ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ЧУВСТВО СЛОВА
У поэтов и дипломатов много общего — они работают со Словом. Работают профессионально и ответственно. И не случайно среди дипломатов немало поэтов, а среди поэтов — дипломатов. Совершенно справедливо пишет в широко известном стихотворении «Посольский приказ» министр иностранных дел России поэт Сергей Лавров: «Дипломат должен сам дать единственно верный ответ. Должен он, как поэт, находить только верное слово». Только верное слово находили в XIX веке национальные гении — Пушкин, Тютчев, Грибоедов. Они навсегда вошли и в историю дипломатии, и в историю литературы. Горит творческий огонь и в сердцах современных поэтов-дипломатов. В поэзии, конечно, нет ни званий, ни чинов. Здесь все равны перед читателем, и только он, читатель, и еще время определяют качество поэтического текста. Между тем современным поэтам-дипломатам есть что представить на суд искушенной аудитории. Палитра жанров велика: и гражданская поэзия, и лирика, и бардовская песня, и эпиграмма, и даже сатирическая миниатюра. Конечно, не все авторы — высочайшие профессионалы поэтического цеха, но все они без исключения пишут искренне, предельно откровенно, говорят о выстраданном и наболевшем. О том, что в сердце.
Евгений СТЕПАНОВ,главный редактор газеты «Литературные известия»,
кандидат филологических наук
Александр Бессмертных
* * *
Я не славлю Россию —
Она не нуждается в этом.
Она — мировая стихия,
Потому не подвластна поэтам.
Она не нуждается в тостах,
В заклинаньях, что веришь и любишь.
Шепчу ей я тихо и просто:
— Спасибо, что есть
И что будешь.
* * *
Слово — это как весло,
Неверно взял — его снесло.
И лодке крах без управленья.
А у поэта ремесло:
Сложить из сплава
Прочных слов
Нетонущее уравненье.
Анатолий Адамишин
* * *
«Аэрофлот», «Ильюшин», путь домой.
Внизу земли неясное желтенье.
Где озеро? Осталось стороной,
На миг мелькнуло светло-синей тенью.
«Лучше слушай: на озере Чад
Изысканный бродит жираф»...
Да, где-то здесь скитался Гумилев.
Был зверь учтив, милы аборигены.
Далеким сном казался Петергоф,
И маловероятны перемены.
Скажи ему в тот африканский зной,
Что ждет его, а главное Россию,
Ответил бы, наверно: «Бог с тобой,
Возможны ль, право, катаклизмы ныне».
Но, впрочем, это взято наугад.
Я возвращаюсь к точным фактам снова:
Я пролетел над государством Чад.
Читая стюардессам Гумилева.
Николай Бакушин
* * *
В дом пролез рассвет чрез подоконник.
Три часа. И больше не уснуть.
Днем вчера зацвел душистый донник,
И душа ему раскрыла грудь.
Я встаю, окошко раскрываю.
Не глядеть на чудо нету сил.
Новый день, в свои права вступая,
Попирает свет ночных светил.
Фонари померкли вдоль дороги,
Скрылись звезды, блеклая луна.
Но, как гость желанный, на пороге
Заблестели церкви купола.
Тишина. Взлетела с луга птица,
Слышу взмахи ее легких крыл.
Заскулил щенок, знать — мама снится.
И сосед калитку отворил.
Ладно мне — ему-то что не спится?
На вопрос, похоже, есть ответ.
Встретить день и с ночью распроститься
Могут лишь крестьянин и поэт.
Геннадий Бредихин
* * *
Я гражданин страны, которой нет,
Той, что пустили по миру с котомкой.
Давно лежит в шкафу мой партбилет,
Я сохранил его своим потомкам.
Я честно жил в ладу с самим собой
И расскажу, конечно, если спросят,
Бездумно, дерзко следом за толпой
Я в грязь его угодливо не бросил.
Не подсластило время вкус вины,
Хоть лет с тех пор прошло уже не мало.
Все годы память жжет развал страны —
И все мы соучастники развала!
Валерий Левиков
ПЕРЕДОВАЯ-ФРОНТОВАЯ
В тепле ли дачного покоя,
Во власти ль осени, весны
Одно гнетет меня такое:
Войной охваченные сны!
Они чредою непрерывной
Годами следуют за мной,
И я плетусь теперь уж дивной,
Моей дорогой фронтовой.
Она воронками изрыта,
Где натерпелся я всего,
И там же место замполита,
Чтоб снова мне занять его!
Давно далекая такая,
Во власти дыма и огня
Передовая-фронтовая,
Не отпускаешь ты меня!
Андрей Яковлев
* * *
А. П.
Вот и снова Ангола, но только — по правде.
С кипяченьем водички
по пятнадцать минут.
Я готов был. Я знал. И попал я туда, где
Мне, пожалуй что, самое место. Где ждут.
Словно встал над судьбой.
Словно кончился бой,
И рубцуется рана разлуки с тобой.
* * *
В кармане остались последние ранды —
И тают, под солнцем тропическим тают...
В Виндхуке уже расцвели джакаранды,
В Претории только еще расцветают.
Прощайте, саванны, и горы, и воды!
О как же легко здесь дышалось и пелось!
Я мало успел из того, что хотелось.
Я столько успел, что достанет на годы.
Анатолий Пшеничный
БАГДАД
Памяти погибших ребят
из Посольства РФ в Багдаде
Какие в Багдаде красивые ночи,
Качаются звезды на створках окна.
И как же не хочется думать о прочем —
О том, что не дома, о том, что война...
О том, что есть где-то ромашки и клевер,
Нет взорванных улиц и лязга брони,
О том, что не скоро дорога на север
Раздвинет крылами тоскливые дни...
Ах, как мы любили восточные сказки —
Багдадского вора и Али-Бабу!..
Ах, как без опаски и не по указке
Легко мы Востоку вручили судьбу.
Горит над Посольством спокойно и просто
Отечества флаг, словно в храме свеча...
И где-то в России на эти же звезды
Глядят наши мамы, молитву шепча.
И только на древних камнях Вавилона
Стремительный луч обозначит восход,
Мулла прокричит, и проснется со стоном
Чужою свободой прибитый народ.
И звезды исчезнут, как с телеэкрана,
Наполнит духаны духмяная гарь...
Мы выедем в город, и наша охрана
Махнет нам рукой под зеленый фонарь.
Мы просто уедем и не обернемся,
Ни с кем не простимся — всего на часок!..
А дальше вы знаете. Мы не вернемся,
И близким не станет нам Ближний Восток.
И где-то качнутся ромашки и клевер,
И ветер в Москве вдруг ударит толпу...
И больше не будет дороги на север,
И сказок не будет про Али-Бабу...
Игорь Михеев
ДИПЛОМАТ
Когда смолкают автоматы
И наступает тишина,
В борьбу вступают дипломаты,
Чтоб обеспечить мир сполна.
Перо у них штыка острее.
Язык им служит для того,
Чтоб выражаться похитрее,
Не обещая ничего.
Нам говорят, что слишком дорог
Народу дипломатов труд,
Зато они не только порох —
Людские жизни сберегут!
Поверьте: вина да салаты
И весь посольский протокол
Куда дешевле, чем солдаты
Да «скудный» генеральский стол.
Что ж, выбор есть — он строг и точен:
Военный или дипломат!
Жизнь хороша, пока мир прочен.
И для того не жаль затрат.
Алексей Полищук
ПРОЩАЙ, ГААГА
Столица Северного моря
Лежит на желтом берегу.
Как будто море скоро смоет
Твою песчаную тоску,
Как будто ветер скоро сдует
Всю черепицу красных крыш.
И ты, как будто бы тоскуя,
Как будто временно — стоишь.
Твой несуразный Мердерфорт
Бежит от консульских ворот,
Перерастая в Яву-страат.
Гудят машины невпопад,
Гремят трамваи спозаранку.
И долговязая голландка,
Шурша подолами плаща,
Педали крутит, грохоча...
Гаага. Что же ты за город!
Уже четыре года, как
Ты мне не близок и не дорог,
Ни новый друг, ни старый враг.
Тут жизнь проходит между делом.
Я тут живу не наяву.
Своей не начатой поэмы
Всё продолжение пишу:
О шуме Северного моря,
О том, как чайки, гогоча,
Парят на бело-синей воле,
Как из неволи нас влеча.
И я хочу из моря сини
Отведать воли хоть на треть,
Расправить крылья, вслед за ними
Куда-нибудь да улететь.
И я взлетаю, я все выше
Парю, и ветер бьет в лицо.
Я вижу пляшущие крыши,
Гаагской гавани кольцо
Застыло в вычурном узоре
Песчаных дюн. И в их кругу
Столица Северного моря
Лежит на желтом берегу.
Прощай, Гаага. Как всегда,
Нас ждут иные города...
Владимир Мосалов
НЕ ОТРЕКАЮСЬ
Я от сумы не отрекаюсь
И от тюрьмы не отрекусь.
Я за грехи пред Богом каюсь
И плачу, что слабеет Русь.
Я жизнь не просто проживаю,
Я боль храню в своей душе.
На Русь мою собаки лают,
Но силы нет у них уже.
Иду босой, забыв о ранах,
Дорога дыбится порой.
Я Русь от сердца славил в странах,
Стоял за честь ее горой.
Вся жизнь моя — моя Россия.
Она моя вся до конца.
В нее я верю, как в Мессию,
Как в мать я верю и в отца.
Я всеми силами стараюсь
Помочь тебе. Поверь мне, Русь!
Я от сумы не отрекаюсь
И от тебя не отрекусь.