Шевцов Н. В. |
Наумова Е. Е. |
Впервые мы оказались в монастыре много лет назад. Спустившись с крутого холма, где когда-то размещалось древнее городище, наняли лодку и отправились в путь по озерной глади к видневшемуся на противоположном берегу примерно в восьми километрах Авраамиеву монастырю. Он был еле заметен в дымке восходящего солнца. Плыли несколько часов. Останавливались, ныряли в теплую озерную воду, а потом вновь брались за весла. Но вот и обитель. Поднялись по крутому берегу и увидели остатки разрушенных лихолетьем храмов. Монастырские стены вообще не сохранились.
В памяти остался вид огромного пролома, грозившего обрушением древнего Покровского храма, сооруженного еще в XVII веке. Казалось, уцелевшие части стен не смогут удержать на себе купола. В церкви размещалась машинно-тракторная станция, о чем мы догадались, увидев несколько полуразобранных комбайнов. Пролом сделали для того, чтобы через него трактора могли свободно въезжать в храм. Монастырь, вернее, его остатки, производили удручающее впечатление. Вид разрушений дополнялся страшной картиной надругательства над христианскими святынями.
Но уже тогда монастырю пытались помочь. Рядом с собором стояли люди. Из их разговоров можно было понять, что они обсуждали начало реставрационных работ. Побродив среди развалин, отправились в обратный путь. Вернулись в Чухлому часам к шести вечера, к закрытию станции. Перепуганный лодочник обругал нас. Он подумал, что мы утонули. Ведь наша прогулка затянулась часов на десять. Но увидев нас живыми и здоровыми, быстро сменил гнев на милость, сказав, что завтра готов отправить нас в новое путешествие по озеру. Однако мы отказались, потому что собирались попасть на следующий день в древний Солигалич.
Прошли годы. И вот мы снова в Чухломе. Стоял ноябрь. Озеро уже покрылось первой, пока еще тонкой корочкой льда. Ни о каком путешествии на лодке не могло быть и речи. Да если бы погода и позволила, все равно наше плавание по озеру вряд ли состоялось бы, ведь лодочная станция исчезла. Постояв на том же месте, где и много лет назад, отправились в городской музей, разместившийся в одном из купеческих особняков. Мы надеялись узнать там что-нибудь о древнем дворянском роде, самым известным представителем которого является великий русский поэт М. Ю. Лермонтов. В музее нам подтвердили факты, послужившие поводом новой поездки в Чухлому. В монастыре, по всей вероятности, похоронен некто Лермонт, тот самый шотландец, который, покинув родину в XVII веке, в конце концов оказался на службе у русского Царя. От него-то и берет начало род Лермонтовых.
Покинув Чухлому, мы вновь, но на этот раз на автомобиле, отправились в монастырь. Перед нами стояла конкретная цель увидеть там захоронения либо архитектурные памятники, имеющие отношение к Георгу Лермонту. На сей раз поездка заняла менее получаса. Через отреставрированные ворота вошли на территорию обители, но не встретили ни монахов, ни даже трудников. Ни одной души. Стало даже как-то не по себе. Решили зайти в собор. Но прежде подошли к деревянной часовне. На прикрепленной к ней табличке прочитали, что часовню освятили в 1997 году в честь четырехсотлетия со дня рождения Георга (Юрия), основавшего русский род Лермонтовых. Ныне часовню так и называют — Лермонтовская. Но почему шотландский дворянин обрел вечный покой на монастырском кладбище древней костромской земли?
Чтобы ответить на этот вопрос, перенесемся в тот далекий день, когда Георг Лермонт получил в дар от Царя Михаила Романова земли в Костромском краю. Он верно служил московскому Государю до самой своей гибели. Согласно одной из версий его похоронили на территории Свято-Покровского Авраамиево-Городецкого монастыря. Могила не сохранилась. Но в память о нем и его потомках рядом с колокольней среди древних захоронений срубили часовню. Инициатором ее возведения явилась ассоциация «Лермонтовское наследие», которая объединяет ныне здравствующих представителей рода Лермонтовых, проживающих в самых разных странах. Часовню освятил наместник монастыря архимандрит Никандр. Рядом с часовней расположены древние захоронения. Надпись одного из надгробий гласит, что здесь покоится прах одного из представителей рода Лермонтовых — жившего в XIX веке смотрителя Чухломских училищ Николая Петровича Лермонтова.
В советское время все захоронения XVIII–XIX веков были уничтожены. Но разве можно уничтожить человеческую память, забыть, что несколько поколений предков великого поэта находило вечный покой внутри стен чухломского монастыря. Сама обитель была основана примерно в 1360 году преподобным Авраамием Городецким. Сравнительно быстро обитель превращается в крупный духовный и культурный центр костромской земли. Во второй половине XV века Великий князь московский Иван III Васильевич выдал монастырю жалованную грамоту, даровавшую исключительное право рыбной ловли в реках, которые «исстари к тому монастырю тянут». Каменные постройки появились в обители только в первой половине XVII века. В 1632 году состоялось освящение Покровского собора. А спустя два года у его стен похоронили Георга Лермонта.
Кем он был и как попал в Россию? Георг Лермонт происходил из знатного шотландского рода, который восходит к 1057 году. Говорят, что его предки еще в XI веке помогли королю Малькольму III, сыну короля Дункана, разгромить войска печально известного Макбета. Кстати, замок Макбета находился недалеко от города Инвернесс, откуда совсем близко до легендарного озера Лохнесс. Победив Макбета, Малькольм пожаловал графские титулы всем своим ближайшим соратникам. Шекспир в своей великой трагедии упоминает имена шести из них. В число названных Лермонт не попал.
К роду Лермонтов принадлежал знаменитый Томас Рифмач или Честный Томас, прославившийся своими поэтическими пророчествами, эдакий шотландский Нострадамус. Согласно древней шотландской балладе Томас Рифмач был возлюбленным королевы эльфов, провел в ее волшебной стране семь лет и вернулся оттуда с пророческим даром. В городке Эрлстоуне сохранились остатки замка, где жил поэт. Эти руины теперь называют «Башней Рифмача». Удивительно, но спустя столетия поэтический дар шотландского барда унаследовал его потомок, ставший гордостью русской поэзии.
Что же касается Георга Лермонта, то после поражения шотландцев от англичан в борьбе за независимость он оставил родину. Став наемником, в составе «шотской» роты поступил в польское войско. Но в 1613 году гарнизон крепости Белая, находившейся неподалеку от Смоленска, сдался русским войскам. В числе прекративших сопротивление находился и Георг Лермонт, решивший, раз уж так сложилась судьба, перейти на русскую службу. Наемники долго не колебались в выборе работодателя. Поэтому неудивительно, что вместе с Лермонтом на стороне Царя Михаила Романова стали воевать все воины шотской, а заодно и ирландской роты. Георг храбро сражался, дослужившись сначала до прапорщика, а затем и до ротмистра рейтарского полка. Правда, на сей раз он уже воевал против поляков. Царь Михаил, кстати, сверстник Георга, пожаловал шотландцу за заслуги земли в Костромском краю. Но, судя по всему, новоиспеченный землевладелец так и не успел обжиться в своем поместье. В начале 1634 года он сложил свою голову в бою под Смоленском. Однако, несмотря на бесконечные военные походы, Георг успел жениться и обзавестись потомством. Один из его сыновей, Петр, принял в 1653 году православие. С тех пор род Лермонтовых становится православным. Другой сын, Евпатий, стал царским стольником. Праправнук Евпатия, Юрий Петрович — отец великого поэта. Интересно, что сам М. Ю. Лермонтов поначалу не располагал доказательствами того, что принадлежит к знатному шотландскому роду. Лишь в 1837 году в одной из шотландских газет появилась статья «Шотландец за границей», где рассказывалось об одиссее Георга Лермонта.
В 1799 году герб Лермонтовых включили в «Общий дворянских родов гербовник». Символика на гербе мало чем отличается от того, который принадлежал шотландским Лермонтам: на щите с золотым полем — черное стропило как символ силы рода; щит увенчан рыцарским шлемом с короной, внизу — девиз на латыни «SORS MEA IESVS» («Судьба моя — Иисус»). Единственное отличие русского герба от шотландского — черный шестилепестковый цветок, символизирующий память Лермонтовых о родине предков.
Но вернемся в Авраамиев монастырь. В 1991 году его передали церкви, и он сравнительно быстро возродился. Мы пришли в восхищение, увидев, в каком великолепном состоянии находились монастырские постройки, как была ухожена территория обители, в том числе и кладбище. Но, так и не встретив тогда ни одного человека, мы покинули монастырь. Но нам, конечно же, хотелось узнать как можно больше подробностей о жизни Лермонта и его потомков на костромской земле. Наше желание исполнилось благодаря встрече с... Михаилом Юрьевичем Лермонтовым. Впрочем, спиритизм здесь не причем. Полный тезка поэта ныне возглавляет ассоциацию «Лермонтовское наследие» и живет в подмосковной усадьбе Середниково, где с 1829 по 1832 год четыре лета подряд провел юный поэт. Нынешний обитатель усадьбы арендует ее, а не является собственником. Удивительно, но, как и у его великого предшественника, то же имя и отчество. Особое же впечатление на нас произвел тот факт, что Михаил Юрьевич родился в Пятигорске. «Сразу же хочу уточнить, — сказал Михаил Юрьевич, — не надо называть меня потомком. Я считаю себя членом рода Лермонтовых, 950-летие которого отмечалось в 2007 году.
Русские ветви рода получили свои имена от названий поместий, которые были распределены между потомками Георга Лермонта. Одни получили усадьбу Кузнецово, другие — Острожниково, третьи — Колотилово, наконец, четвертая ветвь, к которой принадлежал поэт, связана с поместьем Измайлово. Она оборвалась с гибелью поэта. Остальные ветви продолжают существовать. Михаил Юрьевич относится к колотиловским Лермонтовым. Кстати, все усадьбы располагались на территории нынешних Чухломского и Галичского районов Костромской области. Вотчина Измайлово находилась в Галичском районе. «Остатки некоторых из этих усадеб, — продолжил свой рассказ Михаил Юрьевич, — мы посетили в прошлом году, когда отмечалось 400-летие появления Лермонта на Руси. Впрочем, остатки — это громко сказано. О расположении некоторых из них можно только догадываться. Например, по фрагментам фундамента. Да и добраться до этих мест можно разве что на вездеходе. Но не подумайте, что следы пребывания Лермонтовых совсем исчезли на костромской земле. В деревне Воскресенское сохранились развалины храма, где крестили отца поэта. Наконец, в этих местах живет немало людей с фамилией Лермонтовы. Например, в Чухломе, если спуститься с городища, у самого озера стоит домик, в котором живут Лермонтовы». Услышав эти слова, мы вспомнили, как много лет назад, во время своего приезда в Чухлому, садились в лодку на пристани, расположенной совсем рядом с этим домиком.
Одно из стихотворений Лермонтова называется «Нет, я не Байрон, я другой...». Он конечно же прав, но не совсем. Ведь предки обоих великих поэтов родились и жили на Британских островах.