(Фрагмент очерка «Позывной «Камчатка»)
Офицер-десантник Александр Попов геройски погиб 23 июня 2022 года в Херсонской области, выполняя воинский долг в специальной военной операции на Украине. Президент России Владимир Путин Указом № 400 от 27 июня 2022 г. посмертно присвоил гвардии старшему лейтенанту Попову Александру Николаевичу звание Героя Российской Федерации.
Александр родился в Ялте, но вырос и закончил школу на Камчатке, в пос. Термальном Елизовского района. Гроб с его телом привезли сюда. Когда архиепископ Петропавловский и Камчатский Феодор закончил отпевание и затихли траурные речи, эхо разнесло по окрестным лесам автоматные выстрелы салюта. Вновь брызнули слёзы из глаз родственников и близких друзей. Свежую могилу покрыли многочисленными венками. Люди стояли над ней с обнажёнными головами. Прощай, наш доблестный герой, мы будем помнить и тебя, и твой подвиг во имя Отчизны, и обязательно будем рассказывать о нём подрастающему поколению.
Десантно-штурмовая бригада ВДВ, куда приехал служить Александр Попов после выпуска из Дальневосточного военного командного училища, стояла в Бурятии и была гвардейской. Таким образом он стал гвардии лейтенантом. Его назначили командиром разведывательного взвода в составе разведывательной роты разведывательного батальона. До его приезда исполнял обязанности взводного сержант-контрактник Евгений Сергеевич Берёза.
Это был 2019 год. Евгений Берёза рассказывает: «Меня вызвал командир нашей роты и представил нового взводного, это был Александр, он только что после училища, молодой лейтенант. Когда вышли от командира роты, пообщались, познакомились. Парень приятный, видный, спортивный. И простой, без всяких излишних амбиций. Протянул руку: «Саня». Я ответил: «Женя». Так и называли друг друга. У меня тогда уже было около десяти лет службы во взводе, у него первый год, он молодой, начинающий, но командир есть командир. Но не только поэтому его вскоре ребята зауважали: Саня оказался настоящим военным, грамотным, недаром у него красный диплом, очень контактным, быстро начал осваиваться, перезнакомился со всеми.
Служба Александру Попову нравилась, ребята во взводе тоже. Он много занимался прыжками с парашютом, быстро набрал необходимое количество прыжков. А затем начались командировки. «Ездили всем батальоном, - вспоминает Евгений Берёза, - но каждый взвод жил отдельно, своей палаткой, или помещением – где как придётся. Нас во взводе 18 человек, ели, что называется, из одной чашки, пили из одной кружки, очень дружный взвод, братский».
Слаженность во взводе была полной: бойцы понимали командира, а он бойцов. Учились скрытности при выходе в разведку на передовую, ночевали зимой в лесу на морозе, без возможности разжечь костёр.
«22 февраля 2022 года мы созванивались, - вспоминает отец Николай Борисович Попов, - 23 февраля я послал ему по телефону поздравление с праздником, но, смотрю, он его не открыл, а потом прислал голосовое сообщение: «Меня не будет дней двенадцать». Уже на следующий день президент объявил о начале спецоперации на Украине. Я понял, что сын там».
Немногим ранее, 24 ноября 2021 года, Александр Попов получил очередное воинское звание гвардии старшего лейтенанта и продолжал занимать прежнюю должность командира разведвзвода.
Сержант Евгений Берёза не сразу принял участие в специальной военной операции на Украине – у него была беременная жена, его оставили дома дожидаться, когда она родит, и только 26 апреля 2022 года он присоединился к своему взводу. Это было уже в Херсонщине под Высокопольем.
«Я местности не знал, - рассказывает Евгений Берёза, - а Александр уже изучил её досконально, регулярно уходя в разведку на поиски целей. Поначалу я ходил с ним, осваивался. Тогда и понял, как боятся и ненавидят укронацисты нашего командира. Сколько раз приходилось слышать их разговоры по рации: «Да уничтожьте вы этого Бамута – это его официальный позывной наводчика-корректировщика - найдите, перехватите!» В основном он ходил к линии соприкосновения в одиночку, рискуя попасть в их руки. Это его бесстрашие и желание во что бы то ни стало выполнить задачу, приблизить победу, впечатляли. Мы все уважали своего командира».
«Они приняли участие в спецоперации на Украине с первого дня, - рассказывает Анастасия – девушка Александра Попова. – Но первый раз на связь со мной он вышел только 11 марта».
«Командир днями не выходил из леса или поля, высматривая цели, - продолжает рассказывать Евгений Берёза. - Вернётся усталый, грязный, умоется, толком не отоспится, и опять уходит. Взвод на мне, у взвода другие разведывательные задачи, такие же ответственные. Нам надо найти противника, зацепить его в боестолкновении, разозлить, дать проявиться, обнаружить себя, а командир уже давал цель и корректировал огонь. Вызовет наших штурмовиков, они шороху наведут, цели уничтожат, отойдут, и после этого мы опять идём в разведку. Так день за днём. Выходные устраивали раз в неделю, а то и в десять дней. Если не надо никуда ехать, то просто сидим, отдыхаем в безопасном месте, где никто врасплох не застанет, не придёт, не захватит. Командир сам распределял выходные дни. А дальше – опять работа. Там, где посложнее, он рвался туда сам, я мог только на «птичке» полетать. А где посты противника, там мы в засаде. Командир нас на пару суток оставлял, это две ночи, и мы сидели, наблюдали. У нас бинокли, тепловизоры, карта, компас. На сопки забирались, на крыши зданий, оттуда наблюдали. Но в тыл противника не ходили, только на передовой, деревня в деревню. Там противник, мы его постоянно видим. Его дроны к нам летят, наши к ним. Стараемся сбить, но без шума, или наших предупреждаем. А вокруг всегда где-то кто-то стреляет. Постоянная трескотня…»
18 июня у Александра Попова день рождения, ему исполнилось 26 лет. Истопили в селе баню, помылись всем взводом, накрыли скромный стол, позвали командиров ополченцев. Затем ребята отвезли командира на известное им место, откуда брал телефон, оставили одного, и он от души наговорился с отцом, сестрой и Настей.
«Мне последний раз он звонил 20 июня, уже после дня рождения и, получается, за три дня до гибели, - вспоминает Анастасия. - Мы долго-долго разговаривали. Он: «Мышуха, ты из детского полевого лагеря окончательно приехала, всё хорошо?» Я: «Да, хорошо». Он: «Теперь сиди и не дергайся, будь в городе». Это Саша давал понять, что, возможно, скоро сможет приехать, видимо, обещали вывезти их с передовой на отдых.
Больше на связь он не выходил. Оказалось, что разведывательный взвод гвардии старшего лейтенанта Попов получил команду выдвинуться в село Потёмкино в половине седьмого утра 23 июня 2022 года. Там две роты украинской мотопехоты прорвали позиции стрелковой роты народной милиции ДНР и надо было во что бы то ни стало остановить противника. Ближайшим к Потёмкино подразделением был как раз взвод Попова. Ехать туда из Высокополья, где разместились разведчики, всего ничего, тем более у взвода своя бронемашина «Рысь».
На краю Потёмкина нашли заброшенное одноэтажное кирпичное здание, которое одной стеной как раз смотрело на противника, атакующего село со стороны лесополосы. Командир дал команду рассредоточиться. Кто-то из бойцов взвода залёг в здании у разбитых окон, другие укрылись за углами дома. Сам старший лейтенант и его заместитель сержант Евгений Берёза находились внутри, у окон. Противник наседал, стремясь занять Потёмкино и ведя массированный огонь из стрелкового оружия и артиллерии. Его передовые ряды находились уже метрах в трёхстах от занятого взводом здания.
«Нас во взводе было только пятнадцать человек, - позже рассказывал сержант Евгений Берёза. – А укронацистов около трёхсот, столько мы примерно насчитали с Александром. Мы с ним тут же стали корректировать огонь: я нашим миномётчикам и артиллеристам, командир – авиации. Я вертушек не видел, некогда было отвлекаться, но слышал, что они пришли и отработали. Ребята из нашего взвода активно отстреливались, стойко сдерживали натиск врага, но укры всякий раз опять поднимались и упрямо шли вперёд, не считаясь с потерями. Несколько раз ситуация складывалась для нас критически, но командир перебегал, а где переползал от одного нашего бойца к другому, словно чувствуя, где и кому наиболее тяжело, и подбадривал: «Давай, давай, парни, вон ту группу держите, прижимайте их!» Наши ребята дело знают, огонь вели умело, стараясь не подставляться под пули. Атака укров вроде стала затихать, но вскоре возобновилась ещё яростнее при поддержке артиллерии и пулемётов с бронемашин. Наши артиллеристы при моей корректировке тоже активно отвечали, сожгли несколько бэтээров противника. Бой шёл жёсткий, у нас двоих бойцов тяжело ранило. Я доложил об этом командиру. Он мне: «Забирай раненых, окажи первую помощь и гони в тыл, доложишь обстановку, подмогу попросишь и заодно привезёшь боеприпасы».
Евгений Берёза с помощью взводного санинструктора вынес раненых из-под огня, загрузил в «Рысь» и поехал в тыл. А бой на окраине Потёмкина не утихал. В эфире то и дело слышался голос Александра Попова:
- Я Бамут, даю координаты цели… Я Бамут…»
Бамута давно уже пытались вычислить, охотились за ним, и Александр знал это, но на вопросы подчинённых не боится ли мести, неизменно отвечал: «Пусть поищут, всё равно не найдут. Я «Бамут» только по рации, а так мой позывной – «Камчатка».
«Я ему говорил, что он знаменитостью стал у укров, - вспоминает Евгений Берёза. – Но командир скромно отмалчивался, хотя я-то знал, как его близкий товарищ, что он гордится этим. Мы же разведчики, это наша работа – искать и находить врага и наводить на него штурмовые отряды и авиацию, корректировать огонь танков и артиллерии. Работали без отдыха, скрытно, на постоянном риске быть убитыми или, что ещё хуже, попасть в плен. У нас взвод опытный был, ребята боевые, обстрелянные, хоть краповых беретов среди нас не было, но все разрядники, настоящие мужики».
Но в тот день 23 июня взводу разведчиков пришлось принять неравный бой с сильным противником. Хотя функцию корректировщика Александр продолжал выполнять. Взвод, как обычно, прикрывал его, но командир постоянно отвлекался от бинокля и рации, чтобы отстреливаться и руководить боем.
Враг наседал, снаряды падали всё ближе, крышу здания разбивали мины, когда примерно через час вернулась «Рысь» с заместителем командира Евгением Берёзой. Он привёз патроны, гранаты, несколько ПТУРов и РПГ-30, лично снарядил все пустые магазины и включился в бой. «Били их технику из ПТУРов и РПГ-30 и наводили с командиром артиллерию – гаубицы и «Грады», - рассказывал Евгений.
Держались уже пять часов. Вот-вот должно было подойти подкрепление – снимали штурмовой взвод с соседнего участка, подтягивали ополченцев. Около половины второго часа дня в окно, из которого стреляли из автоматов и ПТУРов Александр Попов и Евгений Берёза, влетел снаряд. Их оглушило и отбросило на середину помещения, начался пожар, у соседнего окна стонали раненые бойцы. Задымление было настолько сильным, что ничего вокруг не было видно.
Встать Евгений не смог, от удушья сильно кружилась голова. Ощупал себя: всё на месте, ран нет. Подполз к Попову. Тот лежал на спине, кашлял, мотал головой. Евгений ухватил его за ременный карабин броника, потащил на улицу, на задний двор здания. На свежем воздухе они отдышались.
«Я осмотрел командира, вроде не ранен, только наглотался пыли и дыма и, видимо, была контузия».
- Как парни? – придя в себя спросил Попов.
- Я слышал раненых, внутри наших двое. Схожу, заберу.
- Вместе пойдём, я уже ничего. Бой надо продолжать! Не отходить до прибытия наших, не отдавать Потёмкино, держаться!
К ним перебежками спешили ближние бойцы, чтобы помочь. Практически все были ранены, но держались на ногах. Сюда, на задний двор, снаряды не падали, но внутри дома всё взрывалось и рушилось.
- Ты как, командир? – спрашивали разведчики.
- Вроде обошлось, мы с Женей в строю, продолжаем командовать. Держимся, парни, вернитесь на позиции. Не расслабляться!
Командир поднялся на ноги, поправил на себе каску и бронежилет. На грязном, закопчёном лице яркой синью горели глаза. Он достал фляжку, пригубил и в несколько глотков выпил всю воду.
Тут сработала рация. Из штаба батальона сообщили, что подмога выдвинулась, впереди едут командиры, им необходимо показать все необходимые секторы стрельбы, направить на противника.
Неподалёку стояла «Рысь», на которой можно было увезти раненых, но никто не согласился. Бойцы перебежками скрылись за углами дома, послышались густые автоматные очереди. Бой продолжался. А к Попову и Берёзе уже спешили командиры подмоги: сержант из штурмового взвода ВДВ и офицер-ополченец.
- Товарищ гвардии старший лейтенант… - начал сержант штурмового взвода.
Попов отмахнулся:
- Привет, мужики! Как видите, жарко у нас. Противник преобладает, но наша артиллерия бьёт плотно, нахрапом и в лоб они уже не лезут, почти всю броню мы им сожгли, пробуют нас обойти, поэтому берите фланги, а мы здесь продолжим стоять, в центре. Держимся, ребята!
И сержант штурмовиков, и командир ополченцев тут же по рациям начали отдавать команды своим, чтобы занимали оборону на флангах от одиночного кирпичного здания: «Укропы лезут из лесосеки, пробуют обходить и зайти с тыла. У разведки много трехсотых, но держат центр».
«И тут укронацисты начали лупить из миномётов, - рассказывает Евгений Берёза. - Мина навесом, мы её даже не слышали, прилетела прямо в нашу группу, стоящую между зданием и «Рысью». Сразу убило командира, сержанта штурмовиков и ополченца. Меня сильно ранило: осколком пробило грудь, порвало ногу, почти оторвало руку. Но сознания я не потерял. Командиру попало в голову, ничего уже сделать было нельзя».
Евгений заставил себя встать, на одной ноге допрыгал до «Рыси», включил рацию, вызвал штаб батальона, сообщил обстановку и сказал о гибели командира. Затем попробовал завести бронемашину, но не смог, оказалась перебитой топливная система. Тогда поковылял внутрь здания, опираясь на автомат. Обстрелы ещё некоторое время продолжались, но вскоре прекратились. Внутри разбитого здания плотной стеной висела пыль пополам с дымом. Стал окликать своих раненых, нашёл их и, превозмогая сильную боль, по одному вытащил наружу.
«Неожиданно всё стихло, - вспоминает он. – Как оказалось, укры прекратили атаку, отошли на исходную, начали собирать своих раненых и убитых. Мы не дали им взять Потёмкино, встали насмерть!
Ко мне начали подходить наши. Я сказал ребятам, чтобы приходили в чувство и собирали оружие, убитых и раненых. Каждый сам себе да и друг другу мы оказали первую помощь. Тут и подкрепление подошло, человек двадцать из нашего разведывательно-десантного батальона, а там и ополченцы, но боя уже не было, он возобновился поутру, уже без нас, так как нас, раненых и убитых, вывезли на машине в тыл. Ребятам осталась война, а нам достались кому земля сырая, кому долгие госпиталя. До сих пор лечусь, и в Москве лежал, и дважды в Петербурге, в Чите, сейчас нахожусь в Улан-Удэ. Руку врачи мне по косточкам собрали, обещают, что заживёт. Спасибо им. Но нога болит, ребро ещё не зажило, в лёгком остался осколок, голова постоянно кружится. Всё равно надеюсь, что выкарабкаюсь».
На похороны командира он, конечно же, прилететь не смог, лечился, но помнит и гордится им и его званием Героя России. И дружит с отцом Александра – Николаем Борисовичем Поповым. Они с ним регулярно собирают и отправляют в десантно-штурмовую бригаду посылки. Это их бригада, родная. И их родной разведывательный взвод. Они точно не знают, но надеются, что в эфире пусть уже другим голосом, но продолжает звучать всё тот же позывной командира разведчиков: «Я Бамут, я Бамут, передаю координаты цели…» И враги в бессилии бесятся, вычисляя его.
Александр Попов был крещён в младенчестве, всегда носил крестик, пусть не регулярно, но посещал храм, а в военную пору, на передовой, часто зажигал свечки в дни православных праздником или просто для того, чтобы ребята, воины, его боевые друзья, помнили, что все они ходят под Богом, и только Бога нужно просить о милости и даровании здоровья и жизни.
В родной Термальненской школе, названной именем Героя России, создаётся музей и в одном из классов поставят парту Героя, почётным правом сидеть за которой наделяются лучшие и самые активные ученики. Александра помнят. Александром гордятся. Александра оплакивают.
Но он всегда был на позитиве. Это отмечают все, кто его знал. И в памяти отца постоянно звучит его уважительный и любящий голос: «Здравствуй, папа!»
И сестре Евгении слышится любящее и весёлое: «Женька, привет!»
И слышится бодрое, любимое его девушке Анастасии: «Мышь, у меня всё в порядке!»
А ребята-однополчане, даже новички, кто его и не знал, поют под гитару в часы передышки: «Позывной «Камчатка»! Наш взводный Саня!..» Песню написал Александр Айвененго.
Позывной – «Камчатка»!
Наш взводный Саня, командир,
Мы идём вперёд!
Пулемёт полощет!
Им гореть!
Позывной «Камчатка»!
Где-то между небом и землёй
Мы за тобой!
И арта взрывает эту степь!
Позывной – «Камчатка».
Мы буря и натиск!
Наш черёд сегодня, ВДВ!
Хороший день,
Чтоб в вечность вплавить имена!
Принимаем бой!
Знамя гордо реет на броне -
Удержать рубеж!
И победой кончится война!
Позывной «Камчатка»!
Помнят радиоголос Александра Попова и враги: «Я - Бамут! Я - Бамут! Передаю координаты цели…»
А затем: «Есть попадание!»
Фото: Плакат на улицах Петропавловска-Камчатского
