Их было семеро, как в русской сказке о богатырях или в знаменитом кинофильме о смелых энтузиастах 1930-х. Первыми в отечественной истории звания Героев Советского Союза получили 90 лет назад Анатолий Ляпидевский, Михаил Водопьянов, Иван Доронин, Николай Каманин, Сигизмунд Леваневский, Василий Молоков и Маврикий Слепнев — отчаянные парни, ставшие любимцами огромной страны. Один из тех, кого отважные летчики спасли из полярного плена, художник Федор Решетников изобразил на своей картине всю семерку, и даже на этом, не отличающемся особой детализацией полотне видно: они были очень разными — по характеру, темпераменту, возрасту. А объединяло их главное — то, что делает человека героем.
ЛЕДОВЫЙ ПЛЕН
К авиации в Советской России относились с особой любовью, даже нежностью. В железных птицах наши люди видели воплощенную мечту о покорении неба, о возвышении человечества над бренным, суетным миром.
В 1934 году, когда пароход «Челюскин» терпел бедствие в Арктике, многие в СССР надеялись именно на летчиков. Когда льды сковали судно, ему пришлось дрейфовать. 13 февраля в 13 часов 30 минут после серьезного повреждения пароход начал тонуть. За 120 минут Шмидт организовал эвакуацию экипажа с многотонным скарбом на льдину. Потом за несколько дней был построен целый городок. Его обитатели проводили исследования, читали друг другу лекции, в общем — не паниковали. В Советском Союзе их сразу же объявили героями, а в остальном мире считали смертниками.
Западная пресса утверждала, что люди на льду обречены, и вселять в них надежду на спасение, дескать, негуманно, это, мол, только усугубит их мучения. Датская газета «Политикен» заочно оплакивала советских полярников: «На льдине Отто Шмидт встретил врага, которого еще никто не мог победить. Он умер как герой, человек, чье имя будет жить среди завоевателей Северного Ледовитого океана». И таких публикаций было немало. В спасительную миссию авиации на Западе в то время не верили, а ледоколы просто-напросто не смогли бы к челюскинцам пробиться. У них уже заканчивались запасы продовольствия, но больше всего ученые, анализировавшие ситуацию на льдине, опасались сильных морозов и ветров.
НАЙТИ И НЕ СДАВАТЬСЯ
Но советская авиация не подвела. Не обращая внимание на погоду, не думая о смертельном риске, пилоты настойчиво искали лагерь Шмидта. Полеты в основном были «слепыми», нередко — без нужных карт и всегда — без радиоподдержки. Никаких сведений о том, на каком клочке бескрайней белой пустыни расположились челюскинцы, у летчиков не было. Радист Эрнст Кренкель неустанно посылал сигналы, но лишь немногие из них долетали до Большой земли. Двадцать восемь полетов надо льдами совершил на верном АНТ-4 Анатолий Ляпидевский, и все оказались безрезультатными. Мешал плотный туман, а у пилота не было ни радиосвязи, ни навигационных приборов. В снегах он не обнаружил ни малейших признаков жизни, дошел до отчаяния, не мог спать. И все ж таки в 29-й попытке ему повезло. 5 марта в 40-градусный мороз при ясной погоде Ляпидевский не только нашел лагерь, но и благополучно сел на крохотном, заранее расчищенном челюскинцами участке ровного льда. С каким восторгом они его встречали! Встал вопрос: кого первыми вывезти на Большую землю? Ни ас, ни полярники над ответом долго не думали. В салон туполевского бомбардировщика с трудом удалось вместить десятерых женщин и двух маленьких девочек, одна из которых — Карина Васильева — родилась на борту «Челюскина», а имя свое получила в честь Карского моря. (Острослов Кренкель вскоре прозовет популярнейшего Ляпидевского «дамским летчиком».)
Долгих два часа переполненный самолет добирался до базы в Уэлене. Там спасенным полярницам пришлось долго отбиваться от восторженных соотечественников, стремившихся их обнять или хотя бы потрогать.
Прислушиваясь к триумфальным сообщениям радио и первым интервью вызволенных, страна ликовала. Казалось, что уже через несколько дней летчики спасут всех пленников Арктики. Однако вновь добраться до челюскинцев удалось лишь 7 апреля, причем на сей раз повезло не Ляпидевскому (он так и не сумел вторично пробиться к лагерю), к ним прорвался Николай Каманин.
ГЕРОИ И СУДЬБЫ
Самый молодой из спасателей показал себя истинным офицером — по духу, системе ценностей, внутренней дисциплине. Действовал предусмотрительно, аккуратно — так, чтобы полностью исключить риск для людей. На своем Р-5 за девять удачных полетов вывез из лагеря 35 человек.
Этому пилоту выпала поистине уникальная судьба, в которую вплелись и Великая Отечественная, и покорение космоса.
Будучи «летным папой» первого отряда космонавтов, курировал звездную программу от Министерства обороны, являясь, по сути, вторым человеком после Сергея Королева. Наверное, не было ни одного принципиального, связанного с полетами на орбиту вопроса, по которому руководители государства и главные конструкторы не советовались бы с генералом Каманиным. А тот, несмотря на возраст, не раз проходил сложнейшие тренировки вместе с будущими космическими первопроходцами, на себе испытал, что такое невесомость.
Он обладал стратегическим мышлением, хорошо разбирался как в технических проблемах, так и в людях, отлично понимал, какими качествами должен обладать человек, чтобы с честью перенести и колоссальные перегрузки в полете, и «фанфары» по возвращении на Землю. Для первых космонавтов Николай Петрович был не только командиром, но и незаменимым советчиком.
На аллее покорителей космоса в Москве, увы, до сих пор нет памятника Каманину. Это неправильно, несправедливо...
Крестьянский самородок из Подольского уезда Василий Молоков на двухместном самолете Р-5 умудрялся вывозить по шесть человек, приспособив для пассажиров парашютные ящики. Дядя Вася (как называли его в полярном лагере) доставил на материк 39 челюскинцев, больше, чем кто-либо из коллег. Когда Шмидт предложил ему стать начальником Управления полярной авиации, Василий Сергеевич отказался. Руководящую работу он не любил, а посему вернулся за штурвал — на арктическую авиалинию Красноярск — Дудинка.
Во время Великой Отечественной Молокова назначили ответственным за американские поставки по ленд-лизу, которые шли с Аляски через Арктику. Но опытный авиатор стремился на фронт и был назначен командиром 213-й авиадивизии ночных бомбардировщиков. Его соединение принимало участие в освобождении Белоруссии, помогая не только регулярным войскам, но и партизанам, потом сражалось в Восточной Пруссии, взламывая укрепления Кенигсберга. Василия Молокова летчики запомнили как мудрого командира, невозмутимо покуривающего трубочку и отдающего самые правильные приказы в почти безвыходных ситуациях.
Еще одним героем спасательной операции стал сын крестьянина из Тамбовской губернии. В народной песне, которая на мотив «Мурки» звучала по всей стране, о нем пелось: «Если бы не Миша, Миша Водопьянов, не видали б вы родной Москвы». Этот всегда уверенный в успехе летчик вселял олимпийское спокойствие во всех, с кем имел дело. Михаилу Васильевичу удалось вывезти из лагеря Шмидта 10 человек.
Через несколько лет после челюскинской эпопеи Водопьянов первым в мире «приледнил» самолет (23-тонную машину) в районе Северного полюса и высадил на льдину экспедицию папанинцев. За этот подвиг летчик, несомненно, заслуживал вторую золотую звезду. Но тогда оставалось в силе неофициальное решение не награждать первых героев ею повторно, их статус и без того считался высочайшим. На сей раз храбрый пилот получил только орден Ленина.
Воевал он тоже героически, бомбил Берлин еще летом 1941-го. По окончании войны проявил себя как талантливый писатель, адресовал свои книги и взрослым, и детям.
Участвовал в секретных экспедициях к Северному полюсу, когда пилоты, ученые и военные руководители решали в Арктике оборонные задачи.
Маврикий Слепнев спас шесть полярников, включая страдавшего туберкулезом легких Отто Шмидта (по распоряжению Совнаркома его пришлось отправить в госпиталь на Аляску, на территорию США). В годы Великой Отечественной Маврикий Трофимович был заместителем командира авиационной бригады ВВС Черноморского флота. Затем служил в Главном управлении ВВС ВМФ, в Главном штабе Военно-морского флота.
Добродушный силач Иван Доронин в ледовом лагере побывал однажды и вывез оттуда двух человек. После операции по спасению челюскинцев пилот продолжал летать на воздушных трассах Восточной Сибири и Севера. Окончив Военно-воздушную академию, стал начальником летно-испытательной станции авиационного завода № 1, а в годы Великой Отечественной возглавлял аналогичное подразделение на авиазаводе в Химках. Предприятие выпускало конструктивно сложные, требовавшие дополнительных испытаний и доводок истребители Яковлева. За их боеготовность как раз и отвечал Доронин.
ЧИСТАЯ ПОБЕДА
13 апреля 1934 года Водопьянов, Каманин и Молоков доставили на материк самых последних из 104 челюскинцев: заместителя Шмидта Алексея Боброва, радистов Кренкеля и Серафима Иванова, боцмана Анатолия Загорского, моториста Александра Погосова и капитана затонувшего парохода Владимира Воронина, по традиции покинувшего «корабль» (то, что осталось от «Челюскина») последним. Вывезти живыми и невредимыми удалось всех, включая собак, которые помогали людям выжить. Эта была чистая, не имевшая прецедентов в мировой истории, победа авиации.
16 апреля 1934 года ЦИК СССР особым постановлением установил (далее цитата) «высшую степень отличия — присвоение за личные или коллективные заслуги перед государством, связанные с совершением геройского подвига, звания Героя Советского Союза».
Героем номер один стал сын, внук и правнук священников, нашедший лагерь Шмидта Ляпидевский. Несмотря на обрушившуюся на него славу, он оставался скромным и на редкость терпеливым. Рядом с ним во время официальной церемонии улыбался активный участник поисковых полетов, обаятельный, раскрепощенный франт Леваневский. Именно ему удалось в труднейших условиях доставить в Ванкарем хирурга Леонтьева, который сделал срочную операцию заместителю Шмидта Боброву. Начинал Сигизмунд Александрович морским летчиком на Черном море, позже проявил себя и как полярный авиатор, и как испытатель-первопроходец дальних авиатрасс. Судьба этого мечтавшего о неоспоримом личном первенстве пилота оборвалась трагически. Из первых героев Советского Союза погиб только он, причем до сих пор неизвестно, где произошла унесшая его жизнь катастрофа. В 1937 году Леваневский задумал совершить перелет с торговым грузом на борту из Москвы в Фербенкс через Северный полюс. Совершить этот подвиг в составе экипажа из шести человек знаменитый ас собирался на экспериментальном четырехмоторном самолете конструкции Виктора Болховитинова. Полет выдался тяжелым. Один из моторов отказал, а сама крылатая машина покрылась коркой льда. Где-то над Аляской Сигизмунд Леваневский принял решение совершить аварийную посадку. Вскоре радиосигналы от него приходить перестали. С 13 августа 1937-го он числится пропавшим без вести, а обломки самолета ищут до сих пор.
ВСТРЕЧА НА БОЛЬШОЙ ЗЕМЛЕ
Шедший с Дальнего Востока в столицу «поезд челюскинцев» на всех станциях встречали с оркестрами и митингами. «Каждый приносил нам в подарок что мог. Несли молоко, редиску, салат, самодельные шкатулки, конфеты, торты. Торты дарили в огромном количестве. Здесь были торты-корабли, торты-заводы, торты-вокзалы, торты с начинкой и без начинки, торты пухлые и торты поджарые», — вспоминал Молоков.
19 июня спасенных и спасителей чествовала вся страна. Москва их встречала как триумфаторов. На улицах ликовали сотни тысяч людей. Прибывший на Белорусский вокзал состав усыпали цветами. Всюду пестрели приветственные транспаранты. Когда герои в открытых автомобилях медленно проезжали по столичным проспектам в сторону Красной площади, сограждане выкрикивали их фамилии, узнавая то Водопьянова, то Ляпидевского, то Молокова (портреты летчиков часто публиковались в газетах).
Играла музыка, автомобили забрасывали цветами и приветственными листовками. На главной площади страны челюскинцев и пилотов встречали руководители Советского Союза. Капитан Воронин подарил Сталину ленту со спасательного круга с надписью «Челюскин» (сохранилась в знак памяти о затонувшем пароходе).
«Праздничное настроение царит повсюду. Все смотрят друг на друга, как на лучших своих друзей. Это же надо: так сплачивает совершенно незнакомых людей одна общая идея. Одна великая общенародная радость в связи с таким блестящим окончанием эпопеи спасения. Все стали на это время совсем родными. И как хорошо улыбаются друг другу. С какой гордостью думают сейчас и о своей Родине, и о ее героических свершениях», — вспоминал современник великих событий, который вместе с другими москвичами ликовал в тот день на улице Горького.
Фабрика «Большевик» подготовила ко встрече героев огромный — весом более 60 кг — торт с надписью «СССР завоюет Арктику».
«Что вы за страна!.. Даже полярную трагедию превратили в национальное торжество!» — воскликнул тогда Бернард Шоу. Его ирония всегда была обоюдоострой, однако в тот раз на репутации Союза ССР сказывалась вполне положительно. О спасении челюскинцев, подвиге наших летчиков узнал весь мир. Документальные фильмы о них шли в десятках стран. С державой, способной на грандиозные научные экспедиции и готовой вызволить из полярного плена с помощью авиации собственных граждан, приходилось считаться...
На тот момент прошло всего лишь 30 лет после первого полета братьев Райт, а советские летчики уже выполняли фантастически сложные задачи на Крайнем Севере.
С тех пор в каждом городе, в каждом дворе дети годами играли в полярных летчиков и челюскинцев. Так воспитывалось поколение будущих фронтовиков Великой Отечественной.
ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ГЕРОИЗМА
Традиция награждать наиболее достойных граждан золотыми звездами сохранилась. И сегодня такая награда является наивысшей. Она предназначается для тех, кто идет на смерть за други своя, самоотверженно защищает Родину, открывает нечто неизведанное без оглядки на риск.
Эти герои несут службу в космосе, Арктике, Новороссии... там, где нужно храбро сражаться, преодолевать невероятные трудности, действовать за гранью человеческих возможностей. Когда мы видим, как посверкивают золотые звезды на кителях молодых героев, непременно вспоминаем тех, с кого началось формирование блистательной когорты, — полярных летчиков, открывавших новые воздушные пути, доблестно воевавших и побеждавших.
Источник: Материал опубликован в мартовском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».
Фото: YouTube; dzen.ru
