Путь Сергея Есенина на Голгофу

Революционные преобразования в России с 1917 г. начались сменой образов, и со стен стали снимать Божьи образа. Вместе с тем, для создания советского образования надо было всю русскую классику, пронизанную евангельским светом, приспособить к новой противоестественной действительности, основанной на классовой вражде и крови. Так началась борьба за посмертный образ русского писателя. При этом больше всех пострадал Сергей Есенин, любимое дитя русского народа, поэт, который воистину стал символом России. Еще в 1914 году он написал:

Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!».
Я скажу: «Не надо рая!
Дайте родину мою».

С этих стихов и начался крестный путь Сергея Есенина на Голгофу. Всю жизнь он оставался самым преданным сыном Отчизны, в ее поруганной красе. Не удивительно, что поэт был убит и оклеветан.

А затем на протяжении многих десятилетий советские литературоведы пытались мученическую смерть Сергея Есенина представить как самоубийство. Более того, по сей день поэт-мученик, взошедший на Голгофу за Русь-Россию, остается в ярме самоубийцы. В этом смысле Голгофа поэта и народа, символом которой он стал, продолжается.
В 1989 г. на Есенинских чтениях в Ленинграде мне попала в руки посмертная фотография Сергея Есенина, которая меня поразила. На ней он не похож на самоубийцу. Это был оригинал из Ташкентского музея Сергея Есенина, переданный туда его дочерью Татьяной. Во время прямого эфира в Ленинграде, в программе «Открытая дверь», мне чудом удалось показать эту фотографию, что, по сути, «легализовало» тему убийства Сергея Есенина. Тогда у меня приняли статью в журнал «Слово». Появились очерки Эдуарда Хлысталова и Сергея Куняева в журналах «Москва» и «Наш современник». Но надо отметить, что еще до всех этих публикаций и моего выступления по ленинградскому телевидению об убийстве Есенина заговорил Василий Иванович Белов — открыто, перед большой аудиторией, в 1988 г. на литературном празднике в Вологде. Однако тогда эту тему замолчали, ни в одной газете о ней даже упоминаний не было.
А слухи об убийстве Есенина появились сразу после его смерти.
Ведущий советский есениновед Юрий Львович Прокушев, глава Всероссийского Есенинского комитета при Союзе писателей России, сторонник официальной версии о самоубийстве поэта, должен был как-то отреагировать на появившиеся публикации о насильственном характере кончины Есенина. Меня, к примеру, пригласили в писательскую Комиссию по выяснению обстоятельств смерти поэта наряду с криминалистами, патологоанатомами. Но они проработали недолго, где-то до 1991 г., и вышли со своим заключением в пользу самоубийства Есенина. На самом деле, все исследовали очень поверхностно, о чем я и рассказала в статье «Фальсификация ХХ века», опубликованной в газете «Русский вестник». Общественный резонанс на эту статью вынудил Комиссию продолжить исследования еще на два года, до 1993 года. Однако нужно отметить, что с самого начала был очевиден вполне определенный настрой в ее работе: разоблачить не убийц поэта, а тех, кто писал об убийстве Есенина, показать, что это все несерьезно.
Помню, в марте 1993 г. всех членов Комиссии собрали в Институте мировой литературы РАН — там даже присутствовал старший прокурор из Генеральной прокуратуры Николай Николаевич Дедов. Для начала были изложены доводы, что нет, мол, никаких сомнений в самоубийстве Есенина. Как сказал Дедов: «Есенина никто не вешал и за ноги не тянул». Прокушев при этом снисходительно улыбнулся ошеломленному залу. А мне, как члену Комиссии, в руки дали ее Заключение, из которого я увидела, что в исследовательской части есть все доказательства убийства, а выводы сделаны обратные. Например, на посмертной маске кратер под правой бровью Есенина полностью по локализации совпал с черным круглым пятном на фотографии. Вывод Комиссии — парадоксальный: «кожная складка».

А кратер — это углубление, очень похожее на пулевое отверстие, которое замаскировали. Дальше: на кисти правой руки не обнаружено ожога. При этом сделан вывод о том, что у него на лбу ожог. Согласно описанию участкового надзирателя, Есенин держался рукой за трубу парового отопления. Если так, то у него ожог должен быть как на лбу, так и на руке. Кроме того, сделан совершенно удивительный вывод, что раны неглубокие, поверхностные. Почему они так решили? По динамике изменения цвета ран: от серого к черному на фотографиях от 28-го и 29-го декабря 1925 года. Так вот, у фотографий от 28-го декабря — есть негативы, а у других — негативов нет. Они сравнили оттиски однодневной давности с подлинных негативов с фотографиями, которым на тот момент было уже 66 лет! Но фото же темнеют со временем, это и ребенку ясно. Вот так все проводилось — довольно неубедительно. Я полагаю, что сам Юрий Львович Прокушев, автор многих книг «о самоубийстве Есенина» — был лицом заинтересованным! Поэтому, совершенно очевидно, что он — в силу своей предвзятости — юридически не имел никакого права возглавлять Комиссию по расследованию обстоятельств гибели Сергея Есенина. Более того, при работе Комиссии дело дошло до прямого сокрытия некоторых чрезвычайно важных документов! Комиссия взяла под защиту акт cудмедэксперта А.Г. Гиляревского, «не видя» в нем противоречий.

А противоречия возникают при сопоставлении этого акта с другими документами, которые были у Прокушева, скрывшего их. Однако случайно, после окончания работы Комиссии, прорвалась статья в газете «Русский Курьер», где было опубликовано письмо Павла Лукницкого литератору Льву Горнунгу, написанное в начале 1926 года. И там секретарь похоронной Комиссии Павел Лукницкий пишет о сильнейшей травме головы Есенина: «один глаз навыкате, другой вытек». Он оставил эту запись не только в письме к Льву Горнунгу, но и в своей книге об Анне Ахматовой, опубликованной за рубежом.
Я полагаю — и это не только мое мнение, ведь слухи об убийстве Есенина ходили уже давно, чуть ли не с 1925 г. — «сверху» было особое указание: не разглашать обстоятельства гибели Сергея Есенина. Потому что, если мы говорим об убийстве, мы должны ответить и на вопрос: а кто причастен к убийству? Вот тогда-то, еще в советские годы, Прокушев и получил от власть имущих подобную установку.
Несомненно, к обстоятельствам гибели Сергея Есенина причастен и Лев Троцкий. Именно он написал некролог на смерть Есенина, скрывая обстоятельства убийства поэта. Но проговаривается в этом некрологе и называет совершенно точно 27-е число — временем гибели поэта («самоубийства» — в терминологии Троцкого). Потом часто ошибались, писали 28-е декабря, но осведомленный Троцкий правильно назвал день. При этом написал о Есенине: «...несроден революции». А это уже звучит как приговор. Дальше пишет, что «во имя будущего она навсегда усыновит его», то бишь: приспособит. Вот, уже тогда «усыновляли и приспосабливали» к советской действительности. Этим, в частности, занимались в дальнейшем и Ю.Л. Прокушев, и С.П. Кошечкин, и другие советские есениноведы. Но что самое ужасное? Они внедрили искаженный образ Есенина — пьяница, забулдыга, у него было много попыток покончить жизнь самоубийством... И это все само по себе наводит на мысль о возможном суициде.
Но в России любят Есенина! Более того, народ стал протестовать, когда вышел на телеэкраны большой сериал под названием «Есенин». Там талантливый актер Сергей Безруков по воле режиссера Игоря Зайцева играет именно такого Есенина: пьяницу, повесу, скандалиста... Только вот непонятно, когда он успел написать полное собрание сочинений к 30-ти годам.

Безусловно, поэт создавал перед читателями свой образ кровного сына России. А все эти печально известные мемуары — того же Мариенгофа, скажем прямо — напридуманы. Правильно отметил в свое время Максим Горький, что «Роман без вранья» — это, по сути, роман вранья. Другие мемуаристы также врали самым бессовестным образом о Есенине. Об этом предупредил еще Борис Лавренев, который был свидетелем тех трагических дней в «Англетере». Он опубликовал некролог в «Красной газете». Там ответственность за смерть Есенина возлагается на имажинистов, кстати, опекаемых Львом Троцким и Яковом Блюмкиным. Лавренев пишет, что «один раз в жизни» он должен «сказать обнаженную правду», «и их черная кровь не смоет кровяного пятна на рубашке замученного поэта». Это не похоже на просто художественный образ. У него сам некролог называется: «Казненный дегенератами». Не то, чтобы они лично убили Есенина, но к этому причастны определенным образом.
Считаю также, «половинчатая» версия о том, что Есенина довели до самоубийства — трусливая, она как бы «и нашим, и вашим». По сути своей Есенин был не таким человеком, чтобы добровольно наложить на себя руки. В такой точке зрения полное непонимание поэта. Невозможно предположить, чтобы он остался в живых после того, что им написано. Например, цитата о результатах свершившейся революции из «Страны негодяев»:

Пустая забава,
Одни разговоры.
Ну что же,
Ну что же вы взяли взамен?
Пришли те же жулики,
Те же воры,
И законом революции
Всех взяли в плен.

В той же поэме читаем:

Никому ведь не станет в новинки,
Что в кремлевские буфера
Уцепились когтями с Ильинки
Маклера, маклера, маклера...

Это не просто стихи. Они перекликаются с так называемым «Делом четырех поэтов»: Сергея Есенина, Алексея Ганина, Сергея Клычкова и Петра Орешина. Поэты говорили о том, что именно вожди революции, Троцкий и Каменев, причастны к махинациям на черной бирже, которая располагалась на Ильинке, у памятника героям Плевны. Разговоры Есенина и его друзей были подслушаны в кафе провокатором. Устроили товарищеский суд, открыли уголовное дело. В 1927 г. дело закрыли из-за гибели двух поэтов: Ганин был расстрелян, а Есенин — убит.
Как известно, по данным следователя Эдуарда Хлысталова на Есенина завели тринадцать уголовных дел. Правильно писала его сестра Екатерина, что к нему цеплялись провокаторы, доносчики. Если он ложился в больницу, то не потому, что у него белая горячка, а потому, что нужно было хоть как-то скрыться от судебных преследования. Я могу привести свидетельство врача Петра Зиновьева, который был отцом Натальи Приблудной, жены друга Есенина Ивана Приблудного. Я имела счастье с ней познакомиться, она много интересного мне рассказала. Например, что ее отец говорил вполне определенно, что «Есенин не лечится, а отдыхает — скрывается, а не проходит курс лечения». Она ходила на похороны Есенина и видела, что он лежит загримированный от следов убийства. Наталья Петровна была свидетельницей того, как над могилой кричала Зинаида Райх: «Сережа, Сереженька, ведь никто ничего не знает!» Думаю, она догадалась, что Есенина убили. Об этом, несомненно, знала и Софья Толстая.
На одном из вечеров памяти Есенина, который я проводила в Центральном доме литераторов в 2016 г., выступал писатель Григорий Калюжный. Он рассказал, что был знаком с Натальей Михайловной Дитерихс, двоюродной сестрой Софьи Толстой. Наталья Михайловна ему поведала — уже к тому времени вернувшись из лагерей, — что в тот день, 27-го декабря 1925 г., случилось в квартире Софьи Толстой. В ночь раздался звонок, Наталья взяла трубку и услышала взволнованный мужской голос: «Позовите Софью Андреевну Толстую». Она позвала Софью к телефону, в трубку что-то сказали, Соня упала в обморок... а затем, придя в себя, сообщила своей двоюродной сестре, что Сергея застрелили. Именно так было сказано: «застрелили»! Григорий Калюжный много раз переспрашивал Наталью Михайловну, но та неизменно отвечала: сказано было именно «застрелили». Та пробоина на лбу Есенина вполне похожа на след от пули. А еще была травма шейных позвонков. Некоторые полагают, что и туда могли пули попасть. Мы до конца не знаем, как все произошло. Но раны были страшные у Есенина, это видно по фотографиям.
Итак, если смерть — согласно Троцкому и по рассказу Натальи Михайловны Дитерихс — произошла 27-го числа, а что же тогда было 28-го? Очевидно, инсценировка. 27-го числа пошли звонки, было известно уже в ночь среди некоторых знакомых, что Есенин погиб. Да и Троцкий не случайно упоминает 27-е декабря. И вот утро 28-го. Антонина Львовна Назарова, жена коменданта гостиницы, вспоминала, что ее мужа 27 декабря, в 23 часа примерно, вызвали в гостиницу, а утром он явился и сказал, что Есенина нет в живых. Значит, уже вечером, около 23 часов 27-го числа, Есенина действительно не было в живых. Кто-то узнал и ночью распространил эту весть. Говорили, что Есенина застрелили. До нас со временем дошло и свидетельство от самой Софьи Андреевны Толстой, жены поэта.
Вне поля зрения специалистов осталось и свидетельство известного архитектора Стефана Сергеевича Карпова, прошедшего сквозь тюрьмы и лагеря. В начале 90-х он рассказывал академику Андреевичу Николаевичу Зелинскому, а затем и создателю «Энциклопедии Российских сел и деревень» писателю Григорию Петровичу Калюжному о том, как в юном возрасте столкнулся с тайной «Англетера». Более того, невольно поучаствовал в ее сокрытии. В те роковые дни он вместе со своим отцом, искусным мастером-краснодеревщиком, заделал по приказу коменданта гостиницы дверь из пятого Есенинского номера в соседний сразу после гибели поэта. При этом их попросили полностью скрыть все следы от дверного проема так, как будто их никогда там и не было. Что поделаешь? Скрыли.
Однако теперь можно сопоставить это свидетельство с воспоминаниями Сергея Клычкова, который проводил свое расследование после гибели друга и установил, что ночью в соседний, якобы пустой номер действительно входили.
Много тайн хранит в себе и посмертная маска поэта. Выдающийся скульптор Николай Александрович Селиванов, который всю жизнь работает над образом Сергея Есенина, специально приехал 17 сентября 2018 г. в ЦДЛ, где собрались почитатели творчества поэта, чтобы еще раз рассказать о свидетельстве своего старшего коллеги Николая Васильевича Томского, прославленного советского скульптора, лауреата многих премий.
В 1956 г. для своей курсовой работы в Суриковском институте Николай Селиванов неожиданно для многих выбрал светлый образ Сергея Есенина, стихи которого долгое время были под запретом. На эскизе появился поэт рядом с березкой. Никто другой за Есенинскую тему еще не брался, по- этому профессор Николай Васильевич Томский сделал юноше подарок. Это была посмертная маска Есенина из Ленинграда. Прекрасная и вместе с тем трагичная. С каким-то моцартовским выражением лица, которое оказалось навеки спрятанным под гипсом. Всех студентов поразила рана на лбу. Тогда Николай Васильевич пояснил, что пробоину на лбу при снятии посмертной маски залепили пластилином, но все-таки она видна.
Светлый образ Сергея Есенина на фоне березки, созданный Николаем Селивановым, украсил Всемирный фестиваль молодежи и студентов в 1957 году. А посмертная маска поэта с ее тайнами осталась в мастерской скульптора до лучших времен. И они, непременно, наступят.
Возникает вопрос: сколько еще можно замалчивать обстоятельства гибели Сергея Есенина? Приближается 130-летие со дня рождения поэта, которое собираются отмечать на федеральном уровне. Неужели мы встретим этот праздник постыдно... для властей? В народе знают, что Есенин убит. А дело о гибели великого русского поэта так никогда и не велось. Сергей Есенин, символ России, в ярме самоубийцы.
Думается, активная травля Есенина началась довольно рано. Николай Бухарин написал пасквиль на Есенина вовсе не случайно: был принят путь на индустриализацию страны, и Есенин, со своей «деревней», оказался многим неугоден. Например, существует документ, письмо Максима Горького, написанное при жизни Есенина Николаю Бухарину, где он пишет прямым текстом, что нужна «нещадная критика», что нужно ударить по «мужиковствующим», дать им «умный подзатыльник, который толкнет вперед наше словесное искусство». При этом он подчеркивает, что «мужипоклонники и деревнелюбы» противостоят пролетарским писателям и что «талантливый трогательный плач Есенина о деревенском рае — не та лирика, которой требует время и его задачи, огромность которых необозрима». Скорее всего, сам Горький даже не представлял, какой размах приобретет его метафора об умном подзатыльнике в жизни страны. Многие поэты, вышедшие из деревни, вскоре были расстреляны. Первым погиб Алексей Ганин, поэт-провидец. Его обвинили в том, что он русский фашист (такие термины уже тогда использовались). Что же писал Ганин? Он утверждал, что Россию уничтожают, как христианскую державу, а вслед за ней на очереди Америка и вся Европа. Это была тема откровенных разговоров Есенина и Ганина. С таким мироощущением шансов выжить не было, и это миропонимание выплескивалось в стихах. Зимой 1922 г. Сергей Есенин получил письмо от Николая Клюева, в котором тот написал: «Радуйся закланию своему». Тогда, еще в начале 20-х годов, Клюев предвидел мученическую смерть Есенина.

Но вернемся в наши дни. В 1993 г. Комиссия по выяснению обстоятельств смерти поэта прекратила свою работу. В 1996 г. отдельной книгой были изданы материалы Комиссии, а затем в 1997 г. провели аукцион, где выставили на продажу оригиналы четырех фотографий Есенина в гробу, а также посмертную маску. Я прочитала о предстоящем аукционе в газете, о том, что появился интересный лот — четыре фотографии, на которых «видно лицо Есенина со следами побоев». Прямо так и было написано. И дальнейшая судьба фотографий становилась неопределенной.

Мною была опубликована тогда же статья «Улики на продажу. Первые Есенинские торги» в газете «Советская Россия». Это было открытое письмо а Генеральную прокуратуру с просьбой завести уголовное дело по факту гибели Есенина в связи с новыми открывшимися обстоятельствами, пока все оставшиеся улики не распродали. Вслед за мной в Генпрокуратуру обратился Институт мировой литературы РАН (ИМЛИ), который выкупил посмертную маску. А фотографии выкупили журналисты, и они потом попали в музей в Константинове. Этот аукцион проводился в ИМЛИ, именно они и явились организаторами, а фотографии — видимо, кто-то «со стороны» им принес. Я безуспешно попыталась остановить сам аукцион, который прошел 4-го октября и был приурочен к Дню рождения поэта.
Сергей Есенин — поэт-пророк, заглянувший в бездны, которые приоткрываются нам только сегодня. Вот мы упомянули друга Есенина Алексея Ганина с его провидческими размышлениями, оценками будущего, с его предсказанием отхода от христианской веры на мировом уровне, «раскрестьянивания» России. Все это было предсказано и являлось темой постоянных разговоров между поэтами есенинского круга. Сам Сергей Есенин был поэт глубоко христианского миропонимания. Про Америку он писал, например, так:

И тебе говорю, Америка, —
Отколотая половина земли,
Страшись по морям безверия
Железные пускать корабли!

У Есенина — далеко не простые лирические стихи, многое написано с огромной эпической силой. А его «Ключи Марии», созданные во время Красного террора! Есенин раскрывает в этой работе истинное народное миропонимание. Например, что не простое у нас узорочье, а представляет собой особые знаки, символы, осознанные нашим народом на каком-то душевном, глубинном уровне. Есенин анализировал, писал о символах (древо, конек на крыше избы), об их значениях. Жизнь была у простого человека «без изысков», незатейливой. Но крестьянин выходил и смотрел не только на землю, которую пашет, но и на небо заглядывал. И многое постигал на особом, неосознанном уровне. Есенин все это понимал: он раскрыл тайны ремесла, секреты своих образов в этой теоретической работе. Ведь крестьянство по сути было оболгано в силу непонимания со стороны интеллигенции. Не случайно Есенин как раз и упрекал за это своих друзей-имажинистов — за то, что у них не было «чувства родины». Как известно, в 30-е годы все поэты с «чувством родины» — были расстреляны. Первым погиб не знакомый лично с Есениным, но очень его любивший, самый молодой из есенинской плеяды, Павел Васильев, яркий, мощный. Все эти поэты были лишними в новой России, где проводилась вполне определенная политика. Идеологическая борьба по всем фронтам шла не на жизнь, а на смерть!
Например, в одиннадцати номерах «Правды» печатался «Новый завет без изъяна евангелиста Демьяна» — Демьяна Бедного (Ефима Придворова). Шла оголтелая антирелигиозная кампания. И вдруг появляются стихи Есенина, где он написал про одного из обласканных агитаторов советской власти:

Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Ты не задел Его своим пером нимало.
Разбойник был, Иуда был, —
Тебя лишь только не хватало.

Ты сгустки крови у креста
Копнул ноздрей, как толстый боров,
Ты только хрюкнул на Христа
Ефим Лакеевич Придворов.

И такие вот есенинские стихи в защиту христианства, неожиданные для многих — начинали сразу «ходить по рукам». Сейчас уже доказано, что эти стихи написаны именно Есениным, так как найден автограф. В эмиграции все были уже тогда в 20-е годы в этом уверены, а сестра Есенина, естественно, боясь гонений, не признавалась в этом.
Вообще, стремление «ущипнуть», задеть Есенина — было в ходу как при его жизни, так и сохранилось вплоть до нашего времени. В день похорон Сергея Есенина вышла статья Э. Германа (он же Эмиль Кроткий), который уничижительно написал о поэте, заканчивая ее такими словами «Сереженька, на любимых не сердятся!» Откуда такая фраза? У Есенина есть в «Метели» строка: «Себе любимому чужой я человек!» А дальше читаем:

И первого
Меня повесить нужно,
Скрестив мне руки за спиной,
За то что песней хриплой и недужной
Мешал я спать стране родной...

Получается так, что этими стихами ему как бы напомнили, что, мол, «как ты попросил — так и сделали».
Вспомним и другие строки поэта, полные любви к своей Родине, глубоко православной.

И за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положите меня в русской рубашке
Под иконами умирать...

Что касается так называемой предсмертной записки Есенина, то она публиковалась в двух вариантах: в беловом без помарок в пятитомном собрании сочинений поэта, изданном при участии сестры поэта Екатерины Александровны и молодого есениноведа Юрия Львовича Прокушева в 1961 г.
и переизданном в 1967 г. в издательстве «Художественная литература», а также в черновом варианте с многочисленными помарками, который широко известен. Одно наличие двух вариантов наводит на мысль о махинациях, о чем справедливо писал Николай Федорович Астафьев, столкнувшись с изданием 1967 года.
Кроме того, нельзя не обратить внимания на тот факт, что текст «До свиданья, друг мой, до свиданья...» созвучен другим стихотворениям поэта. Например, «Мы теперь уходим понемногу...», написанном в 1924 г. в связи с преждевременной кончиной Александра Ширяевца, а также строкам из «Персидских мотивов», написанным в 1925 году. Вспомним: «До свиданья, пери, до свиданья...», а также «Ну и пусть умру себе бродягой! / На земле и это нам знакомо».
Кровавый автограф, казалось бы, свидетельствует о суициде. Но Есенин и раньше писал стихи кровью. Так, по свидетельству Нины Табидзе, все стихотворение «Поэтам Грузии» Есенин написал кровью. Видимо, так поэт попытался подчеркнуть значимость сказанного.
Русская революция 1917 г. проходила, по сути, под теми же лозунгами, что и так называемая Великая Французская революция, уроки которой не были осмыслены в полной мере ни в России, ни за рубежом. И вот итог: Западный мир стал постхристианским.
Поэтому Русская Православная Церковь, которую не одолеть, вызывает панический страх на Западе. К тому же она связывает весь Русский мир, певцом и защитником которого был Сергей Есенин, наш великий, распятый клеветой Поэт.
В 2005 г. в преддверии писательского пленума в Рязани, приуроченного к юбилейной дате Сергея Есенина, архиепископ Рязанский и Касимовский Павел (Пономарев), потом экзарх всея Беларуси, призвал с амвона храма всех молиться за убиенного поэта. Чуть позже в узком кругу он рассказал о том, что Церковь располагает правдой об убийстве Сергея Есенина, благодаря тому, что один из убийц принес покаяние на исповеди. Но дождемся ли мы покаяния от тех, кто так изощренно скрывает правду о мученической кончине самого преданного сына России? В 2020 г. исполнилось 125 лет со дня его рождения и 95 со дня убийства.

* * *

Поэта убивают за стихи.
Когда поэт — один за дверью,
Пред ним его черновики,
В самоубийство не поверю!

Поэта убивают за любовь,
Любовь к России, что невеста,
При входе в храм, где смрад и кровь,
И не осталось свята места.

Поэта убивают за слова,
Когда поэт в зените славы,
И видится, что он глава
Духовной крепости державы.

Всегда подыщутся слова,
И объяснения, и вздохи...
На куполах взросла трава,
И взорван памятник эпохе.

Поэта убивают за стихи —
Неукротимую стихию,
Где чернозем — черновики.
Но Слово воссоздаст Россию!

* * *

Как снять ярмо самоубийцы
С поэта, Родины и птицы?
Стреляют влет и судят разом —
И слух ползет. Ползет проказа.
Позор и слава, и бессмертье.
Он просит, требует: «Поверьте!»
За ним российские деревни
И мир могучий, цепкий, древний,
Поля и храмы на холмах,
Россия на семи ветрах...
Где Черной речкой обернулась
Дорога белая в снегу.
Блеснет и спрячется во мглу.
Стреляют влёт. И нет отсрочки.
И в окровавленной сорочке
Кладут на белую постель.
В дни Рождества метет метель...