Кредит

Глава из романа

Питерский июнь — всегда дело ненадежное. Хочется солнца, тепла, но кто-то на небесах решает, что мало нам было слякотной зимы, сырой, ненастной весны, и в летние дни добавляет дождичка, да еще и ледяного. Не миновал суровый приговор и это лето. Погода в городе к середине июня совсем испортилась. Солнечные лучи при всей своей горячей настойчивости не могли пробить плотные стальные облака, железной хваткой объявшие город. Посмотришь в небо, и кажется, что ты находишься в самолете в зоне плохой видимости, и покачивает тебя от ветра, как крылатую машину в зоне турбулентности. Городские жители, кто порешительнее или посвободнее, имеющие спасительные личные участки за городом, с городских улиц предусмотрительно исчезли. Сладко представить, как в дачных домиках сейчас дымно топятся печки, убаюкивают каминные сполохи. В тепле, конечно, можно теоретизировать на тему потепления и мириться с небесными карами.

Кому-то повезло больше, современные скоростные средства передвижения увезли курортников к жарким морским берегам или чистой воды озерам. Город опустел, в редкие перерывы между дождями он становился гулким, так что любые, особенно ночные звуки напоминали цоканье копыт коня Медного Всадника, казалось, упорно преследующего тебя в старинных переулках.

Но к строителям эта лирика никакого отношения не имеет. Какой бы дождливой ни была летняя пора, календарное лето — лучшее время для строителей. Есть работы, которые можно сделать только по теплу. Поэтому всегда на стройке летом выполняется строительных работ больше, чем зимой.

Однако по «закону подлости» или человеческой психологии в летние дни свежевыстроенные дома не пользуются спросом. Что тут поделать?! Еще великий баснописец Иван Андреевич Крылов почти двести лет назад рассказал назидательную басню про глупую стрекозу и умного муравья. Солнце, зелень и другие летние блага так пьянят горожан, делают их такими беззаботными и неразумными, что о своем зимнем жилище почти никто не думает. И много таких городских «стрекоз» порхает по окрестностям и паркам в поисках развлечений. Но строители трудятся как муравьи.

Да, летом покупателей квартир мало. А строительство дело непрерывное, стройку остановить нельзя. Она чем-то похожа на работу доменной печи. Перекрыть легко, а вновь «раскочегарить» порой невозможно.

Председатель Совета директоров Акционерного общества «Феникс» Антон Анатольевич Зубков 15 июня объявил экстренный сбор Совета. Тревогу объявил не письменно — времени не было, а по телефону. Обзванивал всех сам.

— Вопрос на месте обсудим, — кратко отвечал он взволновавшимся коллегам. Собрались все быстро, вовремя, ждать не пришлось никого.

— Чего случилось, зачем такая спешка? — поторопив председателя, пробасил бригадир монтажной бригады Степан Иванович Рыбкин, мужик, — как говорится, косая сажень в плечах. Гомон сразу утих, головы повернулись к центру стола.

— Сейчас, сейчас все расскажу, — что-то торопливо дописывая в большом, похожем на камбалу блокноте, закивал головой немолодой мужчина с черными с проседью ухоженными волосами. Наконец он закончил свои заметки, обвел всех пристальными голубыми глазами, цвет которых до полтона совпадал с цветом его дорогой иностранной рубашки. Выражение лица явно было расстроенным. Видимо, от этого или от какого-то внутреннего недуга его лоб и щеки были покрыты широкими красными пятнами, наползающими на массивные оттопыренные уши. Сейчас председатель был похож на несчастного школьника, который при всем своем старании и желании никак не может решить математическую задачку. Проверив в манжете рукава рубашки наличие бриллиантово сияющей запонки и отерев безукоризненно чистым носовым платком пот со лба, он, наконец, произнес:

— Собрались мы по поводу наших финансовых дел.

— Что — финансы наши поют романсы? — тут же пошутил генеральный директор компании.

Председатель неодобрительно посмотрел на него и, грозно понизив тембр своего голоса, продолжил.

— Все оборотные средства израсходованы, заканчивать начатые работы на стройке не на что.

— Так что, мы уже банкроты? — деликатно задал резонный вопрос начальник отдела собственного строительства.

— Слава Богу, нет, но долги имеем, и каждый должник может обратиться куда надо и начать процедуру банкротства, — с безнадежной интонацией пояснил председатель Совета.

— Послушайте, Антон Анатольевич, не пугайте людей, — вновь резко вклинился в монолог председателя генеральный директор, — до банкротства как до Луны.

— Ну, вот и расскажи, Олег Николаевич, что у нас случилось. Вы же генеральный директор, самое ответственное лицо, — дружелюбно предложил председатель.

— Слушаюсь, — по-военному бодро ответил генеральный, но рассказ не зазвучал. Бывалый строитель, задумавшись, молчал, тщательно перебирая и складывая в стопку разрозненные листы своих деловых бумаг. Отдельные листы перекладывал сверху вниз, другие наоборот. Молчание затянулось.

— Ну, ты чего? — удивился председатель. — Долго будем ждать?

— Да вот записи ищу.

— А без них нельзя?

— Можно.

— Ну, тогда не тяни время, рассказывай.

Генеральный кашлянул, обвел взглядом собрание и, махнув рукой, как будто давая самому себе отмашку, начал говорить.

— Обстановка «фронтовая», поступление средств от продажи квартир прекратилось, вернее, продажа остановилась, а все, что было на расчетном счете, мы израсходовали. — Поглядев в окно, опытный руководитель замолчал. Некоторое время молчали все члены Совета.

— И что дальше? — подтолкнул председатель.

— Я уже говорил вам, нужны деньги. Во-первых, рассчитаться с долгами, во-вторых, продолжить работы. У нас же все жилые дома с договорами.

— С какими договорами? — с неодобрительным тоном вступил в разговор руководства бригадир монтажной бригады.

— С договорами долевого участия, Степан Иванович. А по Федеральному закону, если вовремя не отдадим квартиры, дольщики шкуру с нас спустят, — отчетливо выговаривая каждое слово, объяснил, как учитель отстающему ученику, генеральный своему подопечному.

— Ну, понятно, — бригадир от безвыходности опустил голову и ногтем указательного пальца стал нервно отдирать сухую мозоль с правой ладони.

— Нужны деньги — берите кредит, — бесстрастно и резонно посоветовал директор по правовым вопросам. — Кто нам мешает? Это реальная практика капиталистического строя.

— Вам же, как никому другому известно, что заем денежных средств под проценты должен быть согласован с Советом директоров.

— А кто-то — против?

— Сейчас узнаем.

Председатель Совета жестко постучал серебряным «Паркером» по столу, возвращая внимание к своей личности.

— Дело не в кредите, а в его сумме. Олег Николаевич насчитал сумму в шестьдесят миллионов, а это десять процентов от оборота! Но толком пояснить, зачем такая сумма, он не может.

— Почему не могу?! Все просто. Сегодня у нас долгов за выполненные работы, поставку бетона и арматуру, а также за проектные заказы тридцать один миллион рублей. Авансовые платежи, которые нужно произвести субподрядным организациям, составляют семнадцать миллионов, а остаток на нашу жизнь.

— Что, сейчас в такие трудные времена надо давать авансы? Может, квартирами возьмут? — глухо проговорил председатель.

Генеральный отрицательно замотал головой.

— Антон Анатольевич, — почти закричал он, — ну, сколько говорить вам, что есть платежи, за которые квадратными метрами не рассчитаешься. Разве это можно сделать за приобретение лифтов, газовых котлов, оборудование для инвалидов? А платежи за присоединение электричества, воды, тепла, канализации!!!

— Чего кричишь, скажи лучше, ты хоть с одним субподрядчиком рассчитался когда-нибудь квадратными метрами? Молчишь. Вспомнить нечего. Конечно, живыми деньгами рассчитываться легче!

Генеральный что-то хотел возразить, но раздумал и обиженно уставился в окно. Тишина затянулась.

— Антон Анатольевич, — неожиданно зазвучал выразительный, с нежными модуляциями голос Людмилы Петровны Завьяловой, главного бухгалтера общества. Это была полноватая женщина лет шестидесяти. Вероятно, она считала, что стильная стрижка под мальчика и яркий красный маникюр делают ее моложе, увереннее. Наверное, так оно и было, так как к своей работе претензий она не получала, была исполнительна, понятлива, компетентна — молодым в пример.

— Для чего мы собрались — послушать вашу перепалку с Олегом Николаевичем или принять решение? — пожурила она по-матерински споривших начальников. — Нам всем понятно, что главный человек в принятии решения это вы, Антон Анатольевич, и не только потому, что председатель.

— Людмила Петровна, я собрал всех вас для того, чтобы вы помогли мне в разрешении трудной ситуации. Кредитов мы не брали лет десять. Мы, понятно, все обсудили и с вами, и с Олегом Николаевичем. Как всегда, надеешься на чудесный случай. Вдруг кто-то предложит неординарное решение.

— Нет. Такого решения, Антон Анатольевич, быть не может, и никто ничего не предложит, — категорично парировала бухгалтер.

— Думаю, вы правы, уважаемая Людмила Петровна. Вам я доверяю.

Снова нависла пауза. Но уже более короткая: через несколько секунд под председателем тяжело заскрипел стул — это Антон Анатольевич решил выйти из-за стола. Он подошел к окну, хлестко откинул штору, повозившись с ручкой стильного пластикового окна, резко откинул фрамугу. Повернувшись к членам Совета и нависнув над ними всей массой своего плотного тела, упакованного в безукоризненный темно-синий в тонкую полоску еэсовского производства костюм, удачно скрывающий недостатки его фигуры и навязчиво благоухающий модным парфюмом, беспрекословно произнес:

— Давайте принимать решение. Кто у нас ведет протокол?

— Я, Антон Анатольевич, — смущенно откликнулась миловидная молодая женщина.

— Ой, извини, Анна Ивановна, запамятовал, наверное, от переживаний. Запиши, пожалуйста: «Обсудили и приняли решение разрешить взять кредит в сумме сорок пять миллионов рублей». Кто за это предложение прошу поднять руки? — уже более уверенным голосом произнес председатель Совета.

Без прений все члены собрания проголосовали «за».

— Ну, вот и хорошо. Даже отлично! — с облегчением подытожил председатель.

— Чего хорошего? — недовольно буркнул генеральный директор «Феникса».

— Олег Николаевич, не волнуйся, радуйся решению и планируй работу, — по-отечески заботливо произнес председатель.

— Берем деньги чужие, а отдаем свои. Не надо забывать об этом — неодобрительно вставил генеральный.

— Можно идти? — нетерпеливо вклинился в перепалку бригадир.

— Да, коллеги, все свободны.

Как было душно в кабинете председателя, члены собрания ощутили только тогда, когда вышли в приемную с настежь распахнутыми окнами. В кабинете осталось начальство — генеральный директор, председатель Совета и главный бухгалтер.

— Решение принято, дорогие коллеги, — с той же своей отеческой интонацией продолжил прерванную тему председатель, — займитесь реализацией. В каком банке будем брать кредит, Олег Николаевич?

— Вы так говорите, как будто они в очередь выстроились и только того и ждут, когда мы их подрастрясем.

— Но это же их работа.

— Не буду спорить и вдаваться в экономику, Антон Анатольевич. Начнем с банка, в котором у нас открыт счет уже более тридцати лет.

— Хорошо. Держите меня в курсе. Главное, чтобы проценты были не запредельные.

— У всех банков проценты практически одинаковые, разница в десятых долях, — успокоила Людмила Петровна, кокетливо покручивая золотое кольцо на своем холеном пальце.

Сразу же, из своего кабинета Олег Николаевич позвонил управляющей отделения Инвесткомбанка, с которым они работали не одно десятилетие.

— Приезжай, Олег Николаевич, завтра к десяти часам, буду рада, — приветливо, но коротко ответила Татьяна Александровна Бойцова, он помнил эту красивую женщину еще девушкой, начинающим специалистом.

Генеральный директор «Феникса» Олег Николаевич и главный бухгалтер Общества Людмила Петровна прибыли в банк к назначенному времени, их встретили не то что любезно, можно сказать, радушно. В комнате для переговоров угостили чаем с печеньем и конфетами в золотых фантиках, рассказали о работе банка. Внимательно выслушали просьбу о кредите.

Договорились, что в течение двух дней Людмила Петровна передаст по электронной почте необходимые документы, отражающие финансовую жизнь предприятия за последние три года. Олег Николаевич со всей прямотой строителя неодобрительно усмехнулся. На это его добрая приятельница Татьяна Александровна грациозно развела руками, потрепетала ими как Царевна Лебедь крыльями, так что рукава прозрачной кофточки вскинулись до локтей, обнажив заманчивые запястья банковской служащей, украшенные массой разновеликих золотых, мелодично звякнувших браслетов. И с милейшей улыбкой добавила:

— Тут уж ничего не поделаешь, такой у нас порядок. Иначе кредитный комитет рассматривать заявку не станет.

— А что? — решение по кредиту не вы принимаете? Не ваше отделение? — по-детски удивился генеральный.

— Конечно, нет. Мы рассматриваем только начальные документы, дальше все переходит в центральный офис, там вашу деятельность проанализируют, если все в порядке, то поступит команда или нам, или специальной службе оформить Кредитный договор. Да вы не беспокойтесь, все это проходит быстро, — певуче завершила пояснения умудренная банковским опытом сотрудница.

— Быстро, по-вашему, это сколько? Сколько времени уходит на это «быстро»? — заметно нервничая, уже без любезности в голосе спросил горе-проситель.

— Недели две, в меньшее время не уложиться.

— Две недели?! — оторопело воскликнул Олег Николаевич.

— Ну а что вы хотели? Пока ни у вас, ни у нас нет ни одной бумажки.

— Да как же так? Вы знаете нас уже десятки лет! — возмутилась главный бухгалтер «Феникса».

— Давайте не будем спорить, чем быстрее документы предоставите, тем меньше времени уйдет на оформление договора, — строго подытожила Татьяна Александровна, но попрощалась любезно.

Вернувшись в офис, не откладывая ни на минуту, Олег Николаевич взял у Людмилы Петровны перечень документов, так необходимых банку. Листая лист за листом, он удивлялся все больше и больше, то краснея от возмущения, то бледнея от негодования.

— А зачем им балансовый отчет за последние три года? А? Людмила Петровна?

— Не понимаю, Олег Николаевич, каждый квартал мы свои балансы им направляем.

— Может, они сжигают их или в макулатуру сдают? — попытался неудачно пошутить директор.

— О, Людмила Петровна! Балансовые отчеты — это мелочь, дальше идут требования. Нужно предоставить отзыв о нас других клиентов банка, доходы, расходы по управленческой деятельности, список товарно-материальных запасов, право собственности на всю недвижимость и технику и дальше в таком же духе... Сорок пунктов! Они чего, озверели что ли? Им что залога мало? Нужно знать, все до последнего гвоздя о кредиторе, — отирая пот со лба, печально закончил свой монолог руководитель строительства.

Людмила Петровна оказалась более выдержанной. Она только покачала головой, поясняя генеральному:

— Наши возмущения останутся без ответа. Они вроде как благодетели. А мы просители. Вживайтесь в эту роль терпеливо, уважаемый Олег Николаевич.

— Мы же деньги отдаем с огромными процентами. Наоборот, они нас должны любить-уважать.

— Не спорю, ни с вами, ни с ними. Знаю по опыту точно, лучше никаких кредитов не брать.

Три дня готовили документы, созванивались с сотрудниками Инвесткомбанка, что-то поправляя сразу же под их диктовку. Кажется, требующийся объем подготовили идеально. Сдали.

Каждый день Олег Николаевич ожидал вестей из банка. По прошествии первой недели позвонил, получил вежливый успокаивающий ответ:

— Все в порядке, идет проверка, перепроверяется стоимость вашего залога. Для некоторых документов требуется компетенция других специалистов.

Позвонил еще через неделю.

Откликнулись через три. Нежный женский голос любезно пригласил заявителей в центральный офис, находящийся на площади Репина.

 

* * *

В тесной комнатенке, со втиснутыми в нее тремя офисными столами и двумя книжными шкафами, стулья для посетителей были не предусмотрены. Для уважаемого руководителя «Феникса», однако, принесли скользкий пластиковый стул из коридора, бухгалтеру предполагалось стоять в дверях. Олег Николаевич уступил предоставленное ему место немолодой своей коллеге, а сам встал у окна. Времени на рассматривание окрестностей оказалось предостаточно. Два молодых человека, один из которых, как потом выяснилось, возглавлял отдел корпоративных клиентов, а другой был заместителем директора департамента по кредитной политике банка, извинившись, ушли на совещание к начальству. Не было их около часа. Олег Николаевич грустно рассматривал пасмурное питерское небо, потом перевел взгляд на заваленные бумагами столы, отметил, что стопки бумаг лежат на подоконнике и даже на полу между шкафами.

— Да, Людмила Петровна, смотрю я на это все и думаю, что ждут нас здесь недобрые вести. Если бумаг много и нет им порядка, значит, нет порядка и в деле.

— И в голове, — не очень оптимистично добавила бухгалтер. — Но не будем расстраиваться раньше времени, Олег Николаевич.

Наконец вернулись бодрые молодые работники банка, радостно сообщили, что освободился кабинет директора департамента и там им разрешено провести переговоры. Новое помещение настроило на более оптимистичный лад. Комната хоть и не была большой, но зато бумаги по углам не валялись. Все расположились вокруг овального, похожего на журнальный, столика.

Руководитель отдела, не представившись, начал первым.

— Мы подробно рассмотрели заявку «Феникса», произвели оценку залогового земельного участка с построенными домами-коттеджами. Получилось — пятьдесят миллионов, — невыразительным голосом констатировал молодой человек в модных узких брючках, подчеркивающих некоторые детали его телосложения, и пиджачке, из которого, казалось, он давно вырос. Олег Николаевич не был знаком с тенденциями офисной моды и про себя удивился такому внешнему виду молодежи. Но он оказался просто ошеломленным, когда осознал названную цифру.

— Сколько? Вы что, с ума тут все посходили? — закричал бывалый строитель. Только что кулаком по столу не стукнул.

— Пятьдесят миллионов, — совершенно спокойно повторил молодой человек.

— Там ведь кадастровая стоимость определена государственной комиссией, и она равна двумстам миллионам.

— Олег Николаевич, давайте не будем спорить.

— Я не спорю, я поясняю тем, кто в этом не разбирается — злясь и сжимая кулаки, пытался переубедить молодых людей строитель. Людмила Петровна пока в разговор не вступала, только успокаивающим жестом погладила его руку. Молодые «банкиры» оставались невозмутимыми.

— Пожалуйста, выслушайте нас, после этого мы вас послушаем, — заговорил второй:

— Итак, оценка вашего залога практически равна кредиту. Это не очень хорошо. Да и залог неликвидный.

— Как это так? — рявкнул Олег Николаевич.

Но молодые клерки, не удостоив вниманием его возмущение и невзирая на негодование просителя, невозмутимо продолжали.

— В случае невозврата кредита реализовать этот залог будет трудно, может быть, и невозможно. Поэтому требуется, чтобы кто-то из руководства компании подписал поручительство и принял на себя обязательство нести ответственность за кредит.

— А что, залога мало? — спокойно проговорила Людмила Петровна. — Молодые люди, извините, не знаю, как вас по имени-отчеству, но поясните свои расчеты.

Банковские сотрудники не удостоили гостей чести представиться по форме, лишь подали визитки да одарили взглядами ледяных глаз. Тот, кто казался главнее, снисходительно произнес:

— Признаюсь, Олег Николаевич, трудно говорить с человеком, не знающим простых истин.

— Это вы обо мне? Э-э... — Олег Николаевич вчитался в одну визитку, потом в другую. — Если не ошибаюсь — Денис Александрович?

— О вас, о вас. Вы, опытный производственник, должны знать, что в российских реалиях ответственность юридического лица ограничена стоимостью имущества, которое заранее может быть выведено из владения организации, и кредитор может остаться ни с чем. Так что каким бы грамотно составленным ни был договор, риск неисполнения обязательства всегда есть.

Поручительство — один из способов обеспечения обязательств.

Суть данного способа заключается в том, что в случае неисполнения должником своего обязательства поручитель должен погасить все негативные последствия такого неисполнения.

— И без этого кредит не получить?

— У нас нет.

— Здорово, ребята. Хорошо устроились. Вначале залог уменьшили в четыре раза. Да там только земля стоит пятьдесят миллионов, это же Петергоф, рядом Английский парк! По-вашему, трехэтажные коттеджи площадью пятьсот квадратных метров каждый равны по стоимости двухкомнатной квартире? — краснея, доказывал генеральный.

— Да вы успокойтесь, — перебил его один из клерков, которые теперь Олегу Николаевичу казались оба на одно лицо — так они походили друг на друга в своей бессердечности, вызывающей презрительности к просящим.

— Нам от вас ничего не надо, — с металлической интонацией выговаривал второй. — Вы же кредит берете. А если у вас на стройке все так прекрасно, продайте построенное. И деньги будут. Что же вы к нам пришли? Мы кредитное учреждение, наш товар — это деньги. Поручительство достаточно эффективный способ, чтобы повысить ответственность руководителей. Так, например, член акционерного общества или генеральный директор, давший поручительство за организацию, уже не сможет легко уйти от ответственности за неисполнение обязательств подконтрольной фирмой.

— В вашем случае поручительство должен дать председатель Совета директоров, — важно пояснил другой «торговец деньгами».

— Кто? — поперхнулся бедный строитель-руководитель.

— Председатель Совета директоров, — медленно повторил клерк — У вас лично слишком мало имущества, да и человек вы наемный. Еще раз подчеркиваю, если вы уверены в том, что взятые обязательства будут исполнены, то незачем опасаться договора поручительства. Правильно? — молодой человек кивнул на главного бухгалтера, приглашая ее к разговору.

— То есть, если я вас правильно поняла, — спокойно сказала Людмила Петровна, — сначала мы должны представить залог. Независимая компания, которую вы выбираете сами, этот залог должна оценить. Если оценка и сумма заявленного кредита совпадают, или оценка окажется выше, мы должны оформить дополнительно поручительство на возврат кредита в случае какой-либо нашей некредитоспособности. Я правильно понимаю алгоритм сделки?

— В целом, да. Чувствуется, что вы, Людмила Петровна, человек опытный в финансовых делах, — скривив губы в ухмылке, которая должна была означать любезную улыбку, наконец, смилостивился «торговец».

— А в каком случае поручитель погашает кредит? — не унимался Олег Николаевич.

— Поручительство — вид обеспечения обязательств по кредиту. Поручитель — человек, обязующийся перед банком в случае неисполнения обязательств, возложенных по кредиту на заемщика, выполнить их за него. Сразу видно, Олег Николаевич, что вы давно не брали кредит. Это обычная практика.

— Век бы не брать чужие деньги.

— Не берите, мы не настаиваем.

— Почему не настаиваете, если говорите, что деньги — товар. Товар надо продавать и прикладывать к этому и умение, и желание, и способности. Или я ошибаюсь?

— Олег Николаевич, давайте по этому поводу не будем дискутировать. Вы, кажется, поняли наши условия. В случае вашего согласия и подписания необходимых документов на счет «Феникса» сразу же будут перечислены денежные средства, — намереваясь поскорее избавиться он несговорчивых заемщиков, торопливо проговорил один из парней.

А другой, видимо, желая улучшить впечатление от тяжелого разговора, пошутил:

— Вы должны соответствовать своему названию. Феникс — такая птица, что даже из пепла возрождается. И вам удастся.

Но Олег Николаевич не унимался, доказывал, что опытного директора из «работяг» не проведешь.

— Мы же о самом главном не поговорили, о процентной ставке! — воскликнул он с деланной веселостью.

— Ну, она обычная в таких случаях и составляет пятнадцать процентов.

— Это конечная цифра? — недоверчиво спросила Людмила Петровна.

— Не совсем, добавляется кое-какая мелочь.

— Так вы уж говорите все, Денис Александрович, — погрозил пальцем огромной рабочей руки генеральный директор.

— Добавляются комиссионные, проценты за банковское обслуживание.

— Так мы же работаем с вашим банком, зачем открытие нового счета?

— Но на кредитную сумму открывается отдельный счет.

— Зачем?

— Олег Николаевич, это банковские правила, догма, они не обсуждаются.

— Так какой же все-таки окончательный процент по кредиту, Денис Александрович? Говорите же, наконец! — вскочил из-за стола генеральный директор «Феникса».

— Со всеми мелочами примерно семнадцать процентов. Извините.

С этими словами молодой человек бесшумно выскользнул из помещения по какой-то неотложной надобности. За ним поспешил и второй. «Ну прямо как Бобчинский и Добчинский», — подумал Олег Николаевич. В комнате установилась тишина, через которую только сейчас отчетливо просочились прежде незамеченные запахи пыльной бумаги, тяжелой мужской туалетной воды и остатков еды.

Олег Николаевич от омерзения передернул плечами, прошелся по комнатке и повернулся к окну.

— Слушай, Людмила Петровна, ну что за погода! Опять пошел дождь.

— Дождь, а причем дождь, Олег Николаевич? — встрепенулась женщина.

— Я говорю, на улице идет дождь.

— Прости, не поняла, я еще не отошла от нашего разговора за овальным столом.

— Да какой это разговор? Это нас с тобой как котят носом тыкали два пацана, они нам ведь в дети годятся. Не пойму, то ли им не очень хочется давать нам кредит, то ли поглумиться хотят над нами, отставшими от финансово-технического прогресса.

— Похоже и то, и другое. А главное, ведь все в удовольствие этим деятелям.

В комнату вернулся Денис Александрович.

— У вас будут еще ко мне вопросы?

Олег Николаевич молча подал бланки пропуска. Молодой человек с облегчением подписал их и радостно шлепнул штампы.

— Вы думайте, как только будете готовы, свяжитесь с отделением нашего банка.

— Хорошо, Денис Александрович. А можно вопрос не по теме?

— Конечно, постараюсь ответить, если смогу.

— Мне показалось, что вы и ваш коллега не хотите удовлетворить нашу заявку на кредит.

Денис Александрович в первый раз прямо посмотрел в глаза директора, неуверенно пожал плечами. Зачем-то махнул рукой, словно споря с самим собой, и как выдохнул:

— Хотите честно, Олег Николаевич? Мое мнение?

— Конечно, хочу.

— Я твердо уверен, что кредитовать строительные организации, у которых меньше четырех проектов в портфеле, банку не интересно. Это мелочь. Это лишний труд.

— Но у нас же либеральная экономика, Денис Александрович, вернее, такую мы стараемся построить с упором на средний и малый бизнес. Ведь понятно, что без кредитов ни один застройщик развиваться не может.

— Вы задали мне вопрос, я честно ответил. В строительстве не должно быть мелких и средних организаций-застройщиков. Только крупные! А остальные должны или уйти на покой, или объединяться с другими. А давать кредит или не давать, решаю не я, а руководство. Моя задача донести до вас банковские правила. И я, кажется, донес. Извините, мне пора. — Не подав руки и приняв прежний вид панцирного существа, типичный представитель «нашего будущего» повернулся к просителям спиной и зашагал в противоположном от них направлении. Он шел по коридору твердой походкой человека, абсолютно уверенного в своей правоте.

— Ну что, Людмила Петровна, пойдемте докладывать председателю Совета про банковские правила. Думаю, они не придутся ему по душе.

Главный бухгалтер отреагировала вяло, она словно потерялась, ссутулилась, ее оптимизм исчез, казалось, она поняла свою профессиональную беспомощность перед новым, жестоким, прагматичным миром, в котором есть место Закону, но нет понятия Милосердие.

Стареющая женщина знала, что необходима предприятию для подготовки бухгалтерских отчетов, выведения статистических результатов. Но сегодня эта необходимость показалась ей ненужной предприятию, устаревшей, чем-то из далекого прошлого. От этого осознания или от чего-то другого у нее появилась часто последнее время повторяющаяся колющая боль в голове, которой она так боялась, так как не могла справиться с ней ни одним из имеющихся у нее лекарств. Помогали только отдых и душевный покой. Поскорей бы на улицу выбраться, скорей бы уйти, не видеть этот банк, этих лощеных лицемеров. Скорей бы!

 

* * *

На другой день Антон Анатольевич, только вздыхая, внимательно выслушал генерального директора. Удивительно было то, что председатель ни разу не перебил, не переспросил Олега Николаевича. Его известной привычкой было перебивать любого, не делая уважения ни возрасту, ни должности. Манера «начальствовать» в жизни и на работе приносила ему порой плохие плоды.

Но сегодня, даже когда Олег Николаевич замолчал, председатель не заговорил, но, сутулясь, несколько раз прошелся по кабинету, вздыхая, не глядя на собеседника.

«Что это с ним? Неужели я так его расстроил, да ничего вроде не сказал трагического», — следя за передвижениями начальника, подумал генеральный.

Тот словно услышал мысли Олега Николаевича, подошел к нему вплотную.

— Говоришь, мое поручительство — догма, необходимый атрибут банковских правил, — и, не дожидаясь ответа, заорал:

— Сволочи они, забыли, как несколько лет назад спасали их всем миром, забыли, что жируют на наши деньги, забыли, что мы с первого дня с ними, что в новой жизни учреждали их! Стервятники, понастроили новейших зданий по всему городу, разводят людей как лохов! Поручительство им дай! Правила у них такие! — тут председатель перешел на шипящий шепот. — Зажрались, решили, что все принадлежит им. Мелочи не хватает, решили через поручительство отобрать. Вот им... — председатель неуклюже присел и стал показывать кукиш, куда-то вверх, высовывая до невероятной длины большой палец.

— Антон Анатольевич, успокойтесь, пожалуйста.

— А ты меня не успокаивай, я не больной. Пошли они знаешь куда?!

— Знаю.

— Тогда иди, дай мне подумать.

Директор поспешно закрыл за собой дверь. В коридоре немного успокоился, но чувство отвращения, впервые появившееся от запаха в комнатке банка вчера, появилось сегодня снова, причем оно казалось сильнее, непереносимее. Настоящая тошнота подкатила к горлу. И только выйдя на улицу и подставив лицо непрекращающемуся с утра дождю, он почувствовал облегчение. Дождь показался ему тем милосердным средством, которое смывает не только следы на асфальте, но и следы человеческих обид с души.

На другой день, не успев еще снять плащ, он увидел председателя, заходившего в его кабинет.

— Здравствуй, Олег Николаевич.

— Здравствуйте, Антон Анатольевич.

— Ты помнишь Владимира Павловича Бубнова.

— Не только помню, но и знаю, мы иногда перезваниваемся, поздравляем друг друга по праздникам.

— Так ты, выходит, знал, что он первый заместитель председателя правления Городского банка?

— Знал, конечно.

— А чего молчал?

— А что я должен был сказать?

— А того, что его банк готов дать нам кредит без всяких крючков и загогулин.

— Ну здорово, если так!

— Здорово-то, здорово, но мне приходится во все влезать самому. На вас положиться нельзя. Или все вы лодыри, или несообразительные такие?

Олег Николаевич промолчал, зная, что перечить руководителю нельзя, тем более в такой ситуации.

— Так вот, — после минутных раздумий приказал председатель, — через два часа мы у него.

— Буду готов. Главбуха брать?

— Нет, не надо. Возьми те же бумаги, что вы готовили для Инвесткомбанка.

Первый заместитель председателя правления Городского банка Владимир Павлович встретил их в своем просторном, залитом светом даже в этот дождливый день кабинете нового двадцатипятиэтажного здания, которое словно каменная глыба нависло над двух- и пятиэтажными домами ближней округи. Внутренние помещения были отделаны ослепительно красивыми декоративными материалами, натуральными полудрагоценными камнями, украшены импортными светильниками и мебелью.

Бесшумные лифты мгновенно возносили на нужный этаж пассажиров, казалось, что ты в самолете, даже уши закладывает из-за быстрого перепада давления. Банкир остался очень доволен впечатлением, произведенным на своих гостей. Усадив их возле окон-витражей, из которых видна была большая часть города, вызвал сотрудника и попросил Олега Николаевича поработать с ним, пока они с Антоном Анатольевичем поговорят за чашечкой кофе.

Сотрудник оказался специалистом дельным, понятливым, конкретным, лишнего не спрашивал и не говорил. Просматривая документы, он задал несколько уточняющих вопросов, и оказался готовым к докладу начальству раньше установленного времени.

— Ну, доложи нам, уважаемый, — со сладкой улыбкой, казалось, промурчал Владимир Павлович.

— Могу сказать, баланс у них хороший. Заемного капитала нет, доля собственных средств в оборотных активах в норме, нераспределенная прибыль положительная. Если речь идет о кредите, то залоговой массой может служить здание, где расположен офис организации, а также земля и цеха производственной базы.

— А коттеджный поселок в Петергофе, земля и построенные избушки, что не могут быть залоговой массой, молодой человек? — удивился председатель.

— Почему? Могут, но это настолько неликвидный залог, что о нем можно говорить в случае небольшой суммы кредита. А вы просите слишком много.

— Откуда вы знаете, что он неликвидный? Что за десять минут определили? — уже заметно горячась, бросил Антон Анатольевич.

Сотрудник молчал, посматривая на своего руководителя.

— Чего молчишь, Семен Абрамович? Говори, что думаешь, — все еще с мягкой кошачьей улыбкой, кивнув головой, поторопил начальник подчиненного. — Почему такое историческое место не оценил?

— Хорошо, Владимир Павлович, скажу, — важный специалист резко повернулся к Антону Анатольевичу и негромко, но отчетливо, словно выученный урок, произнес.

— Ликвидность имущества характеризуется тем, насколько быстро объект можно обменять на деньги. К глубокому сожалению, у банка имеется несколько объектов, подобных вашему в Петергофе, недалеко от названного земельного участка, но продать мы их не можем уже длительное время. Спрос на такие дома отсутствует.

— Тебе понятно, Антон? — уже серьезно кивнул в сторону представителей «Феникса» банкир.

— Понятно. И что мне их век не продать?

— Продать все можно, только занятие это не из простых. Нужна реклама, деньги, время и терпение. Но в залог мы их не возьмем, — категорично и жестко закончил мысль Владимир Павлович и положил обе своих руки с локтями на стол, словно подвел черту.

— Я понял, — Антону Анатольевичу, казалось, больше сказать было нечего. Но он цеплялся за соломинку:

— Но ведь наш офис имеет порядочную стоимость, я уж о земле и цехах на производственной базе не говорю, там миллиарды рублей.

— Причем здесь стоимость, Антон Анатольевич? Мы оценку проведем и любую стоимость сделаем, главное ведь не это. Главное, кредит надо отдавать, а залог — это лишь часть договорного механизма.

— Владимир Павлович, и я об этом же. Тогда мне не понятно, почему для вас один залог ликвидный, а второй нет. Такое впечатление, что вы уже примериваете наш залог к своей собственности.

Дальше банкир разговаривал с председателем Совета директоров «Феникса» тоном учителя с тупым учеником.

— Есть четкие банковские правила, согласно их мы действуем. Нарушение чревато большими бедами.

— Ну, а если ликвидного залога нет, а есть вот такой, как наш коттеджный поселок? Что кредит не дадите?

— Бывали случаи, что не давали. Банки к строителям относятся жестче, чем к остальным. Сегодня у строителей высокие риски, да и с прозрачностью не все чисто.

— Что это за прозрачность, Владимир Павлович?

— Это когда деньги просишь на одно, а расходуешь на другое. Из-за этого, как нам кажется, и просрочка по кредиту растет.

— Так я не понял, ваш банк сможет дать нам кредит?

— Сможет, но только под здание вашего офиса, — уже ледяным тоном выговорил Владимир Павлович.

— Без поручительства?

— Зная вас обоих, без него. Мне офиса хватит. Кредита не отдадите, я там отделение банка размещу.

— Спасибо и за это. А о проценте можно спросить?

— Обо всем можно спрашивать. Берем мы с вашего брата пятнадцать процентов плюс расходы за комиссию, страховку и содержание счета. В общем, набегает какая-то мелочь.

Услышав знакомую, слышанную в другом банке фразу, Олег Николаевич опять передернул плечами, как от холода, и ощутил приступ беспричинной тошноты. Он судорожно начал глотать воздух и скопившуюся во рту слюну. Но никто этого не заметил

— Наша-то маржа небольшая. Мы ведь деньги у Центрального банка покупаем, — продолжал Владимир Павлович.

— Понятно, — Антон Анатольевич обвел взглядом хоромы банкира. Тот, уловив этот взгляд, пояснил:

— Нет, на маржу такое не построишь, брали кредит долгосрочный. В кабалу, знаешь какую, влезли?

Антон Анатольевич на последние слова что-то хотел возразить, но вовремя передумал и стал прощаться.

— Спасибо, Владимир Павлович, должником твоим буду.

— Ну, если кредит возьмешь и не отдашь, то будешь, — шутливо ответил банкир. — Жду от вас материалов, необходимых для выдачи кредита, только побыстрее. Надеюсь, что недели хватит.

Уже в машине председатель спросил Олега Николаевича:

— Ну что ты скажешь?

— Да хрен редьки не слаще, нужно спросить в Инвесткомбанке, если офис возьмут в залог без поручительства, то зачем менять банки, это ведь тоже непростое дело.

— Не надо ничего делать, Олег Николаевич, дам я поручительство, растягивая в задумчивости слова, смиренно произнес Антон Анатольевич. — У тебя уверенность есть, что кредит отдадим?

— Уверен на все сто, Антон Анатольевич.

— Тем более. Так что с завтрашнего дня оформляем кредит в нашем банке.

— А чего ты так вдруг решил, Антон Анатольевич?

— А ты не видишь, как он с нами разговаривал? Кто мы для него, — тягло. Видишь ли, они такой дворец на кредит отгрохали. Ты поверишь? Что нам-то, строителям, туфту гонят?

— Да не заводитесь вы, Антон Анатольевич.

— Ты прав, Олег Николаевич, что тут духариться, лишний раз убеждаюсь, что сегодня банки превратились в вымогателей. Они стали предприятиями, официально занимающимися рейдерством.

— Ну, вы хватили.

— Ничего я не хватил, ты ведь слышал, как банкир уже уверен, что из нашего офиса отделение банка сделает.

— Но это ведь в случае, если мы кредит не отдадим.

— Я уверен, он случай этот спровоцирует в любом случае. Ему ведь что нужно — получение информации о финансовом состоянии нашего предприятия, а точнее — о финансовой устойчивости и ее пределах. После того, как эта информация будет собрана, даст задание своим фирмочкам скупить нашу кредитную задолженность.

— Антон Анатольевич, да кто мы для них, мелочь.

— С крупными они не связываются, слишком много сил потребуется приложить, чтобы их облапошить, а с малых по зернышку и полный достаток имеют. И дворцы строят. Ты мне скажи, как у нас произведена оплата налогов?

— Налоги все оплачены, а что такое?

— Ничего особенного, эти ребята могут организовать заявление любого человека в правоохранительные органы, а проверка может подтвердить признаки наличия состава преступления, неуплаты 100 рублей административного штрафа. И поехало.

— Ну что-то вы совсем все видите в черных красках.

— Если бы я с этими ребятами не был знаком.

— Вас послушать, Антон Анатольевич, контору надо закрывать.

— Контору закрывать не надо, а кредит нужен, как можно быстрее. Езжай в наш банк, уговаривай, упрашивай, но без денег не возвращайся. И так затянули, уже на улице август. А я попробую потянуть время с Владимиром Павловичем, дернул меня черт обратиться к нему.

 

* * *

На другое утро Олег Николаевич отправился в свой банк. Август выдался теплым, солнечным. Только в тени иногда настигали ледяные порывы ветра, как доказательство того, что лето не вечно. Илья Пророк уже бросил льдинку во все водоемы, остудил реки и озера. «Как это ему удается — сразу и во все», — подумал Олег Николаевич, поежившись от налетевшего порыва ветра. Этим утром он впервые увидел на дворовой березе несколько желтых листочков. Один оторвался и сейчас кружил над его головой как воздушный янтарный кораблик. Генеральный вспомнил, что недавно видел янтарное украшение с такими же листочками-корабликами на столе в Городском банке. Присмотревшись к своему, убедился, что этот, березовый, краше того, вечного, янтарного, неподвижного. Этот ведь живой. И даже когда ляжет зимой в землю — весной станет ей, родной, источником энергии. И так весело ему сделалось от осмысления этого процесса, от осознания неиссякаемости жизни и красоты.

В банке, как и прежде, встретили его очень любезно. Но надежда на то, что ему, как показывают в телевизионной рекламе, удастся получить кредит за несколько часов, рухнула в один миг. Волна липкого ужаса окатила бывалого строителя, когда он получил перечень документов для оформления заявки.

Видя это, старший инспектор, женщина лет сорока, рассмеялась.

— Не беспокойтесь, Олег Николаевич, данные документы являются типовыми для всех банков. Во-первых, существуют требования Центрального банка по минимальному перечню документов, на фундаменте которых банк должен проводить оценку потенциального заемщика, а также его бизнеса. Во-вторых, кредит для юридического лица имеет отличия от кредита простому гражданину по сложности проведения оценки риска возврата и, конечно, платежеспособности.

— Но я читал, что вы даете кредит организациям малого бизнеса за три дня.

— Да даем, но с момента предъявления полного пакета необходимых документов.

— Реклама, значит, врет? Обычное надувательство.

— Рекламе верить нельзя. Однако нам с вами будет проще.

— Это почему же, Мария Ивановна?

— Во-первых, вы наш клиент, у вас есть расчетный счет в нашем банке, поэтому учредительные документы представлять не нужно, только изменения; во-вторых, вам уже согласовали кредитную линию, поэтому нам нужна оборотно-сальдовая ведомость абсолютно всех счетов бухгалтерского учета, полная расшифровка основных фондов, складская справка, по которой видно, какие товары хранятся на складе, карточки счетов полного учета движения безналичных и наличных денежных средств. Нужны сведения о кредиторах и дебиторах, накладные и счета-фактуры, справки о постоянных расходах и еще пару десятков подобных несложных бумажек. Полного списка документов не существует, он формируется для каждого отдельного случая.

— Практически, мы — предприятие, должны вам всю свою производственную душу вывернуть наизнанку.

— Да, ведь вы занимаете деньги.

— А залога и поручительства мало?

— Мало. Олег Николаевич, не нужно ни в коем случае пугаться данного перечня. Если в вашей организации учет автоматизирован и ведется по правилам, то сделать необходимо выгрузку из программы — день работы.

Все в организации велось на современном уровне, однако, чтобы подготовить бумаги для банка, работала бухгалтерия, производственный и договорные отделы, а два юриста не поднимали головы неделю.

И это непостижимое требование выполнили. Сдали. Однако чувствовалось, что банк с оформлением кредита не спешит. Прошли и три рекламные дня, и много больше. Ответа не было. Олег Николаевич опять обратился к милейшей своей приятельнице Татьяне Александровне. Управляющая отделением нежным голосом вновь пригласила генерального к себе. Но разговор был коротким.

— Олег Николаевич, у нас к вам вопросов нет, мы сами не меньше удивлены затягиванием процесса. Скажу вам, я не помню такого случая.

— Но что говорят ваши начальники? — Олег Николаевич, резко ткнул пальцем вверх, в сторону потолка.

— В том-то и дело, что ничего.

— Ну что же, буду пробиваться к ним, драгоценная Татьяна Александровна, а то по времени некоторые документы требуют обновления.

— Извините, Олег Николаевич, — она опять кокетливо вскинула холеную ручку с браслетами — то ли для поцелуя, то ли для рукопожатия. Директор сделал вид, что не понял этого жеста. И удостоил приятельницу сухим «До свидания».

В конце рабочего дня Олег Николаевич и Антон Анатольевич делились впечатлениями.

— Уверен, что это козни Городского банка. Владимир Павлович узнал о том, что мы берем кредит в Инвесткомбанке, тайны в этом большой нет. Правда, Олег Николаевич?

— И что, банк начал тянуть с выдачей кредита? Разве такое может быть?

— Значит, может.

— Что, они повязаны друг с другом?

— Ну, может быть и не все, не повязанные в городе банки по пальцам можно пересчитать, в каждом друзья, родственники, товарищи, в общем, все «сестрины свояченицы детки». Ладно, что о них, рассказывай, что у нас.

— У нас на дворе сентябрь, во второй половине августа потихоньку пошли продажи, удалось сделать большой зачет за квадратные метры, так что долгов перед субподрядчиками не осталось. На счете появились деньги. В результате вовремя заплачены налоги, выплачена вся зарплата.

— Так зачем нам кредит?

— Есть еще проблемы, сорваны графики платежей по договорам присоединения с монополистами, нужно доплатить за оборудование. Но такого давления, что было летом, уже нет. Никто не подает иск на банкротство, не отключит воду, электричество.

— Здорово, Олег Николаевич! Спасибо за труд, — председатель доброжелательно потрепал генерального по плечу.

— Если вы думаете, что я один, ошибаетесь, весь коллектив лямку тянул, особенно отдел продаж старался.

— Молодцы!

— Так что мы будем делать с кредитом, Антон Анатольевич?

— Что? Подождем немного. Позовут ли, вспомнят ли?

— А если вспомнят?

— Тогда возьмем кредит, не вспомнят, и мы забудем до лучших времен.

— Удивительно, на что живут банкиры, пренебрегая нашей «мелочью».

— На что живут? Хочешь знать?

— Да, интересно, Антон Анатольевич.

— Интересно, говоришь, тогда слушай. Некоторое время назад я был связан с работой банков. Входил в состав комиссии по проверке ипотечных вкладов, надо сказать, что все кредитные организации регулярно сдают отчетность. Но проблема ее проверки связана с тем, что банки пишут огромное количество бумаг. Из них не понять реального положения вещей. Часть этих бумаг не нужна, но все пишется по инструкции, а ведь проверяют и обрабатывают их много людей. Они изучают, и если что-то находят, едут проверять. Но уже поздно — к тому времени активов нет. При всех преградах вывести из страны миллиарды довольно просто.

Самый ходовой способ — банк выдает оффшорной компании «кредит», а та благополучно не возвращает деньги. Конечно, во главе этих компаний близкие люди, даже может не по родству, но по духу — обязательно. Они связаны с менеджментом банка, но поди докажи. Большинство банкиров стараются красть незаметно и как можно продолжительнее.

— А что, Антон Анатольевич, трудно заметить кражу?

— Как тебе сказать, банкиры люди с опытом: ведут двойную бухгалтерию, чтобы в официальной отчетности не показывать средства вкладчиков, подкупают аудиторов. В конце концов, и наказания не боятся. По сравнению с украденным — оно смехотворно. Ты слышал, чтобы посадили банкира? Судить иногда судят, но чтобы посадить. Иногда для вида кто-то не особо важный отдувается. Остальные живут за рубежом, имея непостижимо для нашего ума дорогую недвижимость в самых дорогих местах мира. Но это воровство по-крупному, а есть ежедневная мелочевка. В обычной жизни — обналичка.

Понятие «мелкий банк» и «обналичка» воспринимаются как синонимы. Надо сказать, что «обналичкой» занимаются преимущественно банки, которые курируются чиновниками и определенными структурами.

Некоторые владельцы продают свой «умирающий банк» тем, кто нуждается в «обналичке». Даже если такой банк продержится полгода, его новые владельцы могут быть спокойны за комиссионные. Но далеко не все мелкие банки занимаются «обналичкой». Приоритетным направлением бизнеса для многих из них является обслуживание финансовых интересов своих учредителей. Они выполняют функцию «кармана» для своих владельцев. Бизнесмены беспокоятся за сохранность своих денежных потоков, потому предпочитают тратиться на «карманный» банк и держать в нем средства.

Вот видишь, сколько у них дел, еще надо исхитриться, чтобы деньги у населения выманить. Где уж найти время, чтобы заниматься кредитованием предприятий? Дело хлопотное и доходы копеечные.

— Антон Анатольевич, почему же власти так пекутся о банках?

— Не о тебе же заботу проявлять? Где деньги, там и власть, это аксиома. А может, наоборот? — усмехнулся на свое предположение Антон Анатольевич, обматывая шарф вокруг шеи уже не одним, как раньше, а двумя кольцами и поеживаясь от наступающего такого долгожданного холода.

...Прошел сентябрь, за ним октябрь. Слава Богу, люди перед морозами стали покупать квартиры. У Инвесткомбанка, видимо, оказалось много дел, ему было не до выдачи кредитов. Да и Городской банк о себе не напомнил.

К Новому году дела в «Фениксе» наладились, квартиры продавались. Олег Николаевич шел по предпраздничному городу, любовался солнечными витринами магазинов и, вспомнив о мифологической птице, пытался представить, как такое может быть — чтобы из ее пепла рождался ее птенец. И тут он вспомнил маленький березовый листочек-кораблик, который сейчас, под толщей земли и снега претерпевает непостижимые превращения, чтобы весной береза явила миру свой новый выводок листвы, трепещущей на теплом ветру, ликующий в лучах солнца. Но потом ведь наступит июнь? Неужели опять дождливый? Неужели опять придется идти в банк? Олега Николаевича вмиг покинули романтические мечтания, и знакомое чувство неприязни вновь подкатило к горлу тошнотворной волной...