Нервущаяся нить времени

Какие интересные и неожиданные встречи и открытия преподносит нам жизнь, даже, когда мы этого не ожидаем. В чужой и далекой от нас Японии, читая книгу петербургского писателя Дмитрия Каралиса «Записки ретроразведчика», я впервые почувствовала и осознала, что все люди связаны друг с другом, не только в разных уголках планеты, но даже через толщу веков.

Там, в далеком Токио, я продолжала узнавать все глубже и ярче тех людей, с кем встречалась в Северной столице России в сентябре-октябре 2006 г. События большой духовной значимости, участницей которых я оказалась, предстали для меня в новом свете, и протянулась прочная, трепещущая нить из века XIX в наш XXI век, в нашу современную жизнь.

Возможно, это провидение так ведет меня по жизни, по странам, знакомит с такими интересными людьми, чтобы я осознала неслучайность своего прихода в этот мир, чтобы почувствовала ответственность за каждый свой шаг и поступок.

В конце сентября 2006 года в Петербурге состоялось захоронение Императрицы Марии Федоровны, тело которой привезли из Дании, где она скончалась в Видере 13 октября 1928 года, а похоронена была в Роскильдском соборе после отпевания в Копенгагене. Согласно предсмертной просьбе Императрицы, она была погребена в Петербурге рядом с супругом Императором Александром III в усыпальнице Романовых в соборе Петропавловской крепости.

Если бы мне кто-то раньше сказал, что эти события будут значимы для меня, я бы очень удивилась. Но живая нить истории, Божье Провидение направляет нас, если мы этому не противимся.

Итак, по порядку. Каким образом книга Дмитрия Каралиса, описываемые там события связались для меня с вышеупомянутыми фактами и именами Императрицы Марии Федоровны и ее супруга Александра III?

Книгу «Записки ретроразведчика» мне любезно подарил автор с дарственной надписью: «Милой Ольге на добрую память от дружественного ретроразведчика».

Поздними вечерами и ночами в Токио, находясь в уютном номере отеля «Park Tower», я взахлеб читала роман «В поисках утраченных предков» — вторую часть книги. С чувством детского нетерпения и любопытства вместе с автором я путешествовала по залам архивов и библиотек, радовалась удачному результату поисков и огорчалась неудачам. Я углубилась в историю рода Каралисов, ожидая развязки и новых открытий.

Мне была близка жажда автора больше узнать о своих предках, о происхождении своей необычной для России фамилии. Как увлекательно и доверительно писатель беседует с читателем, щедро делясь своими открытиями! Легкий и искрометный юмор освещает все повествование.

Долгое пятилетнее исследование автора приводит его к историческим корням по материнской линии в Молдову, к знакомству со своим древним дворянским родом Бузни. Эту фамилию нашел наш современник, кишиневский историк Евгений Александрович Румянцев, в архивных фондах Бессарабского дворянского депутатского собрания.

Имя прадеда писателя — Иван Константинович Бузни.

Дворянское собрание в Бессарабии реально сформировалось лишь в 1818 году после присоединения к России. Это событие было приурочено к приезду Императора Александра I на земли нынешней Молдовы. Интересен факт, что российский Император, при котором Бессарабия была присоединена к Российской империи, дважды побывал в южных краях1.

Доказательство благородного происхождения Ивана Бузни и его сыновей подтверждалось документами, помеченными еще 1611 годом. Это дало основание внести их в высшую — шестую часть так называемой Дворянской родословной книги. В эту часть книги записывались дворяне — представители старинных боярских родов Молдовы. Именно в этот раздел книги и был позже занесен дед писателя, отец его матери, профессор-химик Александр Николаевич Бузни.

Позже он переехал в Тамбов, где построил дом по собственному проекту примерно в 1908‑1910 годах. Александр Николаевич был высоко образованным человеком, писал научные исследовательские статьи. Знавал он и пролетарского преобразователя природы Мичурина, которого перечислял вместе с другими садоводами и отнюдь не выделял на первое место.

Из книги Феликса Лурье «Российская история и культура в таблицах», разбирая раздел «Дворянство», Д. Н. Каралис отмечает, что «дворяне были исключительным сословьем — только они могли владеть душами и землями, не подлежали физическому наказанию, судились особым судом и имели внутри своего сословья некий разряд» (о нем писалось выше). Именно в такой семье родилась матушка писателя, Александра, впоследствии пережившая все ужасы блокадного Ленинграда и гибель двух своих сыновей.

Будучи настоящей столбовой дворянкой (по происхождению), мать Дмитрия Николаевича не отделяла свою судьбу от судьбы народа, среди которого жила. Во время войны она тушила зажигалки на ночных крышах Ленинграда, хитростью поймала немецкого ракетчика, безвозмездно сдавала свою кровь для больных и раненых соотечественников.

Дети этой женщины-дворянки вставали с восходом солнца и работали наравне со взрослыми, когда была нужна их помощь. А эта помощь была нужна всегда. Старшие ребята всегда жалели и оберегали младших, уважительно и с любовью относились к матушке и мужественному сильному отцу.

Кстати, дедушка писателя, Александр Николаевич Бузни, родился 1 марта 1860 года, по национальности — молдаванин. Так вот почему у его внука Дмитрия, родившегося в Ленинграде, такие яркие, живые, карие глаза, такое подвижное, выразительное лицо и просто боярские усы. Фактически, Дмитрий Николаевич Каралис своими корнями по материнской линии связан с молдавской землей, с ее древним почитаемым родом Бузни.

А у меня на молдавской земле живет моя семья, хотя своими корнями по материнской линии я связана с Архангельском, с Ленинградом, а по отцовской — с Ярославлем. В столице Молдовы, в Кишиневе похоронены мои самые близкие и родные люди: мама, бабушка (из города Лальска) и дедушка — северяне по происхождению. Они лежат в молдавской земле, которой честно служили после Великой Отечественной войны, куда их направило советское правительство. Моя бабушка — мама моей матушки, Швецова Наталья Александровна, была у истоков формирования кишиневского мединститута, руководя одним из отделов в Министерстве здравоохранения Молдовы. В основе профессорско-преподавательского состава работали направленные в Кишинев врачи и преподаватели ленинградского мединститута.

Мои родные похоронены в молдавской земле. Но душа их рвалась всегда в Россию, к родным истокам. И там, в далеком от Петербурга Кишиневе, над их могилами весной и летом шумят северные березы, южные вишни и каштаны. Упокой душу их, Господи!

Но это еще не все.

В своем романе в поисках корней и происхождения своей фамилии по отцовской линии Дмитрий Николаевич Каралис приводит ошеломляющие данные.

Оказывается, именно его прадед Константин Осипович Каралис, был кондуктором Царского поезда, потерпевшего крушение в Борках под Харьковом 17 октября 1888 года. Считается, что причиной этой трагедии было нарушение правил движения поездов, когда тяжелый состав Императорского поезда с двумя товарными паровозами шел с превышением установленной скорости. Именно тогда трагически погиб его прадед.

И вдруг этот год становится от нас не таким далеким и чужим, ведь в то время жили и наши прадеды. Как описано в романе писателя, в тот трагический день 17 октября 1888 года погиб и второй кондуктор, товарищ прадеда некто Стрельчунос.

Оба погибших кондуктора были полными Георгиевскими кавалерами, прошедшими с боями Болгарию. Они воевали на Шипке в 1877 году, освобождая Балканы от турецкого порабощения.

Низкий поклон вам, наши прадеды!

Интересно, что русские войска, совместно с молдавскими добровольцами отправлялись прямиком в Болгарию с территории нынешнего Кишинева. Именно здесь 12 апреля 1877 г. перед выстроившимся на Скаковом поле2 полками Император Александр II обнародовал манифест о начале войны с Турцией.

Переправившись через реку Прут, армия Александра II соединилась с румынскими войсками принца Карола (будущего короля) и вступила на территорию Болгарии. Война против турок длилась два года, завершившись освобождением Болгарии от пятивекового оттоманского ига и утверждением независимости Румынии.

Из «Петербургской газеты» от 23 октября 1888 года писатель узнал, что его прадед погиб с улыбкой на лице, не будучи искалеченным, так что его товарищи и не поняли сразу, что он мертв, только лицо покрывали царапины.

Интересно, что в то время само слово «кондуктор» не соответствовало современному его значению. Кондукторы не проверяли наличие билетов (да и забавно было бы проверять наличие билетов у Императорской семьи и их приближенных!), а наблюдали за техническим состоянием поездов. Кондукторы являлись воспитанниками Инженерного училища, они были и на Флоте, и в Армии.

На императорском составе 17 октября 1888 года кондукторы следили за новинкой — работой автоматических тормозов Вестингаузена, которые заблокировали вагон-ресторан, где находилась семья Александра III. Система сработала, не дав улететь под откос вагону с Императорской Семьей, жизнь Августейшей Семьи была спасена.

В своем письме после этих событий Императрица Мария Федоровна писала своему брату, греческому королю Георгу I, что происшедшее было «настоящим адом». В письме Императрица отмечала, что именно благодаря самоотверженной службе, в том числе и кондукторов, их семейство осталось живым и практически невредимым. В этом Ее Величество видела силу и помощь Божью. Вот что она писала в письме, приведенном в романе Д. Каралиса: «Невозможно представить, что это был за ужасающий момент, когда мы вдруг почувствовали рядом с собой дыхание смерти, но и в тот же момент ощутили величие и силу Господа, когда Он простер над нами Свою защитную руку...

Это было такое чудесное чувство, которое я никогда не забуду, как и то чувство блаженства, которое я испытала, увидав, наконец, моего любимого Сашу и всех детей целыми и невредимыми, появляющимися из руин друг за другом».

Это были слова благодарности настоящей христианки!

Мария Федоровна не сетует на то, что случилось, она благодарит Господа, за чудесное спасение, она признательна тем людям кто был рядом.

Как пишет в газете «Духовный сеятель» (сентябрь 2006 года) настоятель Антониев-Сийского мужского монастыря архимандрит Трифон: «Именно православная традиция помогает увидеть даже в самом привычном и незначительном событии особый смысл». А что же сказать о таком событии, как спасение во время крушения поезда Царской Семьи!?

Чувство благодарности к Господу вызвало в стране строительство множества храмов, посвященных этому чудесному спасению.

Надо отметить, что семьи погибших не были брошены на произвол, их трагедию осознавало правительство и Царская Семья. Вот еще какой факт приводит писатель из газет того далекого времени: «На месте погребения всех убитых при крушении Царского поезда, 17-го октября, имеется в виду поставить памятник с обозначением на нем имен тех лиц, которые сделались жертвою катастрофы. Государь выразил министру Императорского Двора свое Монаршее желание устроить осиротелые семьи, оставшиеся после всех погибших».

После гибели Константина Осиповича Каралиса осиротел его сынишка Павел, «будущий дедушка будущего писателя». Павел Константинович Каралис дослужился до поручика царской армии и в 1917 году квартировался на Невском проспекте.

Я вновь возвращаюсь к тем событиям осени, свидетелем которых мне довелось быть. Удивительно, что, будучи урожденной датчанкой, Императрица Мария Федоровна полюбила Россию, где ей предстояло прожить более пятидесяти лет, приняла крещение в православие и всей душой полюбила русскую культуру и русский народ.

Возможно, что я бы не прониклась так судьбой этой женщины, если бы не побывала на выставке в Манеже, посвященной семье Императора Александра III.

Все было тщательно продуманно устроителями экспозиции: и три фильма, которые постоянно прокручивали (их можно было посмотреть, удобно расположившись вокруг телевизора), и картины, и документы того времени.

Но самым удивительным были многочисленные фотографии, запечатлевшие семью будущего русского Императора Александра III, его старшего брата Николая и юную принцессу Дагмар. Эти фотографии, мастерски сделанные в XIX веке, передали утонченный образ красивой миниатюрной женщины с огромными выразительными глазами. Одухотворенная внешность Императрицы не может оставить никого равнодушным и в наши дни.

Будущая Императрица Мария Федоровна родилась в столице Дании в Копенгагене в 1847 году в семье будущего короля Кристиана IX. Будучи совсем юной девочкой, принцесса покинула свою родину и приехала в Россию, где прожила 52 года, из которых 11 лет была Императрицей, а 34 года вдовствовала. Принцесса Дагмар должна была стать супругой старшего сына Александра II — Николая Александровича. Молодые люди понравились друг другу с первого взгляда, но после серьезной травмы Цесаревич Николай безвременно умер, благословив перед смертью невесту и своего брата Александра.

Интересен тот факт, что на смерть Великого князя принц Петр Георгиевич Ольденбургский3 (внук Павла I), с которым связана «целая эпоха русской гражданственности, культурной и благотворительной деятельности», написал Элегию.

Элегия на смерть Великого князя, наследника престола Российского4

Горе постигло царя и царицу, Россию во целом.
Горе! Ведь в царской семье нет уже первенца боле.
Юн был престола надежда, радость всех братьев, сестер.
Руку и сердце свои готов был невесте вручить.
Страшной, однако, к одру был он болезнью прикован.
Молод годами вошел в сферу любви и печали:
Так далеко от России нашел он пристанище в Ницце,
В руки Господни предав себя во спасенье души.
Юноша! Нет, мы не только приносим к могиле тебя,
Ибо к искусству правленья смолоду призван ты был.
Господи! Воле твоей предадим наши судьбы смиренно,
Только Ты нас научи слышать Спасителя глас.
С неба Ты ниспошли утешенье, несчастным супругам,
Страшному Ты их подверг испытанию, тяжек их крест.
Молится, словно семья, единая наша Россия:
Сердце царя Ты направь, дети же все мы ему!

Побывав в 2001 году в городе Ницца во Франции, мы с мужем посетили русский Никольский собор, начало истории которого связано с печальным событием — преждевременной кончиной Цесаревича Николая Александровича. Он умер на Ниццкой вилле Бермон в 1865 году. В том же году Император Александр II приобрел часть виллы и повелел возвести там памятную часовню (1867 год, архитектор Д. Гримм). А муниципалитет города назвал близлежащую улицу в память об умершем наследнике российского престола — бульваром Цесаревича. Это название меня очень удивило в то время, так как экскурсовода рядом не было, и показалось странным встретить русское название во французском городке.

Ниццкий собор был заложен в 1903 году и торжественно освящен в 1912 году. Место для этого собора подарил Николай II в парке виллы Бермон; он же выделил крупные средства на строительство. Проект был составлен петербургским академиком М. Преображенским, известным знатоком московско-ярославского стиля. Внутренняя отделка храма заняла три года. Среди главных святынь храма — икона Святого Николая Чудотворца и Казанская икона Божьей Матери. К собору приписана кладбищенская церковь, расположенная на русском кладбище Кокад.

Ниццкий храм и сегодня является частицей России в далекой Франции.

В сентябре 1866 года Великий князь Александр Александрович обручился с молодой датской принцессой, и она сразу покинула Данию на судне «Шлезвиг», которое сопровождала царская яхта «Штандарт».

Интересно, что среди множества людей, провожавших принцессу Дагмар, был знаменитый датский сказочник Ганс Христиан Андерсен. Как он писал в своих воспоминаниях, на пристани Дагмар остановилась и протянула ему руку. У знаменитого сказочника навернулись слезы. Он просил Господа о милости и милосердии к юному созданию. Словно в его волшебных историях юная прекрасная принцесса покидала свою родину и отбывала в неизвестную, далекую и чужую тогда ей Россию.

На новой родине Дагмар был оказан просто ошеломляющий прием. В Кронштадте ее встречала вся Императорская Семья Александра II и военная эскадра из 20 судов. Уже 22 октября 1866 года состоялась свадьба Александра Александровича и Принцессы Дагмар. В связи со своим замужеством она приняла Православие и взяла себе новое имя Марии Федоровны. Все окружающие отмечали очарование и обаяние личности Императрицы.

А фотографии того времени доносят до нас мужественный образ молодого Александра III и его юной супруги. От прекрасных карих глаз Императрицы на фото трудно оторвать взгляд даже сегодня. Мария Федоровна родила супругу шестерых детей. Их первенец Николай стал в дальнейшем Императором России (который правил с 1894 до отречения в 1918 году). Мария Федоровна, несмотря на свои прекрасные внешние данные и внешнюю физическую хрупкость, была сильной и решительной женщиной. Она всю свою жизнь успешно занималась благотворительностью и даже вопросами усовершенствования образования в России. Именно по инициативе Марии Федоровны в 1882 году в Петербурге возникли Мариинские женские курсы для городских малообеспеченных девушек. Она также являлась, с 1902 года, почетным членом Казанского университета, главой ведомственных учреждений Императрицы Марии, куда относились учебные и воспитательные дома, богадельни, приюты для сирот. В годы первой мировой войны Мария Федоровна вела активную деятельность на посту главы Российского общества Красного Креста.

При всем этом Императрица поражала своих современников знанием русской литературы и искусства. Вдвоем с супругом Александром III они вместе вслух читали Федора Михайловича Достоевского, вместе слушали и высоко ценили музыку Петра Ильича Чайковского.

Современники Императрицы признавали, что, несмотря на маленький рост, в ее манерах было столько величия, что там, куда она входила, не было видно никого кроме нее.

Граф С. Ю. Витте неоднократно отмечал дипломатические способности Императрицы. По своему уму и политическому чутью она играла довольно заметную роль в делах Российской империи.

Историки признают, что Мария Федоровна являлась одной из самых замечательных фигур датской королевской династии, а позже — Российского Императорского Дома. И вот именно с этой женщиной Россия должна была вновь встретиться и проститься в конце сентября 2006 года в Петербурге. Трудно осознать и представить из нашего ХХI века, какие чувства владели этой хрупкой, но мужественной женщиной, когда она провожала в последний путь своего мужа, с которым ее так много объединяло. Император Александр III умер на руках у Марии Федоровны 20 октября 1894 года в Ливадии. После смерти мужа у Императрицы наступила самая тяжелая полоса в ее жизни.

Восхищает и вызывает уважение женщина-Императрица, у которой хватило чувства христианской любви и христианского смирения, чтобы просить упокоить свое тело в той стране, где богоборческая власть уничтожила семью ее сына Императора Николая II. Как она пережила весть о гибели семьи сына Николая II и его брата Великого князя Михаила? Один Бог знает! Мы можем только предполагать.

И вот я, как уже писала раньше, оказалась свидетелем событий исторической значимости. Мария Федоровна возвращалась в Петербург. По всем каналам телевидения говорили о церемонии прощания с Императрицей.

В XIX веке принцессу Дагмар вывезли на корабле из Дании в Россию, и спустя почти 150 лет ее тело проделало тот же путь. Последней точкой упокоения до погребения в Петропавловском соборе была Готическая капелла (церковь святого Александра Невского) в парке Петродворца. Гроб с телом Императрицы находился там два дня, и все желающие могли проститься с ней в тихой и родной для нее обстановке. Прощальные панихиды шли одна за другой.

Я, конечно, не могла туда не поехать, это было моей внутренней необходимостью, это нужно было именно мне. Не знаю, был ли еще кто-либо возле гроба Марии Федоровны связанный кровными узами с молдавской землей, но мне это довелось. Я испытывала удивительно благоговейное чувство, когда направлялась к Готической капелле, где раньше никогда не была. Чувство внутренней сосредоточенности и собранности, надежда поклониться и прикоснуться к гробу, в котором покоится тело Императрицы. Состояние напоминает то, какое тебя охватывает, когда идешь на исповедь и готовишься к причастию. Возможно, это объясняется моим состоянием некоторой экзальтированности и тем впечатлением, под которым я находилась последние дни. У меня было четкое ощущение невольной сопричастности к таинству погребения Марии Федоровны на своей второй родине и соприкосновения со столь значительным историческим событием.

Почти 18 часов, вечер, но доступ в капеллу объявлен до 20 часов. Очень надеясь успеть, я почти бегу, едва замечая красоту осеннего парка. Милиционер при входе в парк пытается убедить меня, что уже поздно и не пропустят, но я все же успеваю и приближаюсь к капелле, надеясь подойти к гробу Императрицы. Народ все еще прибывает: кто пешком, как я, кто на машинах. На фоне изумрудной зелени, несмотря на конец сентября, церковь святого Александра Невского стоит, словно игрушечная. Люди толпятся на ступеньках у входа, войти практически невозможно, а внутри служат панихиду. Марии Федоровне отдают последние почести на российской земле, но впереди еще прощание в Исаакиевском соборе и в Петропавловской крепости. Внешние стены капеллы украшены скульптурками людей из различных библейских сюжетов. Фигурки сочувственно глядят на меня, пока я не могу войти внутрь. Через несколько минут следую за одной маленькой девочкой, которая через другой вход находит лазейку в толпе, и мы с ней уже у входа в храм. Высоко над головой поднимаю фотокамеру, чтобы запечатлеть гроб, который покрыт желтым флагом с изображением орла, служащего панихиду священника, молящихся людей и море цветов. Затем удается войти в храм и занять место напротив алтаря. Гроб, накрытый флагом, хорошо виден. Кругом цветы, цветы и скорбные лица людей. Просто любопытствующих здесь нет. Те, кто пришел или приехал, сделали это по зову сердца и души. Есть люди, приехавшие даже издалека.

Я тихо стою, шепчу молитву и прошение об упокоении души Императрицы в нашей русской земле, которая стала ей родной, но и такой горькой. Шепчу прошение о прощении нас за тех, кто убил ее близких, за то величайшее горе матери, которое пришлось вынести ее сердцу. Прошу простить меня лично. Ведь мы все связаны единой духовной и мистической нитью, через века и через расстояния.

Я несколько раз подходила к гробу Императрицы, я никак не могла покинуть маленький храм, когда-то так любимый Марией Федоровной. Именно здесь она любила молиться, видимо, ощущая в его архитектуре частицу своей далекой родины.

Затем была обратная дорога в Петербург вместе с женщиной, которая также приехала в Петергоф попрощаться с прахом Императрицы. Через несколько дней моей спутнице предстояла сложная операция. Мы почти не говорили, но чувствовали и осознавали, что являемся свидетелями чудесного и важного события. Было ощущение того, что свершается то, что давно должно было произойти, что замыкается некий мистический круг.

Датская принцесса, став истинно русской Императрицей по духу, по культуре, по душевному восприятию, возвратилась к своей семье, к тому народу, с которым она была почти полвека.

Казалось странным, что в вечерней электричке люди смеются, громко говорят, спорят о чем-то своем, словно ничего архиважного не происходит в это же время, словно они ничего не знают, а возможно и не осознают, современниками какого исторического события являются. Я вернулась домой, ощущая себя в чем-то другим человеком.

На следующий день я смотрела по телевизору заупокойную литургию и панихиду в Исаакиевском соборе, которую отслужил Патриарх Алексий II совместно с духовенством. По окончании трансляции я сразу поехала к Петропавловской крепости в надежде увидеть перенесение гроба. Желающих, как я, было много, но церемония проходила только для приглашенных гостей. Позже нас допустили во двор Петропавловки. Но в храм допуск в этот день был закрыт. Сказали: «Завтра, только завтра, к 17 часам, пожалуйста!» Я задумчиво бродила вокруг храма Петра и Павла, где упокоилась Императрица Мария Федоровна рядом со своим мужем Александром III, а в голове неотступно звучала мысль: «свершилось, свершилось!» Фактически погребение Императрицы в усыпальнице Петропавловского собора означает воссоединение Российского Царствующего Дома.

Отдавая последние царские почести Марии Федоровне, Россия приносит покаяние и примиряется со свергнутой в 1917 году Царской династией Романовых. Это часть нашей с вами истории, которую нельзя отправить «в небытие» пылиться на архивных полках. Это наша с вами история, драматическая и героическая, от которой нельзя отвернуться.

Все свершившиеся события показывают, что даже после своей смерти Императрица Мария Федоровна продолжила миротворческую миссию, которой придерживался ее супруг Александр III (в его правление Российская империя ни с кем не вела войн).

Вернувшись домой, я прочитала в журнале, посвященном Японии, что в 2005 году отмечалось 150-летие миссии адмирала Путятина в Японию и подписание Симодского трактата — первого российско-японского договора о дружбе и торговле. И вот любопытен еще один факт, который имеет отношение к теме нашей статьи. В 1891 году Цесаревич Николай Александрович, будущий Император Николай II, совершал путешествие по Японии. В небольшом городке Оцу 29 апреля Цесаревич был ранен полицейским Цуда Сан Дзо, который нанес удар саблей по голове наследнику Российского престола. Именно простые японские рикши подбежали к Николаю Александровичу и скрутили нападавшего. Позже эти рикши были приглашены на борт крейсера «Память Азова», где Цесаревич поблагодарил их, вручив ордена святой Анны и по 1,5 тысячи долларов каждому. Но, в дополнение к этому, им была назначена пожизненная российская пенсия, в размере 500 долларов ежегодно. Особы Российского Царского Дома умели быть благодарными своим спасителям5. Так совершенно странным образом для меня соединились события XIX века и века XXI в нашей сегодняшней действительности. Связались между собой имена Императрицы Марии Федоровны — кондуктора Константина Осиповича Каралиса — его потомка Дмитрия Николаевича Каралиса (с его дворянским происхождением по материнской линии из древнего молдавского рода Бузни). Протянулась тонкая нить между Данией, Санкт-Петербургом в России, Молдовой, Ниццей во Франции и Токио в Японии.

Да, именно там я увлеченно читала книгу Дмитрия Каралиса «Записки ретроразведчика». Именно в Токио ночными часами, под перемигивание разноцветных огней японского города, в моей голове рождалась и выстраивалась та чудесная нить, которая, надеюсь, связала описываемых мною людей через толщу веков и тысячи километров, разделяющих страны и континенты.

Возможно, это игра моего воображения, и мне все это представилось в таком свете и такой взаимосвязи. Но я верю, ничего случайного не бывает. В цепочке случайностей просматривается закономерность.


 


1 В апреле 1818 года Александр I по пути из Варшавы отправился... «с многочисленной свитой в Бессарабию, куда прибыл 26 апреля, переправившись через Днестр. Император переночевал в местечке Бельцы, где он получил из Санкт-Петербурга депешу с известием о рождении племянника (будущего Александра II) и на радостях даровал Бельцам статус города. В этот же день, 27 апреля, Император со свитой отбыл в Кишинев, где пробыл три дня, остановившись в доме Крупенского». Позже в этом же доме бывал А. С. Пушкин. В Кишиневе Александр I встречался с местной знатью, посетил больного митрополита Г. Бэнулеску-Бодони, присутствовал на богослужении, осмотрел новые здания Митрополии, Семинарии и Благородного пансиона. Утром 29 апреля Император отправился в Санкт-Петербург.
     Второй раз Император посетил Бессарабию в сентябре 1823 г., приехав в местечко Хотин. (По данным книги Юрия Грекова «Родина». Издательство «Prut International», Кишинев, 2001 г.)
2  На месте Скакового поля, в честь исторического события была построена и ныне действует часовня. Сегодня здесь расположен современный жилой микрорайон Рышкановка. См.: Юрий Греков «Родина» (Штрихи к портрету или Путешествие домой). Издательство «Prut International», Кишинев, 2001 г.
3    П. Г. Ольденбургский родился в России, в Ярославле 14 августа 1812 г. Его отцом был принц Георг Ольденбургский, а матерью — Великая княгиня Екатерина Павловна. Она была «женщиной с умом необыкновенно возвышенным», как писал о ней А.С. Пушкин. Осиротев к шестилетнему возрасту, принц воспитывался у деда по отцовской линии — в Ольденбурге в Германии. Петр Георгиевич получил блестящее европейское образование, преуспев в юридической службе и в языках. К 18 годам он владел восемью языками. После смерти деда принца Николай I вызывает его на службу в Россию. Будучи истинным патриотом страны, Петр Георгиевич много сделал на ниве просвещения, благотворительности и развития русской культуры и духовности.
4    Текст элегии и вышеприведенные материалы взяты из книги «Стихи Петра Принца Ольденбургского», главный редактор-составитель Г. Дюмонд, Санкт-Петербург, 2002 г.
5    Всемирный следопыт. 2005. № 16.