Из истории хоровой культуры конца XX века: «Россика» Валентины Копыловой
Петербургу свойственно звучать. Он полон гармонии, внешне воплощенной в его художественной идее и незримым резонансом живущей в глубине внутреннего мира коренных горожан. Музыка Петербурга проникает в нас, нас питает. Однако в последние годы, хотя городу и возвращено его подлинное имя, музыкальная стихия словно оставила его. Странная глухота, блеклость, обветшалость городской среды и приземленность, стертость человеческих отношений, лишенных изящества, чуткости душевных интуиций. Город стал похож на неозвученную, немую партитуру, будто забыл себя, выпал из истории. Оставшись прежним, сделался новым, незнакомым, чужим. Изменились привычные маршруты, кафе, адреса, лица. Настигало уныние, но... не настигло. Как и во все времена, подлинная культура, сохраняя трагичность — свое ипостасное свойство, — живет, идя по линии наибольшего сопротивления, как бы силясь вспомнить, открыть и сохранить сакральные, вертикальные, вечные ценности.
Известно, что в русской культуре определяющая жизненная ценность — подлинность. Исток ее — в святости как высшем идеале. Сокровенная жизнь соборной народной души окормляется светоносными святынями. В них таинственно чаемый путь и высшее призвание обретают благодатное водительство, позволяющее за внешней, социально-исторической реальностью прозревать идею народа, мистический смысл жизни России, устремленной к полноте абсолютного духа. Оттого ложь — ужасный грех, воровство жизненных сил, дьявольское наущение, иллюзия бытия. Грех, ставший самым страшным сегодня, ибо ложь повсюду. В социальном плане подлинность обесценена: абсурд претендует на норму жизни, сделалась угнетающе ощутимой энтропия ценностей. В экзистенциальном плане подлинность бесценна: сердце живет высшими смыслами, дающими силу «перетопить самый тяжкий камень». Никакими внешними средствами нельзя надломить народную жизнь, если она верна своим исконным, архетипическим духовным основам.
Русский философ, православный христианин, религиозно одаренный человек, Иван Александрович Ильин писал: «Мы научились хоронить нашу национальную святыню в недосягаемости. Мы постигли тайну уходящего Китежа, столь недоступного врагу и столь близкого нам, неразрушимого и всеосвящающего; мы научились внимать его сверхчувственному, сокровенному благовесту; в дремучей душевной чаще нашли мы таинственное духовное озеро, вечно огражденное, навеки неиссякающее, — боговидческое око русской земли, око откровения. И от него мы получили наше умудрение; и от него мы повели наше собирание сил и нашу борьбу, — наше национальное Воскресение... И от него мы поведем и впредь наше освобождение и национальное восстановление, — все равно, какие бы хищники не завладели временно нашей Россией и какие бы народы не вторглись в наши пространства... Вот откуда наша русская способность — незримо возрождаться в зримом умирании, да славится в нас Воскресение Христово!»
Животворящее начало русской культуры неотделимо от духовного песнопения, соборной молитвы. В древности саму службу, литургию, называли пением. Россия немыслима без пения, она вся — песня. Подобно тому, как русский пейзаж неполон, незавершен без церкви, ибо он изначально как бы таит ее в себе: смысл дали русской равнинности «в бесконечности, смысл бесконечности в Боге» (Ф. А. Степун), так и русское мироощущение ущербно без внутреннего духовного излучения, столь щедро и всеобъемлюще воплощенного в православном певческом искусстве. Духовная музыка — «врата в вечность» — музыка бескрайняя и бесконечная как русская земля, преодолевающая замкнутость посюсторонних форм, ибо дух не может вместиться в конечные формы жизни. Православное песнопение — это осмысленно возвышенный свечением умного, любящего и радостно просветленного сердца дух. Это свободно-созвучное единение голосов-душ, свидетельствующее о жизни Бога в соборном народном сердце.
Как отмечал Г. П. Федотов, в Петербурге — «одном из легких великой страны, всегда открытых западному ветру..., быть может, как нигде в России», сильно ощущение глубоко почвенной, национально-культурной традиции. Накал этого ощущения тем сильнее, чем более европейски цивилизованным становится город. Обе тенденции проявляют присущую идее города, его архетипу, противоречивость, напряженную полярность. Противоборствуя, они уравновешивают друг друга, позволяя городу оставаться русским.
Для личности история отечественного прошлого — не хронологические таблицы, не перечень важнейших дат, событий, культурных достижений. История — то, что живет в нас как совокупность духовно-личностных смыслов минувшего, определяя сегодняшнее мироотношение и мироощущение. В современном Петербурге все отчетливее становится слышен голос Древней Руси, подтверждая истину, поэтически выраженную И. А. Буниным:
Я говорю себе, почуяв темный след
Того, что пращур мой воспринял в древнем детстве:
Нет в мире разных душ, и времени в нем нет!
С древнерусской певческой традицией петербуржцы знакомятся, прежде всего, благодаря творчеству одного из самых интересных и самобытных музыкальных коллективов города, хорового ансамбля «Россика». Основатель и художественный руководитель хора — Валентина Сергеевна Копылова-Панченко. Во многих отношениях «Россика» — чисто петербургский союз музыкантов. Критерий этому — характер творческого кредо. Основу репертуара хора составляют древнерусские песнопения, позволяющие ощутить благотворную, живую связь времен.
Впервые публика услышала ансамбль «Россика» в 1976 г. (исполнялись песнопения Страстной седмицы) в старинном зале Певческой капеллы на Мойке, небольшой углубленный дворик которой словно музыкальная раковина, улавливающая гармонические созвучия.
Над Певческим мостом вечерний воздух чуток,
И ритм мерцающей звезды стал зримым в зеркале воды.
Вновь окунулась не спеша в предощущение душа:
В вечернем воздухе живет музыки трепетный аккорд.
Вкус к подлинности, вера в «звезду вдохновения» и животворящую силу вечных духовных ценностей, способность идти «во имя прекрасного против течения» определяют лик «Россики». Столь неслучайным кажется сочетание этих двух слов: лик и «Россика». Лик — духовная сущность, прозреваемая за внешними, видимыми формами. Словом «лик» в Древней Руси нередко именовали церковный хор. Хор в России — не просто один из художественных жанров. В нем музыкально-целостно, жизненно-реально воплотился тип православной духовности, соборность мировосприятия как свободная устремленность русского сердца к стяжанию благодати Святого Духа.
В послеоктябрьский период духовного помрачения и беспамятства русская хоровая культура переживала не лучшие времена. Жесткая политико-идеологическая утилитаризация хорового пения, превращение его в «массовый плакат» грубо препятствовали естественному развитию хорового искусства. Забвение традиций, проявившееся в хоровом воспитании и профессиональном образовании, повлекло за собой спад, утрату навыков хорового музицирования.
Православно укорененная отечественная хоровая музыка — стихия русскости, дающая ощущение духовной родины. Напомню, что до 1933 года, как пишет А. И. Солженицын, «за одно дуновение русского чувства казнили, травили, ссылали». Ренессансные явления, постепенно набиравшие силу с конца 1950-х годов, рельефно проявились в изменившемся качестве хоровой культуры после 1988 года (празднования Тысячелетия Крещения Руси, ознаменовавшего начало периода новых отношений между государством и Церковью, Церковью и обществом). Появилась возможность восстановления в общественном сознании подлинных представлений о художественной сущности русского хорового искусства, его значении в нашей культуре.
Кратко проследим историю освоения древнерусской певческой традиции в нашем городе в послеоктябрьскую эпоху. В конце 1950-х годов крупнейший знаток древнерусской музыкальной системы Николай Дмитриевич Успенский (1900–1987) создал небольшой мужской ансамбль для исполнения выполненных им расшифровок старинной нотации, в основе которых было стремление услышать звучание смысла слова, раскрывающего духовные истины. Работа ансамбля в то время не могла быть предназначена для концертных выступлений, не имела широкого слушателя. Однако записи его сохранились и в настоящее время принадлежат фонотеке Петербургской консерватории.
Духовным подвигом или чудом продолжались в Петербурге певческие и дирижерско-хоровые традиции высокого профессионализма. Их хранителями были истинные служители хорового искусства, от Бога музыканты. Авенир Васильевич Михайлов (1914–1983): само звучание имени этого человека как действие живой воды. Светлеют лица, исчезает обыденность, моложе душа. В современном Петербурге сохраняется высокий авторитет этого замечательного музыканта, живо искреннее почтение учившихся, певших и слушавших его хор людей. Среди учеников А. В. Михайлова дирижеры, творчество которых во многом определило лицо музыкально-хоровой культуры города — В. Нестеров, С. Легков.
Валентин Иванович Нестеров — представитель более молодого поколения хормейстеров, создатель и дирижер Камерного хора Хорового общества Ленинграда (1967–1984). Творческая энергия и увлеченность определяли ауру хора. Казалось, что ему было подвластно все: от древнерусских распевов до сочинений авангарда. Различные традиции, школы и направления оживали по воле маэстро, щедро дарившего свое искусство публике, управлявшего хором, не знавшим технических трудностей. Заполненные до предела залы были неизменным атрибутом концертных выступлений коллектива. Впервые древнерусские песнопения (расшифровки М. В. Бражникова и Н. Д Успенского) были исполнены Камерным хором в 1968 году. Зазвучало русское Средневековье, живущее в глубинах прапамяти как некая безусловная интуиция, чистый духовный камертон. Неисповедимы пути духовных влияний. Звуки, вошедшие в мир, собранные дирижерской волей в смысловые созвучия, не исчезают бесследно. Начиная с 1970-х годов, новые творческие силы города устремились к постижению музыкального архетипа русской культуры — певческого наследия Древней Руси, обратились к духовным жанрам последующих эпох. Студенческий хор консерватории под руководством К. Н. Никитина стал своеобразной лабораторией, озвучивая расшифровки Бражникова и его учеников. Значительным событием культурной жизни города и страны явился фестиваль «Невские хоровые ассамблеи»1 (1981), организованный благодаря инициативе ректора Ленинградской консерватории, нынешнего руководителя Петербургской певческой капеллы имени М. И. Глинки Владислава Александровича Чернушенко. Впервые за многие годы отечественное хоровое наследие оказалось представлено публике так широко и щедро. Тема фестиваля — «Пять веков русской хоровой музыки», звучали народная песня, церковные песнопения, светские хоровые сочинения cappella.
Настоящий хоровой университет для петербуржцев — ансамбль «Россика», объединяющий вокруг себя известных литературоведов, историков культуры, музыковедов. Если попытаться найти ключевое слово для характеристики этого хора, то это слово — подлинность. Естественность звукоизвлечения, гибкость, полетность, целомудренность звука, одухотворенность исполнения — звуковая монограмма ансамбля.
За годы работы коллективом было подготовлено несколько десятков ранее неизвестных программ. Изучение и включение в концертную практику русских музыкальных памятников осуществляется им на глубокой научной основе, в тесном контакте с ведущими учеными. Именно это и определило создание «Центра русской музыки», ядром которого явилась «Россика».
В раскрытии современному сознанию музыкальной выразительности Древней Руси важная роль принадлежит исследователю-медиевисту, осуществляющему «перевод» на современную нотацию крюковых песнопений, приближающему хор к постижению церковной певческой интонации, ритма развертывания древнего напева, его тембровых красок, специфики многоголосия. Ансамбль открыл публике имена одаренных музыковедов, способных, говоря словами князя В. Ф. Одоевского, «воспроизвести в себе тот процесс, посредством которого с незапамятных времен творилось народное пение сочинителями безымянными», — А. М. Ратьковой, Н. С. Серегиной, Е. Л. Бурилиной, И. П. Ефимовой.
Неизменно в репертуаре «Россики» присутствуют расшифровки музыки русского барокко, выполненные такими признанными мастерами, как Н. А. Герасимова-Персидская, В. В. Протопопов. Многие расшифровки прекрасно сделаны самой Валентиной Копыловой.
Древнерусские церковные песнопения глубоко онтологичны. Их музыкальный строй — выявление «неслышимого в слышимом», реальности Истины. Это непосредственно просачивающаяся в нашу душу сокровенность, пребывание в Боге. Звук всегда глаголет прямо в душу, его нельзя воспринять иначе. Православное пение предстает как «умозрение в звуках».
В конце XX века древнерусские песнопения выходят из сферы культа навстречу культуре. В начале века так была открыта икона — «умозрение в красках» (кн. Е. Н. Трубецкой), сделавшая очевидным русское самосознание. Русская христианская философия открыла в иконе свою собственную судьбу. Сегодня древние песнопения русские духовные архетипы, завещанные идеалы слышит душа. В 1915 году гениальным предвозвестием этого явилось «Всенощное бдение» С. В. Рахманинова, вскрывшее, по словам Б. В. Асафьева, «до глубины дна русское начало». «Слышимое самосознание» есть свидетельство причастности (при-частия) к горнему, сфере реальной, но недоступной разуму, умонепостигаемой. Вспомним, что русская философия есть самопознание русской духовной сущности, каковой в архетипической глубине предстает Православие. Православие в России — не только исповедание, менее всего теоретическая доктрина. Это мироощущение, которому доступна цельность, «живой закон единения», «внутренняя правда жизни» (А. С. Хомяков). Русское самосознание никогда не ограничивается (не умещается) сферой чистого философско-рационального, отвлеченно-рассудочного пути. Художеству же, в свою очередь, как бы тесно в чувственно-эстетических, самодостаточно-«игровых» рамках. Его основной интенцией является обнаружение смысловой оси бытия. Не маска и игра как уход от обыденности, а стремление их преодолеть посредством гармонии и красоты, приближающей к истине жизни. Русскими мыслителями «философия отчетливо осознается и убежденно утверждается как появление враждебного всякой дифференциации проявления целостности духа, как художественно-свободное... закрепление волевого устремления к религиозному преображению жизни» (Ф. А. Степун).
В раскрытии слушателю традиции древнерусского знаменного пения для ансамбля «Россика» особенно плодотворными были сезоны 1988–1990 годов. В Малом зале филармонии имени М. И. Глинки проходили концерты коллектива, посвященные Тысячелетию Крещения Руси, ставшие важной вехой в духовно-музыкальной жизни города. «Россика» возвращает нас на русский путь — путь русскоискательства, самопознания, духовного проникновения в Россию, путь собирания сил для ее восстановления. В рамках названного цикла было подготовлено шесть программ, прозвучавших впервые: «Византия и Древняя Русь», «Русские роспевщики Средневековья», «Русское хоровое барокко», «Сказание о Батыевом нашествии», «Литургия Новгородского Софийского собора», «Музыка восточно-славянского барокко».
Творческий стиль ансамбля «Россика» во многом определен счастливым сочетанием качеств его художественного руководителя. Дирижерско-хоровую деятельность В. С. Копылова сочетает с профессиональными научно-исследовательскими интересами. Предмет ее научных занятий — русское хоровое барокко и петровские канты.
Валентина Сергеевна является автором программ и расшифровок сочинений XVII века, на основе которых осуществлено издание сборника «Русские канты XVII века», а также запись пластинки «Василий Титов». В. С. Копылова — автор-составитель учебника для вузов «Русская хоровая музыка XVI–XVIII веков», не имеющего аналогов в истории русского хорового образования. Вместе с тем вопрос о том, увидит ли свет столь долгожданный и необходимый учебник, остается открытым, ибо дальнейшая судьба издательства «Музыка», переориентировавшего в настоящее время свои организационные цели и планы, весьма неопределенна. Также проблематична возможность включения в культурный обиход подготовленных к публикации сборников «Русские центры кантовой культуры», «Пасторали XVIII века», «Музыка школьной драмы», «Псалтирь рифмованная Симеона Полоцкого и Василия Титова». В обширном десятитомном издании русской хоровой музыки, осуществляемом В. Морозовым (США), музыка Средневековья и барокко составляет только один том (1-й том), что, разумеется, далеко не исчерпывает всех запасов, а есть лишь намек на наличие богатейших пластов хорового наследия.
«Россика» — своеобразный тип художественного коллектива, продолжающий чисто национальные певческие традиции. Коллектив представляет собой ансамбль из 16–20 певцов высокой квалификации, каждый из которых исполняет как солист свою хоровую партию в 8-, 16-, иногда 24-голосных партитурах. В настоящее время ансамблей такого типа как «Россика» нет ни в нашей стране, ни за рубежом.
Концертные выступления коллектива всегда представляют собой некое музыкальное действо. Происходит преодоление рамок сугубо академических выступлений, вытекающее из общей художественной задачи каждой подготовленной программы. Краткие вступительные слова, небольшие комментарии перед исполнением отдельных сочинений; историко-культурные введения в концерт, произносимые авторитетными учеными; исполнение развернутых музыкально-хоровых композиций; выступления в залах музеев, на открытии художественных выставок; исполнение слушательских заявок, оставленных во время перерыва. Хор умеет создавать атмосферу общей включенности в доброе, непринудительное, открытое общение. И всякий раз форма концерта оправдана, интересна, привлекательна.
Явившись инициатором и исполнителем петербургских фестивалей «Святки» (1990, 1991, 1992 гг.), ансамбль способствовал восстановлению целостного образа Святок, возрождению ощущения духовного ритма жизненного времени.
Большое внимание «Россика» уделяет духовно-музыкальному воспитанию детей. Коллектив подготовил специальные циклы лекций-концертов, вернее, музыкальных бесед в сезоне 1990–1991 гг.: «Библия — детям». В будущем при Центре старинной русской музыки «Россика» предполагается открытие детской «Русской певческой школы».
Для сезона 1992–1993 гг. ансамбль подготовил абонемент «Тысяча лет русской истории в музыке и литературе» (Малый зал филармонии). Абонемент предполагает семь выступлений коллектива, каждое их которых имеет две части — «Киевская Русь», «Древняя Русь и Велика степь», «Грозный царь», «Смутное время», «Русское хоровое барокко XVII века», «Золотой век», «Духовная музыка XIX–XX веков».
Русская духовная музыка, получившая в XX веке «права гражданства» только после 1988 года, вновь входит благодатным светом в культуру России. Словно поднимается со дна озера Светлояр Град Китеж — символ неумирающего духовного идеала народной души, живущего в православных песнопениях — звуковоплощенной молитве, горении к Небесам.
1 Несмотря не многие трудности фестиваль «Невские хоровые ассамблеи» стал традиционным. Он проводится в Петербурге и во втором десятилетии XXI века.
