?» и ее же обвинил в невоспитанности. С. Хусейн сделал замечание судье за подобное обращение с женщиной, а тот приказал ему замолчать. «Ты обвиняемый, и тебя это не касается»1. На что Саддам ответил ему: «Я лидер иракского народа, президент Республики Ирак, Верховный главнокомандующий Вооруженными силами и остаюсь таковым, а ты представитель оккупационной власти». Обвинив Саддама в том, что он превращает суд в политическую трибуну для своих заявлений, судья Р. Абдурахман принял решение объявить все последующие заседания закрытыми.
Я следил за ходом процесса все время своего пребывания в Ираке, а также уже после отъезда, находясь в командировке в Египте, поскольку авторитетные общеарабские газеты «Аш-Шарк Аль-Аусат», «Аль-Хаят» и др. подробно освещали его ход.
На данном процессе не было Тарека Азиза. Во-первых, он уже был тяжело болен раком. Во-вторых, американцы надеялись на то, что им удастся вытянуть из него нужные показания и использовать их против С. Хусейна. Он нужен был им в качестве одного из важнейших свидетелей. Но он в своих показаниях ни до, ни после казни С. Хусейна не сказал о нем ни одного худого слова, отрицал приписываемые ему преступления и деяния. Он называл С. Хусейна героем и заявлял, что для него была большая честь работать вместе с этим лидером. По делу Анфаль, которое было одним из основных пунктов обвинения в адрес С. Хусейна, Т. Азиз, отрицая причастность бывшего президента к истреблению 5 тысяч курдских жителей химическим оружием, помимо других доводов, сослался и на американскую прессу, где утверждалось, что именно Иран несет главную ответственность за применение там химического оружия против курдов. Вопрос этот не прояснен до конца. В публикациях западных СМИ, которые, в свою очередь, ссылались на данные из курдских источников, утверждалось, что в ходе боевых действий в восставших курдских районах по указанию С. Хусейна в 1982–83 годах против мирного населения применялось химическое оружие, только в г. Халабдже в результате применения химических бомб погибли 5 тыс. человек, а всего в ходе операции Анфаль было уничтожено до 180 тыс. курдов, пострадали сотни населенных пунктов. В связи с этими обвинениями в адрес режима С. Хусейна Т. Азиз заявил, что в период с апреля по август 1991 года делегация иракского правительства во главе с Иззатом Дури — заместителем председателя Совета Революционного Командования — неоднократно встречалась с делегацией Курдистанского фронта во главе с Дж. Талабани. На этих встречах обсуждались в основном вопросы предоставления курдским партиям мест в правительстве и других органах власти. «От них мы не слышали ни слова, ни от Дж. Талабани, ни от М. Барзани, — сказал он, — ни по поводу применения химического оружия, ни о каких-то массовых захоронениях курдов, ни о насиловании их женщин и т. д. Речь шла о компенсации тем курдским семьям, которые пострадали в ирано-иракской войне». Что касается другого обвинения, по поводу казни 148 жителей деревни Дуджейла в 1982 году, то, защищая С. Хусейна, его неродного брата Ибрагима Тикрити и Т. Я. Рамадана, Т. Азиз заявил, что в 1978–1979 годах там регулярно устраивались взрывы, убийства функционеров партии и государства, были совершены покушения на С. Хусейна. Все другие свидетели также придерживались таких же показаний. В частности, бывший губернатор провинции Салахеддин М. Саадун, назначенным позже министром внутренних дел Ирака, сказал, что на него оказывали нажим американцы, требуя признать вину С. Хусейна. «В Дуджейле было не что иное, как покушение на главу государства, сказал он. — Всем семьям была выплачена удовлетворившая их компенсация».
Но такие показания не нужны были организаторам судилища. Ведь события в Дуджейле были вменены в вину С. Хусейну в качестве одного из главных пунктов обвинения и вынесенного ему смертного приговора. Тем временем десятки и сотни тысяч демонстрантов в Ираке и других арабских странах участвовали в протестных акциях против процесса над С. Хусейном и его соратниками.
5 ноября 2006 года на заседании, которое продолжалось всего 45 минут, судья Р. Абдурахман объявил в присутствии генерального прокурора Ирака Д. Мусави (шиита) решение суда — приговорить С. Хусейна к казни через повешение. Он заявил, что приговор должен быть приведен в исполнение в течение 30 дней. Никакого помилования или смягчения приговора быть не может, безапелляционно утверждал он и подчеркивал, что на это не имеют право ни президент, ни другие. После утверждения этого приговора так называемым Кассационным судом, больше, мол, ничего не требуется для его приведения в исполнение.
Накануне произошел весьма симптоматичный казус. Руководитель международной группы адвокатов по защите С. Хусейна, бывший министр юстиции США Р. Кларк выразил свое мнение, сказав, что это не суд, а насмешка над правосудием и носит явно политический характер. Судья Р. Абдурахман грубо ответил ему сначала по-арабски: «Это ты насмешка, убирайся из зала», затем повторил по-английски: «Вон, это ты прибыл из США, чтобы насмехаться над иракским народом».
Другие соратники С. Хусейна, участь которых решалась на этом процессе, были приговорены к различным срокам, от 10–20 лет и до пожизненного заключения, и лишь один оправдан.
Касаясь реакции С. Хусейна на решение суда, Х. Дулейми, возглавлявший группу иракских и арабских адвокатов С. Хусейна, сказал, что С. Хусейн и другие ожидали такого решения, знали, что все делается по заранее запланированному сценарию, по политическому заказу американских хозяев и их шиитских и курдских ставленников. Он назвал приговор скорым и жестоким, не имеющим под собой ни моральной, ни правовой основы. «За четверть часа до судебного заседания мы сидели с С. Хусейном, — сказал он, — и он обратился к иракскому народу, призвал его проявлять национальную и религиозную терпимость, не допустить раздоров и смуты, изгнать оккупантов, иранских огнепоклонников и сионистов с непорочной земли Ирака». Другой адвокат, тунисец, заявил, что с самого начала суд был нацелен именно на это решение, ни С. Хусейну, ни другим, ни их адвокатам не была предоставлена реальная возможность защиты. Адвокаты, исходя из того, что обжалование в Кассационном суде — это фикция, что это ничего не изменит, т. к. суд, по их словам, не состоятелен, решили апеллировать к арабским народам напрямую. Были организованы многотысячные демонстрации протеста в ряде стран, участники которых резко осуждали приговор этого незаконного суда и заявляли, что С. Хусейн является законным президентом и символом национальной стойкости и сопротивления оккупантам.
А какова же была реакция официальных лиц, членов нынешнего руководства Ирака? Дж. Талабани — президент Ирака, находившийся в это время с визитом в Париже, сказал, что надо уважать «независимость» суда, а премьер-министр Нури Малики заявил, что суд над С. Хусейном — это суд над мрачным периодом в истории Ирака. В телеобращении к народу он расценил его как победу жертв резни в Дуджейле и призвал иракцев принять решение суда без актов насилия. Совершенно иным было мнение патриотов. К примеру, депутат-суннит в парламенте, председатель Фронта национального диалога С. Матлак заявил, что это последний гвоздь в гроб национального примирения и политического процесса в Ираке, и предположил, что это (судилище) вызовет новую волну кровопролития, настоящую кровавую бойню между суннитами и шиитами, после того как всему миру станет очевидной политическая направленность суда над С. Хусейном, приведет к обострению межконфессионального раскола в стране.
С. Хусейн в течение всего процесса вел себя мужественно, решительно и с большим достоинством. Даже в этих условиях он демонстрировал присущую ему сильную волю и стальной характер. Не случайно его называли и друзья, и враги «арабский Сталин». Он отказался встать, когда зачитывался приговор, старался перекричать судью, которому приходилось возвышать голос, чтобы дочитать судебное решение. Его судьи, очевидно, предполагали, что его воля будет сломлена, и просчитались. После объявления приговора он воскликнул: «Да здравствует Ирак, да здравствует иракский народ».
Рано утром 30 декабря 2006 года С. Хусейн был повешен. Это был первый день священного мусульманского праздника «Иид-аль-Адха» (Праздник жертвоприношения). Его отвезли в штаб-квартиру военной разведки Ирака, расположенную в шиитском районе Багдада. В сопровождении 6 охранников в масках его ввели и посадили на стул. Присутствовало ограниченное количество лиц, в т. ч. Верховный прокурор по уголовным делам М. Аль-Фар’ун, советник по национальной безопасности Ирака М. Рубей’а, судьи, несколько шиитских духовных лиц, врач и видеооператор. С. Хусейн стал кричать в камеру «Аллоху Акбар», «Да здравствует Ирак!», «Да здравствует Палестина!». М. Рубей’а сказал, что Саддам спокойно поднялся на эшафот, выглядел сильным и мужественным. Затем он передал Коран, который был у него в руках, и начал произносить шахаду «Нет бога кроме Аллаха, и пророк его Мухаммед». Но ему не дали договорить, быстро накинули петлю на шею и выдернули стул из-под него. Американские представители находились в это время в соседней комнате.
Эта жестокая расправа вызвала бурю гнева в Ираке, во всем арабском и мусульманском мире. Конечно, здесь не было полного единодушия, тем более на официальном уровне, не все руководители арабского мира выступили с однозначными оценками этого жестокого акта. В Саудовской Аравии выразили удивление и порицание в связи с выбором времени приведения в исполнение приговора в священный для всех мусульман месяц, не посчитавшись с их чувствами. Резким диссонансом этого всеобщего осуждения прозвучали заявления шиитских и курдских политиков, находящихся у власти в Ираке: премьер-министра Н. Аль-Малики (шиит), президента Дж. Талабани (курд) и др. Укрывшийся в «зеленой зоне» в штаб-квартире американских оккупационных войск премьер поздравил иракский народ в связи с казнью С. Хусейна: «Правосудие от имени народа Ирака совершилось, — сказал он. — Преступник С. Хусейн казнен и никогда уже не сможет вновь вернуть нашу страну к временам диктатуры». В таком же духе высказывались и другие члены нынешнего руководства Ирака из числа шиитов и курдов. Свое удовлетворение казнью выразили официальные лица Ирана, Кувейта и Израиля.
Президент США Дж. Буш приветствовал казнь Саддама как проявление правосудия и воли иракского народа, отметив, что это важный этап на пути Ирака к демократии. Но, видимо, поняв всю кощунственность такого заявления и его последствий, позже он попытался смягчить свои формулировки и даже отметил, что эта казнь произвела на него впечатление «убийства из мести» и что поспешные действия иракских властей нанесли ущерб их имиджу. Министр иностранных дел Великобритании М. Беккет также посчитала, что «Саддам понес справедливую кару за свои преступления». Но руководители стран — членов Евросоюза не разделили такую оценку, в частности Финляндии, Франции, Германии, Италии и др. Они высказались против смертной казни в принципе. Ватикан, который еще до казни выступал против смертного приговора С. Хусейну, заявил, что «казнь С. Хусейна — это трагическая новость, существует опасность того, что она усугубит климат ненависти и посеет новое насилие».
Принципиальная позиция России по этому поводу была изложена в заявлении официального представителя МИД России, в котором выражалось сожаление в связи с казнью С. Хусейна, несмотря на призывы международного сообщества. Было подчеркнуто, что «поспешная жестокая экзекуция еще больше углубит раскол в иракском обществе. Вместо столь нужного ему национального примирения и согласия народ Ирака рискует получить очередной виток братоубийственного конфликта, новые многочисленные жертвы». Дальнейший ход событий подтвердил правильность этого заявления.
Даже после казни С. Хусейн внушал страх своим палачам. После длительных дискуссий и согласований между представителями иракского правительства и администрации США было принято решение передать тело шейхам его племени Абу Насир. Американским вертолетом оно было доставлено в Тикрит, а оттуда в родное село С. Хусейна Ауджа, где он и был похоронен рядом со своими двумя ранее убитыми сыновьями. Причем было категорически запрещено устраивать по этому поводу траурные митинги, шествия или какие-либо другие проявления массовой скорби. Единственное, что разрешили шейхам племени Абу Насир, — это устроить скромную церемонию соболезнования. Тысячи иракцев собирались посетить его могилу, однако сделать им этого не позволили. Так трагически завершилась судьба этой одной из наиболее ярких личностей в современной истории.
Что касается других двоих членов группы соратников С. Хусейна, которым был вынесен смертный приговор, то приведение его в исполнение, с учетом реакции мусульман в мире, было отложено до завершения священного праздника.