ИСПОВЕДЬ ОФИЦЕРА
Я лежал на поле Куликовом,
Зажимая рану на груди.
Стихла битва и душа, как голубь.
Господу несла слова любви.
Это я, захлебываясь в крике,
Вел солдат в Полтавскую страду.
Раненный фузейной пулей выжил.
От горячки умирал в бреду.
Это я под Лейпцигом рубился,
Чтоб пехоту русскую спасти.
Я не уберег бойцов в атаке.
Ты за это, Господи, прости.
Сердце рвал на клочья от потерь я,
Водку и вино хмельное пил.
Рвал чужой мундир штыком и шпагой,
Но случалось, с дамами блудил.
Сердце я дарил своим любимым.
Душу Богу, помолясь, отдал.
Только честь (для штатских это сложно),
Даже умирая, не ронял.
В Пруссии я был застрелен в спину,
Чтобы фронт скорее был открыт.
Обещали всем за наши жизни
Счастье без Отечества добыть.
И легли мы в черные курганы
В бело-красных крыльях за спиной.
Каждый со своею страшной правдой
Без надежды обрести покой.
И когда на нашем пепелище
Новая угроза проросла,
В сорок страшном встал я из окопа,
Чтоб страна великая жила.
В сорок пятом и для всех победном
Получил десятку лагерей,
Оттого, что не погиб, как должно,
За кремлевских гениев — вождей.
Сколько раз я предан был, оболган,
Продан был в Чечне в тюрьму — зиндан.
Сколько раз я защищал Россию.
Вечной раной чувствовал Афган.
И когда я улечу к Престолу,
Спросят ангелы, каких я сфер.
Господи! — отвечу. — Я же русский!
Павший за Россию офицер.
МЫ
Мы раздали державу
В жадные руки окраин.
Хватило ума и совести
Остановиться у края.
Медленно выпрямим спину.
Голову вскинем гордо.
Рядом улыбкой скалится
Пасть забугорной морды.
Были монголы — истаяли.
Были поляки — где они?
Шведов в Неве умаяли,
От немцев остались тени.
Мы уж давно не пятимся.
Бирон, ушедший в прошлое,
Машет приветливо нашим,
Строившим сердюковщину.
Сколько же было лиха!
Сколько же было горя!
Слезою русской наполнено
У Господа Бога море.
Но крепче росток соленый,
Крепок дубовый посох.
Сила и русская гордость
От горькой слезы не сохнет.
Кобылой гнедой история
Скачет в таежные дали.
Кто там еще на Россию?
Мы не таких видали!
* * *
Нам оставили только глаза,
Чтоб оплакивать русскую долю.
Но забыли способность ростков
Выживать среди русского поля.
Мы напитаны соком страны,
Держим небо и землю руками.
Мы уперлись. Мы тащим вновь
Все, что нажито нами веками.
Нами нажита сила и дух,
Нами нажита гордость имперская.
Берегись, мы сейчас взлетим.
Мы же русские
Сильные,
Дерзкие!
МОЛИТВА
Я кровью сердца написал:
Аэродром, полет, вокзал.
Перкали запах, керосин.
Вокруг пронзительная синь.
Когда-нибудь я улечу.
И каждый вздох свой оплачу.
Дай милость главную, Господь!
Достойно завершить полет.
НА КАРТИНУ В. А. КУЗЬМИНА «ЗИМНИЙ ИРКУТСК»
Уходит часть сибирского уклада,
Резная сказка городов,
В сугробах белых стылая ограда,
Уют иркутских адресов.
Душа избенок самоваром дышит,
И куржаком украшено окно.
А путь домой снежком упавшим вышит.
Сияет в звездах неба полотно.
НА КАРТИНУ Г. Е. НОВИКОВОЙ «АВТОПОРТРЕТ С БАБУШКОЙ»
Как трудно разделить эпохи.
Себя и зеркало понять.
В зеркально-солнечном сполохе
Родную бабушку обнять.
Как сестры — вместе в амальгаме.
И в тайниках своей души
Мы обменялись временами
В зеркально блещущей тиши.
ИЮНЬСКИЙ СНЕГ
Июньский снег к Байкалу рвался,
Цветы губил и лес валил.
Мохнатым мокрым покрывалом
Он лето жаркое тушил.
Косым стремительным крылом
Накрыл дорогу, лес и скалы.
Он наступал, рубил сплеча,
И белой власти было мало.
Июньский снег, — он позабыл
Сибирский наш характер.
Корнями мы вцепились в жизнь.
Снег умер на закате.
БРЫЗНУЛО ОХРОЙ
Брызнуло охрой
По снегу, по воле.
Полынь разметало
По снежному полю.
Желтое с красным
На белом, на сером,
Алая кровь от любви,
И от веры.
Сердце изранено
Горем полынным.
Крест православный
Украшу рябиной.
Кистью словесной
Рисую Россию.
Знаю — вернется
Надежда и сила.
РУССКИЙ СУД
Небо из китайки, синий сарафан.
Белые невесты, березовый туман.
Надеваю радостно свой крестильный крест.
Звоны колокольные будят все окрест.
Золотые звоны душу вознесут.
Белое и черное нам готовит суд.
Белое и черное, радость и печаль.
Верую отчаянно — обрету причал,
Где Господь сурово спросит подлецов:
«Вы зачем продали Родину отцов?»
Не понять убогим в глупости своей:
Не измерить золотом слезы матерей.
Невозможно Родины душу распродать.
Будет вечно
Имя русское
Сиять.