«Среди всех ты узнаешь немногих, Говорящих твоим языком»

* * *

Я еще не исполнена счастья,
Но уже отвергаю беду
И на зов неизбывный и властный,
Все приемля, как прежде, иду.
Сердце боль оправдало и снова
Ждет с надеждой любви и добра,
Приходящее кажется новым,
Но «сегодня» лишь отзвук «вчера».
Мы как будто забыли до срока,
Что обязаны помнить века.
И опять повторяем уроки,
Ошалев от событий слегка.
Тот, кто встретится в дальней дороге,
Вдруг окажется странно знаком.
Среди всех ты узнаешь немногих,
Говорящих твоим языком.

 

 

 

* * *

                  Памяти моего дяди
                  Алексея Неговора
Здесь сентябрь, как пирог слоеный,
То оранжевый, то зеленый.
Катит тыквы по огороду,
Запрягает мышей в подводу.
Перед тем, как домой собраться,
Рассказать захотелось вкратце,
Что за синей прохладной речкой
Было поле с медовой гречкой.
И с утра и до самой ночи
Там трудилась, что было мочи,
Над кипеньем крутым летая,
Пчел, в согласии дружном, стая.
А потом на широком блюде
Плыло золото. Брали люди
Распечатанных сотов ломти.
Свет в ячейках лучисто-ломких
Распадался на сотни капель
И на хлеба горбушку капал.
Дядя Лешка — костыль под мышкой,
Возле ульев ходил вприпрыжку.
Наблюдал за порядком строго
И почти забывал про ногу,
Что осталась в бою под Курском
На прославленном поле русском.

 

НА ФЕРМЕ

Здесь когда-то молочные реки
Меж кисельных текли берегов.
В двадцать первом свихнувшемся веке —
Только отзвук случайных шагов.
Ветер западный вольно гоняет
Шелуху долгих брошенных лет,
И дырявая крыша роняет
На пол горсточку медных монет,
Да лопух прорастает сквозь стену.
Он давно-предавно мне знаком.
Помню, как напоили отменным
Нежно-сладким парным молоком.
Я тогда возвращалась из леса
Мимо фермы — коротким путем.
И накрыло колючей завесой —
Неожиданно ярым дождем.
Град впивался в озябшее тело,
Словно дикий безжалостный зверь.
Повезло! На бегу разглядела,
Как приют, приоткрытую дверь.
Притомившаяся молодуха
Протянула кувшин с молоком,
А собака с оторванным ухом
Норовила лизнуть языком.
Выходило смешно и нелепо.
Словно горсть золотого тепла,
Мне краюху домашнего хлеба,
Улыбаясь, доярка дала.
Ноздреватого, с легкой кислинкой.
Помню запах его и теперь.
Он пророс во мне каждой крупинкой,
Заглушая печаль от потерь.

 

* * *

            Ты жива еще, моя старушка...
                                         С. Есенин
Пока живут еще старушки
В людьми забытых деревнях
И травы собранные сушат
В духмяных сумрачных сенях,
Где вековые ароматы
Полыни, мяты, чабреца,
На лавке старые ушаты
И рядом свежий след корца...
Жива Россия. И пред Богом
Все еще может быть права.
И говорят ему о многом
Молитвы простенькой слова:
«Подай сегодня хлеб насущный
И отведи от нас беду.
Тот срок земной, что нам отпущен,
Дозволь прожить с собой в ладу...»
А вверх уходит — Боже Правый —
Спаси Россию в трудный час!
Многострадальная Держава
Опять в плену. На этот раз
Не мчится с гиканьем и свистом
Лихой раскосый басурман,
Не танк ползет, не слышен выстрел,
Лишь клевета, подлог, обман.
Растет невидимая сила
И разрушает изнутри.
Благословенная Россия
В незримом пламени горит.
И с каждым днем огонь все выше,
Неистов, яростен и лют.
Но вечевой набат не слышит
Беспечный православный люд.
И лишь отдельные моленья
Осанну Вышнему поют.
Стоит старушка на коленях —
Спасает Родину свою.

 

* * *

На улице темно и сыро,
Как будто и не Рождество.
Оплавленной головкой сыра
Луна скользит сквозь небосвод.
А в доме теплится лампадка,
Все ожиданием полно,
И пахнет пряностями сладко,
Звезда опять глядит в окно.
Она глядит неугасимо,
Мерцая слабо сквозь века.
Всепобеждающая сила
Есть в слабости, наверняка.

 

* * *

Лист на ладонь мне, кружась, опустился,
В темных прожилках зардевшийся лист.
День наступивший росою умылся —
Так лучезарен, прохладен и чист.
Я наберусь чистоты и прохлады,
Стану сама этой свежей росой.
И ничего-то мне больше не надо,
Только брести, по тропинке, босой.

 

* * *

Как мне мила деревня,
Покой и тишина.
Чуть сонные деревья
Склонились у окна.
И угольками звезды
Рассыпались во мгле,
И ничего не поздно,
Пока я на земле.
Могу слегка потрогать
Росинку на листе,
На выступе порога
Могу сейчас присесть.
Могу пройти по саду
И яблоко поднять,
И все-таки мне надо
Здесь многое понять...

 

* * *

Не всколыхни серебряный сосуд,
Наполненный животворящей влагой,
И этих удивительных минут
Сумей сберечь дарованное благо.
За светлым днем придет, быть может, день
Неясности, тревог, непониманья,
Когда размолвки замаячит тень
И все укроет сумрак расставанья.
Но будет память бережно хранить
Богатство, обретенное однажды,
И прежних дней связующая нить
Когда-то станет в жизни самой важной.