«Православие, самодержавие, народность» снова входит в актуальное культурно-политическое пространство
В ноябре 2024 года перед главным зданием Санкт-Петербургского университета – знаменитыми петровскими Двенадцатью коллегиями – был торжественно открыт памятник графу С.С. Уварову, одному из основателей этого университета, а также основателю Киевского университета и Пулковской обсерватории. Это был образованный и энергичный человек своего времени, знаток античности и древних языков; император Николай Павлович неслучайно назначил его министром народного просвещения. Вместе с тем, в последующие годы граф Уваров стал известен как автор строгой цивилизационной формулы России – «православие, самодержавие, народность». Пройдя через два столетия, она снова входит сегодня в актуальное культурно-политическое пространство. Попытаемся объективно разобраться, что хотел сказать Уваров, выдвигая свою триаду.
«Бог троицу любит» – говорит русская пословица. Вся христианская мысль строится по принципу троичности – от исходного триединства Отца, Сына и Святого Духа. «Не в силе Бог, а в правде» – полагал св. блг. князь Александр Невский. Свт. Сергий Радонежский, благословивший на Куликовскую битву князя Дмитрия Донского, говорил, что созерцанием Пресвятой Троицы побеждается ненавистная рознь мира сего. Великая икона Андрея Рублева «Троица» – это умозрение в красках, являющее тайну триипостасного Бога. Принципиальное внимание на священную природу царской власти обратил в своей переписке с беглым князем Курбским Иоанн IV (Грозный), подчеркнув, что «Отец, Сын и Святой Дух ниже начала имеет, ниже конца, им же цари величаются и сильные пишут правду» [Первое послание Ивана Грозного князю Курбскому // Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л.: Наука. Лен. отд., 1979, с. 12]. То же самое утверждала теория Третьего Рима старца Филофея: два Рима пали, Третий стоит, а четвертому не бывать. Уже в наше время философ и богослов Б.В. Раушенбах разработал математическую логику троичности, описывающую этот исходный христианский догмат средствами современной науки [Раушенбах Б.В. Логика троичности // Раушенбах Б.В. Пристрастие. М.: Аграф, 1997, с. 117-129].
Конечно, в ходе цивилизационной революции Петра Великого взаимоотношения между Церковью, государством и народом в России изменились. На первый план выдвинулась мощная государственность в лице императора и его наследников, по факту отодвинув Церковь – и религию вообще – на второй план социальной практики. Если бы этого не было сделано, Россия потерпела бы военно-политическое крушение уже в начале ХVIII века. Что касается народа, то он в лице дворянства и купечества превратился, по существу, в служилый класс, не говоря уже о крепостной зависимости крестьян.
Вместе е тем – и тут один из главных парадоксов русской истории – ни Церковь, ни народ (прежде всего старообрядцы) так до конца и не вошли в пространство секулярной реформы Петра. В отличие от созданной им западоцентричной интеллигенции, широкие народные массы оставались в основным православными вплоть до 1917 года. В церковном и народном (кроме старообрядцев) сознании одетый в камзол и лосины петербургский император продолжал оставаться миропомазанным православным Царем. Именно это спасло русскую православную цивилизацию от европейского перерождения власти и культуры в проекцию просветительского, то есть атеистически-нигилистического миропонимания буржуазной эпохи. Русский народ не забыл Святой Руси, – в этом всё дело [Казин А.Л. Последнее царство. Русская православная цивилизация. СПб., 1998]. В таком контексте прав Вл. Соловьев, противопоставивший русский народ как третью, богоносную силу двум другим мировым силам – «бесчеловечного Востока» и «безбожного Запада» [Соловьев В.С. Три силы // Сочинения: в 2 т. Т. 1. М.: Правда, 1989, с. 28].
Особо следует сказать об А.С. Пушкине. Георгий Федотов назвал его «певцом империи и свободы» [Федотов Г.П. Певец империи свободы // Собрание сочинений: в 12 т. Т. 7. М.: Мартис; SAM SAM, 2014, с. 130]. Я полагаю, что вернее было бы назвать его певцом православного царства. В перерыве между работой над главами «Евгения Онегина» Пушкин пишет «Бориса Годунова» – эту драму власти без любви. В этом отношении пушкинский «Медный всадник» и «Капитанская дочка» – это как бы государственная и народная грани русской жизни, сливающиеся в ее религиозном преображении В историософском плане «Капитанская дочка» есть своего рода модель идеального русского мира, где все главные герои понимают друг друга – и дворянин Гринев, и его крепостной Савельич, и самозванец Пугачев, и императрица Екатерина, которая «в долгу перед дочерью капитана Миронова». Не сословно-партийное разделение и не титанизм императора держат Русь, а симфоническое (троичное) согласие народа, веры и власти. Такое согласие было продемонстрировано Россией в 1812 году, когда «дубина народной войны» (Л.Н.Толстой) во главе с царем заставила бежать из пылавшей Москвы полумиллионное войско Европы во главе с коронованным генералом французской революции.
Именно Отечественная война 1812 года побудила западническую российскую интеллигенцию по-новому взглянуть на народ. В ходе этих событий народ вовсе не безмолствовал, а сказал свое победное слово. Если Н. Карамзин написал «Историю государства Российского», то Н. Полевой, в полемике с ним, написал «Историю русского народа». Народ в целом, как и отдельные его представители, становится ключевым моментом творчества Пушкина, Гоголя и Глинки, потом Тургенева, Некрасова и Мусоргского. Появляется мощная интеллектуальная группа славянофилов, которая всесторонне обосновывает необходимость глубинного союза между верующим народом, Церковью и властью, а в лице Константина Аксакова даже полагает такое доверие народа к государю, которое не нуждается ни в каких парламентских процедурах: народ государствовать не желает, и добровольно отдает высшую власть Царю. «Русский народ, отделив от себя государственный элемент, предоставив полную государственную власть правительству, предоставил себе – жизнь, свободу нравственно-общественную, высокая цель которой есть: общество христианское» [Аксаков К.С. Записка «О внутреннем состоянии России», представленная Государю Императору Александру II в 1855 году // Очерк русской философии истории. Антология / Новикова Л.И., Сиземская И.Н., ред.-сост. М., 1996, с. 27]. Впоследствии статус властвующего народа по-своему будут отстаивать разночинцы и народники, а анархисты, вроде Бакунина, отрицая государство и Церковь в принципе, выдвинут собственную концепцию свободных сельскохозяйственных общин.
В такой идейно-политической ретроспективе/перспективе в 1833 году министром народного просвещения графом С.С. Уваровым была сформулирована триада Православия, Самодержавия и Народности, направленная против масонского лозунга свободы, равенства и братства. Оставаясь в пределах исходной троичности, этот концепт собрал в себе искомое единство движущих сил отечественной цивилизации – веры, царства и земли, стремясь избежать вместе с тем крайностей разделения экзистенциального ядра России между теократией, самодостаточным государством (этатизм) и революционным народоправием (анархия). По существу, эта триада отвечала на замечание Пушкина относительно второго тома «Истории русского народа» Н. Полевого: «Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою; история ее требует другой мысли, другой формулы» [Пушкин А.С. О втором томе «Истории русского народа» Н. Полевого// Собрание сочинений: в 10 т. Т. 6. М.: ГИХЛ, 1962, с. 324]. «Царская триада» Уварова оказалась именно такой формулой, причем, как показала последующая история, символизировала она не только монархию Рюриковичей и Романовых, но – с соответствующими модификациями – весь отечественный путь в Большом времени. Кем, собственно говоря, были советские генсеки, от Ленина и Сталина до Ельцина, как не своего рода народными (во всяком случае, для значительной части народа) «царями»? И кем является Президент Российской Федерации, у которого, по факту, больше политических возможностей, чем у императора Николая Второго?
Можно сколько угодно иронизировать по поводу патриархальности России, но исходный «союз трех» является её фундаментальной бытийной основой, не зависящей от конкретных форм управленческих и даже экономических режимов, в которых он в то или иное время выступает, и гарантирующий её, России, многовековое существование в качестве самодержавной, то есть суверенной фигуры мировой шахматной доски. Как писал в «Апологии сумасшедшего» западник (!) Чаадаев, «в отличие от Европы, которая подавлена своими традициями и воспоминаниями , мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество. Я часто говорил и охотно повторяю: мы, так сказать, самой природой вещей предназначены быть настоящим совестным судом по многим тяжбам, которые ведутся перед великими трибуналами человеческого духа и человеческого общества» [Чаадаев П.Я. Апология сумасшедшего // Сочинения. М.: Правда, 1989, с. 150].
В начале прошлого века немецкий социолог М. Вебер предложил теорию «идеальных типов», которые включают в себя сущностные признаки того или иного социального феномена (типа общества) [Вебер М. Избранное. Протестантская этика и дух капитализма. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2017]. По аналогии с таким подходом, исходя из описанной выше «царской триады», возможно выделить ряд ключевых ценностно-политических пространств, реально не существующих в потоке истории, но во многом определяющих собой её смысл. Изобразим их на следующей схеме:
Сектор 1, верхне-правый. Образован вертикалью христианской веры и горизонталью жизненной (экзистенциальной) практики верующего народа. В этом случае монархическая диагональ государственности формируется как равнодействующая духовного (церковного) восхождения к идеальному источнику власти и соответствующего (соборного) способа национального бытия. Символический цвет сектора – белый. В отечественной цивилизации такая восходящая церковно-государственно-культурная структура складывается со времен Крещения Руси, просуществовав – с рядом оговорок относительно петровских секулярных преобразований – вплоть до февраля 1917 года. Более того, даже при советской власти условно монархический тип правления верующим в коммунизм народом частично вписывается в указанное ценностное пространство как его превращенная форма. В современной России Президент является гарантом цивилизационной и геополитической субъектности страны.
Сектор 2, верхне-левый. Образован вертикалью католическо-протестантского (западного) христианства и жизненной практикой верующего в себя (гуманизм) человека. Диагональ буржуазно-демократической государственности строится путем взаимодействия либерального индивидуализма как типа сознания с рыночными механизмами общественной жизни. Символический цвет сектора – розовый («розовое христианство»). Исходная точка подобной социально-культурной структуры – эпоха Просвещения с её деизмом, антропоцентризмом, материализмом и прагматизмом. В настоящее время это политическое поле занято разного рода гибридами вроде партии ХДС в Германии, консерваторами в Англии, республиканцами в США и т. п., ориентированными на концепты глобалистского модерна.
Сектор 3, нижне-левый. Образован нижней (отрицательной) вертикалью атеизма (богоборчества) и горизонталью верующего в земной рай народа. Диагональ социалистической государственности обусловлена взаимосвязью правящей коммунистической партии с жесткими военизированными установками общественного сознания (ленинский идеал «единой фабрики»). Символический цвет – красный. Построенный на этой основе Советский Союз, используя во многом жертвенную энергетику русского православия, стал на определенное время сверхдержавой, но после её исчерпания распался из-за отсутствия идеократической подпитки. В настоящее время данный сектор представлен китайским «социализмом с национальной спецификой».
Сектор 4, нижне-правый. Максимальное удаление от «царской триады». Образован нижней (отрицательной) вертикалью антиверы (оккультизм) и горизонталью погруженной в бессознательную или сознательную антихристианскую практику части народа. Диагональ темной (перевернутой) государственности полагается взаимоотношением посвященной элиты с магическими установками общественного и индивидуального сознания. Символический цвет сектора – черный. По такой схеме строился германский Третий рейх с его расовыми геополитическим построениями и нордическими тайнами ордена СС. В настоящее время движения подобного рода отмечены в ряде стран «золотого миллиарда». Как пишут представляющие их теоретики, история началась, когда люди выдумали богов, и закончится она, когда человек сам станет богом (трансгуманизм) [см. : Харари Ю.Н. Homo Deus. Краткая история будущего. М.: «Синдбад», 2018].
Завершая статью, подчеркну ещё раз, что выделенные выше секторы, как и сама «царская триада», являются идеальными структурами, которые, подобно идеям Платона, определяют собой чувственные вещи. В наличном культурно-политическом становлении они представлены как его сущностные и целевые причины. Исходя из светлого пространства Православия, основанной на нём Державности и отвечающей им Народности, через желтые и красные поля противостояния, метаисторический процесс движется разными путями, опускаясь в некоторых областях современного мира до уровня темной энергии («пляска черных пламен»). Остается надеяться, что в России триада веры, государственности и народности по-прежнему жива. Как писал в недавние времена Николай Рубцов, «здесь русский дух в веках произошел, и больше ничего не происходит».
Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор, научный руководитель Российского института истории искусств
В бумажной версии опубликована в журнале «Ценности и смыслы», №2(90), 2024.
Фото: fontanka.ru
