Православие, российская полиментальность и будущее России

Главное нематериальное достояние России — это ее тысячелетняя православная вера, духовно-нравственные ценности, созданные православными святыми, подвижниками, мыслителями, художниками и всем православным народом. Начиная со «Слова о законе и благодати» первого на Руси православного митрополита из русских Иллариона Киевского, в нашей стране проповедовались понимаемые прежде всего не формально, не фарисейски ценности искренней любви к Богу и человеку, милосердия и нестяжания, правды и надежды, единства веры и дела. Приведем в подтверждение только три изречения величайших русских святых: «Не в силе Бог, но в правде» (св. благоверный князь Александр Невский), «Кто истинно верует, тот непременно творит и добрые дела» (св. преподобный Серафим Саровский)1, «Без креста Господня я давно был бы жертвою самой лютой скорби и отчаяния. Христос меня держит в жизни; Крест — покой и утешение мое» (св. праведный Иоанн Кронштадтский)2.

Несомненно, что объединение разных племен, народностей, уделов в великое государство (царство, империю) — Россию — произошло долгим тернистым путем только после принятия Русью православия в 988 году. Более девяти столетий православная вера скрепляла и вдохновляла Россию и помогала ей выстоять в самых тяжелых обстоятельствах и войнах. И даже при атеистической власти в XX веке, особенно во время Великой Отечественной войны, когда власть сама обратилась за помощью к Русской Православной Церкви.

За почти три четверти века существования СССР в нем сложилась особая коллективистско-социалистическая, советская ментальность, которая постепенно преодолела космополитическую революционность троцкизма и странным образом соединила в себе архетипы русской общинности и православной нравственности с социалистическим коллективизмом и моральным кодексом строителя коммунизма. Недаром о. Сергий Булгаков, как бы предвосхищая будущее, еще в дореволюционное время разрабатывал доктрину христианского социализма3.

Таким образом, можно сказать, что «тезис» почти тысячелетнего развития православной Руси-России, столкнувшись с «антитезисом» почти вековой стремительной трансформации Советской России — СССР, в принципе может дать некий позитивный «синтез». Если анализировать этот синтез непредвзято, то для христианства гораздо органичнее коллективизм и взаимопомощь, нравственность, присущие истинному социализму («социализму с человеческим лицом»), чем безжалостная конкуренция, эгоизм и аморализм капитализма. К сожалению, перестройка пошла совершенно иным путем: вместо учета собственной российской истории и ментальности она пошла по пути, ведущему в историческое прошлое человечества — хищнический олигархический капитализм и общество вопиющего неравенства. Как известно, в настоящее время Россия занимает первое место в мире по различию между самыми богатыми 10 % и самыми бедными 10 % населения (так называемый децильный коэффициент), опережая Африку и Южную Америку4.

Истоки современного мирового кризиса и его диагноз почти 70 лет назад убедительно описал и объяснил великий русский и американский социолог (в сущности, христианский социолог, как теперь очевидно) П. А. Сорокин в своей книге «Кризис нашего времени» (Нью-Йорк, 1941): «“Допустимо все, что выгодно”, — главный нравственный принцип нашего времени... Когда общество освобождается от Бога и от Абсолюта и отрицает все связующие его моральные императивы, то единственной действенной силой остается сама физическая сила... Без всякого раскаяния, угрызения совести, сожаления, сострадания уничтожаются миллионы людей... обрекаются на все виды лишений только из-за того, что само их существование является непредсказуемым препятствием для реализации жажды власти, богатства, комфорта или какой-либо другой чувственной ценности... Без перехода к идеациональной (по сути религиозной. — В. С.) этике и праву, без новой абсолютизации и универсализации ценностей общество не сможет избежать этого тупика. Таков вердикт истории в отношении прошлых кризисов чувственной этики и права, и таким должен быть приговор в отношении настоящего кризиса»5. Как оказалось, этот мировой кризис перехода от одной социально-культурной эпохи к другой продолжается до сих пор. В том числе в России.

Автор хотел бы взглянуть на будущее России в контексте ее полиментальности, базовых российских менталитетов, их динамики, соответствия развития страны ее идейно-исторической и социально-психологической сущности.

В последние пятнадцать лет в отечественных социальных науках нарастало использование термина «менталитет» в самой разнообразной трактовке. Автор определяет менталитет (от лат. mentis — ум, мышление) как исторически сложившееся групповое долговременное умонастроение, единство (сплав) сознательных и неосознанных ценностей, норм, установок в их когнитивном, эмоциональном и поведенческом выражении. Понятно, что менталитет прежде всего детерминируется общей историей, географическими и экологическими условиями, традициями, языком, фольклором, мифологией, религией и т. п.

Чаще всего в российских работах менталитет трактуется как некое социально-психологическое образование, присущее этносу, нации, народу, стране. Однако думать, что у подобных больших социальных групп только единственный целостный менталитет, на наш взгляд, является крайним упрощением. В нашем понимании такие большие социальные группы, как нация, народ, население страны, отличаются полиментальностью (термин введен автором в 1999 году), т. е. наличием нескольких менталитетов в их сложном взаимососуществовании и взаимодействии (от совместимости и индифферентности до острой борьбы и конфликтов). Полиментальность является повседневной реальностью социального мира.

Исходя из теоретических предпосылок, основные менталитеты определяются философскими суперкатегориями-оппозициями: дух (Бог) — материя (идол) по вертикальной координате; общество (коллектив, мы) — личность (индивидуальность, эго) по горизонтальной координате (см. рис.). Конкретный анализ разнообразных культурно-исторических и социопсихологических данных позволил автору еще в 1994 году предложить типологию базовых российских менталитетов, а затем и более развернутое их обоснование и описание6.

Напомним эти российские менталитеты: российско-православный (имеет тысячелетнюю историю на Руси и в России)7; коллективистско-социалистический (сформировавшийся за три четверти века в СССР и имеющий истоки в крестьянской общине и рабочей артели, в деятельности народников и социалистов XIX — начала XX вв.); индивидуалистско-капиталистический (прозападный, формировавшийся в России, начиная с реформ Петра I и особенно после отмены крепостного права в 1861 г., и возрождающийся ныне зачастую в карикатурном виде); криминально-групповой (мафиозный, существовал всегда, порожден пороками людей, в 90-е годы ХХ века в России превратился в феномен «великой криминальной революции»).

Помимо указанных четырех основных менталитетов следует еще назвать мозаично-эклектический псевдоменталитет как порождение бытовых стереотипов, «массовой культуры» и СМИ, включая Интернет, конгломерат «осколков» указанных менталитетов, который бесформенно «растекается» на пересечении вертикальной и горизонтальной координат четырех базовых менталитетов (см. рис.).

Российская полиментальность, ее основные менталитеты более или менее явно отражаются и выражаются в различных идеологических сферах, в частности в философских и социологических направлениях и школах, начиная с работ славянофилов, почвенников (А. Хомяков, И. Киреевский, Ф. М. Достоевский, Н. Н. Страхов, Н. Я. Данилевский и др.) и западников (П. Чаадаев, К. Кавелин, Г. Грановский и др.).

Схема базовых российских менталитетов:

I — православно-российский; II — коллективистско-социалистический; III — индивидуалистско-капиталистический; IV — криминально-мафиозный; V — мозаично-конформистский (осколочно-эклектический) псевдоменталитет

 

Так, российско-православная ментальность, помимо трудов отцов церкви и богословов, в ХХ веке выражается в философских и социологических работах С. Булгакова, И. Ильина, Н. Лосского, Л. Гумилева, А. Панарина и др.

Менталитеты как умонастроения рельефно и ярко отображаются искусством. Православно-российский менталитет выражается в многовековом творчестве церковной архитектуры, иконописи, духовной музыки, живописи и литературы, активно продолжавшихся до 1917 г., а также в эмигрантском и позднее в неофициальном искусстве в СССР. С конца 80-х годов ХХ века наблюдается возрождение этих традиций (вплоть до создания сообществ православных писателей, живописцев, музыкантов, кинематографистов), они ясно прослеживаются в творчестве Г. Свиридова, И. Глазунова, В. Клыкова, Ю. Кузнецова, В. Распутина, Н. Коняева, В. Крупина и ряда других.

Коллективистско-социалистический менталитет выражали многие художники (истоки можно найти еще в произведениях Н. Некрасова, в романе Н. Чернышевского «Что делать?» и др.), в том числе такие выдающиеся, как М. Горький, В. Маяковский, М. Шолохов, А. Твардовский, А. Дейнека, В. Мухина, Д. Шостакович, И. Дунаевский, С. Эйзенштейн, Г. Александров и др.). В наше время творчество в русле этой ментальности прослеживается в произведениях левого оппозиционного искусства (А. Проханов, Э. Лимонов, «красные барды» и «красный рок» и т. п.).

Индивидуалистско-капиталистический менталитет, прежде всего, в его американском воплощении, в последние двадцать лет широко пропагандируется по российскому телевидению и радио, в книгах и журналах, в кинорепертуаре, в концертной и выставочной деятельности. В российском искусстве ХХ века этот менталитет выражали такие художники, как М. Арцыбашев, И. Северянин, З. Гиппиус, В. Набоков, И. Бродский, и др., множество современных беллетристов, деятелей шоу-бизнеса и массовой культуры.

Криминальный менталитет также имеет свое широкое представительство в массовой культуре ХХ века: всегда существовали так называемые блатные песни, своеобразное подпольное «изопорно» и соответствующее литературное «творчество». В последние годы снова широко зазвучал уголовно-блатной мелос. Происходит героизация и мифологизация уголовного мира и мафии в беллетристике и кинематографе, тиражируются самые пошлые и патологические «чернушно-порнушные» произведения (В. Сорокин как «вершина жанра»)8.

Наконец, напомним нашу художественную модель-аналогию базовых российских менталитетов в персонифицированном выражении образов братьев Карамазовых из одноименного романа Ф. М. Достоевского. Думается, что светлых верующих Алеш и жаждущих справедливости страстных Мить (этому персонажу один из американских советологов пророчил судьбу революционера) даже в современной нравственно заблудшей России все-таки больше, чем озлобленных на мир безбожных индивидуалистов Ивановых? и циничных преступных Смердяковых. Наши исследования среди молодежи подтверждают это, в том числе социологические исследования, выполненные под руководством автора сотрудниками НИИ комплексных социальных исследований в 13 вузах Петербурга в ноябре 2007 г. (выборка 1134 чел.), а также среди студентов городов российской провинции (выборка 1205 чел.) весной 2008 г. Как и в прежних исследованиях, главными ценностями студенческой молодежи являются семья (80 % опрошенных в СПб и 85 % в провинции), здоровье (соответственно 74 и 78 %) и друзья (63 и 61 %), а ценности работы (51 и 50 %) и справедливости (44 и 54 %) оказались выше ценности денег (37 и 30 %). При этом студенты в провинции более ориентированы на идеал справедливости и менее — на ценность денег, чем петербургское студенчество (табл. 1).

Таблица 1

Жизненные ценности российских студентов (данные в %)

Ценности

Студенты СПб

2007 г.

Студенты провинции

2008 г.

Семья

80

85

Здоровье

74

78

Друзья

63

61

Интересная работа

51

50

Справедливость

44

54

Деньги

37

30

Вера

17

22

 

Несмотря на то что замыкает частотную иерархию ценностей вера (17 и 22 %), как свидетельствуют все наши исследования молодежи и студентов последних лет, на прямой вопрос: «Считаете ли Вы себя верующим, религиозным человеком?» — верующими себя всегда называют более 50 % опрошенных. В данных исследованиях верующими себя считают 64 % петербургских студентов и 65 % студентов в провинции. Однако, когда приходится выбирать из семи главных жизненных ценностей, вера оказывается на последнем месте. Это говорит о поверхностности религиозного сознания молодежи, хотя идентификация с религией, прежде всего православием как безусловной культурно-исторической духовной ценностью России, несомненно существует.

Что касается религиозной ситуации в России в целом, то в 2006 г. две авторитетные социологические «фирмы» провели специальные опросы, определяющие религиозность населения России, — Всероссийский институт изучения общественного мнения (ВЦИОМ) и Институт общественного проектирования (ИнОП, Москва). В результате установлено, что православными себя считают 63 % населения, по данным ВЦИОМ, и 62 % — по данным ИнОП. Соответственно к исламу себя относят 6 и 7 %, к другим конфессиям — 3 и 1 %. При этом еще 11 и 14 % соответственно веруют неконфессионально, 16 и 15 % считают себя неверующими (по 1 % затрудняются ответить). По репрезентативным данным, с 1991 по 2006 г. значительно возросла общая религиозность населения России, количество православных увеличилось фактически в 2 раза, а число неверующих и атеистов значительно уменьшилось.

Между тем — и это признается многими экспертами — продолжается и даже углубляется духовно-нравственный кризис в обществе. Но вместо того чтобы решать проблемы, связанные с нравственным оздоровлением, представители власти говорят только о том, что не хватает денег, что все решают финансы, и процветает прежний, упрощенно понимаемый экономоцентризм. А то, что Россия занимает одно из первых мест в мире по убийствам и самоубийствам, — вот это по-настоящему страшно. Страшна варварская, бесчеловечная цифра — более 2 миллионов абортов в год (эксперты считают, что в реальности гораздо больше). И еще то, что смертность в стране по-прежнему превышает рождаемость, и, по официальным данным, мы за 13 лет потеряли 11 миллионов человек.

С одной стороны, президент призвал к усилению внимания к матерям и детям, выстраивается государственная политика увеличения рождаемости, а с другой — идет целенаправленное, иначе не назовешь, развращение молодежи посредством инфраструктуры порока. Но если мы хотим повышать рождаемость в стране, если хотим, чтобы наши дети — строители будущей России — выросли здоровыми морально и физически, надо вводить нравственную цензуру на телевидении и в любых разновидностях рекламы. И наши опросы показывают, что 80 % населения Петербурга выступают за введение нравственного контроля за содержанием телепередач и рекламы. И при опросе студентов 13 вузов Петербурга в 2007 году 78 % из них выступили за необходимость такого нравственного контроля (18 % были не согласны, остальные 4 % затруднились ответить). Телевизионная передача под названием «Нужна ли нравственная цензура?» (канал 100 ТВ, 15 апреля 2009 г.), где автор принимал участие, продемонстрировала, что  по данным интерактивного голосования  85 % зрителей поддержали нашу позицию о необходимости нравственного контроля за телевизионными программами.

Однако пока можно констатировать, что тенденции в деятельности СМИ и в массовой культуре в основном совпадают с ценностными ориентациями и интересами индивидуалистско-капиталистического (в его самом вульгарном варианте) и криминально-мафиозного менталитетов, но противоречат ментальности наиболее духовной и нравственно здоровой части российского общества. Практически современные СМИ в России по большей части имеют антихристианский характер. Они, по сути, явно и неявно стимулируют нарушения всех десяти заповедей Божиих — от «не убий» до «не прелюбодействуй» и поощряют все семь смертных грехов — от «гордыни» до «сребролюбия».

Не случайно публицисты и аналитики в солидных изданиях продолжают писать об отчуждении народа от власти, о недоверии простых людей почти ко всем ветвям власти. Подтверждают это и исследования, проведенные под нашим руководством сотрудниками НИИКСИ в Петербурге и Ленинградской области. В сущности, положительный баланс доверия (больше доверяющих, чем не доверяющих) был только у Президента России и у духовной власти — Русской Православной Церкви. В частности, по данным нашего исследования петербургских студентов, о котором шла речь, и когда было опрошено 1134 человека в ноябре 2007 г., рейтинг Президента составлял 63 %, РПЦ — 54 %. Все остальные государственные институты (Федеральное собрание, Государственная Дума, суд и др.) имели отрицательный баланс доверия. Таким образом, гарантами социально-политического доверия и стабильности в стране, по мнению опрошенных, выступают только Президент и Русская Православная Церковь.

Таким образом, из всего изложенного следует, что православие как любовь к Богу (высшему нравственному закону) и людям выступает сущностной идеей России, что доказано тысячелетней историей нашей страны и, по нашему убеждению, является основой успешной стратегии развития страны в будущем. Приходится констатировать, что ныне двойная мораль и ханжество «развитого социализма» сменились аморализмом и цинизмом современного «недоразвитого капитализма». России нужен новый путь, основанный на самобытной позитивной идеологии, учитывающий специфику развития страны и основных российских менталитетов.

Не случайно в наших исследованиях петербургских студентов в 2008 г. (выборка 1310 чел.) и учащихся и работающей молодежи Петербурга в 2010 г. (выборка 722 чел.) в ответах на вопрос: «Какое общество Вы хотели бы построить в России?» — прослеживается та тенденция, что студенты (будущая элита российского общества) и молодежь в целом — придерживаются скорее просоциальных и духовных принципов, чем индивидуалистско-капиталистических, т. е. выражают соответствующие российские менталитеты, охарактеризованные нами в начале статьи.

Таблица 2

Характеристики общества, которое хотели бы построить в России студенты

(данные в %)

Варианты ответов

Студенты СПб

2008 г.

Молодежь СПб

2010 г.

Общество личной свободы и бизнеса

48

41

Общество социальной справедливости

47

40

Общество правды и добра

35

41

Общество честных людей труда

25

35

Общество веры и любви к ближним

25

36

Общество потребления и комфорта

20

21

 

Рассмотренные данные исследований приводят нас к выводу, что Россия должна развиваться в соответствии со своей исторической ментальной сущностью, т. е. стремиться стать государством социальной справедливости с приоритетными духовно-нравственными ценностями и коллективистскими нормами самоуправления и жизнедеятельности, в котором будет достигнут синтез лучшего, что было в России дореволюционной и России советской, не исключая творческих заимствований полезного опыта, например, скандинавских стран или Китая. Современный глобальный социально-экономический кризис капитализма и общества потребления, порожденных западной цивилизацией, совершенно очевидно показал, что России следует жить своим умом и идти своим путем.


 


1   Житие старца Серафима. Муром, 1893. С. 284
2    Иоанн Кронштадтский. Моя жизнь во Христе (Извлечения из дневника). — Новосибирск, 1991. С. 9
3   Булгаков С. Н. Христианский социализм. Новосибирск, 1991.
4   Нигматулин Р. И. , Нигматулин Б. И. Кризис и модернизация России — тринадцать теорем. М., 2010. С. 3–4.
5   Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 504.
6    Семенов В. Е. Типология российских менталитетов и имманентная идеология России // Вестник СПбГУ. Сер. 6, 1997, вып. 4. С. 59–67; То же // Социальная психология в трудах отечественных психологов (Хрестоматия). СПб., 2000. С. 485–492.
7   Понятно, что не надо забывать и о других конфессиональных менталитетах, прежде всего российско-исламском, втором по распространенности среди религиозных менталитетов в России.
8   Семенов В. Е. Искусство как межличностная коммуникация. СПб. 1995. (Изд. 2-е, исправ. и доп. Самара, 2007).