Кёнигсберг–Калининград
«Высшей человеческой радостью является рождение человека. Знай, что твое появление на свет было большой радостью для матери и отца, и каждый год, когда приходит день твоего рождения, они с волнением вспоминают, какими были они, когда родился ты, каким был твой первый крик, какое первое слово ты произнес. Для матери и отца ты всегда будешь дитя — даже тогда, когда тебе исполнится пятьдесят, шестьдесят лет, а отцу и матери — семьдесят, восемьдесят, девяносто. Помни, ты — смысл жизни, цель жизни, сладость и горечь жизни твоих родителей».
В. А. Сухомлинский. «Педагогическое наследие»
Фамилия, дата рождения, место рождения. О чем говорят эти, казалось бы, обыкновенные и привычные записи в наших свидетельствах о рождении и паспортах?
Фамилия — наследственное отношение к семье. Дата рождения — возраст человека. Место рождения — его «малая Родина» — так люди привыкли называть то место на Земле, где они появились на свет. И не важно, родился кто-то из нас в большом шумном городе, в рабочем поселке или в совсем маленькой деревне, которую и на карте не отыскать. Родина — Россия — у нас одна, а вот «малая Родина» у каждого своя.
Мы, дети, внуки и правнуки первых переселенцев: русских, украинцев, белорусов, приехавших на эту балтийскую землю сразу после войны, — гордо называем себя калининградцами.
А знаете ли вы, дорогие мои читатели, кто был первым калининградцем или калининградкой, родившимися в нашем городе? Чтобы найти ответ на этот вопрос, я решил обратиться в Государственный архив Калининградской области. Но неожиданно для себя нашел ответ в совершенно другом государственном учреждении — в Калининградской областной универсальной научной библиотеке, которая располагается на проспекте Мира, 9. Мне даже не пришлось перелистывать и перечитывать старые подшивки газет и журналов того времени. Все решил его величество случай.
Зайдя в библиотеку по своим писательским делам, я неожиданно встретил на лестнице Валентину Андреевну Климок — одну из старейших работников этой библиотеки.
— О чем сейчас пишете? — поинтересовалась она.
— Да вот, ищу материал для написания очерка о первых калининградцах, родившихся в нашем городе. Завтра собираюсь отправиться в областной архив. Ну, а если там не повезет, то в архив Дворца бракосочетаний.
— Если вы не очень спешите, то я вам попробую помочь прямо сейчас, — неожиданно предложила мне Валентина Андреевна.
— Готов с благодарностью принять любую вашу помощь, — обрадовался я.
— Ну, что ж, — улыбнулась она. — Я и есть первая калининградка, которая родилась в этом городе 1 мая 1945 года. Правда, тогда этот город еще назывался Кёнигсберг. Так что я считаю городом своего детства Кёнигсберг–Калининград.
В первый момент, признаюсь честно, я растерялся. Невероятно, но факт. О такой удаче можно было только мечтать.
— Валентина Андреевна! Как здорово, что мы с вами встретились! — не сдержав переполняющих меня радостных эмоций, воскликнул я.
— Да что вы, — скромно улыбнулась она. — Буду рада вам помочь, чем смогу.
* * *
Шел январь 1945 года. Советские войска вышли к границе фашистской Германии. Началась знаменитая Восточно-Прусская операция. В жестоких сражениях участвовали все рода войск: пехота, артиллерия, авиация, танки, им активно помогали Краснознаменный Балтийский флот и разведка.
Утром 10 апреля 1945 года на башне «Дона» — одном из поверженных бастионов города-крепости Кёнигсберг — было водружено Красное знамя — символ одержанной Победы.
Кёнигсберг лежал в руинах. Центр города был полностью уничтожен. Разрушены водопровод, канализация, железнодорожный узел, не действовали электростанции. Еще шли последние кровопролитные бои за город Пиллау (теперь это город Балтийск), а на железнодорожную станцию Кёнигсберг рано утром 24 апреля 1945 года прибыл первый эшелон со специалистами из Белоруссии. В их задачу входило — как можно быстрее восстановить железнодорожные коммуникации и организовать бесперебойное принятие эшелонов с первыми переселенцами из Советского Союза. Начальником этого эшелона был Андрей Григорьевич Орлов. Вместе с ним в Кёнигсберг приехала и его жена Лидия Христиановна Кайзер. Это были родители Валентины Андреевны.
Война! Великая Отечественная война! Более семидесяти лет прошло с того трагического дня 22 июня 1941 года. Но разве мы вправе забыть об этом?!
Мне вспомнились стихи белорусского поэта-фронтовика Дмитрия Ковалева:
Зачем вы эти «...помните, пожалуйста!»
На камне высекаете слова,
Достойные не мужества, а жалости,
Где гордая и в горе голова?..
Слова должны быть подвигу под стать.
* * *
...Прошла целая неделя с тех пор, как эшелон с «рабочей силой» для Великой Германии был торжественно отправлен фашистами из Одессы. «В неметчину, в неметчину, в неметчину...» — стучали колеса товарных вагонов. В одном из них вместе с такими же, как и она, подругами по несчастью оказалась Лида Кайзер. Попала в облаву на рынке, куда пошла в тот день, чтобы обменять кое-что из вещей на продукты. На вокзале у нее еще было время обратиться к немецкому офицеру...
Лида родилась в 1917 году в селе Ивановка Троицкого района Одесской области. Национальность — немка. Из дворянского рода Кайзеров. Ее родители были землевладельцами и занимались сельским хозяйством. Из того далекого и короткого детства она запомнила только большой двухэтажный дом с колоннами и вишневый сад. В 1922 году родителей расстреляли. Лиду и ее младшего брата спасла кормилица. Жили они как все дети того времени. Только по совету той же кормилицы никому и никогда о своем прошлом не рассказывали. Школа, комсомол, работа на ткацкой фабрике. Брат окончил курсы ОСОВИАХИМА и стал летчиком. Погиб в первом же своем полете во время войны с Финляндией. Предать брата и свою Родину она не могла...
Эту мамину тайну Валентина Андреевна узнала только в 1960 году. За несколько недель до своей трагической смерти мать, наконец, решилась рассказать дочери историю своей жизни.
«Странно — подумает, наверно, кто-то, — сказать о себе правду и тем самым сохранить жизнь. Ну что здесь плохого?»
«...Не жалей себя — это самое гордое, самая красивая мудрость на Земле. Да здравствует человек, который не умеет жалеть себя! Есть только две формы жизни: гниение и горение. Трусливые и жадные изберут первую, мужественные и щедрые вторую; каждому, кто любит красоту, ясно, где величественней» (Максим Горький).
Вот и ответ тем, у кого закралась в душе «спасительная мыслишка».
Мой отец приписал себе лишний год, чтобы уйти добровольцем на фронт. А ведь мог спокойно отсидеться в тылу. Я горжусь им так же, как гордится своей мамой Валентина Андреевна.
...Белоруссия. Небольшая железнодорожная станция со странным названием «Темный лес». Для многих парней и девчат из того страшного эшелона, который вез их в рабство, на чужбину, название этой станции останется в памяти на всю жизнь. Именно здесь они были освобождены из плена белорусскими партизанами. Руководил дерзкой операцией по захвату эшелона начальник той самой станции «Темный лес», подпольщик Андрей Григорьевич Орлов.
— Почему в тот день среди десятков сотен обезумевших от радости освобождения молодых людей отец обратил внимание именно на маму, он нам никогда не рассказывал. Не любила говорить об этом и сама мама, — вспоминает Валентина Андреевна.
Война! Сколько человеческих тайн хранит она в себе. Но позволю себе все-таки высказать свое личное мнение. Я знаю, что в годы войны бытовала такая поговорка: «Война все спишет». Но придумали ее, как мне кажется, люди трусливые и слабохарактерные, не привыкшие отвечать за свои поступки. Выбрать в жены девушку со странной немецкой фамилией, находясь на оккупированной врагом территории, да к тому же будучи подпольщиком, членом партии большевиков, — так мог поступить только сильный человек.
Это сейчас, стоит только включить радио или телевизор, — любовь, любовь, любовь... На все случаи жизни. Выбирай любую, какую хочешь. А чувства? А когда глаза в глаза, и на всю жизнь... Ведь такая любовь была. А что не говорили они и много... Зато любили крепко.
Но не буду опережать события.
После освобождения Белоруссии от фашистов молодожены Орловы остались жить на станции «Темный лес». Ждали прибавления в семье. Но война приготовила им еще одно испытание. Коммунисту Орлову было приказано убыть в город Кёнигсберг с группой специалистов-железнодорожников для выполнения специального задания. Приказы военного времени не обсуждались. Но Андрей Григорьевич и здесь проявил свой характер. Может быть, в первый раз за всю жизнь использовал служебное положение — забрал молодую жену с собой на новое место службы и жизни.
Ровно на седьмой день после их приезда в город Кёнигсберг, а это было 1 мая 1945 года, Лида Кайзер-Орлова родила девочку, которую они с мужем назвали Валентиной.
«Раз девок рожать стали — конец войне», — пошутил офицер в военной комендатуре, вручая молодым родителям свидетельство о рождении дочери.
Жаль, это свидетельство о рождении под номером один от 1.05.1945 не сохранилось у Валентины Андреевны. В 1950 году городские власти почему-то изъяли его, выписав взамен, как было сказано, «Свидетельство о рождении уставного образца». Скорее всего, как мне кажется, кому-то из чиновников просто не понравилось, что в графе «Место рождения» был записан город Кёнигсберг.
Как военспецу и семейному человеку Андрею Григорьевичу Орлову дали ордер на квартиру. Это были две небольшие комнатки и кухня в двухэтажном деревянном бараке, который располагался рядом с железной дорогой. Теперь эта улица называется Аллея Смелых.
Семья Орловых увеличивалась быстро. В 1947 году у Вали появилась младшая сестренка Вера, а в 1948 году — брат Владимир.
— Отец сутками пропадал на работе. Приходил поздно. Уставший, — вспоминает Валентина Андреевна. — Он был высокий, русоволосый. Носил красивую железнодорожную форму, очень похожую на военную. Несколько раз мы с мамой приходили к папе на Южный вокзал. У отца в кабинете стоял большой стол, а на нем много телефонов, по которым он постоянно с кем-то разговаривал. Я очень гордилась отцом. Жаль... — с грустью в голосе произнесла она, — мне было всего семь лет, когда папа умер.
Сколько лет уже прошло со Дня Победы, а война все никак не закончит свой скорбный счет боевых потерь Великой Отечественной.
— Послевоенное детство. Жили — не тужили, — улыбнувшись, говорит Валентина Андреевна. — Это сейчас проблема у родителей — ребенок кушать отказывается. А тогда, набегаешься за день во дворе... Тарелку мыть не надо. Аппетит был зверский. Мы с друзьями и подружками любили по развалинам лазить. Всё клады искали.
— Нашли? — поинтересовался я.
— Посуда, картины, книги, — махнула рукой Валентина Андреевна. — Глупыми были. Жгли да били все. Гордые: «Нам немецкого не надо». Со взрослых пример брали. Ведь целые дома тогда в городе на кирпич разбирали...
— Ну все-таки! Хоть кому-то повезло клад найти?
— Если кто и нашел настоящий клад, тот молчал. А многих кладоискателей самих не нашли. В развалинах домов мин, снарядов и другой всякой всячины опасной после войны очень много еще оставалось. Меня от кладоискательства отец раз и навсегда отучил — ремнем выпорол.
— Строгий был? — посочувствовал я.
— Строгий. Но справедливый, — произнесла Валентина Андреевна с гордостью. — Было за что выпороть. Мы с подружками как-то забрались в один заброшенный дом, и нас завалило обломками стены в подвале. Трое суток сидели, ревели, как коровы, пока нас военные саперы не откопали.
— А в какой школе вы учились, Валентина Андреевна? — задаю очередной вопрос.
— В средней школе № 2 на улице Юрия Гагарина, в Ленинградском районе города Калининграда, — отрапортовала она. И неожиданно серьезно посмотрела на меня: — А вы и про оценки будете спрашивать?
— Нет! Что вы! — не ожидавший такого вопроса, смутился я. — И тут же, увидев смешинки в глазах сидящей напротив меня женщины, понял, что она шутит.
— Мы и двойки получали, и уроки прогуливали — скрывать не стану. Послевоенное время было тяжелое. Младшие донашивали одежду старших, ну а старшим доставались перешитые мамины платья и отцовские пиджаки. Это война! Война виновата, — вырвалось у Валентины Андреевны. — Ах, если бы не было войны!..
«Если бы не было войны...» — об этом думали и мечтали наши с вами родные и близкие. На их долю выпало самое страшное и тяжелое время — война! Если бы ее не было — не было бы похоронок, сирот и вдов, братских могил, без вести пропавших людей. А еще не было бы блокады Ленинграда, концлагерей Бухенвальда, Заксензаузена... Люди бы учились, работали, ходили в кино и театр. Дружили и любили. Играли свадьбы. Рожали детей. Много счастливых мальчишек и девчонок. Вот такая хорошая жизнь могла бы быть на нашей Земле. Если б не было войны...
По глазам Валентины Андреевны было видно, как нелегко ей возвращаться мыслями в свое детство. Трудным оно было для пятнадцатилетней Вали Орловой. После трагической гибели мамы она осталась совершенно одна. Сестру Веру соседи взяли на воспитание, брата Владимира определили в детский дом, а младшую сестренку Нину, которая родилась в 1958 году, удочерили совсем незнакомые люди и увезли из Калининграда. Но Валя выдержала. Выстояла перед трудностями, свалившимися на ее хрупкие девичьи плечи.
Говорят, человек — сложный мир. За свою жизнь мне довелось соприкоснуться с десятками, сотнями человеческих судеб. Я понял самое главное: если человек открывает тебе свой мир, его надо уважать.
Мы договорились встретиться с Валентиной Андреевной через несколько дней и продолжить нашу беседу.
* * *
Выйдя из библиотеки, я решил не спешить домой, а прогуляться по вечернему городу. Проспект Мира — один из самых красивых в Калининграде. Вот — высокая фигура на постаменте, напротив драматического театра. Вздернутая вверх гордая голова. Бронзовый свиток в руке. С детства знакомый старина Шиллер. А у штаба Балтийского флота вас приветствует с высоты своего постамента сам Государь российский Петр I. Не знаю, правду говорят или нет, но среди курсантов Военно-морского института имени Ушакова существует поверье: перед выпускными экзаменами «ходить на разговор с Петром I». Говорят — помогает... Неугомонные бронзовые «быки» — так привыкли называть этих зубров калининградцы. Вот уж на самом деле — визитная карточка нашего города. На радость взрослым и детям они все никак не закончат свой давний, вековой спор. А уж сколько о них анекдотов и баек ходит, впору целую книгу издавать.
Вспугнув вечернюю тишину громким гудком, скрылась в туннеле под площадью электричка. Но уже через минуту, блестя чистыми стеклами окон, остановилась у недавно отреставрированного перрона Северного вокзала. Дорога к морю начиналась для многих из нас именно отсюда. В бывшем Межрейсовом доме моряков теперь банки, офисы, магазины. Рядом взлетели высоко к небесам золотые купола нового храма. Изменилась за 60 с лишним лет центральная площадь города. Словно на дрожжах, растут вокруг нее торговые и деловые бизнес-центры. Город, будто проснувшись от долгой спячки, строится, строится и строится.
Старый модник Кёнигсберг–Калининград. Он всегда отличался хорошим вкусом и умел ценить прекрасное. Вот и сейчас, отдавая дань времени, примерив на себя новый наряд из ярких городских улиц и проспектов, украшенных рекламой, он все еще молод и хорош собой. А ведь ему уже более 750 лет!
С нетерпением я ожидал конца рабочей недели. Ведь именно в субботу мы договорились встретиться с Валентиной Андреевной у нее дома и продолжить наш разговор. В тот день, как назло, трамвай, в который я сел на площади Василевского, не проехав и двух остановок, замер по причине отсутствия напряжения в сети. Так что оставшееся расстояние до улицы Гражданской, где проживает Валентина Андреевна, мне пришлось преодолевать ускоренным шагом.
— Проходите! — приветливо произнесла хозяйка, открыв мне двери. — Мы с Марусей вас давно ждем.
Удивленно оглядев прихожую, я никого, кроме нас двоих, не заметил. Но раздавшееся громкое «мяу» все объяснило. У ног хозяйки я увидел большую пушистую серую кошку.
— Маруся, — словно к человеку, обратилась Валентина Андреевна к кошке, — проводи гостя в комнату, пока я на кухне чайник поставлю.
Проследив за тем, как я, сняв обувь, надел комнатные тапочки, кошка одобрительно мурлыкнула. И, словно приглашая меня вслед за собой, махнула мне своим пушистым хвостом и первая направилась в комнату.
Предвижу на лицах читателей ироническую улыбку. А зря! Кошка — это удивительное животное. Не собираюсь приводить вам примеры, их предостаточно. Скажу только одно: порой именно кошки становятся для многих наших пожилых людей самыми верными друзьями. И не беда, что кошки не умеют говорить. Зато они умеют слушать и преданно любить.
— Хотела вам фотографии наши семейные показать, — раздался из кухни голос Валентины Андреевны, — да вспомнила: в прошлом году приходили молодые люди, то ли с телевидения, то ли из газеты какой-то. Спрашивали старые фотографии. Говорили — готовят программу к юбилею нашей области. А у нас в семье отец очень любил фотографировать...
Мне все стало понятно. Попросили, взяли, а вот вернуть почему-то забыли.
Однажды, точно так же, к одному фронтовику пришли двое молодых людей. Представились волонтерами какой-то «милосердной организации». Вручили старику пакет с гуманитарной — просроченной — помощью-памятью и тут же предложили безвозмездно отреставрировать имеющиеся у него воинские награды. Расчувствовался фронтовик от такого внимания к себе. И отдал этим волонтерам три свои боевые медали: «За отвагу», «За взятие Кёнигсберга», «За победу над Германией». Год уже прошел...
«Сердце — вместилище души», — гласит старая китайская пословица. Когда ржавчина бездуховности поражает душу человека, его сердцем овладевает «памятозлобие». Отсюда: неуважение к старости, ненависть к правде, страсть к наживе, пагуба добродетели. И все это происходит не где-то там, за тридевять земель, в чужом государстве, с чужим народом, а с нами, в нашей стране, сегодня и сейчас.
Самое страшнее — что ведь найдутся люди, которые скажут: «Ну, подумаешь, фотки старые, медали... Кому они сейчас нужны?»
Нужны! Представьте себе — очень нужны! Чтобы помнили и гордились своим прошлым мы с вами и наши дети. Не дай нам Бог быть преданными и обманутыми своими же внуками.
В комнату с подносом, уставленным блюдцами с домашним вареньем, пирожками и конфетами, вошла Валентина Андреевна.
— Вот, только две фотокарточки с того времени и остались у меня, — вздохнула она. — Это я и мой муж Василий. Даже не верится, что мы когда-то были такие молодые...
Только сейчас я заметил две небольшие, пожелтевшие от времени черно-белые фотографии, лежащие передо мной на столе. Юная красивая девушка и бравый краснофлотец.
Не рассказать вам услышанную мной историю любви этих двух молодых людей я просто не имею права.
* * *
В 1960 году Валя Орлова поступила в Калининградское медицинское училище. Днем учеба, а вечером, когда все ее сверстницы торопились в кино и на свидания, Валентина спешила на работу. Одной жить трудно. Помощи ожидать было не от кого. Работала и санитаркой в областной больнице, и разнорабочей на хлебозаводе. Работу не выбирала. Цену хлеба знала не понаслышке. Жаловаться на трудности не привыкла. За все это, наверное, и уважали ее подружки с родной Орудийной улицы.
Молодость есть молодость. Но разве могло сердце молодой девушки устоять перед таким искушением, как танцы. По воскресеньям в воинской части, которая располагалась в районе бывшего немецкого аэродрома Девау (теперь это улица Молодой гвардии), были танцы. Играл духовой оркестр. Вальсы, польки, танго сменяли друг друга, заставляя хоть на время молодую девушку забыть о трудности жизни. От кавалеров отбоя не было. Но сердцем девушка чувствовала — не пришло еще время ее любви.
Как-то на танец ее пригласил высокий молодой краснофлотец, она его уже давно заметила среди других военных. И даже несколько раз позволила себе при подругах отпустить в его адрес пару шуток, которые он, конечно же, слышал.
— Ну вот, наконец-то решился, — гордо подумала она, давая согласие на танец.
— Валентин, — посмотрев ей прямо в глаза, сказал он и побледнел.
— Валентина, — ответила она, тоже растерявшись.
— Можно вас проводить домой сегодня?
— Можно, — удивляясь самой себе, прошептала она в ответ.
Так состоялось их первое знакомство.
На самом деле бравого краснофлотца звали Василий. Обман открылся через неделю, во время их второй встречи.
— Вася, разреши пригласить на танец твою красавицу, — галантно раскланявшись перед Валентиной, обратился к лже-Валентину один из его сослуживцев. Но, обратив внимание, как сердито девушка посмотрела на своего кавалера, мигом скрылся в толпе танцующих.
— Почему соврал? — с обидой в голосе спросила Валентина. — Обмануть решил!
— Нет! Что ты! Просто хотел тебе понравиться. Ведь Валентин и Валентина — это так красиво, — опустив голову, смущенно произнес он в ответ.
— Смотри у меня! — погрозив своим маленьким кулачком, улыбнулась Валентина. — А имя у тебя хорошее, мне нравится.
Больше своей Валёне — так ласково называл Василий жену — он старался не врать. Нет, не боялся, что она исполнит свою угрозу. Просто любил. А когда любишь, не хочется обижать любимого человека. Не мне вам объяснять, что любовь, уважение и доверие друг к другу есть слагаемые крепкой и настоящей семьи...
— А вот свадьбы у меня было две! — вдруг сказала Валентина Андреевна. — Заметив на моем лице удивление, тут же пояснила: — Василий два года за мной ухаживал. Серьезно, без глупостей. А как мне исполнилось семнадцать лет, сделал предложение — выйти за него замуж. Пошли мы в загс заявление подавать. А у нас его не приняли. «Замуж невтерпеж? — строго спросила работница загса. — Погодите годик».
Наверное, многие молодые семьи сталкивались с такой ситуацией в своей жизни. Гости на свадьбу приглашены. Молодые любят друг друга. Чего еще, кажется, надо?
Сыграли Валентина и Василий свадьбу 7 ноября 1962 года, как раз в сорок пятую годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. А официально зарегистрировали свой брак только через год, в 1963-м. Тогда и стала Валентина Орлова Валентиной Андреевной Климок.
В канун Нового года, 29 декабря 1963 года, молодая жена подарила мужу дочку. С учебой в медучилище пришлось распрощаться. Окончив курсы продавцов, она стала работать в продовольственном магазине № 89 на улице Александра Невского. Старожилы нашего Ленинградского района наверняка помнят молодую доброжелательную продавщицу этого магазина. Это сейчас супермаркетов, как грибов в лесу, в одном месте можно купить все, от булки хлеба до туалетной бумаги. Бери — не хочу. А вот пообщаться — не проконсультироваться, а именно пообщаться — не с кем. Сам убедился: продавцы-консультанты, как роботы заведенные, им не до разговоров по душам. Одно слово, купи-продай. А жаль.
Беседуя с Валентиной Андреевной, я вдруг поймал себя на мысли, что наша с ней встреча произошла в какой-то степени благодаря ее мужу. Ведь именно он предложил жене в 1971 году перейти на работу в Калининградскую областную универсальную научную библиотеку, где сам уже работал шофером. Знаю, не каждый мужчина согласится работать в одном коллективе со своей супругой. Причины тут разные... А вот Василий был рад находиться все время поблизости к своей Валёне. Скажу вам больше — жена, к тому же, стала его начальником. Тридцать лет проработала Валентина Андреевна в библиотеке — заведующей хозяйством. А хозяйство у нее было большое. Эта библиотека, можно сказать, ведущая в нашей области. Площадь ее составляет 3200 квадратных метров. А это шесть этажей книгохранилищ, двадцать отделов, читальные залы, конференц-залы. Ну и, конечно же, люди — работники библиотеки. Только в непосредственном подчинении у Валентины Андреевны было двадцать человек, а всего в библиотеке работало 145 сотрудников.
— Что это вы все обо мне да обо мне спрашиваете? — сказала Валентина Андреевна. — Давайте я вам лучше о наших девушках из библиотеки расскажу. Вот о ком напишите: Лида Орехова, Тамара Горбунова, Лена Марченко, Таня Бурма, Александра Луханина... — Она называла и называла мне фамилии сотрудников библиотеки, вспоминая заботы и тревоги этих людей.
Глядя на Валентину Андреевну, я заметил, как задорно блестели ее глаза. Ну, конечно же — девушки, разве может она называть своих подруг иначе. «Нам бы сохранить в сердце такой задор и молодость души, какой сохранился у наших ветеранов», — с «белой» завистью подумал я.
Уже не в первый раз пишу о наших ветеранах — и замечаю одну удивительную закономерность: они всегда скупо говорят о себе, но много и подробно готовы рассказывать о своих друзьях, близких и родных. Что это — природная стеснительность русского человека? Или нежелание посвящать посторонних людей в свою личную жизнь? Я думаю — это благородство души.
Уже прощаясь с Валентиной Андреевной, я спросил:
— Вы родились в мае, ведь так? — Она утвердительно кивнула. — Говорят, кто родился в мае, всю жизнь будет маяться. Так ли это?
— Нет, — покачала головой Валентина Андреевна. — Май — это весна. Время любви и радости. У меня были хорошие родители, и я ими горжусь. А если обращать внимание на горести и неприятности, то грош нам цена. Ведь жить на Земле — это большое счастье.