Народ-змееборец
…мы опять одолеем Змея Горыныча, найдем Кощееву смерть на конце иглы и отломим ее ядовитый кончик.
Русские — народ-змееборец. В русскую историю на протяжении всех ее бесконечных веков вползает змей. Он шелестит своей черной чешуей, втекает в русское пространство и время. Охватывает кольцами города и стискивает их в своих смертельных тисках. Города сгорают от ядовитого огня. Он испепеляет людей, сжигает книги, ломает храмы и памятники. Этот змей выползает из глубин преисподней: там его родина, там его гнездо, из которого он черпает силы и куда откладывает черные яйца. И Русь погибает. У нее больше нет силы жить, нет войска, нет самого государства.
Но вот поднимается из пожаров и пепелищ, из народных стенаний бесстрашный витязь. Колет змея копьем, топчет конским копытом. Рассекает на куски его железное тулово и истекающие черной кровью ломти сбрасывает назад в преисподнюю, толкая их туда острием серебряного копья.
Змееборец прекрасен ликом, отважен душой, бесстрашен сердцем. В разные времена он появляется в разном обличии, под разными именами. То зовут его Дмитрий Донской, и он давит змея на Куликовом поле. То имя его Александр Невский, и он, проломив лед, топит змея в Чудском озере. А вот витязей двое: Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский ведут рать на Москву, изгоняют змея из Кремля, освобождают плененную восхитительную царевну, имя которой — Россия.
Змееборец — это не ведающий смерти великий адмирал Макаров, стоящий на палубе своего броненосца. Змееборец Георгий Жуков, и вместе с ним — тридцать витязей прекрасных, которые чредой выходят из ясных вод русской истории — победоносные сталинские маршалы великой войны. Два змееборца — победоносные генералы Шаманов и Трошев — отгоняют змея от русского порога. Змей, разрубленный на куски, истекает своей чернильной кровью, извивается и, как огромный червь, утекает под землю.
Русский народ — змееборец. В этом его доля, для этого он создан Богом, поставлен на страже у царских врат. Он весь изжален, его доспех разбит. Он идет, качаясь, среди надгробных крестов. Но там, где он проходит, начинают цвести города, множится народ, в храмах звучит пасхальное пение.
И сегодня мы вновь слышим шипение змея. Его кольчатый хвост кипятит океан у корейского берега. Его стальная с рубиновыми глазками башка выползает из Европы, стран Прибалтики и стелется вдоль русских границ. Его тулово теснит бойцов Донбасса, рушит многострадальные кварталы Донецка и Луганска. Он приполз «из города Киева, из логова змиева», этот чешуйчатый гад. И наш удел — снова с ним биться, теряя героев, закрывая глаза любимым и близким. Но мы опять одолеем Змея Горыныча, найдем Кощееву смерть на конце иглы и отломим ее ядовитый кончик. Мы — народ-змееборец. И 9 Мая, когда «гремя огнем, сверкая блеском стали» пройдут по священной площади колонны ракет и танков, проплывет среди сияющих сабель алое знамя Победы, мы, познавшие горькую тяжесть нашествий, слезную непомерность потерь, ясную красоту священной победы, мы воскликнем: «Какое счастье — быть русским!».
Венценосный Путин
о монархическом заявлении митрополита Илариона
Владыка Иларион сделал очень важное заявление, сказав, что монархия — это строй, который имеет преимущество перед всеми другими формами государственного правления. И заявление это было сделано не вскользь, не между прочим. Оно было сделано именно теперь, во всеуслышание.
Что стоит за этим заявлением, и почему оно сделано именно теперь? Церковь на протяжении второй половины двадцатого и в течение нынешнего двадцать первого века жила монархическим проектом. Церковь — это люлька, в которой младенец новой русской монархии выращивается. И нет ничего удивительного, что человек церкви, иерарх церкви грезит монархией, мечтает о возобновлении монархии. О монархическом проекте говорили в первые годы воцарения Бориса Ельцина, и мы помним, как Немцов взял на себя миссию прокламировать этот монархический проект. Перенесение останков последнего Романова из Екатеринбурга в Петропавловскую крепость было частью этого монархического начинания.
Однако сегодняшнее заявление Илариона имеет под собой, по меньшей мере, две подоплеки. Первая связана с тем, что Православная Церковь после 1991 года достигла такой силы, зрелости, оснащена таким количеством престолов, замечательных монастырей, храмов, в церкви появились свои сегодняшние подвижники, проповедники, она стала такой значительной, заметной, все увеличивающейся силой, влияющей на все процессы сегодняшнего государства, даже на внешнюю политику, не говоря о внутренней, — что она в состоянии свою внутреннюю мечту, свой внутренний, находящийся в пределах монастырских и церковных оград монархический проект вынести за эти ограды и рассказать о нем сегодняшнему русскому народу, русскому обществу. Тем более, в Москве происходило поклонение мощам Николая Угодника, приехавшим из Италии и помещенным в Храм Христа Спасителя. И поклониться этим мощам в течение многих дней, под проливным дождем, в холоде тянулись сотни тысяч людей, которые съезжались в Москву отовсюду. Это огромное, небывалое даже для прежних поклонений паломничество говорит о том, что у Православной Церкви есть огромные возможности. Что все стоящие под зонтами в дождь вдоль набережной Москвы-реки люди — в каком-то смысле монархисты, они исповедуют церковную мечту о монархии.
Есть и вторая, как мне кажется, подоплека, связанная с актуальным периодом русской истории. А именно — с избранием Путина на его очередной президентский срок. Наш друг, Царствие ему Небесное, Владимир Карпец, большой специалист по династическим таинствам, утверждал, что воцарение на русском престоле нового монарха возможно в том случае, если в крови этого гипотетического монарха одновременно будет течь и кровь Рюриковичей, и кровь Романовых. Эта преемственность по крови обеспечит новому монарху не просто гражданскую легитимность, но и божественное оправдание. Совершенно очевидно, что такого человека сегодня в России нет, и в этом смысле династическая традиция прервана. Но еще Вячеслав Михайлович Клыков, замечательный скульптор, страстный, глубинный монархист, говорил, что в этом вопросе надо опираться на библейское речение «Изберите царя из народа своего». Поэтому избрание царя вне догматических и династических норм, в сущности, возможно. И монархический проект православной церкви, по-видимому, будет ориентирован на такое избрание нового царя.
Но каков этот избранник, кто мог бы стать провозвестником новой русской династии? Он не может быть случайным человеком. Он не может быть просто представителем какого-нибудь знатного рода, или именитой фамилии, или сегодняшней элиты, или кем-нибудь, на кого укажет перст патриарха. Это должен быть особый человек, на нем должен лежать некий знак, некое таинство. И таким человеком является Владимир Путин. В одном из своих посланий Федеральному собранию он сказал, что с возвращением в Россию Крыма в Россию вернулся сакральный центр российской государственности, российской власти. Он имел в виду Херсонес, где произошло крещение Руси. И этот волшебный чудодейственный мистический акт, когда через князя Владимира свет Православия хлынул на все огромные пространства: сначала от Карпат до Урала, а потом и дальше за Урал к Тихому океану, — этот мистический акт перенес в российскую государственность Христову святость. А Крым, возвращенный в Россию Путиным, перенес эту святость в самый центр путинской власти, путинской государственности. Потому что этим своим деянием — в каком-то неопределенном и недогматическом смысле — Путин перенес в своих руках лампаду таинственного мистического света в Россию, в Кремль, в свой кабинет, в свои чертоги. Он был для этого избран. Он подтвердил это избрание. И он в очень условном виде стал помазанником. Его помазал не патриарх, его помазание совершилось не в Успенском соборе, его венчание на царство свершилось не при стечении иерархов. Оно свершилось тайным мистическим образом, когда крымская херсонесская лампада в его руках вернулась в Россию. И он встал с этой лампадой, озарившей его таинственным светом. Поэтому в кругах, близких к патриархии, в кругах, мечтающих о монархии, сознающих всю сложность восстановления монархии в России, все чаще называется имя нынешнего президента Владимира Владимировича Путина как возможного первого русского монарха из династии Путиных.
Вихри русской мечты
…там, где кончается Россия, начинается Царствие Небесное.
Русский народ — мечтатель. Вся история русского народа — это история его мечты. История русских тяжела, непосильна, порой ужасна, но и прекрасна, потому что это — история мечты. В ней среди непочатых трудов и тяжелых нашествий, непосильного гнета, среди бездорожья, сиротливых деревень, закопченных заводов, среди полосатых шлагбаумов и запретных зон сияет мечта — мечта о грядущем царстве, где нет насилия, нет болезней и печалей. Где люди живут, как цветы цветут. Где человек человеку брат, но не только человеку, но и зверю лесному, и птице небесной, и цветку, и звезде. Где все соткано из любви и блаженства, где нет смерти.
Русская мечта — вселенская. Чтобы ее обрести, русский человек шел за горизонт, создал невиданное государство из двенадцати часовых поясов. За этой мечтой он шел туда, где, казалось, нет жизни, — в сверкание полярных льдов, в горючий огонь пустынь. Соединил хлад и жар, восток и запад, великие реки с великими океанами. Там, где кончается Россия, начинается Царствие Небесное. Эта граница отмечена не пограничными столбами, а иконами. И среди них самая великая и цветущая — икона чудотворной Победы. Среди всех неурядиц сегодняшнего дня, среди распрей, бурлящей злобы, бессмысленных пререканий сияет впереди бриллиантовая звезда русской мечты, звезда пленительного русского счастья.
Я только что побывал в Орле. Город драгоценный для русского сердца. Из каждого проселка, из каждой дубравы, с каждого монастырского креста, от каждого восхитительного лица веет красотой, добротой, волшебным взором в будущее.
Губернатор Орла Вадим Потомский открыл в поселке Вятский Посад грандиозный православный комплекс. Дивный храм Сретения Господня, православная гимназия, школа ремесел, спортивная площадка, детский городок. Благодать для детей. Храм освящал старец Илий, духовник патриарха.
На освящение собора съехались все сословия: местное воинство, офицеры орловского гарнизона, духовенство ближних и дальних приходов, купечество, эти успешные предприниматели, многие из тех, кто в девяностые носил толстенные золотые цепи, а потом перековал их на золотые церковные купола. Властные городские мужи, профессора, краеведы и множество орловского люда, мужчин и женщин, которые в своих разноцветных платочках напоминали цветы, возросшие вокруг храма.
На освящение храма прилетели на вертолетах сильные мира сего. Здесь были глава могущественной госкорпорации Ростех Сергей Чемезов, газовый император, председатель правления Газпрома Алексей Миллер, министр здравоохранения Вероника Скворцова, заместитель полпреда в ЦФО Николай Овсиенко, депутат Государственной думы Николай Ковалев и сам губернатор Потомский — один из самых ярких и неординарных губернаторов современной России, окруженный наветами либералов за то, что поставил в центре Орла памятник великому русскому царю Ивану Васильевичу Грозному.
Здесь, в храме, забылись все распри, все сословные неравенства, все мучительные перекосы сегодняшнего российского общества. Но это здесь, в храме. А за его пределами — в Москве, Петербурге, других городах — воют автозаки, толпы молодежи выкатываются волна за волной на Тверскую, на Дворцовую площадь. Протесты, ненависть, взмахи дубинок. Люди протестуют, ненавидят коррупцию, хотят свободы, достоинства и расшатывают кремлевские стены. Башни шатаются, государству грозит падение. Но это там, за стенами храма. А здесь — мерцание свечей, тихое пение, и пусть иллюзорный, пусть на время служения, гражданский мир. Здесь молились и верили.
Среди именитых, облеченных властью персон, среди длиннобородых священников, среди летчиков и офицеров, иные из которых уже полетали в сирийском небе, я увидел дорогое лицо моего друга Александра Залдостанова, Хирурга, предводителя неистовых байкеров, вожака «Ночных волков». Он был в своем обычном доспехе, увешанном металлическими бляхами и цепями, и казалось, будто он только что слез с мотоцикла. Едва завершится служба, он снова прыгнет в седло и умчится. Быть может, в Польшу, в Германию, неся благую весть о великой Победе. Или в Севастополь, где в грохоте мегафонов, в сверкании лазеров учинит свое очередное великолепное байк-шоу, напоминающее магическое действие. Этим действием он выкликает желанное русское будущее. Хирург — человек моторов, человек скоростей, человек яростного горения. Горит и сверкает сам и зажигает все вокруг себя — то, что уснуло, дремало, впало в печаль и уныние. Хирург — человек русской мечты. Очередное байк-шоу, которое он затевает провести в августе в Севастополе, называется «Русский реактор». Это не спорт, не цирк, не парад каскадеров, хотя все это есть в магическом действии. В нем присутствуют живые паровозы, летающие самолеты, грохочущие танки, бессчетное количество мотоциклистов, которые улетают в небо, как космонавты, не приземляясь, носятся по орбите, маня за собою в небеса сотни тысяч зрителей, явившихся на шоу мечтателей.
Да, в России худые дороги. Но они превратятся в автострады. Да, в России мало мостов. Но мост, который тянется в Крым через Керченский пролив, ведет не просто в Крым — он ведет в русское будущее, ведет в Царствие Небесное, в пространство русской мечты. Да, у нас дурные чиновники, вороватые управленцы. Русская мечта пройдется по ним с метлой. В 1991-м у нас хотели отнять мечту. Мы жили с отсеченными крыльями, с выколотыми глазами, с топором в спине. Сегодня у нас открылись очи, выросли крылья, со стоном, поводя могучими плечами, мы выдавливаем топор из спины.
Россия — на сносях. Рождается русское будущее — дивный младенец, о котором пелось и рассказывалось в русских волшебных сказках, о котором мечтал старец Филофей, создавая свою теорию «Москва — Третий Рим». Об этом чудесном рождении грезили Толстой, Достоевский, Шолохов, его предрекали русские космисты и пронесли сквозь кровавую бойню русские большевики, протащили на своих окровавленных спинах солдаты и генералы великой войны. Это мечта, которая полыхнула на куполе Рейхстага алым знаменем, а потом унеслась в космос, облаченная в плоть великого русского праведника Юрия Гагарина. Пусть партия власти станет партией русской мечты. Пусть президент России станет президентом русской мечты.
Американская мечта — это град на холме. Это крепость, вознесенная на вершину горы, откуда под обстрелом держит все другие города и селения, лежащие в долинах. Это град превосходства и гордыни, град непомерного владычества.
Русская мечта — это храм на холме. Мы ставим свой храм на вершину горы, чтобы быть ближе к небесам, ближе к Богу. Наша мечта — о счастье и праведности всех русских, всех татар и якутов, всего драгоценного Кавказа, о счастье всего измученного человечества. Русская мечта близко, рядом, она среди нас. Так думал я, глядя в синие глаза стоящей рядом со мной прекрасной женщины. Так думал я, глядя на летчика, чье лицо еще сохранило загар сирийского солнца. Так думал я, глядя на старца Илию, маленького, хрупкого, но в котором пылало огромное негасимое солнце русской мечты и веры. Так думал я, глядя на Хирурга, осенявшего себя крестным знамением, и лицо его было мечтательным и одухотворенным, летящим в безоблачную русскую высь. Русская мечта — это скорость света.
