Олег Силянинов
У МОГИЛЫ НЕИЗВЕСТНОГО СОЛДАТА
У стен Кремля святое пламя
Льет на могилу тихий свет,
Склонилось бронзовое знамя
Над памятью минувших лет.
Снимают шапку у могилы
С поклоном низким стар и млад,
Схоронен там в тиши унылой
Спасавший Родину солдат.
Его нам неизвестно имя,
И облик также незнаком.
Но он из тех, кто с честью принял
Жестокий, смертный бой с врагом.
Тогда в герои он не метил,
Не ждал заслуженных наград,
Он просто знал: рубеж намечен
И больше нет пути назад.
Одна, одна на целом свете
Страна, что с детства он любил,
И за нее он был в ответе, —
Народ судьбу ее вручил.
В бою, забыв о сне, о боли,
В пыли израненных дорог,
Собрав в одно: все силы, волю,
Он делал все, что мог...
да и не мог.
Он с нами в час салютный не был,
Что мир народам возвестил,
Но радость общую Победы
Своею кровью освятил.
Уходят в вечность люди, годы,
Стареют бронза и гранит,
Но подвиг твой, Солдат Свободы,
Звездой немеркнущей горит.
Михаил Басманов
ПЛАНШЕТ
Сыну М.
Если пулями изрешечен
Я покину сей белый свет,
Приподняв осторожно за плечи,
Вы снимите с меня планшет.
В нем — «имущества» самая малость
Да тетрадь со стихами в нем,
Что писал я, когда писалось,
Меж боями и под огнем.
Да еще пожелтевшие снимки:
Как-то раз, накануне войны,
Мы с женою и сыном в обнимку
Были вместе запечатлены.
Им, прошу я, планшет отправить —
Все же память, какая ни есть!
Отказать вы солдату не вправе
Оказать последнюю честь.
Как жена — я гадать не намерен,
Если что — не берется в расчет.
Но сынишка, по крайней мере,
Пусть стихи фронтовые прочтет!
Геннадий Русаков
* * *
Пропарывает пласт разбуженное семя,
и капля точит шпат, а ржавчина — металл.
Неспешно жернова размалывают время,
но всем приходит срок, и мой уже настал.
Вот рядом дерева, родня, мои погодки...
Я все еще расту, но сердцем, не умом.
А возраст нас уже находит по походке
и помечает нас порубочным клеймом.
Я койку застелю, присяду на дорогу.
Казенное белье оставлю на виду.
И скину сапоги — все пригодятся Богу...
А я к тебе, Отец, и в тапочках дойду.
Александр Гладков
ЭЛЕГИЯ
Февраль струится в тишине
Предощущением потери,
Как в мрак разверзнутые двери
В болезненном и нервном сне.
На выход шаг — и ты летишь,
И рвешь руками плотный воздух,
И остро понимаешь — поздно:
Весны капель не воскресишь.
Необратимость перемен,
Закономерность увяданья.
И утонченные страданья
Небрежной радости взамен.
Февраль на смену января,
А вслед декабрь. И в звездном шлаке
Причудливо мерцают знаки
Надгорнего календаря.
Артем Козвонин
* * *
Она влюбилась, как дитя:
Презревши стыд, образованье,
Забыв про Божье наказанье,
Раз у него вдали семья.
О том и думая едва,
Она поехала на воды.
Она хотела — на полгода,
А получилось — навсегда.
Границы, реки и моря
Их безнадежно разделяют.
Она сама не понимает,
Как ей дожить до сентября?
Им остается СМС
И мэйлы слать сквозь это лето.
И тихий ангел Интернета
Им улыбается с небес.
Сергей Потехин
РОЖДЕНИЕ ЗИМЫ
Озябшие раздетые бульвары,
Пронизанные мокрой полутьмой,
Встречали под вороньи «каррыварры»
Осенний день, беременный зимой...
В нем вóды заполняли все пространство,
Рождали ветры в схватках сквозняки,
Наряд зеленый летнего убранства
В подземные попрятав сундуки.
Упрямая сырая непогода
Несла с собой обиду и невроз,
И ночью поднатужилась природа,
Позвав на помощь солнце и мороз.
А утром первый снег упал, и сразу
Увидел мир, как, радуясь сама,
Румяна и свежа, и синеглаза
Из лона осени является зима.
Шамиль Нугаев
ВРЕМЕНА ГОДА
Глядя на окна, узором покрытые,
Слышу, как вьюга гудит во дворе.
Холод и сырость, и ветры проклятые,
Как надоели вы за зиму мне.
Солнце вставать стало раньше над городом,
Тают снега, потекли ручейки.
Тучи дождливые, капли за воротом,
Но все длиннее светлые дни.
Солнце поднялось, застряло в зените.
Жаркое марево вязко плывет.
Даже река закипает в граните,
Город, сгорая от зноя, живет.
Свежей прохладой от неба повеяло,
Дышится легче и мыслям светлей.
Солнечным ветром деревья просеяло —
Стала листва покрывалом аллей.
Ранняя осень — мечта москвитянина,
Как для бездомного пса — конура.
Пусть же весь год она сладостно тянется,
Благословенна мечтаний пора.
Вновь месяца подступают холодные.
Мгла над Москвою, как где-то в глуши.
Зимняя шапка, как кошка голодная.
Так не хватает тепла для души!
Лада Струнина
ВОРОБЬИШКЕ
Я не знаю ничего об этом...
Я не знаю ничего о том...
Маленькой, взъерошенной и бедной,
Чья-то жизнь вспорхнула воробьем!
Много их у городских помоек:
Разлетятся стайкой — только тронь!
Прошлое свое уже не помня,
Чья-то жизнь уселась на ладонь...
Все ли ведомы нам мысли Бога?
Кареглазой капелькой души —
Кто он? В птичьем голосе тревога —
По газону пыльному спешит...
Хлеб размокший на сыром асфальте,
В нашей власти: дать или отнять...
Я не знаю ничего о счастье,
Наше счастье пишется в тетрадь.
Кто мы? И какое наше право?
На каких скрижалях есть ответ?
Жизнь пройдет, и так же для забавы
Кинут нам буханку на обед.
Валерий Сорокин
* * *
Ночь. У речки черный камень.
В речке черная вода...
Безвозвратно, навсегда
все мы,
все мы
в вечность канем.
Предначертано давно:
что бы ни случалось с нами,
рано ль,
поздно ль —
все равно
все мы,
все мы
в вечность канем.
Небо, звезды, лунный рог —
в этом странном мирозданье
лишь у наших жизней срок.
Все мы,
все мы в вечность канем.
К жилке на твоем плече
прикасаюсь я устами —
поживем же, прежде чем...
Утро. Раскрываю ставни.