Меняются поколения, меняются интересы и запросы людей, но один вопрос всегда останется неизменным: есть ли вечность, есть ли бессмертие? Жизнь очень коротка. С отшествием от одного берега реки жизни – уже виден другой ее берег, и вопрос, что ожидает нас на том берегу, не может быть праздным. Если представить себе на минуту, что бессмертия не существует, то сразу создается страшная картина. Те люди, которые жили раньше нас, умерли навсегда, да и те, которые должны родиться, бесследно исчезнут.
Мы, которые сейчас живем, тоже обречены на вечную смерть. Одним словом, человечество – это царство мертвецов независимо от того, умирают, живут или еще будут жить... Тогда жизнь пошутила над человечеством, предоставляя ему возможность показаться на своей сцене для того, чтобы потом навсегда исчезнуть. Если нет будущей жизни, тогда спрашивается: зачем живет человек? Неужели только для того, чтобы умереть?
В чем же заключается христианский ответ на вопрос о цели и смысле жизни? Прекрасно выразил его великий русский писатель Ф.М. Достоевский в «Дневнике писателя»: «Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация. А высшая идея на земле лишь и именно – идея о бессмертии души человеческой, ибо все остальные высшие идеи, которыми живет человек, лишь из нее одной вытекают. Бессмертие, обещая вечную жизнь, тем крепче связывает человека с землей, ибо только с верой в свое бессмертие человек постигает всю разумную цель на земле».
Поистине, действительное бессмертие души человеческой состоит в том, что она по смерти тела будет продолжать свое существование за гробом, как существо личное, самостоятельное, разумно-нравственное, с сохранением воспоминаний о прошлой земной жизни, только в другой форме и в других условиях, но без утраты самосознания и личности – коренных основ бытия.
Остается рассмотреть «бессмертие в прекрасных мгновениях», которое следует, очевидно, понимать как непреходящее значение этих «мгновений», например мгновений творческого подъема («одинокие восторги», по выражению А. Блока) или радости взаимной любви (Фаустово «мгновение, остановись»).
В процессе творчества характерно, что человек, закончив свое дело, подчас испытывает мучительную неудовлетворенность, которая толкает его на путь возобновления поисков. Так, герои многих писателей – это ведь перевоплощение одного героя, который ищет и не находит своей окончательной формы. Этим объясняются лейтмотивы в произведениях художников. Айвазовский все время обращается к теме «моря», а Рерих – к теме «Гималаев», потому что, чувствуя несовершенство созданного, они не могут остановиться и успокоиться. Почему же творчество без Бога не приносит радости, или это мгновение как бы радости сменяется долгими днями, даже годами уныния и тоски? Об этих длительных периодах свидетельствуют большие художники, особенно большие поэты: Пушкин, Лермонтов («Не верь себе») и особенно Блок («Художник»). Но вспомним, не тем ли мучением мучился Каин, когда Бог «…на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лицо его» (Быт. 4, 5). Радость от совершенного труда и есть награда Божия, если плоды труда человеческого приятны Ему. Если же не с Богом сердце человеческое, то труд его заканчивается (или прерывается) с чувством щемящей неудовлетворенности. В конечном счете, все наше земное творчество есть радость, переплетенная с глубокой тоской по совершенству. Мы ощущаем в себе громадные возможности, осуществить которые полностью нам не дано. Горизонты и устремления безграничны, а человеческая жизнь коротка. Как могло произойти это трагическое несоответствие? Если наше тяготение к творчеству и добру, красоте и истине было лишь мучительной иллюзией, то природа не дала бы, не вложила бы в душу человека неосуществимых стремлений и надежд. Безграничные, высокие потребности души человека с силой взывают к другой бесконечной жизни.
Когда человек отказался от Бога, он сам себя поставил на место Бога, и тогда человек потерял Того Единого, к Которому он должен стремиться и вокруг Которого он должен объединиться с другими людьми-братьями. Ибо когда человек стал на место Бога, тогда в человечестве появились и появляются бесчисленные центры, вокруг которых объединяются отдельные группы людей. Человек потерял ориентир и стал глубоко несчастным, он мечется в поисках выхода, в поисках смысла жизни. Находит временный смысл жизни и думает, что нашел постоянный вечный смысл, и через некоторое время обнаруживает, что и этот смысл ложный и на место временной радости снова приходят тоска, неудовлетворенность. Так происходит бесконечное чередование... На смену одному пониманию приходит противоположное... И так будет до тех пор, пока человек будет стремиться стать на то место, которое предназначено Богу. Когда человек ставит себя на место Бога, он ниспадает в самую глубину пропасти, несмотря на всю высоту развития науки и социальной жизни, ибо тогда его страсть, его низменные желания, его эгоистическое своекорыстие становятся для него конечными целями и задачами. И тогда «наступает то, что мы видим: при невероятно высоком, удивительном развитии науки, знания, социальных форм жизни – одновременно происходит распад семьи, распад личности человека; люди становятся рабами других людей, они становятся рабами своих страстей, своих чаяний, своей корысти, своих интересов». Стремление же верующего человека к Источнику бытия – Богу, его усилия к достижению своего идеала – вечной, бессмертной жизни – вовсе не влекут за собой пренебрежение земными делами.
Согласно христианскому учению, в конце концов, силою Божиею всякое зло непременно побеждается добром и злу непременно предстоит совершенное уничтожение в мире, а добру постепенное возвышение и, наконец, полная победа, совершенное торжество. Отсюда и вера при всех наших жизненных невзгодах и страданиях поддерживает в нас дух мужества, помогает нам твердо и без отчаяния переносить разные повороты нашей судьбы, внушает нам терпение. Поэтому при господстве зла в мире мы научаемся с любовью относиться к миру как к творению Божию и ко всем людям как к нашим братьям, призванным к одной и той же цели в жизни – к блаженству с Богом. С точки зрения верующего человека, без этой надежды, без этой уверенности, что одержана уже победа, что явилась уже полнота, что прорыв Божий в мир, уже совершившийся во плоти, в Кресте и Воскресении, – проявится, откроется в полной мере, все будет покорено под ноги Его, и «отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти уже не будет... ибо прежнее прошло» (Откр. 21, 4), – без этой уверенности, без этого ожидания нет смысла жизни, нет смысла в истории. В самом деле, что можно дать безобразному калеке, горбуну, уроду, чтобы он забыл, простил безобразие свое, в котором не виноват никто? Или человеку без дарований, среднему из тех, которых миллионы, чтобы он не завидовал гениям, мудрецам и великим художникам... Как заставить человека покорно и с легким сердцем переносить тысячи трудов и страданий жизни?.. Как возродить сердца порочные, поднять падшего, воскресить целомудрие в блуднице, смирение в сильном, терпение в слабом? Что утешит и предохранит от отчаяния прикованного к одру болезни?
Религия дает силу переносить горе, облегчить свое сердце. Если отнять у больного утешение религией, ободрение духовного отца, надежду на вечную жизнь, уверенность в том небесном правосудии, которое не оставляет без вознаграждения наших скорбей, – они будут несчастнейшими творениями на свете. Без религии трудно умереть спокойно – она дает утешение в страшный час смерти: «Блажени мертвые, умирающие в Господе» (Откр. 14, 13).
Сегодня-завтра придут болезни, смерть унесет моих любимых людей, и от меня ничего не останется, кроме червей и смрада. Мои дела, какими бы они ни были, все забудутся. Но зачем тогда трудиться? Как человек может видеть это и жить – вот что удивительно! Можно жить лишь до тех пор, пока ты опьянен жизнью, если ты отрезвеешь, нельзя не видеть, что все это только заблуждение. В нашей повседневной жизни можно наблюдать, как часто люди, по-видимому, довольные и счастливые, в минуты откровения признаются, что их душит тоска и неудовлетворенность, отсутствие смысла жизни и страх смерти. В книге известного издателя религиозно-философской библиотеки М.А. Новоселова «Путь опытного богопознания» содержится свидетельство человека, потерявшего веру: «При неверии мое сердце сжимается, претерпевает какое-то жжение, томится, ум помрачается, я нахожусь весь в безотрадном положении. Но при живой вере, что Бог везде, на всяком месте и, значит, всегда со мною и во мне, мое сердце широко, свободно, легко, живо, ум светел, и я в отрадном положении. Таким образом, то самое, что меня убивает, служит разительным доказательством того, в бытии чего я сомневаюсь. Мысленное отрицание моею свободною душою Саможивота есть, естественно и праведно, смерть для нея».
Насколько велики терзания людей, у которых поколеблены основы христианской жизни, это можно видеть из исповеди известного философа Жуфруа. В период детства и юношества Жуфруа был глубоко верующим христианином и был счастлив. «Настоящая моя жизнь, – говорил он об этом периоде жизни, – была ясна, а потому следующая за ней будущность представлялась мне безоблачной. Спокойствие относительно пути, предстоящего мне в этом мире, спокойствие относительно цели, к какой он должен привести меня в другом мире, понимая жизнь в этих двух фазах ее, и смерть, которая соединяет их, понимая самого себя, зная определения Божии относительно меня и любя Бога за благодать и благость, выраженных в этих определениях, я был счастлив тем счастьем, которое доставляет живая и убежденная вера в учение, разрешающая все жизненные вопросы, которые могут интересовать человека». Затем Жуфруа, под влиянием господствующего духа времени, впадает в сомнение относительно истинности своих христианских убеждений и приходит к полному их разрушению. Это разрушение стоило ему мучительных душевных переживаний. «...Этот момент был ужасен, и, когда к утру, измученный, я бросился в свою постель, то я почувствовал, что моя прежняя жизнь, столь радостная и полезная, угасает, и передо мной открывается другая жизнь, мрачная и безлюдная, в которой я с тех пор должен жить одинокий с моей роковой мыслью, которая меня удалила от прежней полноты жизни и которую я готов был проклясть».
Немецкий философ-рационалист Вильгельм де Витте (умер в первой половине XIX века) писал: «Некоторое время я доверял мысли о возможности быть добродетельным, не принадлежа никакой вере. Но вскоре эта иллюзия исчезла, и я почувствовал себя жалким. Лишенный всякой веры в мир нематериальный, я видел себя одиноким, предоставленным самому себе и со всем человечеством, заброшенным бесцельно в этот мир. Моя душа переполнялась противоречиями и неуверенными представлениями; никакого дыхания жизни не явилось согреть холод моего сердца и смерть, как злой гений, овладела всем моим существом. Никакое рассуждение не могло доставить мне мира; мои чувства восстали против убеждений моего разума». Вот какой бессмысленной может быть жизнь без веры в вечную жизнь. Невозможно найти удовлетворительного смысла жизни и сил в себе, чтобы жить, если могила и смерть являются последним концом.
Русский философ В.Ф. Эрн пишет: «Если смерть рассматривать со стороны субъективного отношения к ней человека, то нужно признать: или она делает бессмысленной всякую работу, всякую общественную деятельность, направленную на созидание общественного долга целого, или же, чтобы избежать этой бессмысленности, нужно признать, что смерти, как уничтожения личной жизни, вовсе не существует».
Только вера в вечную жизнь в состоянии осмыслить и земную жизнь, придать ей смысл, и значение, и красоту, дать человеку силы жить. Только с точки зрения вечности земная жизнь приобретает высшую ценность и глубокий смысл, ради которого человек может жить и ради которого стоит жить!
Источник: Русский вестник
