Окончание

Каменное сердце

...и возьму из плоти их сердце каменное, и дам им сердце плотяное, 
чтобы они ходили по заповедям Моим, и соблюдали уставы Мои...
(Иез. 11:19–20)

Есть документальный рассказ одного из перебежчиков, который сообщал о практике употребления чекистами человеческой крови наряду со спиртом и кокаином, как средства для снятия нервных напряжений, возникавших вследствие непрерывных массовых кровавых расправ над людьми. Со слов очевидца: «Один из палачей харьковской чеки говорил: “Мучился, да товарищ научил выпить стакан крови. Выпил, сердце как каменное стало”».
Архив русской революции. Берлин. 1922 г. Т. 6. С. 338

Одними из первых встали в этот предсказанный поэтом ряд — Царь Николай II и его Семья. Свидетельством того, что было незаконное пленение и преступное убийство Венценосцев, стали всевозможные фальсификации трагического события. Самая чудовищная из них — сообщение об убийстве одного Царя Николая II. О трусости и подлости убийц свидетельствует тот факт, что народ обманули, сообщили только о расстреле Царя, а Семью, якобы, пощадили. Разорители России понимали, что они убивают не просто Семью Романовых, но ненавистный им своими православными корнями Царизм.

По сей день окончательно не выяснены все обстоятельства расстрела Царской Семьи. Если и есть проясняющие документы, то даже по истечении 100 лет они остаются государственной тайной. Как говорит Петр Мультатули: «Факт расстрела Царской Семьи, каким его излагают главные палачи, реальные или мнимые, произойти не мог. В 25-метровой комнате расстрелять одиннадцать человек из маузеров, браунингов, винтовок, выпустив почему-то неимоверное количество пуль в маленьком, замкнутом пространстве, невозможно. Там будут рикошеты такие, что пули будут в головы стрелков лететь! Значит, уже какое-то вранье. Воспоминания Юровского и всех прочих — это ни в коем случае не может являться доказательством по уголовному делу. Потому что доказательством в уголовном деле может являться только допрос: тебя вызвали, допросили в качестве подозреваемого, обвиняемого или свидетеля — это показания и факт для уголовного дела. А все, что писал Юровский после революции, сидя в Москве, и все, что писали за границей другие люди, не может являться доказательствами: это мы можем только принимать к сведению как исторический документ. Между показаниями обвиняемых есть большие нестыковки, и, к сожалению, почему-то в следствии Соколова нет ни одной очной ставки. И не только у Соколова, потому что там не один был следователь. Почему? — не понятно. Но совершенно ясно, что есть противоречия, а раз есть противоречия, мы не можем не задумываться, что же там произошло на самом деле. Значит, либо это был другой расстрел, по-другому проведенный, либо это было убийство другим способом. И об убийстве другим способом мы знаем — об этом говорили те же Медведев, Кудрин и так далее: обсуждался вариант — убить их всех кинжалами. Известно, что применялось и холодное оружие. Соколов говорит о найденных следах от ударов штыком»¹. 

Существуют воспоминания местных жителей, что на самом деле на месте преступления было найдено около 700 гильз от разных видов огнестрельного оружия. Окрестные мальчишки вытаскивали их из подвала и играли. Можно представить, как издевались палачи над своими жертвами, убивали медленно, постреливая по ним, старались выпустить из страдальцев как можно больше крови, наслаждались мучительной гибелью христианских праведников. Обычно чекисты убивали одним выстрелом, а допрошенный свидетель П. С. Медведев говорит, что «У каждого было по нескольку огнестрельных ран в разных местах тела». Еще есть свидетельство о 32 ранах на теле Демидовой. Судебно-медицинским экспертом Ю. А. Григорьевым дана критическая оценка «фактам», на которых зиждется официальная версия трагедии. Автор утверждает, что история гибели Царской Семьи, которую нам преподносят, являет собой не более чем фальсификацию. Он приходит к следующим выводам:

«— в течение часа трупы раздевали, снимали с них спрятанные драгоценности. Но главное — у трупов ОТРЕЗАЛИ ГОЛОВЫ;

— только ОТРЕЗАНИЕ ГОЛОВ может объяснить странную реакцию Павла Медведева, Дерябина и других охранников на события той ночи;

— только переноской голов в машину к парадному крыльцу, мимо поста Брусьянина, можно объяснить бегство часового;

— трупы увезли в лес на одной машине, головы увезли из дома на другой»².

Большевики не скрывали от современников ритуальный характер многочисленных казней, происходящих по всей России, которые в документах революционной эпохи называли «всероссийской кровавой повинностью», «кровавой жертвой духу большевизма»³. Как отмечает кн. Н. Д. Жевахов, входивший в состав деникинской Особой комиссии по изучению зверств большевиков на захваченных ими территориях, «тот, кто знает еврейский язык, знает и то, что слово “чека” является не только сокращением слов “чрезвычайная комиссия”, но на еврейском языке означает “бойню для скота”»⁴. Что такое «бойня для скота» можно представить по воспоминаниям Мельгунова, который цитирует автора книги, изданной на немецком языке, где дается описание этой бойни в Киевском ЧеКа. «Весь цементный пол большого гаража был залит уже не бежавшей вследствие жары, а стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими останками. Все стены были забрызганы кровью... (часть невыносимых для нормального человека подробностей опускаю из этических соображений. — авт. ст. М. К.). Из середины гаража в соседнее помещение, где был подземный сток, вел желоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в 10 метров длины. Этот желоб был на всем протяжении до верху наполнен кровью»⁵. Подобные зверства происходили в Воронеже, Одессе, Харькове, в общем, по всей России. Революционной необходимостью объяснить их было нельзя, только «жертвоприношением духу коминтерна». Как говорит князь Жевахов, с точки зрения здравого смысла они ужасны, если не учитывать ритуальную, подразумевающую собирание крови жертв цель.

Надо заметить, что к ряду ритуальных кровавых человеческих жертвоприношений относится и ритуальная проституция, которая в истории часто использовалась как военно-магическая хитрость. Через блудное смешение, через маргинальные браки происходило подчинение высшей человеческой породы низшей, пресечение династического родового отбора. Известная роль в этом принадлежит искусству танца, искусству волхования посредством движений обнаженного тела. Библейские соблазнительницы были превосходными танцовщицами — Юдифь, Эсфирь, Саломея. Балет — этимологически связанный с практикой служения Ваалу или Балу, в последующие века был средством генетического пленения императорской крови. Известны увлечения некоторых Великих князей балеринами. Сегодня для унижения русского святого страстотерпца Николая II подобный факт в гипертрофированно-художественном виде прикрепляется к его биографии. Хотя он, будучи в юности увлечен известной танцовщицей, никаких обетов не нарушал, тогда он не был ни мужем, ни Венценосцем. Подвигом любви и верности можно назвать отношения Николая II с его возлюбленной женой Императрицей Александрой Федоровной, с которой он жил счастливо и умер в один день. Многие святые приходили к святости через осознание и искупление своей греховности.

И большевики использовали проституцию как свое оружие. В царской России проституция долгое время была запрещена, позже строго регламентирована и подконтрольна надзорным органам власти. Сразу же после Февральской революции все нормы полицейской регламентации проституции были отменены. «Труженицы пола» получили свободу и признание в своей профессии, о чем говорится, в частности, в поэме Блока «Двенадцать»:

И у нас было собрание...
...Вот в этом здании...
...Обсудили — 
Постановили:
На время — десять, на ночь — двадцать пять...
И меньше — ни с кого не брать...

Стихия блуда и стихия бунта являются взаимосвязанными и усиливающими друг друга.

Общество «Долой стыд!», проекты декретов Коллонтай о гражданском браке, заменившем церковный, соответствовали политике официальных властей и были необходимы, чтобы «изжить в людях чувство стыда, как проявления ханжества». 

Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста! 
Тра-та-та!

Но более всего в этом ажиотаже уничтожения института семьи страдали дети. Одно из самых любимых утверждений Коллонтай было: «Ребенок принадлежит обществу, в котором родился, а не своим родителям». Это ли не детское жертвоприношение «духу коминтерна»? Вообще дети с древнейших времен были объектами кровавых мистерий. Самой дорогой жертвой божеству считалось жертвоприношение первенца из «презренной» семьи. Поэтому не стоит говорить о безжалостности в случае убийства малолетних Царских детей. Для палачей они были просто материалом кровавого обряда.

Мы не знаем всех деталей убийства Царской Семьи. Но как бы оно ни происходило, в час ночи 17 июля Россия лишилась своего Царя, своего Удерживающего. 18 июля президиум ВЦИК по докладу председателя Свердлова о расстреле Царской Семьи единогласно принял резолюцию: «Президиум признает решение правильным». Таким образом, самый высокий орган советской власти официально солидаризировался с убийцами, что само по себе является соучастием в преступлении. Таким образом, получается, что до сих пор мы читали историю из рук предателей и убийц. Нет, не на радость трусливых палачей, которым на том свете досталась во много раз бóльшая кара, не во славу кровавых временщиков было совершено это страшное убийство, значение которого начинает проясняться только в наши времена.

Сегодня, когда прошли окаянные времена, когда кровавые войны смели не только жизни, но и имена предателей Родины, стало видно, что сполна досталось и участникам, и воздержавшимся, что исстрадался весь наш народ, вольно или невольно предавший Христа, попустив страшный грех убийства Помазанника Божия.

Первым об этом грехе смело сказал 21 июня 1918 г. на литургии в соборе Божией Матери Казанской на Красной площади в Москве Патриарх Тихон (Беллавин), тоже введенный в заблуждение, поверивший, что расстрелян только Царь, а его Семья якобы спасена. Об убийстве Помазанника Божия он сказал так: «...совершилось ужасное дело: расстрелян бывший Государь Николай Александрович по постановлению Уральского областного совета рабочих и солдатских депутатов, и высшее наше правительство — Исполнительный Комитет одобрил это и признал законным. Но наша христианская совесть, руководимая Словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Не будем здесь оценивать и судить дела бывшего Государя: беспристрастный суд над ним принадлежит истории, а он теперь предстоит пред нелицеприятным судом Божиим, но мы знаем, что он отрекся от Престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней... Он ничего не предпринимал для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе... и вдруг он приговаривается к расстрелу где-то в глубине России, небольшой кучкой людей, не за какую-либо вину, а за то только, что его будто бы кто-то хотел похитить. Приказ этот приводят в исполнение, и это деяние — уже после расстрела — одобряется высшей властью. Наша совесть примириться с этим не может. И мы должны во всеуслышание заявить об этом, как христиане, как сыны Церкви. Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточают в тюрьму, пусть нас расстреливают» (Слово на убиение Императора Николая II. Москва. Казанский собор, 8/21 июля 1918 г., праздник Казанской иконы Божией Матери). Но что бы сказал Патриарх, узнай, что зверски уничтожена вся Царская Семья вместе с невинными детьми?! 

Царская Семья подверглась незаконным политическим репрессиям как со стороны Временного правительства, Петросовета и входивших в них партий, так и со стороны РКП(б), Совнаркома, ВЦИК и подчиняющихся им органов советской власти. И до октября, и после — причиной репрессий было то, что Помазанники являлись живым символом Российской Империи с ее государственной религией — Православием.

До сих пор не утихают сожаления и недоразумения по поводу того, почему Царская Семья не нашла убежища в Англии, не смогла перебраться к монаршим родственникам. Чаще всего винят в этом одну сторону — английскую. Но на самом деле все было сложнее, и основная вина лежит на совести А. Ф. Керенского, запоминающийся портрет которого оставил в истории товарища обер-прокурора Св. Синода князь Н. Д. Жевахов, после того как новый правитель России посетил своих высокопоставленных пленников в Таврическом дворце: «В это момент послышался какой-то шум и суета за дверьми, и в нашу комнату пожаловал Керенский. За ним, семеня ногами, как-то вприпрыжку, двигалась целая свита, его адъютанты и солдаты... Речь его была порывистая, нервная; каждое слово сопровождалось выкриками и жестикуляциями, причем Керенский ударял пальцами правой руки о стол с такой силой, что пальцы были окровавлены... В последующие разы он являлся с забинтованной рукой. Ответом на эту речь было гробовое молчание. И не потому мы молчали, что нам нечего было сказать Керенскому в ответ, а потому, что все, в равной мере, испытывали величайшее презрение к нему, видели эти гнусные приемы, эту его ложь и недоумевали, зачем ему нужно было оправдываться перед нами и прикрывать свою ложь трескучими фразами, рисоваться своим великодушием. Была ли с его стороны только глупость, или Керенский и в самом деле, отдавая приказ о нашем аресте, желал укрыть нас от народного гнева?.. (не тот ли самый вопрос задавали плененные Романовы? Наблюдается лживая политическая метода Керенского. — авт. ст. М. К.)… Он был весь на пружинах, упивался славой и верой в себя и свое призвание. Безмерно честолюбивый, он не сознавал, что производил впечатление глупого, бездарного актера провинциального театра, и что над ним смеялись даже те, кто создавал ему его славу. Это был совершенно невменяемый человек, производивший до крайности гадливое впечатление»⁶.

А вот что вспоминает фрейлина Анна Танеева (Вырубова) о Керенском, хорошо его знавшая, о мартовских днях 1917-го, когда ее впервые арестовали. «Влетел Керенский с каким-то солдатом и крикнул на меня и на мою подругу, чтобы мы назвали свои фамилии. Лили не сразу к нему повернулась. “Отвечайте, когда я с вами говорю!”, — закричал он. Мы в недоумении на него смотрели. “Ну что, довольны теперь? — спросил он солдата, когда мы наконец назвали наши фамилии”»⁷.

Временное правительство в первые мартовские дни давало громкие гарантии, что примет для отправки Николая Романова в Англию «все меры, имеющиеся в его распоряжении»⁸. Почему этого не произошло, — однозначного ответа у участников этих событий не было. Львов, Милюков, Керенский, оказавшись впоследствии в эмиграции, стали писать мемуары, не углубляясь в причины изменения судьбы Романовых. Керенский не мог выполнить свое клятвенное обещание, потому что все его заверения всегда носили пропагандистский характер и были направлены к собственной выгоде и популярности. Тем более что положение в городе контролировало не столько Временное правительство, сколько Петроградский совет, опиравшийся на революционные массы, однозначно определяющие свою нетерпимую позицию по Романовым. «По воспоминаниям члена Исполкома Совета Б. Любарского, уже 1 марта Исполком на закрытии заседания обсуждал вопрос о мерах, которые должны быть приняты по отношению к Николаю II и всей царской фамилии. Поручили члену “Союза офицеров-республиканцев” эсеру Филипповскому рассмотреть вопрос “в узком кругу”. На этом совещании, состоявшемся 3 марта, присутствовали 6 человек, все — представители от солдат: Линде, Утгоф, Филипповский, Любарский, Скобейко и “неизвестный”. Предложение Линде об убийстве царя было отвергнуто; решено было предложить Исполкому Совета арестовать Романовых и предложить Временному правительству произвести арест совместно. В случае же отказа предполагалось запросить, каково будет отношение правительства, если Совет сам арестует царя и его семью»⁹. 

Керенский, находясь под давлением революционных рабочих масс, лавировал, затягивал решение о судьбе Царя и его Семьи. Все крепче в «левых» членах Временного правительства, лидером которых становился Александр Федорович, проявлялось желание упрочить свое политическое положение среди революционных слоев, угодить им, поэтому, рассчитывая на дополнительные политические дивиденды, было решено заменить высылку бывшего Царя в Англию на домашний арест. Это приносило Временному правительству дополнительные политические дивиденды. «Не исключено, что в этих демагогических целях Керенский (как министр юстиции и “генерал-прокурор”) рассматривал даже возможность некоего показательного суда над бывшим императором»¹⁰. 

Нет оснований думать, что Керенский сам принимал решения по таким значимым для революции вопросам, как судьба Царской Семьи. Он был подконтролен западным своим покровителям, а сохранение жизни Романовым не входило в их планы. Артистичный Керенский перед сверженным Монархом только талантливо исполнял роль заботливого революционного товарища. «Союзники полностью контролировали Временное правительство. И разлагавший страну и армию Керенский был любимцем западных политиков и репортеров. Убедиться в этом легко — возьмите списки всех составов Временного правительства, и вы увидите, что единственной персоной, бывшей членом Временного комитета Государственной думы всех последующих составов правительства, был только один человек — “непотопляемый” А. Ф. Керенский. “Непотопляемый” именно потому, что упрямо и твердо вел страну к гибели, прикрываясь мастерством оратора и демагога. Поэтому из правительства уходили и приходили все, кто угодно, но Керенский был там навсегда, и раз от разу его власть только возрастала»¹¹.

Керенский своей красноречивой демагогией опьянил всю Россию, но сам упорно вел дело к ее краху. Чего только стоят его усилия по развалу армии или обеспечение условий для «революционного дезертирства». Став военным министром, Керенский сразу издал документ, который генерал Алексеев назвал «последним гвоздем, вбитым в гроб русской армии». Измена Царю неизменно сопровождалась изменой Родине.

До опубликования текста так называемого отречения Николая II в печати появился «Приказ № 1» и была сформулирована Декларация прав солдата. Вот некоторые пункты Декларации:

1. Все военнослужащие пользуются всеми правами граждан.

2. Каждый военнослужащий имеет право быть членом любой политической, национальной, религиозной, экономической или профессиональной организации, общества, союза.

3. Каждый военнослужащий, во внеслужебное время, имеет право свободно и открыто высказывать устно, письменно или печатно свои политические, религиозные, социальные и прочие взгляды...

6. Все без исключения печатные издания (периодические или непериодические) должны беспрепятственно передаваться адресатам...

12. Обязательное отдание чести, как отдельными лицами, так и командами, отменяется...

15. Все наказания, оскорбительные для чести и достоинства военнослужащего... не допускаются¹². 

Главным в Приказе № 1 был пункт, согласно которому во всех политических выступлениях воинские части подчинялись теперь не офицерам, а своим выборным комитетам и Совету. Один из авторов Приказа меньшевик Иосиф Гольденберг объяснял позднее причину появления Приказа: «Приказ номер один — не ошибка, а необходимость... В день, когда мы “сделали революцию”, мы поняли, что если не развалить старую армию, она раздавит революцию. Мы должны были выбирать между армией и революцией. Мы не колебались и приняли решение в пользу последней и употребляли — я смело утверждаю это — надлежащее средство»¹³. Начались братания с врагом, русские солдаты покидали окопы и сам фронт. Для германского командования русская революция стала подарком. Немецкий генерал Людендорф писал: «На востоке наступила огромная перемена. В марте споспешествуемая Антантой революция свергла Царя. Власть захватило правительство с сильной революционной окраской. Наше общее положение значительно улучшилось. Предстоящие на западе бои меня не страшили»¹⁴.

Такие пропагандистские документы провоцировали «революционное дезертирство», которое великий современный философ и историк А. С. Панарин считает одной из причин революционной ситуации, помимо мировоззренческих, культурно-антропологических, психологических. Революционные настроения, подогреваемые западной пропагандой, глубоко запали в души русских людей. В них, смущенных лазутчиками иностранного резидента Керенского, убеждавших солдат повернуть штыки против своего Царя, взбушевали архаические стихии, затопившие чувство христианского сознания. «Революционное дезертирство» ученый считает главной причиной трансформации национального сознания. «“Революционное дезертирство” — это страх, конвертированный в классовую ненависть и жестокость. Большевистская пропаганда, с ее лозунгом “грабь награбленное”, явно взывала не к лучшим, а к худшим чувствам, безошибочно играя на понимание (в духе винеровского закона энтропии, гласящего, что хаос — наиболее вероятное, то есть не требующее специальных усилий ума и воли состояние). Следовательно, в массовом дезертирстве 1917 г. сказался не христианский дух, а языческий — стремление спасти себя за счет ближнего, уйти от испытаний, “повеселиться вокруг огня”, в котором сгорает собственная страна... Инфантильная реакция народа, взбунтовавшегося против государства — Отца, ведет к отцеубийству и, следовательно, к сиротству народа, которого больше некому защищать от внешних и внутренних хищников. 

Хищники эти, как оказывается, значительно лучше подготовлены к существованию в условиях хаоса, к игре без правил, чем доверчивые массы. Мало того, у хищников всегда налицо и мощная организация, и международная поддержка (ибо противники России используют и финансируют их как пятую колонну). В результате реальные условия жизни народа оказываются неизмеримо худшими, чем прежде, до всех этих радостно встречаемых катаклизмов. Так было после большевистского социалистического переворота, повлекшего за собой настоящий провал из цивилизованности в варварство, голод и холод, царство беззакония. Результат — уменьшение населения российского на 13 миллионов человек в период с 1917 по 1921 год... Противник в свою очередь понимает, что лобовой атакой Россию победить невозможно, но развалить российский фронт изнутри, всячески пропагандируя, ободряя и финансируя партию поражения, возможно. Что касается народа, то он, давно втайне ропща против собственной власти, проглотит эту капитуляцию государства, если подать ее как победу сил мира и прогресса. Потом, когда народ опомнится, будет уже поздно»¹⁵.

Как отмечает историк Игорь Фроянов, «Временное правительство, стремясь перевести Россию на путь западных демократий, лишало русский народ национальных ориентиров, побуждая его отказаться от собственного исторического опыта, собственных ценностей и перенять ценности западной цивилизации. Такая политика вполне объяснима, если учесть, что проводили ее лица, принадлежащие к масонству. Но то было очевидное насилие над Россией»¹⁶. 

7 марта Временное правительство приняло постановление, первый пункт которого гласил: «Признать отрекшегося императора Николая II и его супругу лишенными свободы и доставить отрекшегося императора в Царское Село»¹⁷. По мере того как Петроградский совет забирал все бóльшую власть, жизнь Царской Семьи становилась тяжелее. Усиливалась антимонархическая пропаганда. Император подвергался унижениям и оскорблениям. Так вспоминает о содержании царскосельских пленников граф Бенкендорф: «С первых дней начальники караула требовали, чтобы при смене им показывали Императора и Императрицу в доказательство Их пребывания во дворце. Было установлено, что начальники сменяющегося и вступающего караула являлись ежедневно в половине второго... к Императору. Их Величества принимали их вместе и разговаривали с ними несколько минут, — обычно все происходило довольно спокойно. Но сегодня начальник вступившего караула, бывший фельдфебель, сразу выделившийся своими революционными речами, заявил, что он хочет обыскать весь дворец, и если окажется что-нибудь подозрительное, то горе виновным. Когда император протянул ему руку, он отступил назад и крикнул: “Ни за что на свете!” Император, подойдя к нему, спросил: “Что вы имеете против Меня?”»¹⁸.

К концу марта и инициатива англичан о принятии Царской Семьи заглохла в связи с чисто политическими соображениями. Предоставление убежища Романовым могло поколебать налаживающиеся отношения двух стран, ведь Англия к тому времени открыто заявила о поддержке «обновленной России» и «духа демократии». Поэтому уже в апреле английскому послу Дж. Бьюкенену было предложено довести до сведения Временного правительства о том, что до конца войны приезд Царской Семьи в Лондон не желателен, и дать совет — отправить пленников в другую страну. По ряду соображений и опять же к своей пользе Керенский, якобы заботящийся «о безопасности» узников, выбрал не страну, а сибирский город Тобольск. Лживый политик пообещал пленникам, что сразу после Учредительного собрания они смогут вернуться в Царское Село или другое место по выбору. И даже из переезда Царской Семьи в Тобольск Керенский пытался извлечь для себя дивиденды, поясняя свое решение, которое должно было поднять его престиж в правых кругах, только заботой о Семье. Во-первых, он якобы выводил ее из зоны революционного кипения, во-вторых, прислушался к рекомендации епископа Тобольского Гермогена, который настаивал на переезде Романовых в Тобольск, под его защиту. Керенский даже сам написал инструкцию для охраны, сопровождавшей узников на пути следования. И в подтверждение к ним своего доверия разрешил Николаю II встречу с братом Михаилом Александровичем.

Это была последняя встреча братьев. Великий князь Михаил Александрович, сосланный большевиками в Пермь, станет первой жертвой кровавой революции и богоборческой власти, распустившей слух, что он бежал из заключения. Но следственными властями при Белых армиях будет установлено, что Великий князь Михаил Александрович и его секретарь англичанин Джонсон были расстреляны 31 мая чекистами под командованием Мясникова.

Царская Семья не узнала об этом. Романовы не сопротивлялись своей участи еще и потому, что не намеревались покидать пределы Отечества. Когда в Царском Селе пленникам сказали, что ведутся переговоры об их отправке в Италию, Императрица ответила: «Тот подлец, кто бросает свою родину в такой тяжелый момент. Пускай с нами делают что угодно, сажают в Петропавловскую крепость, но мы никогда не уедем из России»¹⁹.

О чистоте помыслов и великой любви Государя к Отечеству свидетельствуют воспоминания графа П. Н. Апраксина, гофмейстера Императрицы. Прощаясь с ним перед отъездом из Царского Села, Император сказал: «Граф! Помогите сами и скажите тем, кто служил Мне, чтобы они помогали теперь всеми силами Временному правительству. Служите ему, как мне служили и Родине. Помните только одно: никогда еще в России не нужна была такая твердая и крепкая власть, как сейчас. Я об этом уже говорил, предупреждал и просил князя Львова... Помните это!»²⁰. Но долгие годы завет Государя о сильной власти не будет услышан и исполнен.

Несладко жилось пленникам в Тобольске. Но их утешало и обнадеживало знание о том, что существуют силы, пытающиеся их освободить для восстановления в правах Венценосцев. Однако эти попытки по ряду известных и поныне неизвестных причин не увенчались успехом: не хватало средств, не было централизации освободительного движения, в монархической среде предположительно действовали предатели, большевистские и немецкие осведомители и т. п. По официальной версии (но вероятно по соображениям подготовки ритуального убийства), большевистские комиссары по решению Центра и во избежание непредвиденного развития событий, спекулируя на ложной информации о возможности скорого вызволения Царской Семьи, решили ужесточить содержание пленников, для чего переправили их в Екатеринбург, где незадолго до этих событий известный предприниматель, наживший состояние на торговле черными металлами, капитан горного корпуса, инженер Ипатьев по распоряжению Войкова (Пинхуса Лазаревича Вайнера) купил бывший публичный дом для размещения и казни Императора. «То есть получается, что дом сделали “домом Ипатьева”. Найдя человека с подходящей фамилией, обеспечивая “роковое совпадение” и замкнув таким образом каббалистический круг между Ипатьевским монастырем и местом убийства»²¹. Активное участие в подготовке этого очередного символичного акта в свое время принял временщик Керенский, который, убегая из революционной России, передал власть своему друг детства Ленину.

Хотя в следственном деле нет подтверждения, что убийство Царя было заранее продуманным и загодя подготовлен его ритуал, нельзя отрицать, что ритуальный компонент там не присутствовал. Символика играла заметную роль в деятельности первых большевиков. Например, момент восшествия их в историю России как новых правителей ознаменовался выстрелом крейсера «Аврора». Но, как известно из мифологии, сын утренней звезды Авроры — Люцифер — падший ангел, сатана. Убийство Царской Семьи произошло 17 июля за день до «плача по Иерусалиму». «Это был канун 18 июля 1918 года. По иудейскому календарю эта дата соответствовала 9 ава 5678 года. В этот день иудеи отмечают “День памяти и скорби”, так как в этот день были разрушены два иерусалимских храма — первый и второй»²².

Символичен и выбор места убиения Царской Семьи. Царь Михаил Федорович, ставший основоположником династии Романовых, был провозглашен правителем Руси в марте 1613 г. после обряда, проведенного в Ипатьевском монастыре вблизи города Костромы. Согласно наиболее общепринятой версии монастырь основан около 1330 г. татарским мурзою Четом, родоначальником рода Годуновых и Сабуровых. Он бежал из Золотой Орды к Ивану Калите и принял в Москве крещение под именем Захарий. В благодарность за исцеление от болезни Захарий на этом месте основал монастырь, ставший колыбелью Династии Романовых. В этом же месте ему было видение Божьей Матери с предстоящими апостолом Филиппом и священномучеником Ипатием Гангрским, прославившимся подвигом змееборчества в царствование императора Констанция, во дворце которого возле царской сокровищницы поселился огромный змей, умерщвленный святым епископом Ипатием. 

В отступление от темы можно провести образную аналогию. В тысячелетней борьбе добра со злом русский Царь (sar, shar, щит, удерживающий) является щитом, защитником. По Святым Отцам, генетический противник русского Царя, еврей из колена Данова, согласно Божественному откровению изображается в виде змея, угрызающего конскую пяту: «Дан будет змеем на дороге, аспидом на пути, уязвляющим ногу коня, так что всадник его упадет назад» (Быт. 49:17). Несколько столетий мы наблюдаем эту схватку, глядя на знаменитого Медного Всадника, являющегося символом Санкт-Петербурга. Конь Петра I по правде жизни и по замыслу мудрого Фальконе топчет змея, шипящего и извивающегося под железным копытом. Русский Царь из династии Романовых побеждает змея-антихриста так же промыслительно, как в древние времена это делал святой Ипатий Гангрский. В обители, посвященной ему, принял Помазание на Царство родоначальник рода Романовых Михаил Федорович, давший клятву за весь свой будущий род на служение народу и Отечеству и противостоянию антихристу.

Торжественно именно здесь отмечали празднование 300-летия Дома Романовых. У всех в России имя монастыря было на слуху. Слышал его, вероятно, и Войков, бывший комиссаром Уральского совета большевиков. Он находился в приятельских отношениях с инженером Ипатьевым и, вероятно, сообразил, что будет символично, если именно здесь, в доме с одноименным названием, совершится убийство. Убийцы, подчеркивая династическую преемственность ненавистных им русских царей, надеялись, что этот символизм начала и конца поможет им исторически оправдать кровавое беззаконие.

Казалось бы, ничто не мешало большевикам расправиться с Помазанниками в Тобольске, но зачем-то предпринимается длительное и рискованное перемещение пленников в Екатеринбург. Вероятно, для усиления символичности, затем, что именно там находился этот жуткий «Дом особого назначения», имевший не только подходящее для кровавой мистерии название, но и мистическую историю. Как известно, в Екатеринбурге существует немало мистических мест, где происходили весьма трагические события, дом Ипатьева — одно из них.

Дом был построен в конце 1880 г. горным чиновником статским советником И. И. Редикорцевым и представлял собой каменный двухэтажный особняк.

Личность господина статского советника Редикорцева была неоднозначна. Он являлся владельцем двух публичных домов, где кроме всего прочего предоставлялись и гомосексуальные услуги, которыми не прочь был попользоваться и сам владелец. Одним из этих «увеселительных домов» прежде был и дом Ипатьева. В дальнейшем Редикорцеву, чтобы расплатиться по векселям, пришлось продать дом известному золотопромышленнику купцу И. Г. Шаравьеву (Саравьеву). Однако тот был обвинен в мошенничестве, потратился на судебные тяжбы и был также вынужден продать строение. Военный инженер-строитель Николай Николаевич Ипатьев купил дом в январе 1918 г.²³До революции в нижнем этаже здания, по официальным сведениям, помещалась контора по операциям с черным металлом «Макшеев и Голландский». П. В. Мультатули отмечает, что Ф. Ф. Макшеев был инженером путей сообщения и состоял в масонских ложах. Точных данных о Голландском на сегодняшний день не имеется, но по всей вероятности он был русским евреем. И это обстоятельство позволяет предположить, что в подвальной комнате, где была убита Царская Семья, размещалась хасидская синагога (точных доказательств нет)²⁴.

Белый, оштукатуренный, в псевдорусском стиле, с тесовой зеленой крышей дом находился на спуске с косогора, поэтому первый этаж, в котором Ипатьев разместил конторские помещения, получился полуподвальным, а на площадь выходил лишь второй этаж, отведенный под жилые помещения, где и жила семья Ипатьева. Большое влияние на Николая Николаевича оказал его дядя, Д. А. Ипатьев, который не верил в Бога и не ходил в церковь, а также брат Владимир, он неприязненно относился к Императору Николаю II. Н. Н. Ипатьев был видным екатеринбургским кадетом, после Февральской революции входил в Комитет общественной безопасности, в котором состоял будущий комендант «Дома особого назначения» (так стали называть дом Ипатьева после заключения в нем Царской Семьи) большевик Яков Юровский, а также и другие деятели Уралсовета. Так что с организаторами расстрела Царской Семьи Ипатьев был лично знаком. Жена инженера Ипатьева была родственницей московской актрисы М. Ф. Гельцер²⁵. 

О том, что дом заранее готовился к приему особых гостей, говорит изменение его облика. Один из современных свидетелей пребывания Царственных узников в Екатеринбурге так передает свое впечатление от места их заключения. «Проходя мимо дома Ипатьева, я лично всегда получал тяжелые переживания: как тюрьма древнего характера —скверный частокол с неровными концами. Трудно было представить, что им хорошо живется»²⁶. Сопоставление некоторых фактов опять наводит на мысль, что все, что делалось с Романовыми, имело символичный характер. Этот страшный забор вокруг дома Ипатьева напоминал ограду не только острога, но и зверинца, загона для диких животных. Известно, что русского Царя нередко изображали в виде медведя с короной на голове. Кстати, нечто похожее можно было видеть в Ленинграде в 1927 г., когда вокруг памятника Александру III на площади у Московского вокзала поставили по проекту И. Фомина ограду, имитирующую зверинец — «пугало в клетке». А аббревиатура ДОН (дом особого назначения), которую большевики придумали для дома Ипатьева, имеет смысловое значение «зверинец».

Об отношении большевиков к привилегированным представителям русского общества как к зверям, которых надо травить, сдирать с них кожу, свидетельствуют, например, факты расправы с элитой г. Пятигорска в октябре 1918 г. «Взгляд матросов-большевиков, приходивших в “концентрационный лагерь”, на заложников в достаточной мере характеризуется словами одного из матросов, сказанными в их присутствии: “Здесь сидят не люди, а медведи и волки, которых нужно повести на гору Машук и поступить с ними так же, как с Николаем II, рассеяв их прах”»²⁷.

Вызывает восхищение высокое самообладание, благородство, воодушевление, верность клятве, присущие Помазанникам в эти зловещие дни. Когда, будучи еще в Тобольске, Император узнал о необходимости нового переезда, он с детской доверчивостью, связанной с врожденной правдивостью его личности, подумал, что его хотят отправить в Москву, и с самоотверженностью, считая, что он еще послужит России, воскликнул: «В таком случае, это значит, что они хотят заставить Меня подписать Брест-Литовский договор. Скорее, я дам отрубить себе руку». Императрица в сильном волнении говорила: «Я не могу покинуть Государя в такие минуты. Я чувствую, что его хотят заставить подписать что-то под угрозой опасности для Его близких... Наверное, они хотят заставить Его подписать мир... Немцы должны это требовать, доверяя только Его подписи... Мой долг этого не допустить...»²⁸. Во дни, приближающие их к смерти, эти святые люди думали не о себе, не о спасении своих детей, а о России, верными которой оставались до последнего вздоха. Благородному, доверчивому Семейству и в голову не могло прийти, какое кощунство готовят новые хозяева России.

Екатеринбург стал конечной точкой Царского Голгофского пути. Во время приезда туда Царской Семьи Екатеринбургский уезд управлялся Уральским совдепом. Главари его не упустили случая расправиться с Главой России и совершили преступление, подобное преступлению Библейского царя Ирода, отсекшего главу Иоанна Предтечи.

Ярким свидетельством участия в этом преступлении безблагодатных сил могут быть портреты его идеологов и исполнителей, приведенные в книге русского эмигранта И. П. Якоби, составленной на основе редких воспоминаний современников. Книга эта впервые была опубликована в 1931 г. во Франции, а на русском языке — в 1938 году. Позволю выборочно процитировать эти выразительные психологические портреты.

«Председатель совета и его исполнительного комитета Белобородов (Вайбарт /?/. — авт. ст. М. К.), молодой, худой, бледный рабочий, был типичнейший большевицкий хулиган, для которого вся идея социализма сводилась к словам, брошенным Лениным низким инстинктам толпы: “грабь награбленное!” — награбленное, конечно, буржуями, объявленными вне закона советским законодательством...

Сафаров, один из “надежд партии”, принадлежал сам к той буржуазии, о разгроме которой он мечтал. Впрочем, под этой маской, сморщенной и порочной, никогда не таилось высокой, хотя бы и ошибочной, идеи, никакого порыва политического фанатизма. Толкнула Сафарова в лагерь бунтарей простая трусость: он дезертировал во время мобилизации, перешел границу и в один прекрасный день очутился в Швейцарии, где Ленин и завербовал его. И, таким образом, после революции 1917 г. попал он в ту банду, которую будущий большевистский диктатор триумфально привез с собой в Россию в знаменитых запломбированных вагонах.

Настоящим главарем черной екатеринбургской шайки был Шая Голощекин... Мелкий невельский мещанин, этот будущий революционер начал свою карьеру крайне мирно: по получении аттестата зрелости он обучался в рижской зубоврачебной школе и, казалось, был предназначен судьбою безболезненно извлекать зубы своих сограждан. Каким образом обратился он в жестокого большевика? Все, что мы знаем об этом инкубационном периоде деятельности Голощекина, он же “Филипп”, он же “Борис Иванов” — это ряд арестов... Во время одного из своих сидений Голощекин сдружился с единоверцем Янкелем Свердловым; после октябрьского переворота Свердлов, ставший председателем центрального исполкома, послал Голощекина в Екатеринбург в качестве военного комиссара... Голощекин принадлежал весь патологии; ничего человеческого не оставалось в этой темной душе, охваченной садистскими инстинктами крови и убийства и паническим страхом за свою жизнь... Содрогаясь в садистских конвульсиях, пугавших самих палачей, он выслушивал донесения о пытках, совершенных по его приказу, выспрашивал их ужасные подробности. Этот поставщик ЧеКа обладал лицом иуды-предателя, каким его изображали великие итальянские мастера Чиквеченто: окаймленное клочьями курчавых рыжих волос искаженное лицо с клиновидной мефистофелевской бородкой, бегающие фальшивые глаза, рот, искривленный злобной усмешкой.

И, наконец, сам цареубийца, тот, чье имя будет произноситься с ужасом в последней избе самой затерянной деревни России: Янкель Юровский... В какое время этот часовщик примкнул к революционной партии, мы не знаем. Известно только, что в 1905 г. он съездил в Берлин и вернулся оттуда лютеранином, снабженный деньгами и говорящий по-немецки... Янкель Юровский жаден, жесток, сластолюбив, он терроризует своих братьев, вытягивая от них деньги, в которых они не смеют ему отказать. “Янкель был характера вспыльчивого и упрямого. Он любил угнетать людей”, — говорит о нем его брат Лейба, а его невестка прибавляет: “Это был эксплуататор. Он эксплуатировал моего мужа, своего брата”. Как только первые известия о Февральской революции достигли Екатеринбурга, Юровский, очертя голову, бросился в самую необузданную демагогию; он повел пропаганду среди солдат, подстрекая их на убийство офицеров... После бегства Временного правительства Юровский сразу сделался видным лицом в Екатеринбурге, был избран членом местного Совета, потом комиссаром юстиции.

Наружность этого человека ничем не изобличала его расу; в молодости у него резкие черты лица, тяжелая нижняя челюсть, глубоко посаженные глаза, густые сросшиеся на переносице брови, широкий круглый нос, как у русского мужика, закрученные усы и черные, подстриженные бобриком волосы; носит сюртук, крахмальный воротничок и галстук, как почтенный купец. Но потом, сделавшись видным большевиком, Юровский, как истинный актер, превращает себя в сибирского разбойника: густая нестриженная борода, всклокоченные волосы. Красная русская рубаха. Настоящий Стенька Разин с его воспетыми народной поэзией кровавыми подвигами...

Из этих четырех действующих лиц: Белобородов — ленивый, гулящий краснобай-рабочий; Сафаров — мещанин, трусливый и озлобленный; Голощекин и Юровский — человеконенавистники, беспощадные исполнители кровавых заветов талмуда. Этот большевицкий мир в миниатюре не был бы вполне завершен без пятого типа революционера: выродившегося, безнравственного, заносчивого и дерзкого интеллигента. Таким был Петр Войков, комиссар по продовольствию Уральской области. Фигура жуткая, вся в глубоких тенях и пламенных красках, хвастун, игрок, карманщик; убийца, если нужно; писатель в моменты досуга, сластолюбец, грубый Дон Жуан, резкий, злобный, глухой к чувству жалости, чести, патриотизма, дружбы — таков был человек, карьера которого, рожденная в убийстве, погибла в крови»²⁹. Эти люди казнили Помазанников Божиих и попытались скрыть для истории свои преступления. На какое-то время с помощью лжи русофобских властей это удавалось.

Путь Царский

...ибо кто, подняв руку на помазанника Господня, 
останется ненаказанным?
(1 Цар. 26:9)

Долгие годы русские люди не знали о том, что произошло с Венценосной Семьей. Не знали об убийстве, и убийц Царя не знали ни в лицо, ни по фамилиям. Но это только казалось, что не знали. Конечно, знали! Ведь еще в школе каждый читал поэму Блока «Двенадцать», в которой все сказано про убийц Царя и России. Поэтам, особенно таким, как великий Блок, дано видеть невидимое, находить образы точные и обобщающие, предостерегающие и предвещающие. Задолго до трагедии он предчувствовал убийство Царя. Как говорит литературовед О. Б. Сокурова, «И слух, и зрение Блока уже тогда были, в некоторых отношениях, поистине пророческими. Так, в том же 1903 г. — времени пока еще вполне благополучном — он пишет поразительное стихотворение, не только предвосхитившее последующие трагические события русской истории, но и вскрывающие их духовный первоисточник.

Поскольку это стихотворение мало известно, приведем его полностью.

— Все ли спокойно в народе?
— Нет, император убит.
Кто-то о темной свободе
На площадях говорит.
— Все ли готовы подняться?
— Нет. Каменеют и ждут.
Кто-то велел дожидаться:
Бродят и песни поют.
— Кто же поставлен у власти?
— Власти не хочет народ.
Дремлют гражданские страсти:
Слышно, что кто-то идет.
— Кто ж он, народный смиритель?
— Темен, и зол, и свиреп:
Инок у входа в обитель
Видел его — и ослеп...
Он к неизведанным безднам
Гонит людей, как стада...
Посохом гонит железным...
— Боже! Бежим от Суда!

Точная дата создания этого произведения — 3 марта 1903 года. Март — трагический месяц для династии Романовых. В марте 1801 г. был убит император Павел I, в марте 1881 — Александр II. А через 14 лет после написания блоковского стихотворения, в марте 1917 г., русский Император Николай II был принужден подписать отречение от престола (легитимность этого документа до сих пор ставится под сомнение). Это событие неотвратимо повлекло за собой гибель Царской Семьи и крушение Российской империи»³⁰. 

Хоть и восклицали радостно блоковские (и реальные) герои революции: «Бежим от Суда!», Суда Божиего и суда истории избежать не удастся никому, даже тогда, когда кажется, что «иго легкое» Христа сброшено окончательно, и пьянящая вольница освобожденной стихии завоевана в полной мере. Как у тех, двенадцати: «Свобода, свобода, эх, эх, без креста!» Понятно, что Христос и христианская совесть, проявителем которой были Православная Церковь и православный Царь, мешали революционному грабежу и «свободе» греха. Потому возникает естественное решение: из души, из жизни — долой их, пусть исчезнут хотя бы на время самоубийственного греховного разгула.

Удивительно, что Николай II воспринимал этот «разгул» сдержанно, даже можно сказать — понимающе, что позволяет провести еще одну евангельскую аналогию, о которой так говорит О. Сокурова: «Сверхлогичная парадоксальность ситуации состоит в том, что красноармейцы преследуют Христа и в то же время следуют за Ним. Они — на тот момент Его враги и одновременно Его блудные дети»³¹. Кто знает, может быть уже прозревался в истории 1941 год... Да и в самом Блоке с переменным успехом боролись противоположные духовные силы. Вероятно, и Государь Император относился к своим преследователям по-отцовски, милосердно надеялся, что одумаются заблудшие его дети. «Но ведь они, ...идут “без имени святого”, у них сниженные, пародийные по отношению к апостольским, имена-клички. Может, это лжеапостолы? Не мешает вспомнить их коллективный портрет:

В зубах — цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!

Портрет не оставляет сомнений: это уголовники-разбойники. С одной стороны, их обобщенный образ соответствует историческим реалиям (из таких вот, подчас выпущенных из тюрем, нередко формировались отряды “стражей и защитников революции”), а с другой стороны, в плане метаисторическом, напоминает евангельские события: разбойника Варавву, мятежника, бунтовщика, требовала отпустить на свободу беснующаяся народная толпа — и распять Иисуса. В России 1918 г. тоже был выпущен на свободу разбойник и вновь распинался Христос»³².

Поэма «Двенадцать» была написана Блоком в январе 1918 г., то есть за полгода до большевистской расправы с Царем. Но в этом поэтическом откровении тема грядущего распятия звучит в нарастающей динамике, будущее, которое не пощадит и поэта, уже зачато и развивается в его поэтических строках. Мистическая поэтизация вообще присуща судьбе и кончине святого Царя Николая II. Очевидно магическое содержание цитаты из Гейне, написанной на стене подвала Ипатьевского дома. Кто-то зашифровал послание потомкам, стремясь подвести исторические аналогии под убийство русского монарха и тем оправдать этот вопиющий акт. Другими словами — «умыть руки».

Исследователи установили, что надпись представляет собой слегка измененную 21 строфу поэмы «Валтасар». На стене было написано Belsatzar (Бельзатцар), то есть белый царь. В исконной транскрипции имя вавилонского царя Baltahasar (baltas — лит., «белый», hasar — по Фасмеру, «красный»), может читаться как красно-белый — символика, восходящая к Пророку Иезекиилю, означающая — князь великий, главный, в данном случае — Царь Русский. Державное историческое предание производит Великокняжескую династию потомков варяжского князя Рюрика — Рюриковичей — от родственников римского кесаря Августа. Кровнородственные связи русских великих князей и царей с византийским императорским домом, историческое преемство и православное помазание на Царство легитимизировали Российскому Императорскому Престолу наследование Древнего Рима, а русским Царям — корону вселенских Императоров. 

Генерал-лейтенант М. К. Дитерихс, возглавлявший расследование убийства Царской Семьи, заметил по поводу этой надписи: «Как смерть халдейского царя определила собой одну из крупнейших эр истории — переход политического господства в Передней Азии из рук семитов в руки арийцев, так смерть бывшего российского Царя намечает другую грозную историческую эру — переход духовного господства Великой России из области духовных догматов Православной веры в область материализованных догматов социалистической секты»³³.

Мистический смысл перефразированного двустишья состоит еще и в том, чтобы переложить вину за кровь русского Царя на его русских подданных, которые должны были присутствовать при совершении ритуального цареубийства как обязательные в таком случае свидетели и соучастники. Для этого позже устраивается инсценировка. В Перми на сфальсифицированном судебном процессе под председательством главного идеолога и организатора убийства Янкеля Свердлова был вынесен смертный приговор группе русских по национальности эсеров из Екатеринбургского совета за якобы «самовольную расправу» над Царской Семьей, на самом деле не имеющих к этой трагедии никакого отношения. «Около года спустя, 17 сентября 1919 был организован в Перми в здании городского суда фарс-суд по делу убийства Императора Николая II, на котором истинные убийцы осудили на смерть свои новые жертвы: Яхонтова, Грузинова и Милютина, членов Екатеринбургского совета. И двух женщин: Марию Апраксину и Елизавету Миронову. В “Правде” за сентябрь 1919 г. появилось “сенсационное” сообщение о том, что “самовольная” расправа над царем и его семьей была наказана, и виновные (русские. — автор цитаты) понесли заслуженные наказания. В газете сообщалось, что “Следственный комитет об убийстве императора Николая Второго” (так мировые изобретатели лжи назвали свой фарс) состоял из Янкеля Свердлова как председателя, Сосновского, Теодоровича, Смидовича, Розенгольца, Розина и Гришфельда (евреев), Аванесова (армянина) и (двух русских) Митрофанова и Максимова. Янкель Мовшевич Свердлов председательствовал на суде, на котором разбиралось его собственное преступление. До этого нужно было додуматься»³⁴. 

Нет сомнения, что до этого додумался сам Свердлов — человек беспринципный, коварный и жестокий, знающий о жизни в местах лишения свободы не понаслышке, связанный смолоду со структурами ОПГ (организованная преступная группировка). Именно он создал в партии Ленина аппарат с жесткой структурой бандитской власти, действующей под фальшивыми лозунгами якобы в интересах рабочих и крестьян. Свердлов выстроил партийный аппарат на принципах жесточайшей субординации и ответственности. За невыполнение приказа — расстрел. Все повязаны кровью. Именно беспощадные действия Свердлова помогли большевикам удержаться у власти (например, геноцид казачества). Хотя, может, того не осознавая, поспособствовали большевикам и белогвардейцы, подтверждая слова, сказанные Николаем II, — «везде измена, трусость и обман». 

В Екатеринбурге все знали, что в застенке «Дома особого назначения» томится отстраненный от власти Император Николай II. Поверим, что простые жители не могли одолеть небольшой большевистский отряд, охранявший Семью. Но именно в Екатеринбург в это же время была эвакуирована Николаевская академия генерального штаба, переименованная Лениным в Военную академию РККА. В июле 1918 г. основная масса преподавателей и учащихся отказалась выступить против наступавших на Казань частей Чехословацкого корпуса и Русской армии и перешла на их сторону. В связи с этим в августе 1918 г. приказом Реввоенсовета республики академия формально была расформирована. Но многие ее слушатели продолжили службу в рядах белого движения. Осилить охранников Царской Семьи участвовавшие в боях офицеры могли бы даже голыми руками, без оружия. Но никому из них это не пришло в голову. Почему? Вряд ли вследствие трусости. Изменили своему Государю лучшие офицеры его армии вследствие чудовищного обмана, связанного с тем, что все русские люди поверили в мистификацию с отречением и в добровольный отказ Государя от власти и России: тогда еще верили слову, ведь ни телевидения, ни Интернета, ни пропагандистских передач еще не было.

Вызывает недоумение и еще один факт. Менее чем через десять дней после убийства Царской Семьи в Екатеринбург вошли передовые белые части. Еще 26 мая чешская бригада заняла Челябинск. От Челябинска до Екатеринбурга — несколько часов езды по железной дороге. О боеспособности формирующихся в Челябинске белогвардейских частей говорят их успехи. За июнь-июль 1918 г. ими были взяты многие города: Кыштым, Миасс, Троицк, Верхнеуральск, Магнитогорск, Златоуст, Шадринск, Курган, Петропавловск и др. «Создается впечатление, — пишет Дмитрий Суворов в работе “Все против всех”, — будто белогвардейцы предлагают красным своего рода чудовищную “игру в поддавки”: мы даем вам время и шанс сделать ответный ход в отношении Царской Семьи; мы на вас наступаем, но не так, чтобы отрезать все концы, — нет, мы вас обкладываем, как волка флажками, но при этом ниточку Транссибирской магистрали не перерезаем: пожалуйста, драпайте, как вашей душе угодно! И Царя вывозите, куда хотите! Ведь если вспомнить, что Голощекин умудрился в этой ситуации съездить в Москву за инструкциями и вернуться — вернуться в полуокруженный Екатеринбург — для того, чтобы ликвидировать Семью, и отнюдь не сразу, а еще как минимум через неделю (в условиях гражданской войны это чудовищно много). И то после телеграфного сигнала, который дал ему из Перми командующий фронтом Р. Берзин. Как понимать такие действия “рвущихся на спасение” белых? И простым совпадением фактов все сие не объяснишь»³⁵. 

Все это похоже на «договорную» войну. Вокруг Екатеринбурга нагнеталась военная напряженность как будто специально, чтоб ускорить и оправдать попыткой освобождения убийство Царской Семьи, чтобы замаскировать ритуальные элементы «охоты на Царя». Это предположение подтверждается тем фактом, что возглавлявший чехословацкие формирования генерал Гайда впоследствии у себя на родине был осужден за шпионаж в пользу Советов. 

Настораживают и факты из истории первого правительственного расследования цареубийства. Начал его член Окружного суда выкрест И. Сергеев. Для надзора за следствием в составе французской военной миссии, возглавляемой генералом Жаненом, в штаб Колчака прибыл майор французской армии Зиновий Пешков, родной брат Янкеля Свердлова, крещенный и усыновленный писателем Максимом Горьким (Пешковым). Белогвардейская пресса позже отмечала факт, что во врангелевском Крыму, под командованием Жанена вместе с майором Зиновием Пешковым находился граф дю Мартель, женатый на свояченице Ротшильда³⁶. 

Решительные действия большевистских убийц были, если не лично санкционированы, то спровоцированы и поддержаны новыми руководителями страны и определялись нетерпимой к России позицией Ленина, который говорил: «То, что вынужден терпеть Керенский, того не потерпит власть рабочих и крестьян. Наше государство народное, а народ требует законности и справедливости»³⁷. 

Следует отметить, что и современные исследователи достоверных данных о причастности Ленина к убийству Царской Семьи не обнаружили. Лишь в мемуарах Троцкого приводится такой диалог со Свердловым. Когда Троцкий, вернувшийся из командировки и удивившийся свершившемуся убийству, спросил Свердлова: «А кто решил?», Свердлов ответил: «Мы здесь решили» и упомянул Ленина. Есть еще мемуары бывшего комиссара Яна Свикке «Ясные дали великого пути», написанные в 1960 г. и неизданные, в которых он утверждает, что по всем вопросам, вплоть до содержания Романовых, охранники консультировались с Лениным. Но ряд историков, и в частности историк Валерий Шамбаров, убеждены, что Свикке попросту врет, повышая цену своим воспоминаниям.

Одно точно известно, что, прикрываясь «законностью и справедливостью» (Ленин), происходил тотальный геноцид всех слоев населения России. Основываясь на материалах следствия Н. А. Соколова, исследованиях историков О. Платонова, Д. Меркулова, В. Бобровника и др., сегодня можно достаточно полно представить жуткую картину происходящего. Убийства членов Императорской фамилии начались с Великого князя Михаила Александровича. 12 июня 1918 г. в Перми его вместе с секретарем Джонсоном вывезли за город, расстреляли и тайно закопали. Это убийство было политическим и совершено было с пониманием того, что Михаил Александрович юридически еще оставался претендентом на Российский Престол. Поэтому его было необходимо убрать прежде Николая II, которому уже был подписан приговор, чтобы Великий князь не смог по закону заместить убитого Императора.

Потом началась подготовка к мистерии в Ипатьевском доме. Историки, основываясь на том, что Ипатьев был хорошим знакомым Войкова, предполагают, что Войков не только потребовал от своего друга освободить роковой дом, но незадолго до трагедии помог Ипатьеву его приобрести. Покупка дома в январе 1918 г. выглядит странно. Когда начались экспроприации, когда национализировались банки и промышленные предприятия, зачем, а главное, на какие средства этот дом был приобретен инженером? Не для того ли, что дом заранее рассматривался как символичный элемент подготавливаемой ритуальной мистерии? Не для того ли, что был нужен именно «Дом Ипатьева»? 

Была заранее просчитана и примерная дата ритуального убийства. В донесении Белобородова в Москву о цареубийстве в предложении «В ночь с 16 на 17 июля приговор этот приведен в исполнение», как заметили исследователи этого документа, приобретенного на аукционе «Сотби» в 1990 г., были проставлены только единицы, а цифры 6 и 7 вписаны позже другими чернилами. Вероятно, этот текст Голощекин возил в Москву для согласования со Свердловым. Дата была утверждена ориентировочно и уточнена после убийства. Известно, что Юровский загодя обследовал район вблизи Ганиной Ямы, где было много старых шахт и штолен, искал подходящее место для сокрытия трупов. Все его усилия были вознаграждены, он первым выстрелил в Царя Николая II и навеки оставил черный след в истории России.

В тот же день 17 июля произошло еще одно символичное убийство. В Алапаевске в старую глубокую шахту были сброшены настоятельница обители Великая княгиня Елисавета Федоровна, состоявшая при ней монахиня Варвара, Великий князь Сергей Михайлович, князья Иоанн Константинович, Константин Константинович, Игорь Константинович, князь Владимир Палей и Ф. Ремеза. Второе групповое убийство, жертвы которого были сброшены живьем, наводит на мысль об известном иудейском ритуале с двумя козлами, заключавшемся в принесении жертвы во искупление грехов иудейского народа. В традиции жертвоприношения один козел предназначался Яхве, убивался в качестве искупительной жертвы, и кровь его помещалась в храме. На второго козла (козла отпущения) возлагались грехи иудейского народа, и он «отпускался», то есть изгонялся живым в пустыню, предназначался в жертву Азазелю, демону пустыни. Вспомним предостережение сестрицы Аленушки братцу Иванушке — «Не пей из копытца, козленочком станешь!» Царская Семья была убита с пролитием крови. В Алапаевске люди были сброшены (изгнаны во тьму, в глубь шахты) живыми. 

Очевидно — это символичная расправа с русской аристократией, правящей верхушкой тысячелетней России. Хотя в обоих случаях убийства были выполнены не так, как требовали «СВЫШЕ». В Алапаевске мученики не погибли сразу, долго из шахты доносились стоны и молитвы, поэтому палачи решили добить несчастных, бросили в шахту бомбу, потом кинули для удушения горящую серу. И с телами расстрелянных в Екатеринбурге не получилось управиться сразу. Шабаш в Ганиной Яме с раздеванием и ликвидацией тел затянулся, особенно, когда палачи нашли бриллианты Царевен, зашитые в платья. 18 июля пришлось все переделывать, перепрятывать, расчленять, сжигать, обливать керосином и кислотой, припрятывать по болотам и штольням. Но, как говорится в Библии, «нет ничего тайного, что не сделалось бы явным» (Марк 4:22; Лука 8:17).

Следствием свершившегося государственного переворота под знаменем классовой борьбы и социальной справедливости стал планомерный геноцид в отношении коренного русского населения, для чего был создан карательный орган — ВЧК. Антирусский характер карательных операций скрыть было невозможно, поэтому для придания геноциду законности и была создана эта организация. От ВЧК в прессу посыпались всевозможные распоряжения и предупреждения по борьбе с контрреволюцией. Трудящиеся массы натравливались друг на друга под надуманными предлогами. Династический геноцид, уничтожение аристократии, духовенства сначала осуществлялся в формах более тонких, чем поголовное истребление. Тех, кто не отважился служить новой власти, убивали незаметно, с постановлениями, сфабрикованными уже после расправы.

Накануне 100-летия Октябрьской революции появилось много книг, авторы которых пытаются обелить, оправдать высшую большевистскую власть, придать видимость законности совершенного злодеяния. Например, в книге известного историка Г. З. Иоффе «Революция и семья Романовых» говорится, что расстрел Романовых впоследствии обернулся многочисленными антисоветскими спекуляциями, возникновением и циркулированием мифов и легенд. Историк такой, например, ссылкой подтверждает законность казни: «20 июля Я. М. Свердлов в разговоре с Екатеринбургом по прямому проводу сообщил о постановлении Президиума ВЦИК, признавшем решение о расстреле Николая Романова правильным, и ответил согласием уральцев санкционировать переданный ими текст. 21 июля он был опубликован в Екатеринбурге»³⁸. А заканчивает свое историческое исследование уважаемый автор, проживающий в США, такой, сообразной его мнению, цитатой из «великого» революционера Герцена: «Какая бы кровь ни текла, где-нибудь текут слезы, и если иногда следует перешагнуть их, то без кровожадного глумления, а с печальным трепетным чувством страшного долга и трагической необходимости»³⁹.

Члены Царской Семьи были убиты не как конкретные люди, в этом качестве они не представляли реальной угрозы никому, Белая армия воевала не под монархическими знаменами. Их, как живые символы Православной России, нужно было уничтожить для полного разрыва с великим прошлым непобедимой страны, пред народом которой палачи хотели опорочить их Царя-батюшку. Отчасти это удалось, но история из своих богатых тайных недр понемногу выносит на поверхность жизни правду. Молитва Царя не о себе, идущем на казнь, а о России, его слова из дневника «Боже, как тяжело за бедную Россию!» многое проясняют сегодня. Постепенно на наших глазах обновляется картина тех страшных времен. Взять хотя бы такой пример. Известное стихотворение «Молитва»: «Пошли нам, Господи, терпенье...», посвященное Великим княжнам и приписываемое Царевне Ольге, не так давно обрело своего истинного автора. Эти строки принадлежат талантливейшему русскому православному поэту Сергею Бехтееву. Сегодня мы знаем, что он написал его в Ельце в октябре 1917 г. и через графиню Анастасию Васильевну Гендрикову передал в Тобольск. Читая эти строки, нетрудно представить, как святые молитвы звучали из уст Государя Николая II и его Семьи, приемлющих один путь: «Да будет воля Твоя».

Владыка мира, Бог вселенной!
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый, смертный час...
И, у преддверия могилы,
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов!

Сегодня мы знаем и возвышенные слова наставника Цесаревича Алексея Николаевича, верного слуги Монарха П. Жильяра о смысле Царского подвига: «Государь и Государыня верили, что умирают мучениками за свою родину — они умерли мучениками за человечество. Их истинное величие не проистекало от их царственного сана, а от удивительной нравственной высоты, до которой они постепенно поднялись. Они сделались идеальной силой. И в самом своем уничтожении они были поразительным проявлением той удивительной ясности души, против которой бессильны всякое насилие и всякая ярость, и которая торжествует в самой смерти»⁴⁰.

Этот Царский подвиг — событие объективного, вселенского содержания, поэтому невозможно не верить провидческим видениям святителя митрополита Московского Макария, постигшим его вскоре после революции 1917 г., когда еще в России никто и представить не мог такого страшного ее продолжения и кровавого укоренения. Так духоносный старец рассказывает о своих снах: «...Заснувши вскоре, я вижу себя стоящим в той же арке, а за нею со Спасителем стоит Государь Николай Александрович. Спаситель говорит Государю: “Видишь, в моих руках две чаши. Вот эта — горькая, для твоего народа, а другая, сладкая, для тебя”. Государь падает на колени и долго молит Господа дать ему выпить горькую чашу вместо своего народа. Господь долго не соглашается, а Государь все неотступно молил... Тогда Спаситель вынул из горькой чаши большой раскаленный уголь и положил его Государю на ладонь. Государь начал перекладывать уголь с ладони на ладонь и в то же время телом стал просветляться, пока не стал весь пресветлый, как светлый дух. На этом я опять проснулся. Заснул вторично, я вижу громадное поле, покрытое цветами. Стоит среди поля Государь, окруженный множеством народа, и своими руками раздает им манну. Незримый голос в это время говорит: “Государь взял вину русского народа на себя, и русский народ прощен”»⁴¹.

С юности Государь Николай II предчувствовал свою жертвенную судьбу и помышлял об искупительном жертвоприношении русскому народу и России. Господь послал ему и жену, которая была объединена с ним единым духом. Царица Александра понимала и озаряла Царский, жертвенный путь супруга, сопровождала его во всю жизнь и не отступила с этого пути ни на шаг. Промыслительным было ее духовное прозрение в последние месяцы жизни, когда она в письме из тобольского заключения от 20 марта 1918 г. писала такие слова: «Как будто все святые угодники Божии особенно близки и незримо готовят душу ко встрече Спасителя Мира. Жених грядет, приготовимся Его встречать: отбросим грязные одежды и мирскую пыль, очистим тело и душу. Подальше от суеты — все суета в мире. Откроем двери души для принятия Жениха. Попросим помощи у святых угодников. Не в силах мы одни вымыть наши одежды. Поторопимся Ему навстречу! Он за нас, грешных, страдает, принесем Ему нашу любовь, веру, надежду, души наши. Упадем ниц перед Его пречистым образом: поклонимся Ему и попросим за нас и за весь мир прощенье, за тех, кто забывает молиться, и за всех, да услышит и помилует. И да согреем мы Его нашей любовью и доверием. Облекшись в белые ризы, побежим Ему навстречу, радостно откроем наши души»⁴².

Сегодня мы знаем не только о том, что произошло в Екатеринбурге, не только подробности страшной расправы с Царской Семьей, но и другие кровавые преступления большевиков. Вслед за екатеринбургской резней начались другие убийства. Полгода спустя большевики провели новую расправу над ненавистными им Романовыми. 14 января 1919 г. во дворе Петропавловской крепости были из наганов расстреляны чекистами узники — Великие князья Павел Александрович, Дмитрий Константинович, Николай Михайлович и Георгий Михайлович.

Однако не со всеми Великими князьями большевики обращались как с классовыми врагами. Они оказались милостивыми к Великому князю Николаю Николаевичу, который был посвящен в замыслы заговорщиков, проводивших тайное совещание в декабре 1916 г. в Москве под председательством кн. Львова. На этом совещании было решено, что Николай II будет свергнут. С молчаливого согласия Николая Николаевича свершился государственный переворот, в результате которого Великий князь надеялся занять должность Верховного Главнокомандующего. Однако, получив письмо главы Временного правительства князя Г. Е. Львова с решением Временного правительства о невозможности для него быть Верховным Главнокомандующим, после совещания с генералом М. Алексеевым отказался от этого поста, вышел в отставку и уехал в крымское имение Дюльбер. 

Позже, в эмиграции, Великий князь Александр Михайлович вспоминал, какие доводы приводил ему свергнутый Царь Николай II в пояснении своего шага: «...Он показал мне пачку телеграмм, полученных от главнокомандующих разными фронтами в ответ на его запрос. За исключением генерала Гурко, все они, и между ними генералы Брусилов, Алексеев и Рузский, советовали Государю немедленно отречься от престола. Он никогда не был высокого мнения об этих военачальниках и оставил без внимания их предательство. Но вот в глубине пакета он нашел еще одну телеграмму, с советом немедленно отречься, и она была подписана Великим князем Николаем Николаевичем.

— Даже он! — сказал Ники и впервые голос его дрогнул»⁴³. 

В Крыму Великий князь Николай Николаевич во время октябрьского переворота и после него жил вместе с Императрицей Марией Федоровной достаточно свободно. От крымских большевиков, которые стремились всех Романовых расстрелять или повесить, их охраняли матросы-большевики во главе с комиссаром Севастопольского совета Задорожным, который подчинялся напрямую Ленину. Такова была благодарность за участие в свержении монарха. Вот как это описывает в своих воспоминаниях Великий князь Александр Михайлович: «Тяжелые подводы, нагруженные солдатами и пулеметами, останавливались у стен Дюльбера. Прибывшие требовали, чтобы к ним вышел комиссар Севастопольского совета товарищ Задорожный. Товарищ Задорожный, здоровенный парень двух метров росту, приближался к воротам и расспрашивал новоприбывших о целях их визита. Мы же, которым в таких случаях было предложено не выходить из дома, слышали через открытые окна обычно следующий диалог:

— Задорожный, довольно разговаривать! Надоело! Ялтинский совет предъявляет свои права на Романовых, которых Севастопольский совет держит за собою незаконно. Мы даем пять минут на размышление.

— Пошлите Ялтинский совет к черту! Вы мне надоели. Убирайтесь, а не то я дам отведать севастопольского свинцу!

— Они вам дорого заплатили, товарищ Задорожный? 

— Достаточно, чтобы хватило на ваши похороны. 

— Председатель Ялтинского совета донесет о вашей контрреволюционной деятельности товарищу Ленину. Мы вам не советуем шутить с правительством рабочего класса. 

— Покажите мне ордер товарища Ленина, и я выдам вам заключенных. И не говорите мне ничего о рабочем классе. Я старый большевик. Я принадлежал к партии еще в то время, когда вы сидели в тюрьме за кражу.

— Товарищ Задорожный, вы об этом пожалеете! 

— Убирайтесь к черту! 

Молодой человек в кожаной куртке и таких же галифе, бывший представителем Ялтинского совдепа, пытался нередко обратиться с речью к севастопольским пулеметчикам, которых хотя и не было видно, но чье присутствие где-то на вершине стен он чувствовал. Он говорил об исторической необходимости бороться против контрреволюции, призывал их к чувству “пролетарской справедливости” и упоминал о неизбежности виселицы для всех изменников. Те молчали. Иногда они бросали в него камушками или же даже окурками»⁴⁴.

С угрозой вступления в Крым красных войск в конце марта 1919 г. Великий князь Николай Николаевич покинул Родину на английском дредноуте «Мальборо». Михаил Назаров в книге «Миссия русской эмиграции» так говорит о дальнейших политических настроениях этого Великого князя: «...Русские и немецкие правые круги одинаково ощущали несправедливым решения Версальской конференции и считали, что их пересмотр возможен только в сотрудничестве Германии и России (которая в конференции вообще не участвовала). В этом и заключалось тогдашнее “германофильство” русских правых, которые именно поэтому сконцентрировались тогда в Германии. (В отличие от “франкофилов”, которые не могли простить немцам финансирование Ленина и все еще надеялись на поддержку Антанты: такова была и ориентация Вел. кн. Николая Николаевича...)»⁴⁵. 

С ненавистью к новой власти относились русские эмигранты, оставившие драгоценные свидетельства и воспоминания. С болью о потерянной России пишет И. П. Якоби: «Палачи праздновали победу в Кремле. Послы их являются желанными гостями в европейских столицах; монархи и президенты жмут руки, на которых видна несмываемая кровь их Верного Союзника. Еврей Валлах-Литвинов председательствует в Женеве над представителями сорока четырех государств. Убийца и преступник Троцкий... спокойно живет в Мексике в то время, как его сторонники продолжают вести по всему миру революционную пропаганду; так же беспечно проживает во Франции чекист Мясников, убийца Великого князя Михаила Александровича.

Некоторые из цареубийц уже понесли возмездие за свое преступление: Свердлов, душа заговора, умер от побоев, нанесенных ему рабочими фабрики Морозова в Москве в 1919 г.; Ваганов, узнанный на улице Екатеринбурга после бегства красных, был тут же разорван толпой; Медведев умер в тюрьме, говорят, от тифа; Якимова постигла та же участь; Войков, назначенный советским посланником в Варшаве, был сражен пулей молодого русского эмигранта-героя Бориса Коверды. Юровский умер или погиб при неизвестных обстоятельствах. Надо сказать, что после убийства Царя судьба “верного свердловца” Юровского не была уж такой трагичной. Он возглавлял Гохран, активно занимался перепродажей русских сокровищ на запад, понятно, под прикрытием “СВЫШЕ”. Юровский попытался вывезти за границу царскую корону, державу и скипетр, но был пойман и отделался лишь увольнением с доходной должности. Ермаков, снова ударившийся в уголовный бандитизм, был пойман в 1929 г., судим революционным трибуналом и приговорен к расстрелу, что было заменено ему десятилетним лишением свободы; Белобородов, арестованный недавно как троцкист, падет, быть может, как Зиновьев и Каменев, от наганов чекистов»⁴⁶. Сегодня мы знаем больше, знаем, что не только рок, а чаще сами большевистские палачи уничтожали своих единомышленников, чтобы скрыть в истории следы кровавых преступлений.

Всероссийский батюшка святой праведный Иоанн Кронштадтский задолго до кровавых событий предчувствовал богоборческие времена и неоднократно прямо и решительно предупреждал, что до тех пор антихрист не придет, пока существует в России Самодержавная Царская власть, которая «сдерживает бесчинное шатание безбожников». «...Царь, как получивший царскую державу от Самого Бога, есть и должен быть Самодержавен... Держись же, Россия, твердо веры твоей и Церкви, и Царя Православного, если хочешь быть непоколебимой людьми неверия, безначалия и не хочешь лишиться Царства и Царя Православного. А если отпадешь от своей веры, как уже отпали от нее многие интеллигенты, то не будешь уже Россией или Русью Святой, а сбродом всяких иноверцев, стремящихся истребить друг друга... И чем бы мы стали, россияне, без Царя? Враги наши скоро постарались бы уничтожить и самое имя России, так как Носитель и Хранитель России, после Бога, есть Государь России, Царь Самодержавный, без Него Россия — не Россия» (1907).

Эти слова св. прав. Иоанна Кронштадтского русские люди осознали много-много позже, когда уже ничего поправить было нельзя. В отличие от тех, кто остался в большевистской России, русская эмиграция могла более свободно осмыслить произошедшее и понять, что причиной русской катастрофы является Богоотступничество. Общество могло быть крепким, действенным, стойким перед внешней угрозой только при Православии и Православном Монархе. В эмиграции, как Георгий Иванов, многие русские люди, оглядываясь назад, видели щемящую в своей невозвратности картину:

Эмалевый крестик в петлице 
И серой тужурки сукно... 
Какие печальные лица 
И как это было давно. 
Какие прекрасные лица 
И как безнадежно бледны — 
Наследник, императрица, 
Четыре великих княжны... 
                              1949 г.

Историк, русский духовный писатель Н. Д. Тальберг, чая воскрешения любви и гармоничных отношений в русском обществе, очень точно и кратко пояснил безусловный смысл Царского пути, который осилил Император Николай II и его Святая Семья. «Жила она, эта Богохранимая Семья, полной жизнью семейного счастья, неся бремя Царской власти. ...О, если бы покаянно могла склониться перед духовной красотой умученной Царской Семьи вся Россия! Это означало бы воскресение России к новой, светлой жизни, это означало бы наступление конца того страшного кошмара, который висит над миром, застилая Солнце Правды. Об этом можно молиться. Но за себя отвечает каждый. И едва ли есть вопрос личной совести, имеющий такое неизмеримо великое значение общественное, как вопрос отношения каждого из нас к Царской Семье, как оценка каждым из нас высоты ее духовно-нравственного подвига»⁴⁷. 

Русский народ, обжегшийся дыханием антихриста, заглянувший в адовы бездны, сегодня, глядя на икону Царя-мученика, начинает понемногу выздоравливать духовно, понимать отличие свободы-вседозволенности от воли Божией. Как впоследствии писал архиепископ Иоанн (Максимович), «Царь Николай II является образцом благочестия и полной преданности воле Божией. Восприняв благодатную Печать дара Духа Святого в Таинстве Миропомазания, Император Николай II был до конца жизни верен своему высокому званию и осознавал свою ответственность перед Богом. Император Николай II в каждом поступке отдавал отчет перед своей совестью, вечно ходил перед Господом Богом. Благочестивейший во дни своего земного благополучия, он во дни своих испытаний проявил терпение, подобное терпению праведного Иова... Пред униженным, оклеветанным и умученным должна склониться Русь»⁴⁸.

Да, именно вся Россия-Русь, потому что как бы велика ни была роль западной «закулисы», русский народ оказался соучастником преступления не только против своего Царя, но против своей страны, ее истории, ее будущего. 

Точна оценка этого преступления, данная схимонахом Никодимом Святогорцем: «Отвергли царскую власть, отдали убить царя, освободили себя от Божественной власти — и попали под сатанинскую власть. Ох, какой это тяжкий грех!.. И согрешили в нем все русские люди, кто делом, кто словом, а кто помыслом, желанием, согласием. За этот великий грех весь мир страдает, а русский народ — больше всех...

Ради благодати помазания в Русских Царях Бог щадил весь мир, даже противников Своих, язычников и еретиков.

И вот русские люди отвергли — не удержали эту благодать, потому и страдают они больше всех, не сознают глубоко своей вины, греха перед Помазанником Божиим, не сознают, что наказываются именно за этот грех, и не каются...».

Да, грех страшный, но Бог не отступился от России, не свершил Свой Страшный Суд. По утверждению Григория Нисского, Бог Отец предоставит это судопроизводство Сыну. «Если бы Бог Отец производил всеобщий суд самолично, то Он в данном случае, при оценке человеческих поступков, руководился бы Своей абсолютной правдой, и тогда — так как перед абсолютной Божией правдой все люди являются неизменно виновными — никто из людей не мог бы достигнуть спасения. Но Бог Отец... предоставляет производство всеобщего суда Своему Сыну, Который, будучи на земле, жил человеческой жизнью, испытав на себе все трудности и страдания, Который хотя сам и не согрешил, однако знает, что человеку очень трудно сохранить себя чистым от грехов. Это последнее обстоятельство собственно и побудило Его поступиться требованиями абсолютной Божьей правды в пользу требований неизмеримой любви Божией»⁴⁹.

Неизмерима Христова любовь к России, на защиту которой в богоборческие времена встала Богоматерь Державная, взяв в Свои руки российские Державу и Скипетр. Подобно матери, любящей больше детей слабых, неразумных, чем преуспевающих, Христос более расположен к «нищим духом», к кающимся, чем к гордым победителям, безупречным исполнителям закона. Показательным примером этой антиномии могут быть две фотографии. Обе они сделаны в последние дни жизни двух непримиримых противников: «Николай II в Тобольске. 1918 год» и «Ленин в Горках. 1923 год». Глубокое духовное содержание личности, несломленность воли, веру в свое предназначение являет светоносный образ Царя, подчиняющегося воле Божией, закону христианскому. Образ Ленина страшен. Безумный его взор изливает неистощимую злобу, глаза беспросветны как бездна, все отталкивающие черты личности проявились в облике этого человека, недавно бывшего рьяным исполнителем кровавого нечеловеческого закона. Эти фотографии при сопоставлении показывают образы силы горней и мерзости дьявольской. 

Один — спаситель России в веках, другой — временщик, разоритель своей Родины.

«Мыслящая гильотина», как называл П. Струве вождя мирового пролетариата Ленина, не стесняясь, провозгласил: «...а на Россию мне наплевать!» и любил повторять «русские — “говнюки”». Он являл собой духовную и мировоззренческую антитезу святому Царю. Вот что писал И. А. Бунин об Ульянове-Ленине: «...Выродок, нравственный идиот от рождения. Он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек... И все-таки мир уже настолько сошел с ума, что среди бела дня спорит, благодетель он человечества или нет?»⁵⁰

Поныне актуален этот вопрос, относящийся к одной из самых кровавых личностей русской истории, к тому, кто и сегодня «живее всех живых» (!?). Трудно этот тезис опровергнуть, трудно с ним согласиться. Ведь В. И. Ленин или ВИЛ находится по-прежнему в центре столицы в телесной целостности, но не потому, что свят, а благодаря искусству бальзамирования. Это искусство имеет древнюю практику, оно развивалось под покровительством Ваала (или Вила — беса полуденного). В эпоху Возрождения практика мумифицирования, достигшая расцвета, совпала по времени с распространением в Европе практической каббалы, представляющей собой осуществляемую при помощи человека «попытку дьявола выкарабкаться из преисподней». Были попытки проникновения культа Ваала из апостасийной Европы на Русь. «При Иване Грозном брестские евреи привезли в Москву с разными товарами продавать и мумию. Эта-то мумия и накликала на них беду; товары их были сожжены, а сами они выгнаны из Москвы... В Московской Руси хорошо умели различать козни дьявола»⁵¹. В сегодняшней России существуют секретные практики, позволяющие современным жрецам Вила подпитывать и сохранять мумию идеолога и вершителя «русской», а точнее, русофобской революции. Хотя перспектива этих усилий известна. В книге пророка Даниила содержится исторический рассказ о существовании в Вавилоне культа Вила и о его сокрушении силою Божественной Премудрости (Дан. 14:3–22). Кажется, что эта история повторится и в наше время, явно ознаменованное Божиим промыслом. Большевизм сокрушен неведомой силой, Россия возвращается к своим корням. Но во искупление страшного греха мало надеяться на Божие милосердие, каждому надо взыскать с себя.

На протяжении почти всего XX в. этот духовный закон проявился в страшных последствиях отказа человека от Бога, от Церкви. Страна попранного Православия потерпела сокрушительное поражение в Первой мировой войне, уменьшилась в размерах, покрылась сетью концлагерей. На духовно обессиленную советскую Россию напала, в полной уверенности своего превосходства, фашистская тьма. Только тогда Сталин начал понимать, что в этой адской войне русский народ не сможет победить без помощи Божией, и стал потихоньку, опасаясь большевистских соратников-богоборцев, которым на Россию было по-прежнему «наплевать», открывать церковные врата. Взял в помощники священство. И Господь услышал их молитвы, принял жертвы русского воинства и народа, и адова тьма была побеждена. А в Сарове, в местах, одухотворенных молитвенным подвигом великого заступника земли Русской Серафима Саровского, свершилось чудо обретения Россией атомной бомбы, наличие которой поныне является залогом нашего мирного существования. Но дело не только в оружии. Н. Стариков в своей книге «Ликвидация России» делает следующий вывод: «Социальный взрыв будет там, где его готовят, где на него выделяют огромные средства. Крах государства будет там, где его противникам путем ежедневной пропаганды удается внушить населению антигосударственные воззрения. Словно мыльный пузырь лопнет та империя, чья элита решит себе за благо “сдать” Родину в обмен на материальные блага. Так погиб Советский Союз, так погибла Российская Империя»⁵².

И сегодня Россия держит оборону. Весь мир, введенный в заблуждение горсткой алчных приспешников золотого тельца и Мамоны, ополчился на наше Отечество. Немыслимая ложь и клевета льются на великую победную историю нашей страны, на руководителей государства, осуществляются попытки расшатать устои Православной веры. Но Президент России В. В. Путин неколебим в своих духовных устоях. Его невероятные, непостижимые успехи являются не только следствием его мудрой политической воли, но имеют метафизические основы. Кажется невероятным бескровное возвращение в Россию Севастополя и Крыма, где Херсонес является духовно-территориальным истоком русского Православия. Очевидно, что это мистическое событие, произошедшее на глазах всего мира, не произошло бы без помощи Божией. Зримым доказательством духовной крепости нашего Отечества и залогом его благополучного будущего является образ нашего воцерковленного Президента, молящегося перед ликами святых заступников Отечества, среди которых и Святые Страстотерпцы — Семья Николая II.

Конечно, кровь Венценосцев, пролитая в Екатеринбурге, не может быть просто искуплена кровью тех, кто совершил кощунство. Это преступление требует всенародного осознания и покаяния, которое стало возможно в наше время пред иконой святого Царя-Мученика и его Семьи. 14 августа 2000 г. Русская Православная Церковь причислила Царя Николая II и членов его Семьи к лику святых как страстотерпцев. И Русь в Крестных ходах и молебнах склонилась пред тем, кто осенил ее новой славой, и прославила своего нового Небесного Заступника и его Семью. Но темные силы не унимаются, продолжают глумиться над Святыми Венценосцами средствами лживой медиапропаганды, фальсифицированной истории, либерально-русофобского искусства. Мало знать о подробностях Святого подвига Царя, необходимо размышлять об истоках духовного превосходства, о непоколебимой глубокой вере страстотерпца. От нас требуются искренние духовные усилия. Как говорил в одном из своих выступлений Патриарх Алексий II, «Ныне, отрекаясь от грехов прошлого, мы должны понять: благие цели должны достигаться достойными средствами. Созидая и обновляя жизнь народа, нельзя идти по пути беззакония и безнравственности. Совершая любое дело, даже самое доброе и полезное, нельзя приносить в жертву человеческую жизнь и свободу, чье-либо доброе имя, нравственные нормы и нормы закона»⁵³.

Для понимания этого — требуется от народа укрепление в вере, собственное воцерковление, осознание того, что русский Царь представлял не режим, не сословие, не класс. Он представлял Россию, был от нее неотделим и не оставил Отечество на его крестном пути, повторив Путь Христа — Путь Царский. Надо проникнуться страхом Божиим, ощутить собственную ответственностью за день нынешний и воспринять как личную — трагедию столетней давности, о которой в 1942 г. выдающийся поэт, участник Белого движения Арсений Несмелов написал эти, не имеющие срока давности строки. 

ЦАРЕУБИЙЦЫ
Мы теперь панихиды правим, 
С пышной щедростью ладан жжем, 
Рядом с образом лики ставим, 
На поминки Царя идем.
Бережем мы к убийцам злобу, 
Чтобы собственный грех загас, 
Но заслали Царя в трущобу 
Не при всех ли, увы, при нас?
Сколько было убийц? Двенадцать, 
Восемнадцать иль тридцать пять? 
Как же это могло так статься, — 
Государя не отстоять?
Только горсточка этот ворог, 
Как пыльцу бы его смело: 
Верноподданными — сто сорок 
Миллионов себя звало.
Много лжи в нашем плаче позднем, 
Лицемернейшей болтовни, — 
Не за всех ли отраву возлил 
Некий яд, отравлявший дни.
И один ли, одно ли имя, 
Жертва страшных нетопырей? 
Нет, давно мы ночами злыми 
Убивали своих Царей.
И над всеми легло проклятье, 
Всем нам давит тревога грудь: 
Замыкаешь ты, дом Ипатьев, 
Некий давний кровавый путь!

Чтобы «дом Ипатьева» действительно стал последней вехой «давнего кровавого пути», чтобы не допустить убийственного попрания Царя-страстотерпца в наше время, необходимо строже относиться к своим словам и поступкам, пресекать клевету на святую Церковь и Отечество, не потакать глумливой культуре, знать свою настоящую историю. Нужно вспомнить слова российского генерал-фельдмаршала Бурхарда Кристофа фон Мюнниха: «Русское государство обладает тем преимуществом перед другими, что оно управляется непосредственно Самим Богом, иначе невозможно понять, как оно существует». Нужно проникнуться переживаниями старца Николая Гурьянова, которому Господь открыл истину о Царе-страстотерпце, когда имя Венценосца было под запретом богоборческих властей. Батюшка повторял и плакал: «Как их мучили! Помните об этом и не забывайте: царственный мученик своими страданиями спас нас. Если бы не муки Царя, России бы не было! Царь очень жалел и любил Россию и спас ее своими мучениями. Он отдал на заклание наследника Алексия, отраду и утешение своего сердца».

Поскольку Россия верна себе и следует за Христом, она призвана идти вслед за Ним Крестным путем. Силами мирового зла Россия определена на заклание, и «клеветники, враги России» неистово кричат: «Распни ее!». Но Христос — Повелитель смерти и ада, указал путь через покаяние. Необходимо в покаянное сердце вместить правду о нашем Отечестве, правду о царствовании и судьбе Николая II. Тогда будет искуплен страшный грех цареубийства и осознано значение царского мученичества, совершенного за наши жизни и за наше духовное прозрение. Только тогда сполна будет взыскана правда об эпохе великого царствования, когда весь русский народ вернется в свой исконный духовный Дом — Русскую Православную Церковь.