Первый договор о мире и добрососедских отношениях между Россией и Китаем 1689 г.
Минуло более трех столетий со дня подписания Нерчинского договора. Время показало, что, несмотря на все свои несовершенства, этот памятник русской дипломатии пережил многие другие исторические акты XVII столетия, оказался более известным для многих поколений историков и дипломатов. Огромна литература, посвященная Нерчинскому договору. Книги и статьи о нем публиковались и публикуются практически на всех языках, на которых выходит в свет основная научная продукция. Примечательным явлением в китайской историографии последних лет стала работа проф.Дай И «Китайско-русские нерчинские переговоры». Что же определило историческую судьбу Нерчинского договора?
Этот договор, на наш взгляд, может быть рассмотрен в двух главных взаимосвязанных аспектах. Первый — это его роль в русско-китайских отношениях XVII столетия, в частности в истории формирования границы между Россией и Китаем; второй — его значение как первого договора о мире и добрососедских отношениях между европейской державой и крупнейшим государством Восточной Азии. Попытаемся рассмотреть эти аспекты.
28 августа 1689 г. у стен русского города Нерчинска был подписан договор об установлении мирных отношений и размежевании владений Цинской империи и Русского государства. Договор был составлен в нескольких экземплярах: на маньчжурском, латинском и русском языках — и скреплен государственными печатями и подписями послов. При «размене» экземпляров договора глава цинского посольства Сонготу и его советники дали клятвы о нерушимости достигнутого соглашения и о том, что на месте подлежащих разрушению русских острогов не будут возведены какие-либо строения.
Нерчинский договор нельзя рассматривать только как итог Нерчинской мирной конференции. Анализ показывает, что в его статьях нашли отражение все главные требования императора Канси, которые он в течение многих лет выдвигал на переговорах в Пекине с русскими послами и другими дипломатическими представителями. «Переговоры, которые тянулись более двадцати лет, теперь наконец завершены» , — удовлетворенно заключил Канси, принимая Сонготу и его спутников.
У императора были все основания констатировать: «В этом деле все было сделано в соответствии с моими желаниями». Цинским дипломатам впервые пришлось вести переговоры далеко за пределами империи. По справедливому замечанию участника переговоров с китайской стороны миссионера-иезуита Т. Перейры, «московский посол не оказался бы в таком выгодном положении, если бы приехал в Китай, так как там его заставили бы подчиниться китайским обычаям, как это было с другими послами в прошлом, либо ему пришлось бы вернуться домой, не заключив мира». Но поскольку Ф.А. Головин отказался ехать в Пекин , он достиг равенства в посольском церемониале. Однако добиться равенства сил в зоне будущей границы и на самой конференции было выше его возможностей.
В статьях Нерчинского договора было зафиксировано следующее.
1. В качестве рубежей устанавливались речка Горбица и Каменный хребет к северу от Амура, который маньчжуры назвали Большой Хинган. Более точное географическое положение этих гор не было известно. Территории к югу от этого хребта отходили к Цинской империи, а лежащие севернее — к Русскому государству. При этом образовывалась большая зона неразграниченных земель, расположенных между р. Удой и Каменным хребтом. Размежевание этих земель стороны обязывались произвести после изучения местности. Форма дипломатического контакта для этого могла быть выбрана согласно одному из условий: «будут посланы [или] послы для переговоров, или грамоты, и неутвержденные земли затем снова утвердятся».
2. Граница устанавливается по Аргуни, правый берег которой отходил к Цинской империи, а бывший на нем русский острог переносился на русское левобережье.
3. Г. Албазин (по-маньчжурски Якса) подлежал полному разрушению, а его жители (вместе с их имуществом) — переселению в русские пределы.
4. Все нарушители границ впредь должны были подвергаться строжайшему наказанию местными властями. Если же число их превысит единовременно 10–15 человек, об этом следует известить главу каждого государства. Но если «один или [даже] несколько человек совершат что-либо по ошибке, — сказано в договоре, — желательно, чтобы оба государства, по-прежнему живя в мире, не начинали войну»;
5. Предавались забвению все прежние взаимные претензии. Род Гантимура был оставлен на жительство в России, а пленные албазинцы и перебежчики — в Цинской империи.
6. Указывалось, что купцы, снабженные проезжими грамотами, могут вести торговлю на территории обеих стран. Ничто не должно ставить под угрозу достигнутое соглашение.
7. Стороны обязывались выдавать перебежчиков, которые попытаются укрыться на их территории.
8. «Вельможи двух государств, — гласила последняя статья договора, — встретились и прекратили пограничные ссоры и войны, установили согласие и вечный мир, который впредь не должен нарушаться».
Во внешней политике Цинской империи Нерчинский договор решал две важнейшие проблемы: Амур оказался под контролем пинских войск, на его северном берегу образовывалась буферная зона пустынных земель, любая деятельность русских в этом районе была прекращена. Но все же главными были обязательства о поддержании мира, ибо таким образом удалось нейтрализовать политику Русского государства, что соответствовало интересам Цинской империи. Мир с русскими для Канси был лишь прологом к войне против Джунгарского ханства. Договор о мире означал нейтралитет России в цинско-ойратском конфликте. Ойратский хан Галдан более не мог рассчитывать на помощь со стороны русских. Цинская дипломатия поступилась требованием о выдаче князя Гантимура, тем более что после территориального размежевания это требование утрачивало свой первоначальный смысл. Во имя поддержания мира с Россией была разрешена столь желанная для русских торговля их купцов в Пекине.
В ходе Нерчинской конференции весьма большую роль сыграли включенные в цинскую делегацию в качестве советников и переводчиков (языком-посредником на переговорах был латинский) миссионеры француз Ф. Жер-бийон и португалец Т. Перейра. Конечно, их роль заключалась не только в этом. В переговорах они были еще и посредниками, помогающими преодолевать барьеры, неизбежно возникающие между представителями двух культурных, политических и дипломатических традиций. «Я знаю, сколько вы сделали для меня, — сказал Канси иезуитам, — я знаю, что благодаря вашим способностям и усилиям был заключен мир и что вы потратили немало сил для этого» — так рассказывает о встрече с императором Т. Перейра в своем «Дневнике».
Спустя 11 лет после заключения Нерчинского договора Канси в указе от 7 сентября 1700 г. позволил себе откровенно и недвусмысленно признать первоначальную зависимость народов Приамурья от русских. Такое признание опровергало многочисленные заявления о подданстве этих народов цинским властям, встречающиеся в маньчжурских документах периода борьбы за Амур и положенные цинской дипломатией в основу ее позиции на Нерчинской конференции. Этот указ заслуживает того, чтобы быть приведенным полностью: «Земли русских весьма отдаленные, они живут на северо-западе близ моря и весьма почтительны и верны. Когда Галдан, находясь в стесненном положении, просил помощи у них, они воспротивились и не согласились. В прежнее время, когда послали лиц для установления границ, им предложили сделать границу на восток от земель Нерчинска. Нерчинск с другими местами первоначально был землею бурят и урянхайцев; они все жили в лесах, занимаясь ловлей соболей, и назывались лесными людьми. Впоследствии русские, сделавшись сильными, овладели ими и подчинили себе; с тех пор прошло уже 50–60 лет. Поэтому поистине надобно заботиться о них».
Следует отметить, что в середине XVII в. Приамурье административно вошло в состав Русского государства. Царское правительство наряду с военными мероприятиями широко проводило экономическое освоение присоединенных территорий, поощряя переселение крестьян и возделывание полей. Политика обложения податью местных племен была довольно гибкой и в большинстве случаев способствовала их переходу в русское подданство.
Цинское правительство, строя планы захвата Приамурья, ограничивалось военными экспедициями, иногда дополняя их переселением подвластных ему жителей в глубь Маньчжурии. К 1680-м годам эффективность русской политики по хозяйственному освоению края побудила Цинов решиться сорвать этот процесс прямым вооруженным столкновением в Приамурье. Они объявили об исторической принадлежности своей империи северного берега Амура и некоторых районов Забайкалья и на этом основании выдвинули территориальные притязания на освоенные русскими земли, административно входившие в состав России.
Московское правительство, не будучи в состоянии обеспечить должной защиты своих владений в Приамурье, стремилось к мирному урегулированию конфликта и готово было пойти даже на частичные уступки. Оно правомерно рассматривало Амур как естественный рубеж между владениями двух государств, проведение границы по которому оставляло в единоличном владении Цинов обширную зону совместного проникновения, простирающуюся к югу от великой реки.
Нерчинский договор был заключен в обстановке, когда маньчжурские войска фактически оккупировали русские владения, а посольство во главе с Ф.А. Головиным и сопровождавший его отряд находились под угрозой физического уничтожения превосходящими силами противной стороны. Ввиду этого договор следует считать насильственным, т.е. заключенным под угрозой применения силы. Вот почему русские вынуждены были уйти с территорий по левобережью Амура и правобережью Аргуни, принадлежавших русским в 40–80-х годах XVII столетия.
Как правовой документ Нерчинский договор несовершенен. В английском юридическом журнале в свое время отмечалось, что «по форме Нерчинское соглашение — это не “договор”, а вообще мандат китайского императора, который всех королей в мире считал своими подданными, или вассалами» . Делимитация границы отражена в нем крайне неудовлетворительно: тексты договора не идентичны, географические ориентиры не ясны, обмен картами вообще не произведен. Демаркация границы на местности не проводилась вовсе. Обе стороны признали договор, но формально он не был ратифицирован специальными актами. Таким образом, в общепринятом смысле граница не была установлена даже в соответствии с международно-правовыми нормами того времени. Возникшая на левобережье Амура буферная зона незаселенной горнотаежной местности была четко разграничена только в середине XIX столетия — по Айгуньскому и Пекинскому (дополнительному) договорам 1858 и 1860 гг., когда граница стала проходить по рекам Амур, Уссури и Сунгари, далее по оз. Ханка и горам к р. Туманной. Именно эта линия и стала впоследствии границей между Советским Союзом и Китайской Народной Республикой.
Несмотря на несовершенство Нерчинского договора, царское правительство строго соблюдало его статьи. В 1706 г. Петр I издал специальный указ о соблюдении русскими подданными нерчинской границы. Грамота из Сибирского приказа от 21 февраля 1706 г. извещала иркутского воеводу И.А. Синявина, что царь приказал «учинить заказ [то есть приказ, наказ], чтоб за китайский рубеж за границу по договорным статьям руские люди с стороны нашего царского величества ни для какова промыслу отнюдь не ходили и от того договорным статьям нарушения и с Китайским государством ссор не чинили ни которыми делы». За исполнением этого указа сибирским администраторам было «велено смотреть и проведывать накрепко», «и за недосмотр того, — говорилось в грамоте, — вам и прикащикам учинена будет смертная казнь без всякого отлагательства».
Впоследствии Нерчинский договор характеризовался историками как хрупкий и несовершенный. Тем не менее именно он на целые столетия исключил из отношений России и Китая вооруженную силу как средство решения политических проблем. Заложенные в нем принципы — соблюдение мира, стремление предать забвению прошлые ссоры, мирное решение мелких пограничных конфликтов и иных недоразумений — сослужили хорошую службу как русской, так и цинской дипломатии. После конфликта в Приамурье оба государства вновь обратились к политике мирного добрососедства. И несмотря на порой резкую конфронтацию (в Центральной Азии в середине XVIII и в конце XIX в.), они тем не менее никогда не находились в состоянии войны друг с другом. Такого рода отношения между соседними странами —довольно редкий пример в истории.
Каждое поколение по-своему оценивает исторические памятники. Думается, что сегодня, когда человечество озабочено поисками прочного мира, можно по-новому взглянуть и на Нерчинский договор — первый правовой акт, способствовавший ликвидации конфликтной ситуации на заре международных отношений на Дальнем Востоке.
