Ни мирского имени преподобного Нестора Летописца, ни его происхождения мы не знаем, между тем многое из того, что известно о Древней Руси сохранило перо именно этого человека – выдающегося агиографа, составителя главной древнерусской летописи – «Повести временных лет», автора «Чтений» о св. князьях Борисе и Глебе и «Жития прп. Феодосия Печерского» – литературного шедевра, вошедшего в «Киево-Печерский Патерик».
Будущий монах Киево-Печерского монастыря преподобный Нестор Летописец родился в 50-х гг. XI века в Киеве. Юношей он пришел к преподобному Феодосию (+1074, память 3 мая) и стал послушником, затем иеродиаконом. О высокой духовной жизни Нестора говорит то, что он в числе других преподобных отцов участвовал в изгнании беса из Никиты затворника (впоследствии Новгородского святителя, память 31 января), прельщенного в иудейское мудрствование.
Преподобный Нестор глубоко ценил истинное знание, соединенное со смирением и покаянием. «Великая бывает польза от учения книжного, – говорил он, – книги наказуют и учат нас пути к покаянию, ибо от книжных слов обретаем мудрость и воздержание. Это реки, напояющие вселенную, от которых исходит мудрость. В книгах неисчетная глубина, ими утешаемся в печали, они узда воздержания. Если прилежно поищешь в книгах мудрости, то приобретешь великую пользу для своей души. Ибо тот, кто читает книги, беседует с Богом или святыми мужами».
Преподобный Нестор – автор жизнеописаний святых князей Бориса, Глеба и преподобного Феодосия, создатель первой редакции «Повести временных лет» – так называемой Начальной летописи – самого древнего общерусского летописного свода. В ней излагаются события от времени сыновей Ноя и до вокняжения Владимира Мономаха в Киеве в 1113 г. Нестор говорит о первом упоминании русского народа в церковных источниках – в 866 г., при святом патриархе Константинопольском Фотии; повествует о создании славянской грамоты святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием, о Крещении святой равноапостольной Ольги в Константинополе. Летопись преподобного Нестора сохранила нам рассказ о первом православном храме в Киеве (под 945 г.) об исповедническом подвиге святых варягов-мучеников (под 983 г.), об «испытании вер» святым равноапостольным Владимиром (986 г.) и Крещении Руси (988 г.). Русскому церковному историку обязаны мы сведениями о первых митрополитах Русской Церкви, о возникновении Печерской обители, о ее основателях и подвижниках.
При этом интересно, что по поводу авторства «Повести временных лет» историки высказывают разные мнения. В пользу Нестора говорят упоминания о нем в послании к архимандриту Акиндину (1224–1231) монаха Поликарпа и существование некоторых списков с прямым указанием на Нестора как изначального автора летописи. Но очевидно, что потом труд Нестора не раз дополнялся, переписывался и редактировался, вобрав отголоски дальнейшей политической борьбы на Руси. На сей счет существует обширная специальная литература, из исследований же новейшего времени стоит привести слова академика Б.А. Рыбакова: «Из среды летописцев особо выделяется киевлянин Нестор (начало XII в.). Он написал широко задуманное историческое введение в хронику событий – «Повесть временных лет». Хронологический диапазон введения – от V–VI вв. нашей эры до 860 г., когда русы впервые выступили как сила, равная Византийской империи. Историко-географическое введение Нестора в историю Киевской Руси, написанное с небывалой широтой и достоверностью, заслуживает полного доверия с нашей стороны» («Мир истории», М. 1982. С. 327).
Некоторые историки, исследуя зарождение норманнской теории возникновения российской государственности, первым норманистом называют именно Нестора, задавшегося вопросом «Откуда есть пошла русская земля?». По этому поводу академик Рыбаков сделал любопытное замечание: «Окончательное редактирование «Повести временных лет» Нестора осуществляется, по мнению Шахматова (Алексей Александрович Шахматов – выдающийся русский языковед, историк древней культуры – Ред.) около 1118 г. под наблюдением князя Мстислава Владимировича, сына Мономаха. Внук (по матери) английского короля, муж варяжской принцессы, тесть норвежского и датского королей, князь, двадцать лет проведший на севере Руси в Новгороде, Мстислав был прочно связан со всей Северной Европой и именно с этих позиций смотрел на историю Руси, преувеличивая роль северян-варягов в ее судьбах. Везде, где только можно было, Мстислав вставлял легенды о варягах, о призвании варяжских князей и отождествлял варягов с руссами, становясь тем самым родоначальником ошибочной и тенденциозной норманнской теории». («Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв.», М. 1982 . С. 8).
Но что все-таки мы можем сказать о легендарном Несторе по его трудам?
«В конце XI в. он жил в Печерском монастыре, – пишет В.О. Ключевский («Исторические портреты», М., 1991). – Рассказывая под 1096 годом о набеге половцев на Печерский монастырь, он говорит: «…и придоша на монастырь Печерский, нам сущим по кельям почивающим по заутрени». Далее узнаем, что летописец был еще жив в 1106 г. В этом году, пишет он, «скончался старец добрый Ян, живший 90 лет, в старости маститой, жил он по закону Божию, не хуже был первых праведников, от него же и аз многа словеса слышах, еже и вписах в летописаньи сем».
Выдающийся исследователь летописания Древней Руси М.Д. Присёлков относит окончание «Повести…» к 1114–1116 гг., «Чтение» же о Борисе и Глебе и «Житие Феодосия» были, по всей видимости, написаны ранее «Повести временных лет».
М.Д. Присёлков предполагает, что Нестор пришел в монастырь не юным, не видевшим жизни, послушником, но уже достаточно авторитетным человеком, сокрушавшимся о своей молодости, наполненной множеством грехов. Об этом Нестор упоминает в «Житии Феодосия», которое, собственно, и содержит большинство биографических сведений о самом авторе. Так, в частности, становится понятно, что за довольно короткий промежуток времени (около 4 лет) пребывания в монастыре Нестор успел получить сан диакона, по всей видимости, по причине уважения преемника Феодосия – игумена Стефана к своей учености и литературному таланту. «Если то обстоятельство, что Нестор вступил в монастырь уже образованным и немолодым человеком, с одной стороны, вызывает в нас обостренное сожаление о том, что мы ничего не знаем о жизни его до монастыря и только можем гадать, из какой среды он вышел, где получил образование, чем занимался в миру и что повело его к решению удалиться из мира, то, с другой стороны, мы вправе заключить, что Нестор, удаляясь из мира, сознательно и взвешенно остановился в выборе места своих монашеских подвигов из всего обилия и разнообразия монастырей, тогда существовавших в Киеве, именно на Печерском, чтобы в нем вложить свой труд в общий труд феодосьева стада, уже достаточно славного и определенно себя заявившего пред лицом политической и церковной власти, как и пред широким лицом тогдашней русской общественности» («Нестор Летописец», СПб., 2009, С. 38).
Василий Осипович Ключевский обращает внимание на особенный исторический взгляд Нестора: «Научная задача историка, как ее теперь понимают, состоит в уяснении происхождения и развития человеческих обществ. Летописца гораздо более занимает сам человек, его земная и особенно загробная жизнь… Историк-прагматик изучает генезис и механизм людского общежития; летописец ищет в событиях нравственного смысла и практических уроков для жизни; предметы его внимания – историческая телеология и житейская мораль. На мировые события он смотрит самоуверенным взглядом мыслителя, для которого механика общежития не составляет загадки: ему ясны силы и пружины, движущие людскую жизнь. … Летописец описывает нашествия поганых на Русскую землю, беды, какие она терпит от них. Зачем попускает Бог неверным торжествовать над христианами? Не думай, что Бог любит первых больше, чем последних: нет, Он попускает поганым торжествовать над нами не потому, что их любит, а потому, что нас милует и хочет сделать достойными Своей милости, чтобы мы, вразумленные несчастиями, покинули путь нечестия. Поганые – это батог, которым Провидение исправляет детей своих. «Бог бо казнит рабы Своя напастьми различными, огнем и водою и ратью и иными различными казньми; хрестьянину бо многими напастьми внити в Царство Небесное».
Так историческая жизнь служит нравственно-религиозной школой, в которой человек должен научиться познавать пути Провидения. …Все провозвещает эти пути, не только исторические события, но и физические явления, особенно необычайные знамения небесные. Отсюда напряженный интерес летописца к явлениям природы. В этом отношении его программа даже шире, чем у современного историка. У него природа прямо вовлечена в историю, является не источником стихийных, часто роковых влияний, то возбуждающих, то угнетающих дух человека, даже не просто немой обстановкой человеческой жизни. Она сама – живое, действующее лицо истории, живет вместе с человеком, радеет ему, знамениями вещает ему волю Божию.
…Так летописец является моралистом, который видит в жизни человеческой борьбу двух начал, добра и зла, Провидения и диавола, а человека считает лишь педагогическим материалом, который Провидение воспитывает, направляя его к высоким целям, ему предначертанным» («Исторические портреты», М., 1991).
Преподобный Нестор скончался около 1114 г., завещав печерским инокам-летописцам продолжение своего великого труда. Его преемниками в летописании стали игумен Сильвестр, игумен Моисей Выдубицкий, продливший ее до 1200 г., наконец, игумен Лаврентий, написавший в 1377 г. древнейший из дошедших до нас списков, сохранивших «Повесть» преподобного Нестора («Лаврентьевскую летопись»). Наследником агиографической традиции печерского подвижника стал святитель Симон, епископ Владимирский (+1226, память 10 мая).
Преподобный Нестор погребен в Ближних пещерах преподобного Антония Печерского. Память его Церковь чтит также вместе с Собором отцов, в Ближних пещерах почивающих, 28 сентября и во 2-ю Неделю Великого поста, когда празднуется Собор всех Киево-Печерских отцов.
Творения его издавались много раз. Последние научные издания: «Повесть временных лет», М.-Л., 1950: «Житие Феодосия Печерского» – в «Изборнике» (М., 1969; параллельно древнерусский текст и современный перевод).
Источник: Журнал "Покров"
Картина и фото: cont.ws; Православие.ру
