Философия Ф. М. Достоевского в идеях творчества И.С. Глазунова

Искусство Просмотров: 7370

Искусство Ильи Сергеевича Глазунова, столь многогранное и емкое, продолжает традиции классики, реализма, но вместе с тем наполнено иносказательным идейным звучанием. Глубина трактовок и многоплановость свойственны его студенческим работам, развиты в последующих произведениях, явно выражены в новых картинах художника. При всем многообразии содержания различных эпох и современной жизни, при обращении к конкретным событиям и личностям, Илья Глазунов выделяет их главное — смысл, остро переживает его, отражая в своих произведениях, в том числе в иллюстрациях к русской классической литературе.

Несомненно, что его творчество не может быть причислено к какому-либо стилю или художественному направлению кроме реализма, если следовать определению реалистического искусства М. А. Врубелем, который говорил, что «только реализм родит глубину и всесторонность» или, если опираться на слова Ф. М. Достоевского, писавшего «о реализме в высшем смысле этого слова».

В творчестве И. С. Глазунова одно из значимых мест занимают образы к произведениям русской классической литературе: А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. А. Блока, П. И. Мельникова-Печерского, Н. С. Лескова, А. И. Куприна. Художник не только дает характеристики конкретным персонажам и событиям, но отражает свое понимание религиозной, философской, эстетической жизни России XIX века, времени, когда, несмотря на многие сложности и противоречия, был достигнут расцвет нашего национального самосознания, русской классической культуры. Среди иллюстраций центральными, несомненно, являются образы к произведениям Ф. М. Достоевского, идеи которого особенно близки И. С. Глазунову со студенческих лет. Для него Федор Михайлович Достоевский — писатель-пророк, философ. В многочисленных иллюстрациях Илья Сергеевич выражает идеи писателя.

Острые по звучанию образы созданы И. С. Глазуновым в 1956 году в композиции «Ф. М. Достоевский в Петербурге», в трех иллюстрациях к роману «Идиот» (образы князя Мышкина, Настасьи Филипповны и Рогожина) — это первое обращение 26-летнего художника к творчеству Ф. М. Достоевского. Уже тогда Илью Глазунова интересовала атмосфера произведений писателя, передача духовного напряжения, тревоги, присущих его повествованию. Он стремился раскрыть философию Ф. М. Достоевского, в зримых образах передать его идеи, что, бесспорно, удалось.

Одним из подтверждений тому следует назвать композицию «Ф. М. Достоевский в Петербурге» (1956), которое воспринимается не только как реалистично трактованный образ, но как воплощение идейного пространства произведений писателя. Драматизм передан и в цветовом решении, и через отдельные детали — застывшие громады домов, нависающие над серой водой канала, черные ветви деревьев, тянущиеся к тревожному небу, в котором за тучами едва угадывается солнечный свет. Здесь все овеяно памятью о жизни Достоевского и судьбах его героев.

Каждая картина, созданная художником и обращенная к повествованию Ф. М. Достоевского представляет рассуждения философского, религиозного, этического характера, как живописный триптих к роману «Братья Карамазовы»: «Ф. М. Достоевский. Ночь» (1992), «Голгофа» (1985), «Великий инквизитор» (1985) — обобщенные глубинные заключения о России, ее историческом пути, неразрывно связанном с православной верой.

Илья Сергеевич Глазунов ставит перед собой сложнейшие задачи, изображает «философские мыслеобразы», раскрывая важнейшие идеи писателя. Одной из основных в мировоззрении Федора Михайловича Достоевского является идея всемирной отзывчивости, которая отражена во многих его произведениях. Все творчество Ф. М. Достоевского, по заключению ряда критиков, обращено к человеку, к его духовному миру. Развитие идеи всемирной отзывчивости он прослеживает в характеристике различных, во многом контрастных персонажей своих произведений, то есть выявляет божескую, а не демоническую сторону людей. В понимании Достоевского человек — это всегда образ и подобие Божие, как бы ни было сложно увидеть это подобие. Способность человека к всемирной отзывчивости позволяет оценить его близость к духовным идеалам, к тому духовному свету, к которому так мучительно стремятся многие герои произведений Достоевского.

Идея всемирной отзывчивости пронизывает все творчество писателя, всю его философию, но впервые он провозглашает ее в речи на открытии памятника А. С. Пушкину в Москве в 1880 году. Говоря о значении Пушкина для России, он делает вывод о «способности всемирной отзывчивости»1 русского народа и его гения — Пушкина. «Способность эта есть всецело способность русская, национальная, и Пушкин только делит ее со всем народом нашим…»2.

Несомненно, данная идея исключительно значима в творчестве и Ильи Сергеевича Глазунова, художника, философа, историка. Близки художнику и рассуждения об идеи всемирной отзывчивости в произведениях Ф. М. Достоевского, которые И. С. Глазунов отражает в своих образах. Закономерно, что критики нередко называют художника «Достоевским в живописи».

Говоря о всемирной отзывчивости на основе произведений Ф. М. Достоевского и И. С. Глазунова, следует вспомнить большинство центральных персонажей, поскольку данная идея каждому из них, как Божьим творениям, присуща изначально. Она неотделима от христианских заповедей, от всепрощающей христианской любви, от православного мировоззрения и противопоставлена атеизму, нигилизму. Чем в большей степени теряет человек способность к всемирной отзывчивости, тем менее он подобен образу Божьему.

Эту способность невозможно различить в ряде персонажей Ф. М. Достоевского и И. С. Глазунова, в других она малозаметна. Кто-то мучительно борется с собой и окружающим миром, чтобы не утратить или приобрести ее. Характеристики таких героев, на мой взгляд, предельно остры, выразительны и у Ф. М. Достоевского, и у И. С. Глазунова, так как в одной личности сконцентрированы и немощи человеческие и сила Господня, вражда и любовь, тьма и свет. Именно через страдания и, казалось бы, тягчайшие деяния, непоправимые ошибки они приходят к духовному свету. Исключительно важно — раскрыть поиск, духовное движение персонажа. Этим объясняется предельное напряжение, контрастность трактовки образов И. С. Глазуновым, в которых через четкость линии, насыщенность тона и цвета, акценты светотени, выразительность портретных характеристик и детали дальнего плана он раскрывает философский смысл.

Но есть и ряд героев, которым, в высшей степени, присуща способность к всемирной отзывчивости. Именно они провозглашают торжество света, возможность обретение горнего мира человеком в земной жизни и свидетельствуют о великой вере писателя в Человека. Возможно попытаться классифицировать причастность персонажей Ф. М. Достоевского и И. С. Глазунова к идее всемирной отзывчивости.

О сути романа «Идиот» Ф. М. Достоевский писал: «Главная идея… изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете», показать, что «сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества»3. В данном высказывании сформулирована и идея всемирной отзывчивости, которая нашла воплощение в образе главного персонажа, князя Мышкина — «князя Христа», по Достоевскому. Название романа объясняется прежде всего тем, что князь Мышкин, живущий по нормам православия, которые неотрывно связаны с идеей всемирной отзывчивости, кажется идиотом для окружающих. Так писатель раскрывает духовный конфликт между личностью и обществом.

В романе «Идиот» идея всемирной отзывчивости прозвучала наиболее ясно и сильно, но также раскрыта в ряде других произведений: в повести «Неточка Незванова», в романах «Белые ночи», «Униженные и оскорбленные», «Преступление и наказание», «Бесы». И могло ли быть иначе? Русскому человеку столь свойственна отзывчивость, что невозможно раскрыть его суть, не обратившись к этой идее.

 Всемирная отзывчивость — идеал духовной красоты для Достоевского. «Если…  будет жизни духовной, идеала Красоты, то затоскует человек, умрет, с ума сойдет, убьет себя или пустится в языческие фантазии… Христос в себе и в слове своем нес идеал красоты…»4. Ее проявления он находит в образе маленькой Неточки, столь восприимчивой к окружающему, в обостренном чувствовании не столько реальной, сколько придуманной жизни героями романа «Белые ночи», «Униженные и оскорбленные». Именно через обретение всемирной отзывчивости герои романа «Преступление и наказание», Родион Раскольников и Соня Мармеладова, преодолевают духовную бездну. И особенно поражают проявления этой идеи среди жестокости хаоса в романе «Бесы».

Исключительно емко и концентрированно выводы Достоевского даны в «Дневнике писателя», который сосредоточил религиозно-философские заключения, опыт многих лет. В частности, в разделе «О любви к народу. Необходимый контракт с народом» он пишет: «…Судите русский народ не по тем мерзостям, которые он так часто делает, а по тем великим и святым вещам, по которым он и в самой мерзости своей постоянно воздыхает. А ведь не все же и в народе — мерзавцы, есть прямо святые, да еще какие: сами светят и всем нам путь освещают!»5.

О таких святых с наивысшей силой пишет Достоевский в романе «Братья Карамазовы» — это Алеша Карамазов и старец Зосима. Их образы являют едва ли не совершенное воплощение идеи всемирной отзывчивости. Достоевский вновь противопоставляет их окружающему миру, и пояснением этих образов могут служить слова самого писателя: «Если исказишь Христову веру, соединив ее с целями мира сего, то разом утратится и весь смысл христианства… Под видом социальной любви к человечеству является уже не замаскированное презрение к нему»6. Алеша Карамазов и старец Зосима — свидетельство неискаженной Христовой веры, уникальные, редчайшие характеры и в созданиях Достоевского и в реальном обществе современного писателю XIX века. Напряжение их поиска христианских истин, а, значит, и идеи всемирной отзывчивости раскрывает Ф. М. Достоевский, а зримое выражение его идей находит в своих образах И. С. Глазунов.

 Художник языком графики показывает место персонажей Достоевского в окружающем мире, несоответствие духовных идеалов с целями реального общества. И. С. Глазунов выявляет приверженность персонажей Ф. М. Достоевского духовным идеалам, от наименьшей до почти полного им соответствия. Художник дает глубокие и вместе с тем ясные и лаконичные оценки сути героев, оценить которую во многом позволяет воплощение в их образах идеи всемирной отзывчивости.

Через портретные характеристики он раскрывает удаленность от духовных идеалов Свидригайлова, Рогожина, Ставрогина, Шигалева, Валковского, Петра Федоровича Карамазова, Смердякова. Каждому образу находит индивидуальное прочтение, в котором характерная внешность отражает внутренний мир, идейное содержание образа.

 Исключительно емко и сложно И. С. Глазунов вслед за Ф. М. Достоевским выражает идею «высшего» человека вне морали в образах Раскольникова, Кириллова, Ивана Карамазова, являя мучительный поиск человека. Этот поиск удален от идеи всемирной отзывчивости как в образе Кириллова, содержит сложное рассуждение о ней Иваном Карамазовым, как, например, в его «Легенде о Великом Инквизиторе», или постепенное, мучительное приближение к ней, как в образе Родиона Раскольникова.

Путь к идее всемирной отзывчивости и, в целом, к христианским истинам, Достоевский раскрывает в отношении героев, одержимых идеей «высшего человека», но также в отношении тех, в ком «все противоречия вместе живут». Такие образы многочисленны и у Ф. М. Достоевского, и у И. С. Глазунова. Мы можем вспомнить Мечтателя, музыканта Ефимова, Ивана Петровича, подростка Аркадия, Версилова, Игрока, Дмитрия Карамазова и других. В образах художника предстают уже не уникальные сильные личности, а вполне обыденные персонажи: люди, подверженные многим слабостям, противоречивые в своих мыслях и поступках, типичные не только для общества XIX в., но и для современности. В многочисленных портретных образах, созданных И. С. Глазуновым, мы видим «тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей».

 Герои Достоевского, приближаясь к идее всемирной отзывчивости, или теряя причастность к ней, разрешают те же вопросы, которые встают перед самим писателем. В письме к брату, М. М. Достоевскому, в 1847 года Федор Михайлович писал: «…Быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то ни было несчастьях, не уныть и не пасть — вот в чем жизнь, в чем задача ее»7. К решению этой задаче в произведениях Достоевского нередко приближаются женские персонажи, что емко и тонко отражено в картинах И. С. Глазунова. Вслед за писателем художник обращается к сложности духовного выбора в образах Настеньки, взрослой Неточки, Наташи, Сони Мармеладовой, Настасьи Филипповны, Лизаветы Николаевны, Катерины Ивановны, Грушеньки и других. Данные женские образы Ф. М. Достоевского и И. С. Глазунова — это цельные, сильные, сложившиеся личности. Подобные образы И. С. Глазунова самодостаточны и завершены, и, даже не зная произведений Ф. М. Достоевского, зритель может постигать их суть, размышлять о характере и судьбе представленного персонажа.

Говоря об идее всемирной отзывчивости, нельзя не отметить и детские образы: Неточки Незвановой, княжны Кати, Нелли в решении Ф. М. Достоевского и И. С. Глазунова. Благодаря анализу женских и детских образов возможно заключить, что в их понимании способность к всемирной отзывчивости является и присущей человеку изначальною, и приобретенной среди несовершенств земного мира путем душевной борьбы, страданий. Ранимые и слабые, чистые душой, дети ввергнуты в то же беспощадное противостояние добра и зла. Об этом позволяет судить напряженное звучание произведений И. С. Глазунова: «Неточка Незванова» на фоне осеннего бесприютного Петербурга, «Нелли», среди вечернего зимнего холода просящая милостыню. Здесь не только портретные характеристики героев, но и пейзаж подобен «философскому мыслеобразу» — передачи настроения повествования, идеи.

 Женские и детские образы являют высокую степень причастности к идее всемирной отзывчивости, но в наибольшей мере ей следуют трое героев Ф. М. Достоевского — князь Мышкин, Алеша Карамазов и старец Зосима. Они занимают одно из центральных мест в творчестве и Ф. М. Достоевского, и И. С. Глазунова. Данные персонажи принадлежат к разным социальным слоям, поставлены в разные жизненные ситуации, отношение к ним окружающих также различно. Однако, они исключительно близки между собой духовной целостностью и силой, содержанием своей внутренней жизни, в которой предельно ясно выражена идея всемирной отзывчивости.

«Подвиг братолюбивого общения», по словам Ф. М. Достоевского, свершает князь Мышкин. Он находится среди петербургской знати, в духовно чуждой ему среде, но все же не изменяет своим принципам, не теряет веры. Так, этот с виду слабый человек, свершает подвиг, принося великую жертву — собственное душевное равновесие. Илья Сергеевич Глазунов впервые в графической картине создал образ Мышкина в 1956 году. Тогда студенту Художественного института им. И. Е. Репина, было всего 26 лет. Но молодой художник уже пережил войну, трагедию блокады, гибель близких. Однако велико в нем было осознание величия нашего народа, истории России, красоты классического искусства, велико и стремление служения им. Потому в душе художника, а затем в его картинах столь пронзительно выражены полюсы добра и зла. Исключительно сильно художественное решение его образов князя Мышкина, Алеши Карамазова — «раннего человеколюбца», старца Зосимы, достигшего вершин монашеского подвига. Они близки народу. Вслед за А. С. Пушкиным, Ф. М. Достоевский дает нам «художественные типы красоты русской, обретавшейся в народной правде, в почве нашей…»8. Как и А. С. Пушкин, он провозглашает: «Уверуйте в дух народный и от него единого ждите спасения и будете спасены»9. Также и картины И. С. Глазунова созвучны данным словам. Подтверждением могут служить не только образы к произведениям Ф. М. Достоевского, но и многочисленные исторические картины художника. Вере «в дух народный» посвящены «Вечная Россия», «Легенда о граде Китеже», «Сергий Радонежский и Андрей Рублев», «Храни Бог Россию!», «Чудо. Асфальт» и многие другие.

Среди множества персонажей характеры, подобные князю Мышкину, Алеше Карамазову, старцу Зосиме, редки у Ф. М. Достоевского, нечасто обращается к ним и И. С. Глазунов. Чтобы найти объяснение этому, стоит вспомнить, что и писатель, и художник являются «реалистами в высшем смысле», размышляют о правде жизни, изображают «все глубины души человеческой»10. Люди, столь сильные духом, столь причастные к идее всемирной отзывчивости, редки в реальном мире. Такие образы немногочисленны, но тем важнее, ибо доказывают, что возможно достижение света среди тьмы. Они все же характерны для нашего народа и их возникновение из народной среды, их признание в ней свидетельствуют о духовном единении. Картины зримо подтверждают для нас заключение художника о созданиях Ф. М. Достоевского, верное и в отношении его собственного творчества: «Достоевский выводит своих героев из бездны падения к свету и показывает, что возрождение человека возможно всегда…»

Исходя из рассмотренного материала, возможно заключить, что идея всемирной отзывчивости является одной из центральных в произведениях Ф. М. Достоевского. Она исключительно важна и для И. С. Глазунова, ибо выражает «вечную борьбу добра и зла, света и тьмы, Бога и сатаны». Об этом свидетельствует не только обращение художника к литературным сюжетам, но и все творчество, поскольку, по выводам Достоевского, идея всемирной отзывчивости неотделима от духовной жизни России. Например, возможно обратиться к произведениям классическим русской литературы: А. С. Пушкина, Н. А. Некрасова, Н. С. Лескова, И. А. Гончарова, И. С. Тургенева. И разве не размышляют в живописи о всемирной отзывчивости, неотделимой от христианских заповедей, В. И. Суриков, В. М. Васнецов, М. В. Нестеров, И. Н. Крамской, Н. Н. Ге и многие другие? Раскрытие духовной жизни, в том числе через обращение к данной идее, является важным критерием оценки значимости творчества.

Это обоснованно, поскольку в идее всемирной отзывчивости выражены философско-религиозные устои национального мировоззрения. Для нас понятие «идея всемирной отзывчивости» связано прежде всего с именем Ф. М. Достоевского. Но она присутствует во многих центральных памятниках религиозно-философской мысли Руси и России. Со времен Древней Руси и до настоящего времени наша национальная культура воплощает «высоту Божьего совершенства». Об этом свидетельствуют памятники храмового зодчества, иконописи и фреской живописи, полузабытая символика декоративно-прикладного искусства, философские трактаты, классическое изобразительное искусство XIX, XX вв., литература и музыка. Именно такое воплощение духа народа, его мировоззрения, особенно значимо. Идея всемирной отзывчивости всеобъемлюща. Через обращение к ней раскрывается самобытность творческой личности, отдельной эпохи, народа, вневременная суть национального мировоззрения, что подтверждает и искусство Ильи Сергеевича Глазунова.


 


1   Ф. М. Достоевский «Дневник писателя». СПб., «Азбука-классика», 2005. С. 433.
2    Там же. С. 434.
3   Ф. М. Достоевский «Идиот». СПб.: «Азбука», 2003. С. 641.
4   Ф. М. Достоевский Из письма Ф. М. Достоевского В. А. Алексееву от 7 июня 1876 г. в книге Ф. М. Достоевский Братья Карамазовы. М.: «Дрофа», «Вече», 2003.
5   Ф. М. Достоевский «Дневник писателя». СПб.: «Азбука-классика», 2005. С. 46.
6    Ф. М. Достоевский Из вступительного слова, сказанного на литературном утре в пользу студентов С.-Петербургского университета в книге Ф. М. Достоевский Братья Карамазовы. М.: «Дрофа», «Вече», 2003.
7   Ф. М. Достоевский Из письма М. М. Достоевскому 22 декабря 1849 г. в книге Ф.М. Достоевский «Белые ночи. Двойник. Произведения 1846-1859 гг. М.: «Астрель-АСТ», 2003.
8   Ф. М. Достоевский «Дневник писателя». СПб., «Азбука-классика», 2005. С. 432.
9   Там же.
10  Там же. С. 465. 

 

 

 

 

Об авторе

Скоробогачева Е. А. (Москва)