Священная битва
В лесах не отыщешь брусники с опятами,
Здесь выжжено всё от снарядов и мин.
Кто ж знал, что Победу весны сорок пятого
Добыть в этот раз нам придётся самим.
Изрыты окопами тихие просеки,
В пригорки корнями вросли блиндажи.
А рядом, в низине, виднеются носики
Тюльпанов¹, готовых прорвать рубежи!
В землянках ночами, томясь от бессонницы,
Вновь пишут солдаты своим матерям
О том, что Россия врагам не поклонится,
Что смерть не указчица русским парням.
К груди прижимая нательные крестики,
Пойдут поутру штурмовать города.
Ах, только бы мамам слова "пропал без вести"
На почте прочесть не пришлось никогда.
В лесах не отыщешь брусники с опятами,
Здесь выжжено всё от снарядов и мин.
Но в битве священной с врагами заклятыми,
Как деды и прадеды, вновь Победим!
¹ «Тюльпан» — советский 240-мм самоходный миномёт.
Птаха
О чём поёшь так грустно, птаха,
Присев под окнами на ель?
Уж не о том, что в Волновахе
Гнезда́ не свить тебе теперь?
О том, что некому в Попасной
Тебя с ладони угостить?
И мест в Херсоне безопасных
Отныне нет, чтоб погостить?
Такая боль в твоём вокале,
Что просто за́ душу берёт!
Любой, кто выжил в Соледаре,
Тебя, голубушка, поймёт.
Кто чудом спасся от осколков,
Кого вернул на землю врач,
Чей дом стал грудою обломков –
Услышат в пенье горький плач.
Жаль, нет на свете троп окольных,
Где б нам не вы́далось тужить.
Теперь и звоном колокольным
Твой птичий крик не заглушить!
Лети, родимая, по свету,
Неси печаль свою и грусть.
И кто б не слышал песню эту,
Пускай помолится за Русь.
России верные сыны
Всё чаще снится мне ночами,
Как суд вершить над палачами
В эпоху яростной войны,
Шагают русские сыны.
Над каждым свет струится Божий,
А под одеждою на коже
Ведёт их с верой в бой смертельный
Броня Господня – крест нательный.
И вновь, рассветом пробуждённый,
Смотрю на день новорождённый,
А в нём свои же вижу сны –
Идут в объятия войны
России верные сыны.
Дорогами войны
По земле, где нет целых домов и мостов,
Мы идём в окружении чьих-то крестов.
Здесь с годами померк на табличках окрас,
Словно взгляды людей, не дождавшихся нас.
Вот парнишка лежит девятнадцати лет,
Годы жизни видны, фотография – нет.
Рядом с ним по бокам два убогих креста,
Слева мама, а справа... табличка пуста.
А на этой могиле, заросшей травой,
Улыбается с фото, совсем как живой,
Белокурый старик, сто морщинок на лбу,
Будто рад, что зашли на могилку к нему.
В те минуты и сам вспоминаешь отца...
Вновь могила и надпись: "Стоял до конца!"
Это брат наш погиб, выполняя приказ,
Жизнь отдав за меня, за тебя, за Донбасс!
Сердце вырваться хочет из крепкой груди,
Если взгляд, как нарочно, сумеет найти
Среди этих, кому-то угодных смертей,
Чуть заметные холмики павших детей.
В этот миг просыпается дикая злость,
Лезет к горлу, застряв поперёк, словно кость.
И за души детей про себя помолясь,
Мы шагаем вперёд сквозь метели и грязь
По земле, где нет целых домов и мостов,
Ощущая все взгляды сутулых крестов.
И, наверное, каждый подумал не раз:
Сколько Бог тех крестов приготовил для нас?
Мотыльки
Бабка, руки сложив на груди,
Снова деда войною пугает:
"Украине полмира, поди,
Воевать против нас помогает.
Польша, немцы.. Одни мудаки!
Как теперь их поставить на место?"
Дед ей: "Видишь, летят мотыльки
На зажжённый фонарь у подъезда?
Бьются лбами, глупцы, с фонарём.
Так в сражении ночь пролетает.
Только дворник тела день за днём
Мотыльков тех метёлкой сметает".