О героях Первой мировой, которую не зря называли Второй Отечественной
Первая мировая, начавшаяся 110 лет назад, вызвала небывалый патриотический порыв. В той войне многие русские воины, показав «неустрашимую храбрость», удостаивались одной из самых почетных боевых наград России – Георгиевского креста. Несколько человек стали ее полными, четырехкратными кавалерами.
О подвигах этих людей восторженно писали газеты и журналы, рассказывали детям, за них молились в церквях. Это были действительно незаурядные, мужественные люди. Поклонимся их светлой памяти...
Список Георгиевских кавалеров Первой мировой войны открыл приказной (ефрейтор) казачьего Ермака Тимофеевича полка 24-летний Козьма Крючков. Он прославился на всю Россию, его портрет изображали на плакатах, листовках, почтовых открытках и даже на папиросных коробках.
Вот как он сам описывал исторический бой, происшедший в августе 1914 года в Польше: «Часов в десять утра направились мы от города Кальварии к имению Александрово. Нас было четверо - я и мои товарищи: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Начали подниматься на горку и наткнулись на немецкий разъезд в 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер...»
(Тем не менее казаки не только приняли неравный бой, но и атаковали неприятеля! Возле Крючкова загарцевали одиннадцать (!) вражеских всадников с пиками. А у него в руках была только шашка! Помогла помочь винтовка, но в ней заклинило патрон). «Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь… – вспоминал Крючков. – Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважные. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки…»
Так же храбро и решительно действовали товарищи Крючкова. В итоге они зарубили больше двух десятков немцев! Остальные ускакали. Русские кавалеристы отделались легкими ранами и вернулись в свою часть. Через несколько дней Крючков принял Георгиевский крест из рук генерала Павла Ренненкампфа. Той же награды удостоились товарищи Крючкова.
Среди героев Первой мировой были будущие прославленные советские военачальники, Герои Советского Союза. Семен Буденный стал полным Георгиевским кавалером. На счету его тезки Тимошенко – три награды, у Георгия Жуков – две. Константин Рокоссовский, Александр Василевский и Родион Малиновский заслужили по одному Георгиевскому кресту.
Целая когорта смельчаков-георгиевцев получила известность в литературе – поэт Бенедикт Лифшиц, драматург Всеволод Вишневский, писатели Валентин Катаев, Михаил Зощенко. Последний без малого три года провел в окопах под вражескими пулями и снарядами За личную храбрость его наградили пятью (!) орденами, среди которых Георгиевский крест. Он был ранен, пострадал во время немецкой газовой атаки. Следы войны остались на всю жизнь – писатель получил порок сердца и до конца жизни мучился от жестокой депрессии.
…Когда грянула война, Николай Гумилев вступил в армию «добровольцем-охотником» и отправился на «священный долгожданный бой», ибо «в немолчном зове боевой трубы я вдруг услышал песнь моей судьбы».
Случалось, кавалерист Гумилев целыми днями не вылезал из седла. Вечером, когда его сослуживцы устраивались на ночлег, он, безмерно уставший, умудрялся при свече искать рифмы. Его стихи о Первой мировой –метафорические, чарующие, похожие на живописное батальное полотно:
Как собака на цепи тяжелой,
Тявкает за лесом пулемет,
И жужжат шрапнели, словно пчелы,
Собирая ярко-красный мед.
А «ура» вдали – как будто пенье
Трудный день окончивших жнецов.
Скажешь: это – мирное селенье
В самый благостный из вечеров.
И воистину светло и свято
Дело величавое войны,
Серафимы, ясны и крылаты,
За плечами воинов видны…
О своих боевых заслугах Гумилев в разговорах упоминал скромно. Собственный образ отразил в стихотворении «Память»: «…Знал он муки голода и жажды, / Сон тревожный, бесконечный путь, / Но святой Георгий тронул дважды / Пулею нетронутую грудь….» Первым крестом, 4-й степени, поэт был удостоен в декабре 1914 года «за отличия в делах против германцев». Вторым, 3-й степени, Гумилева наградили через год – в декабре 1915-го за ночную разведку.
…Уроженец Херсонской губернии, пилот Александр Казаков лично сбил 17 и в групповых боях еще 15 германских и австрийских самолетов. Он был признан самым результативным российским летчиком-истребителем Второй Отечественной.
Казаков стал вторым в истории авиации пилотом (первым был погибший Петр Нестеров), совершившим воздушный таран. И первым, кто остался в живых после столь опасного маневра. За битвой русского и немецкого летчиков 1 апреля 1915 года с волнением наблюдали из окопов русские и германские солдаты…
Среди награжденных Георгиевским крестом во время Первой мировой были и женщины. За три месяца жестоких боев сестра милосердия Римма Иванова вынесла из-под огня почти 600 (!) раненых солдат и офицеров.
За спасение командира взвода прапорщика Соколова она была удостоена Георгиевской медали «За храбрость» 4-й степени, за вынос с поля боя раненого командира роты поручика Гаврилова и восстановление линии связи — той же награды 3-й степени. А после того, как Римма спасла от гиибели истекающего кровью командира полка, полковника Граубе, ей был пожалован Георгиевский крест.
9 сентября 1915 года во время боя у карпатского села Доброславка, в роте, где Римма служила санитаром, были убиты все офицеры. Солдаты дрогнули и стали отходить. И тут Римма бросилась вперед, увлекая за собой других. Не добежав нескольких десятков метров до неприятельских окопов, она рухнула, сраженная пулеметной очередью…
Мария Бочкарева, которой позволил пойти на войну сам Николай II, прославилась созданием «женского батальона смерти». Он отличился в сражении при городе Сморгони. Геройское поведение женщин произвела впечатление даже на такого бывалого воина, как генерал Антон Деникин. Он вспоминал, что в одной из контратак женщины заставили немцев отступить, но не получили поддержки мужчин.
После нескольких ранений, полученных в том бою, Бочкарева была отправлена в петроградский госпиталь. Там она получила звание подпоручика, но вскоре после возвращения на фронт батальон прекратил существование, поскольку в армии началось массовое дезертирство…
К сожалению, забыты имена Георгиевских кавалеров, братьев Панаевых. И потому следует хотя бы немного стряхнуть историческую пыль с доблестной биографии представителей старейшего дворянского рода. Отец семейства Аркадий Александрович был офицером-кавалеристом, воевал в Крымскую войну. Сыновья пошли по его стопам.
Ротмистры Лев и Борис, штабс-ротмистр Гурий служили в знаменитом 12-м Ахтырском гусарском генерала Дениса Давыдова полку. Первым в начале августа 1914 года пал в бою 35-летний Борис, герой Русско-японской войны. Горестная весть полетела к его матушке Вере Николаевне, которая стоически приняла скорбное известие.
Но это было лишь начало тяжких испытаний матери. Спустя две недели после гибели Бориса смерть настигла 34-летнего Гурия Панаева. Он, как и брат, был посмертно награжден Георгиевским крестом…
В одном из писем к родным Лев Панаев писал, что «если можно выбирать смерть, то одна из самых завидных это на войне при исполнении своего долга». В другом послании он снова предался грустным размышлениям: «И жить кажется хорошо, свидеться с близкими, поделиться чувствами ‒ и умереть хорошо, соединиться с братьями-героями и удостоиться их венца».
Через несколько месяцев Лев пал в бою. «Те высоты духа, которых достигли они, ‒ писал публицист Евгений Поселянин, ‒ манят за собой и других благородных и мужественных людей, и память об этих трех братьях-героях, всех трех заслуживших посмертный заветный белый крест Великомученика и Победоносца Георгия, не умрет в России, и будет живым примером увлекать к новым подвигам таких же, как они, благородных офицеров».
Оставался в живых четвертый сын Веры Николаевны – Платон, лейтенант Сибирской военной флотилии, командир канонерской лодки «Сибиряк». После гибели братьев он подал прошение о зачислении его в Ахтырский гусарский полк. Генерал от кавалерии Алексей Брусилов исполнил его просьбу, начертав резолюцию: «Панаевы ‒ героическая семья, чем их больше в полку, тем лучше».
Поразительно, но мать, потерявшая трех сыновей, награжденная императором знаком отличия святой Ольги 2-й степени, поддержала Платона и обратилась к начальству с просьбой отправить его на фронт. И в 1916 году он отправился на театр военных действий.
Что стало с ним, не ведомо, но домой последний сын Веры Николаевны не вернулся, Мать, пережившая столько горя и страданий, так и не увидела его до своей смерти в 1923 году…
В статуте Георгиевской награды было сказано, что «сей орден никогда не снимать, ибо заслугами оный приобретается». Увы, при Советской власти не то, что носить, но даже хранить Георгиевские кресты, да и другие награды царской России стало опасно.
Человека могли обвинить в каких угодно грехах, навесить зловещий ярлык «врага трудового народа» со всеми вытекающими отсюда страшными последствиями.
Поэтому многие ветераны предпочитали скрывать свое прошлое, таить награды или вовсе с ними расстаться. Сжигали, рвали в клочки письма с фронтов Первой мировой, фотографии, воспоминания. Так исчезали бесценные свидетельства эпохи…
На полях сражений Великой Отечественной побывали многие участники Первой мировой. Многие с гордостью прикалывали кресты к своим гимнастеркам. В конце войны пошли слухи, что награда будет официально «реабилитирована». Они возникли не на пустом месте.
…Профессор ВГИКа Николай Анощенко во время Первой мировой служил в воздушном отряде. За свои ратные подвиги был удостоен многих наград, в том числе, Георгиевского креста. При Советской власти Анощенко стал членом Военно-Революционного комитета по авиации.
Он, как и многие, лелеял мысль о возращении былой славы Георгия и в апреле 1944 года обратился к Сталину. Это была неслыханная смелость – ведь те награды были времен «проклятого царизма».
В частности, Анощенко вспоминал, «когда мы, члены первого Военно-революционного комитета по авиации МВО, представлялись Советскому правительству и лично Владимиру Ильичу Ленину, то он, увидев наши Георгиевские кресты, не только не выругал нас, но даже одобрительно сказал: "Это прекрасно, что среди членов вашего ревкома есть георгиевские кавалеры. Героев народ у нас любит. Носите на здоровье…"»
Ветеран просил Сталина «рассмотреть вопрос о приравнивании б. георгиевских кавалеров, награжденных этим орденом за боевые подвиги, совершенные во время прошлой войны с проклятой Германией в 1914-1919 гг., к кавалерам советского ордена Славы, так как статут последнего почти полностью соответствует статуту б. ордена Георгия и даже цвета их орденских лент и их рисунок одинаковы».
Реакция Сталина осталась не известной, но вскоре появился проект Постановления Совета Народных Комиссаров СССР, в котором, в частности, говорилось: «1. Приравнять б. георгиевских кавалеров, получивших Георгиевские кресты за боевые подвиги, совершенные в боях против немцев в войну 1914-17 гг., к кавалерам ордена Славы со всеми вытекающими из этого льготами. 2. Разрешить б. георгиевским кавалерам ношение на груди колодки с орденской лентой установленных цветов…»
Однако этот проект не обрел реальную силу. Почему это произошло, не известно…
Историческая справедливость восторжествовала спустя много лет, когда Знак отличия «Георгиевский крест» был восстановлен в Российской Федерации. Это произошло в 1992 году, согласно указу Президиума Верховного Совета. Первыми высокой награды были удостоены военнослужащие, проявившие мужество и героизм во время вооруженного конфликта в Южной Осетии в августе 2008 года.
Напоследок – строки из стихотворения Геннадия Русских:
Кавалеры Георгия, почестей вы не просили,
За други своя проливая горячую кровь.
Кавалеры Георгия гордость и слава России,
И надежда, и вера, и конечно святая любовь…
Источник: Столетие
Фото: dzen.ru
