Виктор Шабрин
НЕ ОТПУСКАЕТ ПРОШЛОЕ МЕНЯ
Памяти мамы Веры Корнеевны
Всё по пятам за мною тихо бродит,
Не отпускает прошлое меня,
И каждый раз в минувший век уводит,
Как зверь-шатун, проснувшись среди дня.
Из детских лет голодные страницы
Возьмет, да и напомнит мне оно:
Как по стерне осенней, словно птицы,
Промерзнув, собирали мы зерно.
И как кнутом объездчик хлопал звонко,
С полей осенних гнал нас, сорванцов.
А матерям все чаще похоронки
Из-под Смоленска слали про отцов.
В той памяти провалов не бывает,
В нее навек внесен за годом год.
А как забыть нам в день девятый мая
Салютом озаренный небосвод?!
Юрий Алимов
* * *
Вся жизнь, как море, предо мною:
Прилив, отлив... Прилив, отлив...
Волна сменяется волною...
Прощанье здесь... И здесь призыв…
Через меня струится Время,
Весна и осень — все во мне...
То Жизни радостное бремя
На вечной катится волне.
Кирилл Барский
РУССКОЕ СЕРДЦЕ
В русском сердце где-то есть места укромные,
Без которых нас как нации не станет.
Лишь заслышим мы: «Вставай, страна огромная!»,
Сердце екает вот этими местами.
Мы — страна: и боевитые, и скромные.
И страной быть никогда не перестанем,
Если зал встает, когда свою коронную
Розенбаум запоет: «В Афганистане...»
Сергей Булыгин
ПРЕДРАССВЕТНАЯ ТИШЬ
Предрассветная тишь,
Точно сон на ладошке,
Прилегла в камышах
На зеркальной воде.
Из серебряных нитей
Незримых и тонких
Вяжут птицы передник
Цветистой весне.
Мне б ее увидать,
К ней душою прижаться
И упасть в глубину
Зеленеющих глаз,
Сотни раз погибать,
Сотни раз подниматься
И любить ее так,
Как умеют лишь раз.
Но напрасно я жду.
Пусто. Падают руки.
Не у каждого
Встретится в жизни Весна.
Предрассветная тишь.
Спят усталые звуки.
Да о камни безмолвно
Стучится волна.
Валентин Василенко
ПОСОХ ЛЮБВИ
Мы надежду, как посох любви, берегли —
Не пройти жизни путь без опоры.
Без надежды и веры не видно Земли,
Как без снега — не светятся горы.
Не стеснялись с любовью играть в поддавки,
Чтобы шанс на успех увеличить.
Но хранят берега русло горной реки
Там, где небо и скалы граничат.
Не устану никак любоваться тобой,
Сам не знаю — откуда причина?
Лишь с тобою — для сердца не нужен покой.
Только вместе — оно на вершине.
На листе твоей жизни так мало читал,
Но сквозь шепот услышал впервые:
«Нам, как птицам, — гнезда нужен теплый овал
А над ним — облака голубые».
И за буйство весны в говорливых ручьях,
И за томное, жаркое лето
Благодарен тебе — ты несла на руках
Обнаженную душу поэта.
Наша осень в свои заступает права,
Ждут поля теплых зерен озимых.
А с небес все летит золотая листва
В наши нежные, белые зимы.
Валерий Сурин
НИКОГДА Я НЕ БЫЛ НА БОСФОРЕ
Никогда я не был на Босфоре.
Не увижу, думал, никогда,
Как втекает в Мраморное море
С Севера зеленая вода.
Но судьба с ним подарила встречу,
И мне вспомнятся еще не раз
Крики чаек в тихий теплый вечер,
У причала старенький баркас,
Зеленщик, толкающий тележку,
Старый рынок, танец живота,
И «Эфес» с анисовой вразбежку,
И официантов суета...
Ну, а перед тем как на рассвете
Улететь в страну холодных зим,
Прокричит мне хрипло с минарета
На прощанье старый муэдзин.
Александр Клаповский
* * *
Я, конечно, москвич, я люблю этот город душою,
В нем родился и вырос, учился, работал и жил,
Уезжал, приезжал, повстречался случайно с тобою,
Дочь растил и тебя бесконечно любил.
Мне по нраву его суматошность
и вечная спешка,
Мне по нраву проспектов и улиц его толчея,
Для меня нет вопроса: Москва — то орел
или решка,
Кто не жаждал Москвы, так уж точно — не я.
Рынки, улочки, тишь переулков Арбата,
И высотки, и стройки, и лента заснувшей реки,
И московских дворов уходящих запавшие
в память ребята,
И доверчивость первой девчоночьей милой руки...
А вечерний каток — несмотря на любую погоду,
Лыжи в парке — с утра и, конечно, совсем
до темна,
Подмосковные рощи и наша любовь —
турпоходы,
Где чуть-чуть для согрева глоток ледяного вина.
Пролетели года, пятилетки истории нашей,
Быт совсем уж не тот, и распались ватаги друзей,
И забылись давно и компоты, и школьные каши,
И билеты в кино, и походы в какой-то музей.
Я бреду по бульварам и тихий напев повторяю...
Я вбегаю в метро в под завязку забитый вагон...
Чтоб я делал, Москва, без тебя — я не знаю,
Но мне дорог и шум, и церквей
возродившийся звон.
Я держу на ладони нашедшийся фантик конфетный
И листаю страницы московских умчавшихся лет...
Подхожу я на улице к будочке-кассе билетной,
Но билетов в московскую юность давно уже нет...
Сергей Коняшин
ПОИСКОВИКИ
Мы сгребаем дрожащей рукой
Твои кости в ведро на раскопе.
Ты убит той суровой зимой
В сорок первом году под Москвой
И засыпан в немецком окопе.
Здесь погиб штурмовой батальон.
Мы прошли по следам твоей роты.
ППШ, две гранаты, патрон,
Котелок и пустой медальон —
Весь итог поисковой работы.
Ты вернуться с войны обещал
Кареглазой знакомой девчонке,
Но потом твой отец прочитал,
Что ты без вести где-то пропал,
В опоздавшей на год похоронке.
Грязь с находок счищает рука.
Вот награда за мили похода:
На простреленном дне котелка
За строкой проступает строка —
Это имя и адрес комвзвода.
Наконец, этот лес мы нашли,
Где с боями прошла твоя рота.
Здесь на мерзлые комья земли
Из-под черных бушлатов текли
Струи крови и горького пота.
Есть дома, где их души кричат
За некрашеной рамой оконной.
Их сердца для кого-то стучат.
Там, как в церкви, не гаснет свеча
Перед маленькой старой иконой.
Нам не выдаст никто ордена,
Нам не пить и не петь о Победе,
Но для нас это та же война —
За фамилии и имена,
За последнюю память о деде.
Наши руки сжимают не штык,
А всего лишь простую лопату,
Чтобы смог положить фронтовик
В День Победы букет из гвоздик
На могилу погибшему брату.