Участие россиян в боевых действиях в Северной Африке

К 70-летию Великой Победы

Военные действия на севере африканского континента велись с 13 сентября 1940 по 13 мая 1943 года. Победа союзников под Эль-Аламейном в Египте в октябре-ноябре 1942 г. определила ход войны на североафриканском театре военных действий. Союзники имели 200_-230 тыс. человек, танков — 1440, орудий — 2311, самолетов — 1500. Им противостояли 80–100 тыс. человек, танков — 540, орудий — 1219, самолетов — 350¹. В ходе сражения немецко-итальянская Африканская армия потеряла 55 тыс. убитыми, ранеными и пленными, 320 танков и около 1 тыс. орудий. Война закончилась в Тунисе капитуляцией 150-тысячных итало-немецких войск и 80 тыс. чиновников².

Конечно, на Западе сейчас делаются попытки придать сражению под Эль-Аламейном видимость, что эта битва на Ближнем Востоке явилась решающим сражением всей Второй мировой войны. Против этого сравнения говорят факты. Состоявшаяся почти в то же самое время Сталинградская битва проходила с 17 июля 1942 г. по 2 февраля 1943 года. В ней приняли участие советские войска, насчитывающие 1–1,1 млн человек. Им противостояли войска Германии, Италии, Румынии, Венгрии, Хорватии и Финляндии. В начале операции их было 430 тыс. человек, а к концу операции — 1,1 млн человек. Безвозратные и санитарные потери Рабоче-крестьянской красной армии (РККА) составили 1,1 млн человек, 4,3 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок и 2,8 тыс. самолетов. Безвозратные и санитарные потери войск союзников составили 1,5 млн человек, 1,7–2 тыс. танков и штурмовых орудий, 3 бронепоезда, 3 тыс. самолетов. Кроме того, по разным данным, от 91 тыс. до 237,8 тыс. солдат сдалось в плен³.

Тем не менее, битва под Эль-Аламейном имела решающее значение для второстепенного, североафриканского театра военных действий.

Россияне, оказавшиеся после проигрыша Белой армией Гражданской войны в эмиграции в Египте и Магрибе, принимали активное участие в боевых действиях после нападения Германии на Советский Союз. «У нас, русских, есть один только путь доказать нашу верность России — это погибнуть за нее», — сказал в Бизерте один из русских моряков своим товарищам⁴.

В конце 1960-х годов автору, работавшему тогда в Алжире, приходилось сталкиваться с людьми необычной судьбы — пожилыми россиянами, заходившими время от времени в консульский отдел Посольства СССР. Оказавшись после разгрома Белого движения за рубежом, они вступили во французский Иностранный легион. Эти белые продолжали ненавидеть большевиков и Советскую власть, но 22 июня 1941 г. главным для них стало то, что их Родина — Россия подверглась нападению Германии. Дезертировав из Легиона, они присоединились к Свободной Франции. После победы им за участие в войне с фашистами было предоставлено советское гражданство. После выхода в отставку многие из них остались в Алжире. Они жили в АНДР, получали как бывшие легионеры пенсию от Французского правительства и при этом имели советские паспорта.

Одним из героев войны в Северной Африке был В. Д. Пеняков (другое написание его фамилии — Пеньяков). Он родился 30 марта 1897 г. в семье в Бельгии, где его отец строил завод. Правда, существуют и другие данные, что он родился в Лондоне⁵. В качестве добровольца В. Д. Пеняков в 17 лет поступил в ряды французской армии и артиллеристом прошел всю мировую войну, будучи к тому же ранен. Он учился в Кембридже и говорил по-английски так же чисто, как и по-русски. С 1924 г. В. Д. Пеняков работал инженером в Египте на сахарном заводе. Работа там была сезонная, до сбора сахарного тростника у В. Д. Пенякова было много свободного времени. Он использовал его для изучения Сахары. Полюбив пустыню, он посвящал долгие дни исследованию Северной Африки, совершал длительные рейды по территории Великой пустыни, знакомился с образом жизни кочевников⁶. Бедуины-проводники учили его находить пищу и воду, ориентироваться и ездить на верблюде и лошади. Он выучил к тому же арабский язык. Кроме того, В. Д. Пеняков научился управлять небольшим самолетом и совершал полеты из Каира в Александрию, Асьют и Асуан. Впрочем, это занятие ему быстро наскучило. Позже он написал в своей книге, что «летать на самолете так же неинтересно, что водить трамвай. Особенно в Египте, где всегда безоблачно»⁷.

Когда итальянские войска вторглись в Египет, В. Д. Пеняков вступил в ряды английской армии, произнеся такие слова: «я не питал никаких иллюзий, что могу повлиять на ход событий, но было как-то неловко оставаться в стороне»⁸. Причем он пошел на обман комиссии, скрыв, что ему было 43 года, и получил назначение в чине капитана командиром батальона в Ливийские арабские силы (ЛАС).

В лагере ЛАС в начале шоссе из Каира в Александрию майор В. Д. Пеняков провел целый год, после чего они были переброшены в восточную Ливию. Он познакомился с многими шейхами местных племен. Все они ненавидели итальянцев и были готовы помогать англичанам. В начале марта 1942 г. батальон В. Д. Пенякова вернули в Египет для отдыха.

Коньком В. Д. Пенякова оставалась разведка. Он проанализировал действия в Северной Африке и пришел к выводу, что командованию не достает оперативных разведывательных данных. Для получения их периодических рейдов разведгрупп было мало. Следовало создать на востоке Ливии целую сеть осведомителей из местных жителей. В. Д. Пеняков предложил командованию ЛАС сформировать группу коммандос и забросить ее в Киренаику. На это было получено согласие, и в течение 15 месяцев он сражался во главе диверсионного отряда, в который входили только добровольцы в количестве 22 человек и один офицер. В этом подразделении сражались поляки, англичане, французы и ливийцы — арабы, берберы и туареги⁹. Русских вплоть до войны в Италии у Пенякова не было.

Пеняков полагался на то, что араб не может предать гостя, которого он принимает в своем шатре. Сначала В. Д. Пеняков познакомился с вождем обейдат шейхом Али бу Хамадой. В апреле 1942 г. он встретился с двумя шейхами Али и Матваллой, убедил их созвать совещание представителей племен, и в один день на стоянку, занимаемую шейхами, съехались более шестидесяти вождей племен. В. Д. Пеняков обратился к ним с речью, в которой он, в частности, сказал, что «ваш духовный вождь, ваш эмир уважаемый сейид Идрис ас-Сенуси — да благословит его Бог — предложил свою помощь и помощь своего народа моему королю <...> Черно-белое знамя сейида Идриса развевается рядом со знаменем английского короля. Британское правительство знает, что у него нет более преданных друзей, больших энтузиастов, чем вы — арабы Сенуси»¹⁰.

Арабы Киренаики ненавидели итальянцев, и вскоре их разветвленная сеть раскинулась по всей оккупированной Ливии. Верными помощниками В. Д. Пенякова были официанты, прислуживавшие в отелях и барах. Они день за днем собирали информацию о точном расположении итало-немецких войск и встречались на узких улицах городов с агентами для ее передачи. И в течение пяти месяцев В. Д. Пеняков каждую ночь по своему передатчику выходил на связь с центром, сообщая им сведения о положении войск противника. Узнав о жестоких казнях заподозренных в сотрудничестве с англичанами ливийцев, которых подвешивали за челюсть на крюк и оставляли умирать на солнце, В. Д. Пеняков направил письмо командующему итальянскими войсками в Киренаике генералу Патти, предупредив, что за каждого замученного араба он будет расстреливать одного итальянского офицера, и казни прекратились¹¹.

В. Д. Пеняковым был разгромлен аэродром Барс на юге Джебель Ахдар, где было уничтожено от 20 до 32 самолетов противника, и при этом потери атакующих составили всего три человека. Ими осуществлялось минирование дорог в тылу немецких и итальянских войск, взрывались склады горючего и боеприпасов, узлов связи и железных дорог, из концлагерей освобождались десятки военнопленных. Заметную роль сыграло разрушение нефтебазы Аль-Кубба, находящейся в Джебель Ахдар. В результате был уничтожен бензин, которого хватило бы для 200 танков на 12 дней.

Во время последующих операций одним из наиболее известных отрядов коммандос стал действовавший в Северной Сахаре на левом фланге английской 8-й армии Истребительный эскадрон (Demolition Squadron) № 1, находившийся под командованием В. Д. Пенякова. Его отряд вошел в историю как «частная армия Попского» (РРА). Это выражение было брошено одним из офицеров штаба 8-й армии и вскоре стало официальным наименованием подразделения. Отряд состоял из англичан — 5 офицеров и 18 солдат. Автопарк группы был представлен четырьмя легковыми вездеходами «Виллис МБ» и двумя трехтонными грузовиками¹². Экипаж каждого легкового автомобиля состоял из двух-трех человек, вооруженных двумя пулеметами. 23 ноября 1942 г. эта группа покинула Каир и в Асьюте свернула на юго-запад к оазису Харга. Там дорога кончилась. В. Д. Пенякову предстояло пройти 600 миль по пустыне, чтобы выйти к ливийской Куфре, где находилась база английской разведывательной группы. По пути пришлось преодолевать Аль-Гильф аль-Кябир, где среди песчаных гор проходила одна, пригодная для автомобильного транспорта, дорога. В Куфру РРА прибыла 4 октября 1942 г. и узнала, что Киренаика уже освобождена и фронт проходит уже у Аль-Агейлы, т. е. на востоке Триполитании.

В. Д. Пеняков получил другое задание. Истребительный эскадрон сыграл важную роль в Тунисской кампании после того, как 20–23 марта 1943 г. командующий 8-й армией Б. Монтгомери пытался прорвать укрепления «Линии Марет» на юге Туниса, но, потеряв 150 танков, вынужден был отказаться от лобового штурма¹³. А одновременно к западу от «Линии Марет» командиру Соединения «Л» Ф. Леклерку удалось отстоять Ксар Гилян, что открыло возможность обхода «Линии Марет» с фланга. Английское командование приняло решение перенести направление главного удара с побережья в пустыню. Но для этого надо было разыскать проход через горы Матмата. «Главным моментом моего плана, — напишет позже Б. Монтгомери, — должен был стать обход фланга противника с запада от Матматы <...> Проблема стала одна: можно ли найти путь через пески?»¹⁴. И проход был найден — найден В. Д. Пеняковым! Через этот проход горы пересекли: 10-й армейский корпус, 1 бронетанковая и 4 индийская дивизии, обошедшие «Линию Марет», взявшие Аль-Хамму и вынудившие Африканскую армию начать отход на Север.

После Туниса В. Д. Пеняков добрался до Тебессы, где американские войска, занимавшие этот город, щедро снабдили их одеждой и вооружением. После этого соединение РРА продолжало воевать в Тунисе. 13 мая фашисты капитулировали. Истребительный эскадрон был переброшен в Филлипвиль на отдых, а затем в Италию.

После войны В. Д. Пеняков работал в Вене связным офицером между английской 8-й армией и советскими войсками и был награжден орденами Великобритании и СССР. В 1950 г. он издал книгу «Частная армия Попского», вышедшую в Англии. В прессе тогда писали, что «это авантюрная история, которая не имеет равных в литературе о любой другой войне»¹⁵. В. Д. Пеняков был похоронен в Лондоне.

В Марокко, французская администрация в которой подчинялась правительству Виши, находился русский Р. Касев. Он добрался до Гибралтара и затем до Англии, вступил в Свободную Францию и воевал в Африке в составе летного отряда «Лотарингия». После войны Р. Касев стал известным дипломатом и членом Французской академии и выпустил книгу «Предчувствие зари» под псевдонимом «Р. Гари». В этой книге воспроизводится тяжелая атмосфера вишистского присутствия в Марокко. Р. Гари описывает свою жизнь в Мекнесе и Касабланке до побега в Гибралтар и затем в Лондон, где он вступил в авиацию.

Контр-адмирал А. Васильев, служивший на флоте, выпустил после войны книгу «Неизвестные солдаты минувшей войны». В этой книге он пишет о пережитом им и его боевыми товарищами, и в частности, о высадке десанта в Магрибе в ноябре 1942 года.

8 ноября 1942 г. немцы впервые высадились на аэродроме Аль-Авина близ Туниса. Прикрытие отступавших в Алжир французских частей было поручено Клобуховскому, командиру эскадрона 4 соединения Африканских стрелков. Он отступил к Меджез Аль-Баб, где и окопался. Во второй половине ноября немцы при поддержке авиации бросили против них моторизованные части, однако получили сильный отпор. Это создало возможность подойти американской артиллерии, и фронт стабилизировался¹⁶.

Входившему в состав Соединения «Л» Сражающийся Франции (так Свободная Франция стала называться с 1 июля 1942 г.) командиру 1 марокканского кавалерийского полка Н. Румянцеву, его заместителю лейтенанту Крешенчуцкому и командующему кавалерийским эскадроном лейтенанту Кашановскому была 8 апреля 1943 г. поручена атака в Тунисе станции Мезуна. При этом Крешенчуцкий ворвался в Мезун и удерживал его до подхода 9 апреля с севера американских частей. 16 апреля 1943 г. при Фаделоне опять отличились части Румянцева. Причем Кашановский ушел далеко вперед, его подразделение было отрезано немецко-итальянской армией от остальных войск, а его самого считали погибшим. Но, благодаря ловкому маневру, Кашановский вывел свою часть из неприятельского кольца¹⁷.

В конце тунисской кампании в районе Загуана французский бронированный отряд остановился, наткнувшись на минные поля. Лейтенант Левандовский один на джипе, рискуя каждое мгновение подорваться, пронесся вперед в деревню, занятую немцами. Подскочив к контрольно-пропускному пункту, он потребовал офицера для переговоров. Усадив немца, он помчался обратно в расположение своих войск. Офицер дал указания, облегчившие разминирование.

Капитан З. Пешков, старший брат председателя ВЦИК Я. М. Свердлова и крестник А. М. Пешкова (М. Горького), родился в Нижнем Новгороде в 1884 г., перед Первой мировой войной был вынужден эмигрировать во Францию и добровольцем вступил во французскую армию. По окончании войны он служил в Марокко во французском Иностранном легионе. После поражения Франции З. Пешков отказался признать перемирие с немцами, бежал в 1941 г. в Англию и присоединился к главе Свободной Франции генералу Шарлю де Голлю. Он был командиром батальона в Иностранном легионе и воевал в Африке с февраля по май 1941 г., а затем стал советником Ш. де Голля¹⁸. В 1941–1942 гг. З. Пешков был представителем Свободной Франции в Южно-Африканском Союзе, а в 1943 г. являлся главой Миссии в Британской Африке. Затем он был послом Франции в Китае в 1943–1945 гг. и Японии. Он получил звание генерала и был награжден орденами Большой крест Почетного легиона и Военным крестом и Военной медалью¹⁹. В своей книге «Звуки горна. Жизнь в Иностранном легионе» (американское издание) З. Пешков с гордостью пишет о русских: «Мне следует воздать должное неизвестному величию этих людей, по случаю ставших солдатами, этим кочующим труженикам, которые под солнцем Африки выполняют множественные и трудные задачи. Они могли бы сказать о себе, как солдаты Рима: “Мы идем, и дороги следуют за нами”»²⁰.

Н. А. Туроверов сражался с немецко-итальянскими войсками в составе 1-го французского кавалерийского полка в Магрибе. Впечатлениям от боев он посвятил поэму «Легион»²¹.

В рядах союзных войск после высадки десанта в Марокко оказались и русские, жившие в этой стране. В частности, капитан А. Тер-Саркисов, который был награжден орденом Крест освобождения. С другой стороны, не только солдаты воевали в рядах армии союзников. Так, врач И. М. Толстой (1901–1982), внук Л. Н. Толстого, был направлен союзниками в военный госпиталь в Рабате²².

На кладбищах в гор. Алжире имеется русская фамилия И. Остапченко, надпись «Советские вооруженные силы» и обозначена дата гибели — июнь 1943 года. К сожалению, предпринимаемые Посольством в Алжире и Министерством иностранных дел попытки выяснить, кто именно похоронен в АНДР, окончились неудачей — их имена неизвестны центральному архиву Советской армии. С другой стороны, на английских кладбищах в Египте имеется еще десяток славянских фамилий²³. Причем на некоторых из них надписано «Советские вооруженные силы»: в Кантаре лежат сержант Е. Красин, скончавшийся 20 октября 1944 г., и рядовой В. Зимберинг, скончавшийся 20 октября 1944 года.

Один из похороненных — И. Д. Звегинцев²⁴. Он родился 29 мая 1912 г. в Санкт-Петербурге. Отец его был полковником, участвовал в Первой мировой и Гражданской войнах. Мать — урожденная княгиня Оболенская²⁵. В 1920 г. семья Звегинцевых, эмигрировавших из России, поселилась в Великобритании. И. Д. Звегинцев окончил престижную школу Блоксхем. В начале войны Звегинцева призвали в английскую армию, и он погиб 28 декабря 1941 г. под Аль-Агелией в Ливии²⁶.

Очень хорошо сражался в войсках Свободной Франции под Бир Хакимом подполковник Д. Г. Амилахвари. Он, будучи грузином, родился в 1906 г. в селе Черлеон в Северной Осетии. В 1920 г. его родители эмигрировали из России во Францию. С 1924 по 1926 гг. Д. Г. Амилахвари учился в Сен-Сире во Франции, а окончив учебу, он поступил в Иностранный легион. Вместе с вооруженными силами Свободной Франции Д. Г. Амилахвари был переброшен в Северную Африку, где он принимал участие в боях под Бир Хакимом, которые начались 27 мая и шли до 10 июня 1942 года. В день прорыва он находился в передовой машине вместе с командующим Кенигом и водителем С. Трэверс. Битва под Бир Хакимом имела важное значение в ходе боевых действий на Севере Африки. Все дело в том, что танки командующего Африканской армией генерала Э. Роммеля испытывали постоянную нехватку горючего, а сохранение Бир Хакима в руках Свободной Франции вело к тому, что немцам приходилось делать большой обход для снабжения атаковавших Тобрук частей горючим. Незадолго до своей гибели под Эль-Аламейном в 1942 г. Д. Г. Амилахвари получил из рук Ш. де Голля высшую награду — Крест освобождения, учрежденную генералом в 1940 г., а в 1955 г. он посмертно получил орден Почетного легиона. «Среди солдат Свободной Франции создался настоящий культ памяти подполковника Амилахвари», — писал в 1947 г. другой участник североафриканской кампании В. И. Алексинский²⁷. На Родине в городе Гори, откуда происходил отец Д. Г. Амилахвари, в память о нем установлена памятная стела, а в музее Ордена освобождения в Париже хранятся его личные вещи.

Другой пример: капитан английского уланского полка Дж. А. Уэрнер, праправнук А. С. Пушкина, происходил от младшей дочери поэта Натальи Александровны. Его мать Анастасия в 1917 г. вышла замуж за английского аристократа баронета Г. Уэрнера и в Россию не вернулась. Дж. А. Уэрнер был их единственным сыном. Он воевал в Северной Африке и погиб в декабре 1942 г. Ему в тот момент было 25 лет. Дж. А. Уэрнер был единственным погибшим из всех 15 потомков А. С. Пушкина, принимавших участие в войне.

В Северной Африке сражался также Земцов, награжденный двумя Военными крестами, вторым из них посмертно²⁸.

В своих мемуарах, изданных в Париже, В. И. Алексинский писал о том, что во французских частях в Северной Африки воевало много русских²⁹. Среди 1056 человек, награжденных Ш. де Голлем Крестом освобождения, были 10 наших соотечественников.

Часть из эмигрантов перебралась в СССР, чтобы сражаться вместе с советскими солдатами. В частности, Титовы собирались вернуться в Советский Союз. Незадолго до отъезда его жена умерла, но он решил возвращаться один и уехал на Родину³⁰.

Впрочем, эмигранты из России не только сражались с оружием в руках. Вот что пишет капитан 1 ранга Н. Черкашин, посетивший Бизерту на борту плавбазы «Федор Видясов» в сентябре 1976 года³¹. П. С. Еникеев служил на подводной лодке «Сфакс», потопленной «У-37» под Касабланкой после того, как Франция подписала перемирие с Германией. Отец его, лейтенант Черноморского флота С. Н. Еникеев, родившийся в Севастополе и прибывший в Бизерту на подлодке «Тюлень», находился в то время в Тунисе. Он после эвакуации Севастополя преподавал в находящемся в Бизерте российском Морском корпусе теоретическую механику. Потом, когда Корпус был распущен, началась безработица. В конце концов ему удалось устроиться в аккумуляторную мастерскую, а затем С. Н. Еникеев стал начальником электротехнической службы торгового порта. Когда началась война, он вступил добровольцем во французский флот и был в чине капитан-лейтенанта назначен старшим механиком базы по ремонту подводных лодок. Через год он отравился хлором и был списан вчистую. В марте 1943 г. он был вызван в порт Бизерты, где его заставили ремонтировать электродвигатели немецкой подлодки «У-602». Воспользовавшись ситуацией, он сделал так, что при полном ходе происходит замыкание обоих электромоторов. Ясно это становится, когда субмарина вынуждена давать, находясь под водой, полный ход. 23 апреля 1943 г. «У-602» погибла при неизвестных обстоятельствах. Таким образом, С. Н. Еникеев отомстил гитлеровцам за гибель сына³². Правда, в соответствии со справочником «У-602» уцелела во время войны. Скорее, номер подлодки напутан, и речь идет о лодке «У-612»³³.

И эмигранты из России, уехавшие до революции, защищались от фашистов. Так, в семье художника Столова сыновья служили во время войны в английской и американской армиях³⁴.

Среди российской колонии в Египте проводился сбор средств, в котором наряду с русскими участвовали также и египтяне, включая правителей этой страны. Египетские газеты в феврале 1942 г. публиковали сообщения об организованных в Каире и Александрии базарах-маскарадах под покровительством короля Фарука, на которых проводились аукционы рукоделий, изготовленных женской частью местной русской колонии. На собранные средства покупались обувь и одежда для отправки детям Сталинграда.

Особенно значительные изменения наступили в настрое российских эмигрантов по мере дальнейшего успеха советских войск. Советник Миссии Д. С. Солод сообщал в Москву 15 декабря 1943 г., что русская колония в Каире и Александрии в основном состоит из белоэмигрантов, подавляющее большинство из которых относится лояльно к Советскому Союзу. «Многие, — писал Д. С. Солод, — выражают желание возвратиться в Советский Союз». В начале 1944 г. был отменен последний параграф устава Русского клуба в Каире, который гласил, что его членом не может состоять лицо, признающее коммунистическую власть в России.

К началу 1944 г. изменившееся положение в Египте позволило создать Египетский фонд под руководством принцессы Ирины Александровны, жившей со своим мужем, греческим принцем Петром в этой стране в период оккупации Греции фашистскими войсками. Фонд возглавлял Шериф Сабри, а его пресс-атташе был писатель Таха Хусейн. Сообщая об его деятельности, поверенный в делах СССР в Египте Н. В. Новиков писал, что «как от других благотворительных фондов, существенной материальной помощи от Египетского фонда ожидать не приходилось, но его политического значения недооценивать не следовало»³⁵. Кампания началась показом 15 мая в каирском кинотеатре «Опера» документального фильма «Сталинград», на просмотре которого присутствовал король Фарук. На собранные средства фонд приобрел и отправил в Советский Союз 4,4 тыс. пар обуви для сирот Сталинграда. В свою очередь Правительство Египта передало в Миссию СССР чек на сумму 1 тыс. египетских франков для приобретения вещей для детей Сталинграда³⁶.

Впрочем, не все русские сочувствовали борьбе СССР. Среди членов Русского клуба в Египте, которые были настроены резко антисоветски, были замечены профашистские симпатии. Англичане даже подумывали об арестах среди русских иммигрантов. В Каире существовал Клуб русской молодежи — организация, которая была настроена крайне монархически. После решения Русского клуба отменить параграф о непризнании Советской власти, туда, выйдя из состава клуба, переместилась группа русских бойскаутов³⁷. Более того, в Египте действовал Российский фашистский союз. Его египетское отделение возглавлялось бывшим ротмистром, а в эмиграции —  сотрудником египетской полиции А. Л. Марковым. Его члены были настроены антисоветски.

Что касается граждан СССР, то они были в составе Армии генерала В. Андерса, насчитывавшей в феврале 1943 г. 73 тыс. человек. В захоронениях 417 военнослужащих в Египте имеется немало русских фамилий. Более того, после окончания войны только в 1947 г. репатрианты из этой армии составили 1024 человека³⁸. Кроме того, была сформирована в Сирии Отдельная бригада карпатских стрелков, в составе которой было более 200 украинцев³⁹. Позже в Египте в конце 1943 — начале 1944 гг. был сформирован 2-й польский корпус из Армии В. Андерса и польской Бригады карпатских стрелков, который 8 февраля 1944 г. был переброшен в Италию.

Особого упоминания заслуживают «белые рабы Э. Роммеля» — советские военнопленные, использовавшиеся в Африканской армии при строительстве объектов военной инфраструктуры, а также в качестве носильщиков трудовых батальонов Тодта. Тем, что память о них сохранилась, мы обязаны заместителю директора ИВ РАН А. З. Егорину, открывшему эту почти неизвестную страницу Второй мировой войны⁴⁰. Из 20–22 тыс. пленных, направленных в Северную Африку, около трети умерло, не вынеся нечеловеческих условий содержания. Правда, В. В. Беляков выражает сомнение, что в Северной Африке находилось несколько тысяч военнопленных. По его мнению, речь идет о нескольких сотнях советских пленных⁴¹.

Так или иначе, после битвы при Эль-Аламейне союзники освободили значительную часть советских военнопленных⁴². В последующем, после наступления в Магрибе, англичанами было освобождено немалое количество пленных⁴³. В Архиве внешней политики имеется документ, представляющий собою ноту, отправленную 29 января 1943 г. Народным комиссариатом иностранных дел Посольству Великобритании в Москве в ответ на ноту от 10 января, в которой выражается благодарность англичанам за «готовность оказать содействие при следовании в СССР советских граждан, находящихся сейчас в Северной Африке»⁴⁴. Уцелевшие 311 человек были освобождены в Тунисе и после окончания войны вывезены союзниками в лагерь Мезонкаре в Алжире, а позже морем в Порт-Саид и грузовиками через Палестину, Ирак и в Тегеран⁴⁵. Правда, среди этого количества были люди, переброшенные в Тунис из Италии. Но при отступлении немцев кое-кому удалось разбежаться, укрыться в оазисах и раствориться, приняв ислам, среди местного населения...

Поскольку было невозможно из-за продолжения военных действий отправить на Родину как освобожденных военнопленных в Египте и Ливии, так и тех из них, которые были освобождены американскими и английскими войсками в Италии с августа 1944 г., т. е. 5,6 тыс. человек, все они оставались в лагерях в Египте⁴⁶. Все эти пленные размещались в транзитных лагерях №№ 190, 305, 307, 379 и 380. В этой связи Москва приняла решение отправить в Каир офицера по связи майора А. В. Карасова, который занимался советскими солдатами. Писатель С. Велиев, репатриированный из Италии через Египет, в своих воспоминаниях так характеризовал А. В. Карасова: «Он принадлежал к числу тех людей, которые сразу же располагали к себе. В выражении лица, глаз удивительно сочетались сосредоточенность, строгость с приветливостью. С первого же знакомства Анисим Васильевич завоевал наши симпатии»⁴⁷.

7 ноября 1944 г. в честь дня Октябрьской революции в лагере, где содержались освобожденные пленные, был устроен парад. На парад взирали египтяне и английские военные. Кроме того, военнопленными была показана пьеса У. Гаджибекова «Аршин мал алан». Постановка имела успех не только среди пленных, но и среди египтян. С. Велиев указывал, что «на наши спектакли приходили жители из близлежащих деревень. Мы слышали, как на улицах арабы распевали арии Аскера и Гюльчохры. Даже ребятишки мурлыкали себе под нос мелодии популярной азербайджанской оперетты»⁴⁸. Со своей стороны, администрация лагеря ничего не имела против общения египтян с советскими пленными. Как подчеркивал С. Велиев, местные жители «ежедневно приходили в одиночку и группами, завязывали с нами беседы, забрасывали нас вопросами < ...> Мы старались поближе познакомиться с жизнью арабов. Она была тяжелой. Мы глубоко сочувствовали им, и они это понимали и были за это глубоко признательны нам. Мы полюбили этих людей, простосердечных и гостеприимных. Они говорили, что мы для них — это советский народ и, выказывая свои добрые чувства к нам, они выражают свою любовь к советскому народу, к нашей стране»⁴⁹.

По-другому к пленным относились англичане и американцы. Американский журнал «Коллиерз» писал, что «страх и подозрение в отношении России так велики, что иной раз невольно возникает вопрос: с кем мы воюем — с Германией или с СССР»⁵⁰. Однажды группа в сто советских офицеров была схвачена и посажена в тюрьму американскими агентами. Понадобилось энергичное вмешательство А. В. Карасова, чтобы похищенные офицеры были разысканы и освобождены. Как-то американские переводчики подошли к группе советских военных и уговаривали их запросить убежище в США или Англии. Но получилось наоборот — переводчики быстро стали попадать под влияние советских солдат. В другой раз в лагерь пожаловала группа офицеров из армии Андерса, уговаривавшая освобожденных из плена людей не возвращаться в СССР. Эта затея тоже провалилась.

Впрочем, один из военнопленных покончил самоубийством. Выяснилось, что он перешел на сторону немцев и служил в полиции.

8 декабря 1944 г. пленные из лагеря 307 были направлены в Суэц, оттуда теплоходом в иракскую Басру и были вывезены в СССР. С. Велиев отмечал, что «арабы молились за нас, за наше благополучное возвращение на родину, за наше счастье. Они раздавали нам хурму, инжир, а тому, кто, смущаясь, отказывался, чуть не насильно всовывали свертки в руки, клали в карманы. Они говорили, что мы для них — это советский народ и, высказывая свои добрые чувства к нам, они выражают свою любовь к советскому народу, к нашей стране»⁵¹.

Вернувшись в Советский Союз, С. Велиев опубликовал сборник воспоминаний «Жемчужный дождь», изданный в Москве в 1963 году. В сборник входит и его «Путь на Родину». Кроме того, он под впечатлением пережитого в Египте опубликовал на азербайджанском языке «Арабские рассказы». Часть из них («Инжировое дерево», «Мечты феллаха», «Кувшин воды») была переведена на русский язык.

В январе 1945 г. советская миссия, которой было поручено заниматься военнопленными, в составе 10 офицеров прибыла в Египет. Возглавлял миссию полковник М. Ставров. Оставшиеся пленные вывозились на грузовиках «Студебекерах» в Иран через Палестину, Сирию и Ирак. Репатриация военнопленных была завершена в апреле 1945 года.

Еще одни советские товарищи в количестве 156 человек, которые воевали в составе интернациональных бригад в Испании, оказались в Алжире. После войны в 1947 г. в Москве была опубликована книга «Французские записи. 1939–1943», автором которой был А. Н. Рубакин. В лагере в Верне во Франции он провел до 10 декабря 1941 г., откуда был переброшен в Алжир в маленький городок Джельфа на южном склоне Атласских гор на границе с Сахарой. 4 декабря 1942 г. русские заключенные узнали об англо-американской высадке в Алжире, но высадившиеся войска лагерем не интересовались. Только в начале марта они были переселены в крепость Кафарелли, и 25 марта 1943 г. им разрешили выходить в город за покупками. Наконец, 14 июня 1943 г. советские интернированные были посажены в грузовики и через Средиземное море, Египет, Палестину, Багдад, Тегеран прибыли в Советский Союз. Москва предложила, кроме того, эвакуироваться в СССР интербригадовцам, которых набралось 40 человек, из которых 15 человек были немцы, а остальные — венгры, поляки, чехословаки, прибалты и даже один француз⁵².

Среди военных, эвакуированных из Алжира, был Б. Н. Фридман, который изложил свои воспоминания в рукописи, озаглавленной «Мои военные дороги», в которой наряду с Алжиром упоминались также Александрия и Суэц. Он 5 сентября 1943 г. сбежал из плена на Корсике и присоединился к партизанам, а затем ими был переправлен в Алжир.

В память об участии советских военнопленных в боях в Северной Африке была опубликована в 1963 г. книга С. А. Борзенко «Эль-Аламейн», представляющая собой литературное произведение. В нем описывается судьба командира танковой дивизии полковника А. В. Хлебникова, попавшего в плен в первые дни войны. Он и 12 бойцов-танкистов, находясь во Франции на берегу пролива Ла-Манш, совершили побег в Англию. Там они вступили в британскую армию, были переброшены в Северную Африку, принимали участие в обороне Тобрука, и А. В. Хлебников погиб под Эль-Аламейном.

В построенной в 1956 г. в столице Туниса церкви Воскресения Христова есть две памятные доски. Одна из них посвящена памяти погибших шести российских граждан, которые сражались во Второй мировой войне; это — К. Федоров, Г. Харламов, К. Шаров, Н. Александров, М. Груненков, Н. Юргенс. На плите надпись: «Русская колония Тунизии своим сынам, павшим на поле брани. 1939–1945». Вторая установлена Посольством РФ в память тех советских военнопленных, которые погибли на территории Туниса, Ливии и Египта в ходе Второй мировой войны.