* * *
Вот и снова тепло на исходе:
Лето кончилось, стынут слова.
По осенней непрошенной моде
Серебрится моя голова.
На дорогах зимы бесконечной
С каждым днем будет все холодней,
Все тоскливей от боли сердечной,
Неизбежное — ближе, видней.
Стали дни холодней и короче,
И быстрее сгорает луна.
Непроглядные длинные ночи
До рассвета не выпить до дна.
Только сердце не знает предела
И не терпит унылых речей...
Затуманилась, прочь отлетела
Безнадежность осенних ночей.
Солнце рвет дождевые постромки,
Жарко дышит слегка невпопад.
На исходе невидимой тропки,
Словно пламень, грядет листопад.
От пожарища красок немею,
В их огонь безоглядно иду,
На осеннем ветру пламенею
И сгораю у всех на виду.
РАЗЛИВ НА ОКЕ
Татьяне Петровой
Весны ликующие звуки
Сошли на мокрые луга...
Разлив раздвинул берега,
Расширил русло, скрыл излуки.
Село на вековом холме
Идет под парусом небесным:
Церквушка — мачта...
Кромка леса
Синеет на крутой волне.
Наполнив ветром облака,
Плывет село — душа России.
Земные воды оросили
Его песчаные бока.
Дожди высоких русских звезд
Вспоили щедро эту землю...
И зову древнему я внемлю
Всех уцелевших наших гнезд.
Молитвам вековой тоски
Ушедших в вечность поселений...
Летит Россия во Вселенной.
Над нею звезды высоки.
Не слышит сердце чужака
Их поднебесного мерцанья.
За что зовут нас гордецами
И только терпят нас пока.
Но обращен небесный взор
К нам, для которых и осталось:
Попутный ветер, неба парус
И звездный сокровенный зов.
ВОРОБЕЙ
По осени тревожно птицам.
Погомонят и тронут в путь.
Им негде сердцем прислониться,
К теплу уютному прильнуть.
И переждут мороз далеко,
Где влажный зной и суховей...
Всю жизнь без времени и срока
Зимует дома воробей.
Он рад и скорлупе яичной,
И снегу белому с небес.
Не ищет участи тепличной,
Заморских лавров и чудес.
Он все выносит, кроме клетки:
От камня в спину до любви...
Но вы заметили, что редки
В округе стали воробьи?
ДВОЕ
Морозный ельник затаился.
Я это чувствовал спиной,
Когда совсем с дороги сбился,
А ночь надвинулась стеной.
Кричал в бездонные провалы, —
Ни звука, ни огня в ответ.
Пока, промерзший и усталый,
Не ткнулся в свежий волчий след.
Волк шел в село тропой разбоя,
Звериным голодом гоним.
Нас в этом мире стало двое.
К жилью я вышел вслед за ним.
Мы на задворках разминулись, —
Я не посмел спустить курки.
И разошлись...
И оглянулись —
Друг друга спасшие враги.
ДРУЗЬЯМ ЮНОСТИ
Мы не доспорили вчера,
Еще вчера не докричали,
Но подступили вечера,
И встали годы за плечами.
Все меньше радостей земных,
Все тяжелее на подъемах.
Все уже круг друзей былых.
Их не заменит круг знакомых.
Другая времени цена,
И мы в нем движемся иначе.
Все горше каждая вина,
А каждый миг все больше значит.
* * *
Журчит в тиши заснеженная речка,
Луна глядит из полного ведра.
Деревня не промолвит ни словечка
В сиянье звезд до самого утра.
Лучистый свет возносится все выше,
Колдуя на причудливых снегах,
Бегут созвездья по небесной крыше,
Как табуны в серебряных лугах.
Ах, кони, кони...
Звездные метели
Мороз тихонько тронул под уздцы,
И в отдаленье словно зазвенели
Вплетенные на гривах бубенцы.
В согласии спустились ниоткуда
На Богом позабытые места
Святое новоявленное чудо
И грешная земная красота.
* * *
Может, в поле грядет недород?
Стынет тяжесть под левой ключицей...
Городят на Руси огород, —
Значит, что-то опять приключится.
Молодые побеги проснутся,
Чтобы маяться в новой тоске...
Мир висит на одном волоске
В озарении трех революций.
Только тени на стенах времен —
От ушедших во мглу поколений:
Сколько славных и страшных имен...
Как истерты и сбиты колени!
Может, в поле опять недород,
Или весть роковая стучится...
Вновь свинцово рокочет народ,
Реет ворон — зловещая птица.
Пролог
(из поэмы ТРИ ВЯЗА)
Не может простодушный смертный
Постичь намеренья господ,
Будь то времен далеких смерды
Иль мы — сегодняшний народ.
Что ж, так устроила Природа...
Но выше власти и тщеты
Судьба и Божий глас народа,
Его истории черты.