Долгое время в нашей литературе о катакомбном движении в Русской церкви приводились лишь фрагментарные сведения. Хотя, как утверждает М. В. Шкаровский, «к началу Великой Отечественной войны большинство православных священнослужителей и мирян СССР принадлежало к так называемой Катакомбной церкви». Эта церковь никогда не представляла собой единой организационно оформленной структуры и являлась собирательным названием для обозначения различных тайных православных течений. С учетом этого, более правильно употреблять понятие «катакомбное движение», обозначающее всякую неофициальную и потому не контролируемую государством церковную деятельность. Нелегальные общины Русской Православной Церкви в Советском Союзе зачастую находились в оппозиции не только к Советской власти, но и к священноначалию Московского Патриархата.
Первые тайные православные общины появились в Советской России уже вскоре после Октябрьской революции — в 1918 г., вслед за выходом воззвания Патриарха Тихона, предавшего анафеме гонителей Церкви.
Главной причиной появления тайных православных общин, где службы проводились нелегально, стал временный захват церковной власти весной 1922 г. обновленцами. Именно в этом году было впервые зафиксировано первое употребление термина «катакомбы» для противопоставления нелегального богослужения сторонников Патриарха Тихона богослужению обновленцев в захваченных ими храмах. В «катакомбы» ушли и выступавшие против изъятия церковных ценностей, и защитники Православия, вступившие в конфликт с Патриархом Тихоном и митрополитом Петроградским Вениамином (Казанским), которые пошли на компромисс с Советской властью в этом вопросе. Переход на тайное служение благословил известный Оптинский старец монах Нектарий (Тихонов).
Сеть нелегальных приходов и монастырей начала создавать влиятельная группа архиереев, возглавляемая архиепископом Волоколамским Феодором (Поздеевским). Эта группа называлась «даниловской», по наименованию Московского Данилова монастыря. Даниловская группа стала оппозицией не только обновленцам, но и пошедшему на компромиссы Патриарху Тихону. По некоторым сведениям, они даже создали в 1923 г. так называемый «параллельный Синод». С даниловцами был связан и епископ Уфимский Андрей (Ухтомский), который в 1920-х гг. совершил хиротонию вместе с другими архиереями более 10 тайных епископов.
Катакомбное движение на северо-западе России возглавили епископ Стефан (Бех) и схиепископ Макарий (Васильев). Владыка Макарий был настоятелем Воскресенского монастыря в Новгородской губернии. В 1925 г. указанные архиереи не признали патриаршим местоблюстителем митрополита Петра (Полянского) и продолжали свое основное служение тайно.
Значительную часть катакомбников составляли люди, враждебно настроенные по отношению к Советской власти. Некоторые из этих групп зародились еще до революции 1917 г., это были группы новохлыстовского типа, доходившие до обожествления отдельных лиц: святого отца Иоанна (Кронштадтского) — иоанниты, схимонаха Стефана (Подгорного) — стефановцы, монаха Феодора (Рыбалкина) — феодоровцы и др. Особенное распространение они получали в Центральном Черноземье России.
Одной из первых возникла в 1921 г. основанная мирянином Поддубным группа «Правильный путь ко спасению» в Никитовском уезде (ныне Белгородской области). Группа насчитывала около 300 человек. Наибольшее распространение в южных районах центрального черноземья получило движение феодоровцев, созданное к середине 1920-х гг. монахами Ново-Донского монастыря. Его сторонники предсказывали возвращение белых и неизбежное падение Советской власти. Монах Феодор также объявлял, что светопреставление и приход «белого воинства во главе с архангелом Михаилом» совершится в новогоднюю ночь 1926 г. В 1927 г. в связи с проведением переписи населения в различных катакомбных группах вновь возобновились проповеди конца света. Феодоровцы полагали, что антихрист пришел в мир в 1917 г., но царствовал только до 1922 г., когда свершилось второе пришествие Христа на землю и началось 1000-летие царства. Движение было в основном разгромлено в 1928 г., его руководители предстали перед судом. Но полностью движение не исчезло, действуя в подполье до 1970-х гг.
В середине 1920-х гг. возникли группы «истинных» в Татарской и Мордовской АССР, евлампиевцев в Брянской области, ерофеевцев в Вологодской, скрытников и васильевцев в Иваново-Вознесенске. В период коллективизации, церковных расколов конца 1920-х гг. все они существенно расширяли свою деятельность. Часть подобных групп центрально-черноземной области — имяславцы, ианниты, стефановцы, «ревнители Церкви» — влились в возникшее иосифлянское буевское движение. Но некоторые остались самостоятельными, не согласившись с рядом пунктов программы иосифлян. Широкую пропаганду своих взглядов вели, например, чердашники. Одетые в длинные черные одежды, они ходили от села к селу и агитировали против колхозов, за торжество «Царства Бога на земле». В 1930 г. ОГПУ раскрыло на юге центрального черноземья подпольную религиозную организацию, имевшую связь с Северным Кавказом, Кубанью и Украиной. Она использовала «чудесно спасшихся» членов Царской Семьи. Многие из этих групп в конечном итоге влились в движение «истинно-православных христиан», окончательно оформленное в 1927–1928 гг.
«Декларация 1927 г.» митрополита Сергия всколыхнула православных людей по всей стране. Начался переход на нелегальное положение сотен приходов и монастырей. Помимо иосифлянского движения, о котором подробно рассказано выше, в СССР возникли даниловский, мечевский, украинский, кирилловский и андреевский уклоны «непоминающих» за богослужением митрополита Сергия и Советскую власть. Упоминавшаяся даниловская группа включала более 10 архиереев. Мечевцы получили свое название по фамилии Сергия Мечева. К ним относились епископ Серпуховский Арсений (Жадановский), епископ Дмитровский Серафим (Звездинский), епископ Ковровский Афанасий (Сахаров) и еще 3–4 архиерея. В украинскую группу входили в основном иерархи, проживавшие в Киевской и ближайших к ней епархиях (5–6 человек). Возглавлял их схиархиепископ Таврический Антоний (Абашидзе). Значительная часть священнослужителей были андреевцами или кирилловцами, т. е. шли за епископом Уфимским Андреем (Ухтомским) и митрополитом Казанским Кириллом (Смирновым). Существовали и «непоминающие» архиереи вне этих уклонов, например епископ Варнава (Беляев).
Большая часть «непоминающих», не порывая молитвенного общения, старалась обособиться от митрополита Сергия и находиться в стороне от церковной жизни, оставаясь в рамках легальности. Уходя от заместителя патриаршего местоблюстителя, эти архиереи уходили фактически за штат и не рукополагали других священников или епископов. Но другую тактику выбрала часть даниловцев и андреевцев. Они встали на путь активного противодействия как светской, так и церковной власти. Особенно важную роль в этом движении играл епископ Уфимский Андрей (Ухтомский). Он рукоположил самое большое число тайных архиереев. Он ввел в широкое употребление существовавший и ранее термин «истинно-православные христиане» (ИПХ). Этот термин обозначал тех священников и мирян, которые сознательно перешли на тайное служение в 1920-х гг., когда еще в основном сохранялись возможности для легальной религиозной деятельности.
Идеологическое оформление движения ИПХ завершилось в конце 1920-х — начале 1930-х гг. Наряду с обновленчеством «сергианство» было признано тяжелейшей ересью, которая разрушает все догматическое понимание Церкви Христовой. Главной идиологемой «истинно-православных христиан» был антикоммунизм, имевший специфический религиозный характер. «С самого начала на всех уровнях: от епископов до малограмотных старух... утвердился взгляд на Советскую власть как на власть антихриста, а на Ленина как на сущего антихриста». Красная пятиконечная звезда была понята как физическая печать антихриста. Нежеланием поклоняться антихристу объяснялась невозможность участия катакомбников в любых советских общественных организациях. Они отказывались от регистрации, принятия советского паспорта, участия в выборах, мотивируя это все тем же нежеланием поклоняться антихристу.
Важное место в идеологии ИПХ занимали пункты, запрещавшие членство в колхозах, службу в Советской армии, нежелательность любой государственной службы. Колхозы рассматривались как «антихристовы учреждения», создающие новую форму жизни крестьян, поклонившихся дьяволу. Не желая участвовать в «грехах безбожников», многие деревенские катакомбники отказывались от радио и электричества. Среди ИПХ доминировал монархизм, хотя он и заключался преимущественно в оплакивании рухнувшего дореволюционного порядка и опасении в появлении «лжецарей». Еще одним важным пунктом идеологии ИПХ являлось отрицание Московской Патриархии. С 1928 г. у «истинно-православных христиан» установилась форма возгласа: «О еже избавити люди своя от горькия мучительства безбожыя власти». Это уже означало явный раскол.
В 1930–1933 гг. по всему Советскому Союзу была проведена кампания по ликвидации широко распространившихся общин «истинно-православных христиан», в частности Макарьевская пустынь была закрыта в феврале 1932 г. Все ее монахи были арестованы. К трем годам лагерей был приговорен и архиепископ Макарий.
Провокатор выдал осенью 1932 г. весь клир служившего в Ленинграде епископа Стефана (Беха). Сам Владыка, арестованный еще в 1929 г., скончался в заключении 26 апреля 1933 г. Сильный удар по катакомбникам нанесла проводившаяся в 1933 г. паспортизация населения. В это время в «катакомбах» возникло движение «беспаспортников». Почти все архиереи, служившие тайно, благословили не брать советские паспорта, ибо при оформлении документов выявились «бывшие», подлежащие арестам. Вместе с этим отказ от паспорта трактовался этими верующими как отрицание печати антихриста и объявление себя негражданином СССР. В 1932 г. был арестован и выслан, а в 1934 г. заключен в политизолятор архиепископ Андрей (Ухтомский). Расстреляли его 4 сентября 1937 года.
Вторая разгромная волна по отношению к ИПХ имела место в 1937–1938 гг. В эти годы выявлялись скрывавшиеся в подполье священнослужители и уничтожались отбывавшие сроки заключения руководители антисергианского движения. Однако, несмотря на жестокие гонения, деятельность «истинно-православных христиан» продолжалась. Схиархиепископ Макарий (Васильев) после освобождения из лагеря в 1935 г. вновь возглавил часть катакомбных общин северо-запада России. Сам Макарий вел труднейшую жизнь в подполье, в течение 10 лет не ночевал двух ночей в одной и той же квартире. С большими предосторожностями и постоянной опаской и оглядкой он скитался из селения в селение, из одного города в другой, работал у крестьян в колхозах в качестве пастуха. У него было довольно много духовных чад — мирских, тайных монахов и тайных священников. Шутя, Макарий говорил, что у него была своя духовная семинария и академия, он тайно готовил людей к принятию священнического сана. Почти до самого начала Великой Отечественной войны Владыка Макарий курировал своеобразную тайную «семинарию», в которую приезжали слушать лекции из очень отдаленных мест. Причем, по некоторым сведениям, в ней периодически преподавали такие известные профессора-богословы, как И. Андреевский, С. Аскольдов, А. Мейер. Одна из подобных подпольных «семинарий» была раскрыта и разгромлена НКВД в 1938 г. в Москве.
Исследователи отмечают, что в 1930-е гг. произошло существенное изменение состава катакомбников. Если в конце 1920-х гг. в подполье находились лишь ИПХ и часть иосифлян, то теперь они составляли меньшинство. Из-за закрытия почти всех православных храмов с середины 1930-х гг. самую многочисленную часть катакомбников составляли верующие, которые никогда не порывали с митрополитом Сергием. Они ушли в подполье лишь потому, что открытое совершение религиозных обрядов стало невозможным, и, когда положение изменилось, а это произошло в 1943 г., они восстановили каноническую связь и литургическое общение с избранным Патриархом Сергием. Наиболее известные из таких групп — общины архимандрита Гурия (Егорова) в Средней Азии и архиепископа Варфаломея (Ремова) в Москве. В «катакомбы» были вынуждены уйти и умеренные группы «непоминающих», они считали отход от Московской Патриархии явлением временным, что в дальнейшем и подтвердилось.
Великая Отечественная война стала переломным моментом в жизни катакомбников. «Истинно-православные» были сторонниками всяких, в том числе вооруженных, форм сопротивления. По-разному складывались их отношения с оккупационными германскими властями. На северо-западе России ИПХ в основном предпочитали оставаться в подполье. В других районах они переходили на легальное положение. Однако анализ их деятельности выходит за хронологические рамки данной статьи.