1.
После прочтения множества статей о жизни на Западе мне не давал покоя один вопрос: какие долговременные цели наше, российское общество, теперь должно ставить перед собой? Еще не успели мы построить свой капитализм по образцу «западного», как сам наш «учитель», наш идеал и образец для подражания- «коллективный запад» в самый разгар нашего «строительства» позорно скомпроментировал себя перед «учениками», своим духовным разложением и экономическим хаосом.
А как нас «уговаривали» и до сих пор зовут во всемирное общество потребления соотечественники- поклонники рыночного пути! Вот выдержки из журнала «Новый мир»:
«Путь к социальной гармонии не в уничтожении классовых различий, а в стандартизации жизни», «Американский пролетариат начинает качественно ничем не отличаться от капиталиста. Он играет в те же игры, танцует те же танцы» (1)
Как плохо вы знаете внутреннее устройство людей, господа либералы! Недооцениваете воздействие на них, их же собственной гордыни. Никогда не хотели и не захотят имеющие хорошие доходы- себялюбы быть «как все!».
Когда научно-технический прогресс дал жаждущим богатства огромное количество всяких благ и возможностей, начался процесс, который гениально описал наш философ Иван Ильин: «человек зажил такими органами души, которые бессильны при обращении к священному, которые берут только внешнюю сторону мыслей». (2)
Прошло несколько десятилетий и у самой богатой прослойки западного общества появились свои «стандарты» жизни, требующие непомерно больших расходов, которые не могли себе позволить другие социальные слои. Появились у них свои игры и свои танцы.
Писатель Александр Леонидов, анализируя нынешнюю жизнь на Западе констатирует:«число собственников стремительно сжимается, поляризация в обществе растёт стремительно и неумолимо. (3)
Самые обеспеченные слои общества западных стран оказались заложниками своего стремления к неограниченному повышению достатка и жизненного комфорта. Чтобы увеличивать его, производители товаров и услуг необоснованно завышают цены на свою продукцию, то есть просто крадут и без того ограниченные доходы покупателей. На Западе появился даже обозначающий это явление термин «воровская инфляция». Средства массовой информации полны сообщениями о массовом снижении покупательной способности граждан.
Правильнее всего, учиться на ошибках и трагедиях наших противников. И беспощадно анализировать свои поступки и решения, чтобы, не дай Бог, не повторить «западный путь» в организации своего коллективного существования. Хочется жить в российском обществе спокойно и дружно, особенно после многовековых распрей и жестокой розни. Но как утверждает автор книги «Дао жизни» Ирина Хакамада: «потребительская эпоха разделила нас, сформировав в одних- ненависть к капитализму, в других - узкое сознание, ограниченное кругом партнеров по сословию». (4)
«Партнёры по сословию» в российском обществе выстраивают жизнь «под себя», через СМИ и другие способы коммуникации, неизбежно навязывая согражданам свои вкусы, и представления о том, что есть добро, а что есть зло.
И. Хакамада в своей книге указала и на другие факторы обособления «середняков» от других слоёв населения. В друзьях у этого класса – обладатели нужного капитала или нужные чиновники, среди знакомых только полезные или раскрученные, район проживания престижный, «спутник или спутница рассматриваются как товар, важна стоимость и востребованность на рынке.» (5)
О том, что такое семья в рыночной России в первое десятилетие двадцать первого века, М. Бутаева писала: «для современных семейных отношений характерна тенденция инновационного поведения - замещение традиционных этических ценностей прагматичными основаниями семейного взаимодействия, такими как выгода, расчёт, конкуренция.» (6)
Мы начали повторять те же ошибки западного образа жизни, о которых уже упоминали выше в настоящей статье. С помощью роста цен на товары и услуги средний класс постепенно «отгораживается» от большинства сограждан. Государство и бизнес предпринимает определённые усилия, чтобы процесс имущественного расслоения не шёл так быстро и большинство населения получало больше благ от достижений рыночной экономики. Есть уже первые успехи, растёт число социальных льгот и доплат. Постепенно формируется система выравнивания социального положения наших граждан с помощью новых финансовых механизмов перераспределения доходов. Но это всё-усилия в области экономики.
2.
Пока не удаётся приступить к решительным действиям по идеологическому обеспечению нашего национального единства. К, сожалению, часть общества еще мыслит теми же категориями, что и западная «элита», которая уже явно «обанкротилась» из-за безумного следования своей «элитарности».
В 2019-м году журнал «Новый мир» проводил литературный конкурс, посвящённый 120–летию нашего писателя-аристократа Владимира Набокова. Студент–математик из Казани в своём материале, восхищаясь аристократизмом Набокова, написал: «..я с ужасом понял, Россия потеряла осанку.»(7)
Очень характерное отношение будущего математика к нашему прошлому, где только «под хруст французской булки» вечера становились «упоительны». Автор-студент прямо пишет, что такие аристократы. Как Набоков, «…составляют Россию, по которой мы тоскуем». Не понятно - кто это «мы»! Но ясно, что часть нашей молодёжи тоскует именно о «дворянской России», где жили господа с гордой осанкой с «врождённой самодостаточностью», как писатель Набоков.
Автор делает ту же ошибку, что и многие другие либеральные «мечтатели». Он восхищается эстетической стороной жизни российских богатых сословий, и не желает «снизойти» до анализа того, как вели они себя по отношению к социальным обязательствам в российском обществе. А вели они себя плохо!
Студент пишет: «Ленин не переломил, но согнул хребет России. И не ходить нам теперь грудью вперёд, подбородком ввысь.»(8)
Наверно, слишком «ввысь» был поднят подбородок и поэтому русские аристократы не видели: сколько тружеников вокруг мучается от бытовой неустроенности, от бедности!
3.
Прошло больше тридцати лет с начала наших экономических реформ, пора бы и успокоится, научиться предотвращать социальные конфликты и «сосуществовать» мирно ко всеобщему удовлетворению. Для этого надо всем нам, сознательным гражданам, понимать, что объективно существуют общие для всех задачи и заботы, которые надо решать сообща, и в таких случаях жертвовать чем-то очень важным личным.
В двухтысячные годы уже и отдельные прозорливые экономисты, и социологи стали писать, что: «для производства общественных благ. необходимы коллективные действия, гласный или не гласный общественный договор.» (9)
Но большинство либеральных идеологов продолжает учить всех нас - любить только себя! От чтения их опусов создаётся впечатление, что российский народ уже принят во всемирное общество потребления и теперь под «чутким руководством» хозяев мира каждому нашему гражданину остаётся только улучшать личную жизнь, строить большие дома с десятком комнат для гостей и обязательно с большим количеством туалетов для этих гостей.
Как представишь себе этот огороженный высокими оградами отдельный «мирок» среднего класса среди российских лесов и полей, с тревогой подумаешь: что-то уж очень рано мои дорогие сограждане успокоились. Кругом, вдоль границы столько разных врагов, и в самой матушке России еще много неустроенных, малообеспеченных социальных слоёв населения, о которых надо всем заботиться. Жизнь у нас особая, с её суровым климатом и проблемами больших расстояний. Расслабляться бы особо не надо.
Есть жизненная необходимость осваивать суровые сибирские пространства, защищать свои границы и крепить оборону страны. Всё это требует консолидации общества, огромных коллективных усилий, и, главное, осознания, что коллективизм такое же необходимое качество для всякого общества, как инстинкт самосохранения для отдельного индивидуума.
4.
Российский средний класс должен взвалить на себя «историческую ношу» объединения всего российского населения в одну сильную великую державу. Но осознание этой судьбоносной миссии приходит слишком медленно. Как бы по инерции либеральные идеологи продолжают жить словно до сих пор они пребывают в лихих девяностых годах. По-прежнему, как блины пекут и распространяют по нашим библиотекам свои новые книги. Автор одной из них, Валерий Мильтон назвал своё произведение «Россия - наш сад». Он учит читателей, что «до сих пор господствуют представления о якобы (подчёркнуто мной –В.С) первоочередном значении для каждого человека державы, народа, национальной принадлежности, в лучшем случае – интересов человечества, тогда как они все-только средства, способные (либо нет) гарантировать индивидуальное бытие.» (10)
Если бы не спасительная историческая память нашего народа, не его свойства национального характера, с такими «учителями» трудно было бы поднять российскую молодёжь на борьбу за свой национальный суверенитет. И Россия - «наш сад» давно уже был бы не наш.
Когда российские призывники собираются принять участие в какой- либо военной операции, у них в сознании должны господствовать именно спасительные для всей страны представления о первоочередном значении державы и народа. Автор книги «Наш сад», возможно ощущая, что жить в обществе совсем уж эгоистически, только для себя, как-то неприлично, оговаривается и пишет: «Новая коллективность-назову её так — возможна как осознанный, а потому не насильственный, союз индивидуальностей, тех, кто вполне отдаёт себе отчёт в личной ответственности за своё участие в общем деле.» (11)
Что это за «ответственность»? Каково её содержание и пределы. Слишком размыто всё. Вспомним идейные сражения в России еще в первое десятилетие двадцатого века. Как тогда была широко распространена идеология эстетов из привилегированных классов. «Они заменили долг красотой, и с помощью индивидуализма освободили индивидуума от всяких общественных обязанностей.» (9)
Знакомые лозунги. Уже тогда мастера искусств Серебряного века, интеллигенция крупных городов - решили обособиться от остального российского общества в некую особую касту и жить в своё удовольствие. Очень точно охарактеризовала главное творческое выражение нового движения в литературе, критик Майя Кагарская: «русский символизм восстал не против гражданственности вообще, а лишь против гражданственности устаревшей, социальной, предложил гражданственность новую, мистическую (мессианскую)…(12)
Российское общество только собиралось в крупные города, социальные проблемы общего существования только росли в геометрической прогрессии, а для нашей буржуазной интеллигенции (по мнению М.Кагарской) гражданственность социальная - в этот важныймомент - почему-то уже успела «устареть».
Капиталистическое производство становилось массовым, десятки тысяч крестьян жили в тесных общежитиях, часто не могли лечить членов своих семей и учить их грамоте. Есть дневниковая запись жены Л.Н. Толстого, сделанная в тот период: «приходили к Л.Н разные люди. Трое рабочих-революционеров, озлобленных на богатых, недовольных общим строем жизни.» (13)
Вот вам и отгадка одной из главных причин будущей революционной катастрофы. Трудящееся классы страдали от социальной неустроенности, привилегированные классы - увлекались мистикой, искали утончённых развлечений.
Недавно появились серьёзные исследования, где на основании документов авторы утверждают: в начале двадцатого века наши заводчики старались переложить на правительство царской России все заботы по обучению, лечению и устройству в быту огромных масс пролетариев, которые заполнили тесные общежития больших городов.
Попытки начальника охранного отделения С.В. Зубатова наладить деловое взаимодействие между рабочим классом и заводчиками ни к чему не привели. Что-то подобное профсоюзам не состоялось, и прежде всего, потому, что буржуазия не хотела тратить свои капиталы на обустройство социального пространства. Разумные доводы ума побеждала первейшая страсть капиталистов: наращивать богатство, потом тратить капитал на его содержание и приумножение.
Какие-то тайные агитаторы из Преисподней внушили им, что капиталисты могут жить только для себя и своих близких родственников и «очнутся» они от своего наваждения тогда, когда им в дверь прикладами винтовок постучат революционеры очередного кризиса в обществе.
Постепенно, к середине двухтысячных годов у нас стал утихать «пир» эгоизма в общественном сознании, начатый «перестройкой» «лихих» девяностых. Появились научные работы, где авторы утверждают: страны, регионы и города, где люди более сознательны, больше доверяют друг другу, готовы объединиться ради общих целей, добиваются более высоких экономических результатов и более высокого уровня жизни.
(В Костромской области бизнес-сообщество, скинувшись, построило мост. Его фактическая стоимость оказалась в двадцать раз меньше, чем оценила городская администрация.)
В общественном сознании стала проходить эйфория, когда многие наши граждане верили в «добрый, приветливый Запад», который с материнской улыбкой ждёт нашего прибытия на ихний праздник жизни.
Никто нас нигде не ждёт. Утверждать своё право на жизнь мы должны сами, дружными усилиями всего российского общества.
5.
Есть еще одна проблема, которая мешает нам сплотиться. Сложная человеческая натура не может жить одними мирскими заботами в благополучном обывательском мире. Как черт из табакерки то тут, то там выскакивает дьявольское порождение – гордыня и нарушает хрупкий мир между гражданами разных социальных слоёв. Ей, гордыне, надо перед кем-то показать своё превосходство. Ты можешь быть богат, успешен, но всё это скукота, пока не увидишь Ближнего своего зависящим от твоих капризов и твоей воли.
Старались наши предки, учили своих детей и внуков основам Православия, а потомок стал обычным прагматичным буржуем- и всё забыл: и о том, что надо любить ближнего своего, и что надо жить по заповедям Божьим.
Один из самых мудрых русских людей, философ В.В. Розанов в 1917-м году писал: «не впадаем ли мы в грех - не обращая внимания на вековой опыт народа, тысячелетнюю историю (на нестеровских угодников, например,) (14)
Напомним, что художник Нестеров писал образы юного святого Сергия Радонежского. Философ Розанов робко напомнил большевикам, что кроме нужды в социал-демократии, есть еще нужда молиться. Но никто из представителей новой власти его не услышал. Василия Васильевича заморили голодом в Сергиевом Посаде.
Хотел бы наш богач стать таким же прагматичным, как «западник», но у него не было многовекового опыта формального исполнения жизненных правил на уровне генной памяти. Зато в избытке были крайности русской натуры, максимализм чувств и безрассудное увлечение ими, был азарт, который часто приводил к кризисам на работе и в семье.
Наша прозападная российская интеллигенция растерялась, когда осознала: капитализм – детище западной прагматичности, и мог быть успешным только если его устроители обладали всеми качествами, характерными прежде всего-расчётливостью, подчинению внешним правилам.
Но российские интеллектуалы не допускали мысли, что рыночные формы организации экономики можно создавать как-то иначе, обладая еще другими полезными духовными качествами, по-другому воспринимая понятия долга, само понятие любви. И совершили историческую ошибку.
Был обречен на непонимание целого народа любой либеральный интеллигент, который содержанием русской души не интересовался, в особые её качества не верил. Какая там соборность? Какая любовь к ближнему? Ничего этого наш либерал не знал, и знать не хотел. Его возмущало только то, что русское общество не принимало буржуазные ценности, якобы потому- что боялось ответственности, и поэтому «восприняло идею всепроникающего вмешательства государства во все сферы жизни общества — от снабжения населения продовольствием и топливом до государственного диктата в сфере культуры». (15)
Так комментировал писатель Виктор Папков работу либерального российского ученого С.А. Эксштута: «Он пытается обрисовать другую Россию, Россию капиталистическую, если хотите, «Россию, которую мы так и не обрели». Капитализм и капиталистические ценности так и не стали привлекательными у образованного российского общества. Все более или менее предприимчивые люди — от апологетизированного автором Берга у Толстого, до известного всем со школьной скамьи Лопахина из «Вишневого сада» — вызывали у читателей скорее отрицательные эмоции. (16)
А почему европейский капиталистический образ жизни с самого начала был так не привлекателен для русского? В этом наша «образованная» по-западноевропейски российская интеллигенция разбираться не хотела. Вместо того, чтобы попробовать осмыслить феномен соединения русской духовности с западной прагматичностью и приспособить капитализм, как образ жизни, к менталитету нашего общества, либеральный интеллигент критикует его за то, что русский человек - вот так, в один миг не смог «переродиться» в какого-нибудь швейцарца, и тем поставил всех либералов в неудобное положение.
Нужен другой народ! – об этом прямо пишут либералы уже не один десяток лет. Им «другой народ» нужен в качестве массовки их безбедного существования! А пока они будут, как желчью, исходить иронией и сарказмом, считая эту психическую ненормальность естественной реакцией на окружающий их «неправильный» русский народ!
У этой публики, которая являет собой наш средний класс, есть свои учителя. Так в качестве учебника преподносится уже цитированная в начале этой статьи книга под названием «ДАО жизни» бывшего государственного деятеля Ирины Хакамады. Подзаголовок так и называется «мастер-класс от убеждённого индивидуалиста». Конечно, это учитель индивидуализма западно - европейского и американского, уже ставшего мировоззрением и образом жизни большинства западных стран. Поэтому автору книги- Хакамаде- определённо не нравится мало похожий на капитализм - общественный и экономический строй, который утверждается в России. «национальный колорит российского бизнеса увёл нас далеко в сторону не только от Маркса, но и от всех других магистральных мировых дорог. Нас мотает по целине рынка с нашими откатами, понятиями, бюрократией, безответственной жадностью, тотальным недоверием всех ко всем.» (17)
Картина нарисована достаточно реалистичная, но не новая. Что–то похожее у нас уже было. Вспомним наших предков на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Начало капитализма было у нас успешным. Его начинали русские люди старой закалки. Первые капиталисты России, первые заводчики - это купцы и дети купцов. По складу души они были еще порождением нашего исторического пошлого, где искренне мучились между верой и безверием, солидарностью с церковной общиной и эгоизмом. Царство Небесное внутри их еще боролось с повсеместной рационализацией жизни, с превращением её в бездумное потребительство. Православный по своему внутреннему устроению купец долги свои помнил, и рискуя потерять своё дело, долги отдавал. Его часто можно было встретить в церкви, где он искренне каялся в своих грехах.
Историк литературы Д. Святополк-Мирский прозорливо заметил, что купец прежнего духовного склада был еще интересен великому драматургу А.Н. Островскому и выглядел очень колоритным персонажем в его пьесах. Герой-купец еще метался между необходимостью иногда быть жестоким циником в своих торговых делах и православной любовью к ближнему своему.
Ближе к концу девятнадцатого века купец, а потом заводчик - постепенно становились всё более примитивными по душевному устройству людьми. Драматургу Островскому они стали неинтересны!
Подросшие дети купцов очень примитивно понимали наступающий капитализм. Миллионер, генерал Мальцев укорял своих сыновей в письме другу: «выросли, поженились и всё им кажется, что с заводов золотые горы получать можно. Не понимают, что если из дела берёшь, то туда и клади. Всякое дело кормить надо» (18).
С юных лет этот секрет делового успеха знали в Западной Европе, где все создано для деловой активности, где нет зимы, которая у нас длиться полгода, и затраты на производство всегда в разы меньше. А в России надо было не просто «кормить дело», а еще и «от себя» отрывать, первые годы на семейном бюджете экономить, но «дело кормить» упорно, самоотверженно! Да еще ближнему своему помогать. Но кроме братьев Бахрушиных, семьи Морозовых, еще нескольких фамилий, в качестве известных благотворителей и вспомнить некого. Большинство детей из русских семей с капиталами напрочь забыли своё православное прошлое, о чем прямо говорил в своих проповедях епископ Белой армии священник Вениамин Федченков.
6.
С начала 90-х годов, прочитывая многочисленные тексты в либеральной прессе, я не встречал там самокритичного анализа социального поведения российских привилегированных классов в последнее десятилетие 19-го века и первые 17 лет столетия двадцатого. Есть работы наших современных ученых, которые осторожно, но, объективности ради, документально показывают, что, к сожалению, наша буржуазия относилась к пролетариату и к беднякам из других социальных слоёв совсем не так, как того требовала сама жизнь! Это можно было наблюдать и в начале двадцатого века и в начале двадцать первого.
Западный фермер относится внимательно к самым необходимым нуждам батрака, чаще всего, вовсе не из христианских чувств, а по практическим соображениям. Батрак был нежен ему сытый и здоровый, хорошо выспавшийся, и желательно постоянно живущий с женщиной.
Западному заводчику необходим работник, имеющий такой уровень образования, который позволил бы осваивать новое оборудование, поэтому он заботится об устройстве быта своей «трудовой лошадки», строит жильё, школы и больницы.
Западного предпринимателя никто не учил в академии народного хозяйства, он не читал труды Ленина, но инстинкт выживания верно подсказывал ему, что прочный социальный мир между классами и социальными прослойками –самое необходимое условие для успешного развития рыночных отношений.
Однако построив благополучие без Бога, «западник» в двадцать первом веке неизбежно «впал» в бесовщину и полный маразм общественной жизни.
Верно пишет в своей статье Александр Леонидов: «отказ от христианства или мусульманства (т.е. от традиций авраамического монотеизма) приводит к тому, что представления о «человечестве» и о «счастье» в корне меняются, мутируют до представлений, которые у цивилизованного, традиционного человека могут вызвать ужас и омерзение (и уже вызывают)
Странным образом, из всего жизненного опыта западно - европейских стран, чаще всего, нашими капиталистами используется только опыт создания комфорта в быту, образ жизни, по - возможности обособленный от остального ближайшего населения.
Вот это «незнание» методов создания социального мира часто разделяет разные социальные слои российского общества. Прячутся в подсознании - искажённые представления и обиды, страх и ненависть. До поры эта «начинка зла» таится в подсознании наших согражданах как вирус чумы в заброшенном колодце. Но в любом серьёзном конфликте может себя проявить!
Давайте соберёмся из разрозненного населения в великую державу и сообща уничтожим этот вирус навсегда. Нам повезло с нашим национальным характером, в котором еще присутствует православное восприятие мира, и славянский романтизм. Это должно нас спасти. Убедительный пример из истории древней Европы приводит Владимир Мажегов в своей статье, посвящённой 150-летию со дня рождения английского писателя Честертона:
« … Ничего на свете не боялся Карфаген, кроме Карфагена. Его подтачивал дух, очень сильный в преуспевающих торговых странах и всем нам хорошо знакомый. Это – холодный здравый смысл и проницательная практичность дельцов…
Но «именно здравый смысл и практичность, возведенные в культ, Карфаген и погубили.
Рим стал бороться, восстав из пепла, и победил. Именно потому, что его идеалы были несколько менее практичны.
Случилось так, что религия духа победила религию денег – боги победили бесов». (19)
г. Минусинск, июнь 2024 г
Приложение:
Журнал «Новый мир»,2023 г.10, стр.160
И. Ильин «Аксиомы религиозного опыта», издательство Белорусского экзархата,2006 г. Стр.44
Сайт газета «День литературы», июнь 2024 г
Ирина Хакамада. «Дао жизни». Издательство Бомбора, Москва, 2021 г Стр.64
Там же, Стр.204
М. Бутаева, журнал «Власть»,2010 г.№ 7.стр.59
Журнал «Новый мир»,2019 г. № 4
Там же
«Стимулы, парадоксы, провалы. Город глазами экономистов.» Strtlka Press.2015 год. с.48
«Валерий Мильтон «Вся Россия-наш сад», издательство Серебряные нити, Москва, 2013 г. с.135
Там же
Д. Святополк- Мирский. «История русской литературы.» Из-во «Свиньин и сыновья», Новосибирск, 2014. с. 273
Майя Кагарская «Апология жанра», Москва, «Текст»,2014 г, с.157
С.А. Толстая. Дневники. c.34
В.В. Розанов. «Чёрный огонь» 1917 года.
Википедия
Там же
Ирина Хакамада. «Дао жизни». Издательство Бомбора, Москва, 2021 г Стр.64
Л.Н. Жукова. О.Г. Жукова «Русское купечество. Гении дела и творцы истории», Москва, «Вече»,2017 год. c.16
В. Мажегов - сайт «Российский писатель» май 2024 г
Скрипко Валерий Иванович — поэт, прозаик, литературный критик, публицист. Член Союза писателей России с 2021 г.
Родился 5 ноября 1948 г. в городе Усть-Каменогорске (Восточный Казахстан). После окончания средней школы переехал в город Братск Иркутской области и стал активным участником местного литературного объединения. Окончил юридический факультет Иркутского госуниверситета. Работал редактором Братской студии телевидения, заместителем редактора городской газеты.
Печатал статьи в журналах «Наш современник», «Москва», «Сибирь» (Иркутск), «День и ночь» (Красноярск), «Природа и человек 21 -век» (Москва), в «Литературной газете», в газете «День литературы».
Лауреат международной премии «Русский позитив» Российского фонда мира и журнала «Москва» за статью о творчестве В.П. Астафьева, 2013 г
Источник: Российский писатель
