Шевцов Н. В. |
Наумова Е. Е. |
Сквозь метель, вслед за шутом Балакиревым
Нас окружала белая пелена. Метель набирала силу. В снежном круговороте с трудом просматривались и деревянный вокзал, и каменные дома, и металлические стрелы портовых кранов. Наверное, не каждый бы решился на поиски в разгар непогоды. Но у нас не было выхода. Зря что ли пересекали границу, добирались на автобусе до Таллина, а потом, сев на электричку, еще примерно час ехали до Палдиски, где расположен крупный грузовой порт.
В советское время этот расположенный на берегу Финского залива городок, ныне насчитывающий чуть более четырех тысяч жителей, входил в число закрытых населенных пунктов. Здесь находился учебный центр атомного подводного флота СССР, прозванный местными жителями «Пентагоном», размещена база подводных лодок. Существовала погранзастава. Всю территорию полуострова Пакри, где расположен город, огородили колючей проволокой из-за значимости и секретности объектов. Естественно, что попадали в Палдиски только по специальным пропускам, а железная дорога, соединявшая город с Таллином, не была обозначена ни на одной географической карте.
После провозглашения независимости Эстонии военно-морская база перестала существовать, вместо нее возник торговый порт. Ведь нельзя же не использовать глубоководную, к тому же незамерзающую морскую бухту, которую по достоинству оценил сам Петр I. Вслед за тем, в 1710 году в ходе Северной войны русские войска отвоевали у шведов Ревель — нынешний Таллин, российский монарх, узнав о бухте, повелел основать там военный порт и крепость, возведение которой началось в 1716 году. Возникшее при них поселение первоначально называлось Рогервик. Потом у него появилось новое название — Петровский порт. Магниты-сувениры с этим названием продаются в сувенирных киосках Палдиски. Кстати, нынешнее эстонское название города появилось в 1922 году. Оно созвучно русскому слову «балтийский».
Мы приехали в Палдиски для того, чтобы найти остатки крепости, в которой, судя по всему, в течение нескольких месяцев содержался любимец Петра I легендарный шут Балакирев. Его имя многим известно благодаря пьесе Григория Горина, которая так и называется «Шут Балакирев». Вот уже более пятнадцати лет она с успехом идет на сцене театра «Ленком» в Москве.
Иван Балакирев — личность удивительная. Он родился в 1699 году и происходил из костромской ветви знатного рода, один из представителей которого служил во внутренних покоях царя Алексея Михайловича. Он умел читать, а потому, когда поступил солдатом в Преображенский полк, как грамотный, стал обучаться инженерному искусству.
Царь узнал о нем в 1719 году. История их знакомства легла в основу исторического анекдота. В жаркую пору Балакирев стоял на посту на берегу Невы. Ему страшно захотелось искупаться. Он разделся, нырнул в реку. А тут царь идет. Солдат лишь успел нахлобучить парик со шляпой и взять в руки ружье. Надеть мундир времени не хватило. Петр, как увидел часового, одетого в чем мать родила, разгневался и спросил, почему у солдата такой непотребный вид. Балакирев не растерялся и ответил, что, находясь на посту, «исследовал обстановку в реке». Понравился царю остроумный ответ часового. Петр приблизил Балакирева, сделал его камер-лакеем, а по сути дела шутом, не боявшимся озорно высказываться в присутствии монарха. Царю нравились шутки шута. Пришлись они по душе и Императрице. Официально он числился ее ездовым, но использовался и для «домашних услуг», оказавшихся весьма своеобразными и обернувшихся для Балакирева серьезными неприятностями. Став по сути дела доверенным лицом Екатерины, он доставлял ее любовные письма камергеру Виллиму Монсу — родному брату бывшей любовницы Петра. Подвел Балакирева его длинный язык и любовь к спиртному. В один из апрельских дней 1724 года, будучи навеселе, он сообщил о своей секретной миссии обойного дела ученику Суворову. Последовал донос. Все стало известно Петру, который жестоко вмешался в любовную идиллию. Монсу отрубили голову, правда, приличия ради, приговор вынесли по обвинению во взяточничестве. Над Екатериной нависла угроза заточения в монастырь. Ну а Балакирев, как мелкая сошка, отделался 60 ударами батогами и ссылкой на три года в крепость Рогервик. К счастью, опальный шут пробыл там недолго. В 1725 году Петр умирает. Занявшая престол его вдова Екатерина I поспешила возвратить своего опального меркурия, возведя его в благодарность за все пережитое в офицерский чин. Так Балакирев стал поручиком лейб-гвардии, да еще в придачу и «Царем Касимовским».
История присвоения Балакиреву «царского звания» началась в 1722 году. Балакирев удостоился чести сопровождать Петра в Персидском походе. Плыли по Оке мимо города Касимова, издавна принадлежавшего потомкам татарских ханов. Но в год Персидского похода в Касимове не было правителя. Зная об этом, Балакирев, как и подобает шуту, попросил у царя разрешения получить в свою собственность часть владений касимовских царей. И шутка сработала. Правда, если Петр согласился тоже шутя, то Екатерина отнеслась к просьбе шута весьма серьезно, передав ему земли в Татарской слободе Касимова.
Но ни офицерство, ни звание «Царя Касимовского» не уберегли Балакирева от превращения в официального царского шута. Случилось это уже в царствование Анны Иоанновны, занявшей российский престол в 1730 году. Во времена ее правления шутовство превратилось в социальное явление. Многочисленные шуты и дураки, окружавшие Императрицу, с утра до вечера веселили ее. Но были среди них не только безродные карлики и карлицы, но и представители знатных дворянских родов, например, Голицыны. Естественно, нашлось среди них место и Балакиреву с его славным шутовским прошлым. Вот только не были совсем похожи знатные шуты на глупых скоморохов. За шуткой, граничившей с глупостью, нередко скрывалось хорошо продуманное донесение политического характера, которое, прозвучи оно в официальной обстановке, вряд ли понравилось бы неуравновешенной Императрице. А так, сболтнул под общий смех шут, а Императрица благодаря остроте и кривлянию узнает о происшедшем при дворе и даже в государстве и за его пределами событии. В условиях абсолютной монархии шуты часто играли роль своеобразных осведомителей и информаторов. В присутствии Императрицы они кривлялись, визжали, кувыркались. Но у себя дома, в окружении близких или наедине с собой нередко превращались в мрачных, нелюдимых особ.
Императрица со своей стороны хоть и издевалась над шутами, устраивая им свадьбу в «Ледяном доме», описанную в романе Лажечникова, но в целом по достоинству оценивала их работу. Тот же Балакирев по повелению Анны Иоанновны получил дом за Литейным двором в Санкт-Петербурге. А когда за свой длинный язык он вновь оказался в тайной канцелярии, Императрица выручила его, приказав впредь «лишнего не говорить».
К тому же в распоряжении Балакирева оставались касимовские владения. Туда-то он на время и отправился, получив разрешение Императрицы. Уехал в 1739 году в отпуск, а через год Анна Иоанновна умерла, и шут решил не возвращаться, навсегда оставшись в Касимове. Там он и умер в 1763 году при правлении Екатерины II, пережив царствование Елизаветы Петровны. Его похоронили у алтарной стены Богоявленской церкви, расположенной в Пушкарской слободе на окраине Касимова. Могила Балакирева сохранилась до наших дней. Мы нашли ее без труда, когда приезжали в Касимов, увидев крест на надгробной плите. Других захоронений поблизости нет. В летнюю пору вокруг последнего приюта легендарного шута растет зеленая трава.
Достоверных прижизненных изображений Ивана Балакирева не сохранилось. Но его можно увидеть на написанной в 1872 году художником В. Якоби картине «Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны». В центре полотна написаны три фигуры взобравшихся друг на друга шутов. Верхний из них — Балакирев. Кроме того, сохранились его лубочные изображения, созданные в XVIII–XIX веках. О народной популярности Балакирева свидетельствует выпущенное в 1830 году известным издателем К. А. Полевым «Собрание анекдотов Балакирева», включавшее шутки, которые принадлежали самым разным острословам. Книга пользовалась колоссальным успехом, выдержав в XIX столетии более семидесяти переизданий.
К образу Балакирева обращался и кинематограф. В фильме «Баллада о Беринге» роль шута сыграл актер Георгий Милляр, а в картине «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» — Михаил Глузский.
Вот с такими знаниями о шуте Балакиреве мы высадились на станции Палдиски, решив начать поиск крепости Рогервик. Нам повезло: еще в электричке мы познакомились с прекрасно говорившим по-русски жителем Таллина. Выяснилось, что он родом из Нанайского района Хабаровского края. Еще в советские времена перебрался в столицу Эстонии. В момент нашего знакомства ехал в Палдиски навестить сестру и маму. Мы всмотрелись в нашего собеседника и по чертам его лица, например, слегка раскосым глазам, поняли, что он действительно родом оттуда, где большинство населения составляют коренные жители Дальнего Востока нанайцы. Попутчик, сойдя с нами на конечной остановке, несмотря на метель, проводил до улицы, которая вела в сторону остатков замка. Прощаясь, сказал: «Идите все время прямо, мимо памятника Салавату Юлаеву». Нашему удивлению не было предела. Как в эстонской глубинке мог появиться монумент в честь одного из предводителей пугачевского восстания?
Уже потом, изучив документы, мы узнали, что национального героя Башкортостана не казнили после поражения восставших, а отправили на вечную каторгу в каменоломни возле крепости Рогервик. После длительного следствия его били плетьми, заклеймили и скованного по рукам и ногам, вместе с отцом Салавата Юлаем Анзалином и еще несколькими участниками антимонархических выступлений через всю Россию отправили 2 октября 1775 года к балтийским берегам. Салават Юлаев прожил на каторге почти четверть века. Последнее документальное упоминание о нем относится к сентябрю 1800 года. Майор Дитмар сообщал в Эстляндское губернское правление о том, что «сего месяца 26-го числа помре каторжный невольник Салават Юлаев». Его могила не сохранилась. Выкованный из меди памятник-бюст Салавату Юлаеву был установлен в Палдиски в 1989 году.
Через несколько минут после того, как мы увидели памятник, пробираясь сквозь метель, заметили табличку «Улица Салавата». Эта улица и привела нас к бывшей крепости, о которой сегодня напоминают ров и крутые валы из земли и камней — остатки куртин и бастионов. Пошли мимо них чуть дальше и оказались на смотровой площадке, откуда открывается великолепный вид на море и порт.
К сожалению, от крепости мало что сохранилось. Давно исчезла и каторжная тюрьма. Но вокруг, как и много лет назад, ведется разработка камня. Кроме того, в пяти километрах от Палдиски сохранился возведенный еще в Петровские времена маяк.
Вконец продрогнув, все в снегу, мы в конце нашего путешествия по совету местных жителей отыскали таверну под названием «Петровская таможня». Заказав обед, решили посмотреть на выставленные сувениры. Среди них обратили внимание на со вкусом оформленные листки с незамысловатыми стихами. Одно из них называется «Памяти Салавата Юлаева». Там есть такие строки: «Он Пугачева поддержал, / Народ против царей поднял, / За что в оковах и с клеймом / В Балтийский порт был сослан он». Далее следуют слова, которые произносит Салават: «И здесь в Эстляндии — краю / Я камни из скалы долблю, / А песнь о Родине пою, / Ей посвящаю я стихи, / В них все страдания мои».
Судя по всему, тем же самым, что и Салават Юлаев, занимался шут Балакирев. Он тоже работал на каменоломнях.
Другое стихотворение носит название «История славного города Палдиски»: «Здесь царь Петр издал указ / И потомкам дал наказ: / Гавань строить! / Флоту быть!»
Интересно, что кроме Петра сюда приезжала Екатерина II, мечтавшая продолжить дело Петра по сооружению крепости. При ней город был переименован в «Балтийский порт» и получил статус уездного. Однако из-за слишком больших расходов строительство было приостановлено, так как особого внимания требовало укрепление Кронштадта. А в июне 1912 года в гавани Балтийского порта встретились Николай II и кайзер Вильгельм II, приплывшие на яхтах «Штандарт» и «Гогенцоллерн». Но эта встреча не смогла предотвратить Первую мировую войну.
После окончания Великой Отечественной войны «В порту снова корабли. / И подводникам как дом, / Стал центр учебный — Пентагон. / Пропускной режим ввели, / Службу “погранцы” несли».
Оба стихотворения, как мы узнали, написала Галина Малютина — мама хозяйки таверны «Петровская таможня».
Возвращались в Таллин снова на электричке. В вагоне увидели женщину, очень похожую на попутчика, с которым мы ехали в Палдиски. Заметив нас, женщина сказала: «Вы те, кто искали крепость? Мне о вас брат рассказал. Ну как, нашли?» Мы улыбнулись в ответ. По нашим счастливым лицам женщина догадалась, что поиски завершились успешно.