* * *
И щедр июль, как прежде, на тепло.
Трава по пояс кинулась в цветенье.
И дятел вновь обследует дупло.
Стучит часами, проявляя рвенье.
Стучат соседи:
Новый строят дом.
Им все трудней живется в мире в старом.
И грохот их, похожий на погром,
Становится навязчивым кошмаром.
Он не дает послушать пенье птиц
И посчитать, что наврала кукушка.
А дележи участков без границ —
Отныне постоянная игрушка.
И от того в их жизни брезжит цель...
А я живу в бурьяне икрапиве,
Бензопилы выслушивая трель,
Что обрубаетствол старушке-сливе,
Свет заслонившей в добрый огород.
Щекой прижмусь к коре сосны шершавой.
Зажмурюсь на свету, как старый крот,
Припомнив детство:
Жили в нем оравой.
* * *
Стоит жара.
И раскалилась крыша.
Перед глазами синие круги.
В тени деревьев учащенно дышишь.
И катера летят, как утюги,
Туда-сюда,
Не гладят — режут воду.
Рукав вспороли, повернув назад.
И лыжников — аж пара (взяли моду!) —
На бечеве за катером парят,
Не замечая, как взмутили воду:
Взвесь рыжей глины хлещет берега.
Здесь все бурней катанье год от года,
И так давно не косят здесь луга.
Все зарастает: пойма — перелеском,
Особняками — старые бугры.
Здесь, как и прежде, заглушают плеском
Тоску и боль последних дней жары.
* * *
Тепло еще должно вернуться —
Еще не осень.
Погоди...
Все это — летние дожди,
Хоть ими можно захлебнуться.
Еще целебные лучи
Вольются в сумрачную душу
И родниковые ключи
Еще прозрачней станут к стуже.
Осядет муть, что смыта с гор
Грозой,
Внезапно налетевшей,
Разбудит листья, будто сор,
В смятенье на воду осевший,
Чтоб плыть, куда течет вода,
Прибиться к берегу под зиму.
...А первый снег — подобно гриму,
Пусть полежит на коркельда.
* * *
Жизнь прошла так быстро и нелепо,
С верой: будет счастье впереди.
Слушалась советов добрых слепо.
Времени, казалось, пруд пруди,
Чтобы жизнь сложилась,
Как мечталось...
Выйду в августовский звездопад.
Тьма желаний все-таки осталась —
Выбирать придется наугад...
Лунный свет
Опять тревожит душу,
Словно черный кот из темноты.
Я пока еще не очень трушу,
Чуя холод вечной мерзлоты.
Дыбом шерсть,
Вся выгнулась дугою.
Веер искр —
Бенгальским бьет огнем.
Млечный путь
Течет большой рекою
И мельчает суетливым днем.
* * *
Вернулась внезапно жара
Напомнить об огненном лете,
Что все сокрушило вчера,
Оставив мир в выжженном цвете,
Где черные ветки торчат
Из белого снега, как прутья,
Где близкие люди молчат
И снег отливается ртутью,
Где низкого неба навес
Так давит на сердце,
Что страшно.
Там темным становится лес,
А многое вовсе не важно.
* * *
Ну, продержись, тепло, хоть чуть!
Дай насладиться ветра лаской,
Что продолжает дуть и дуть,
Грозя обрушиться развязкой.
...Так было...
В душную грозу
Осокорь —
В три почти обхвата —
Сломался в небе на весу:
И половина сада смята...
Осокорь рос годами в синь,
И набирали силу корни.
И на него — кто взгляд ни кинь —
Потом его годами помнил:
Он мощь вселял, былинный дух,
Казался глыбой вековою.
...Когда скрипел,
То чуткий слух
Не озадачился бедою.
Вот так и мы:
Стремимся ввысь,
Как челку с глаз,
Смахнем печали.
Но молодцом как ни держись,
Ты не удержишь жизнь в начале.
