О книге В. Н. Ганичева «Слово. Писатель. Отечество». М., 2013
Смерть! где твое жало?! Ад! где твоя победа?!
Святитель Иоанн Златоуст
Мечта человечества об исчислении закономерностей своего бытия в пространстве Вселенной, подчиняющейся единым, непреложным законам, не нова. И только Альберт Эйнштейн, как считается, приблизился к созданию в границах видимого физического мира такой теории единого строения Вселенной, намереваясь объять все законы и объяснить все взаимодействия: от элементарных частиц до глобальных процессов планетарного уровня. Известно, что ему это не удалось, хотя он ближе многих подошел к религиозной метафизике в своей теории. Современные исследования обнадеживают современных ученых, которые не оставляют «мечту Эйнштейна», наблюдая движения множества вновь открытых частиц, удерживающихся вместе действиями неких непреложных сил. Как известно понятие «теории» было введено Ньютоном на примере простых физических законов. Но в XX веке произошла смена физической парадигмы, когда физика все дальше и дальше стала уходить от описания «мира, данного нам в ощущениях». То есть, мечтая описать реальность, ученые все дальше от этой реальности отступают в мир абстрактных представлений, работают с объектами, не обладающими наглядностью, но так и не достигают объединения взаимодействий и самой целостной теории. И, кажется, в этом своем намерении забывают спросить мир, а нужен ли ему единый закон? И есть ли необходимость стремления к целостности бытия?
Ведь так заметно, что в современном обществе теряется способность человека созидать, строить из видимых, но разрозненных частей некую систему понимания мира. Сегодня человек не строит мир, а довольствуется его частями, отдельными фрагментами. Как говорит философ Александр Дугин: «Создается фантомное общество, общество, одержимое простыми вещами, как животные, некоторым набором поведения. Эта одержимость создает ощущение, что все в порядке.. И никто не чувствует большой скорби и печали от отсутствия мира, от отсутствия смысла, от отсутствия стратегии, от отсутствия собственно человеческого измерения в нашей жизни. Телесно как-то каждый копошится, но это не человеческое существование. Просто выживание не может быть целью человеческой жизни, или прокормление, или продолжение рода — все это остаточные, недочеловеческие проявления. Человек живет мечтой, человек живет мыслью, человек живет волей, человек живет властью, человек живет философией и политикой» (Взгляд. 15.04.13). Но так может жить человек разумный, существующий по врожденным человеческим законам.
Действительно, в целеполагании физики правы, Вселенная не может существовать без единых законов. Бесспорно, физических, но главное — заложенных Творцом: врожденных человеческих законов, которыми являются Божии заповеди, вера в бессмертие души, страх Божий, совесть, архетипы, творческие способности, эстетические переживания, законы существования социумов и т. п. И сегодня настали те времена, когда без осознания того, что человек существует не сам по себе, но является частью разного рода единств (единение во Христе, Церковное единство, национальное единство, «всемирная отзывчивость», единение с природой и др.), что человек должен подчиняться врожденным заповедным законам, дальнейшее развитие человечества становится невозможным. Именно об этой многогранности бытия в строго заданных границах книга выдающегося нашего современника, историка, прозаика, литературоведа, общественного деятеля Валерия Николаевича Ганичева «Слово. Писатель. Отечество».
Названную книгу следует рассматривать не только как знаменательное явление культуры, но как сложнейшую духовно-нравственную систему грядущего мира, выраженную в художественных образах и построенную на основании личной памяти, собственного религиозного опыта и обширного исторического знания, которое, как реликтовый свет из глубины галактики доходит до нас в полноте своего спектра. Но так как за этот грядущий мир придется побороться, книгу В. Н. Ганичева можно назвать также и «стратегией будущей Победы» России, которой в одиночку опять приходится спасать мир от сгруппировавшихся адовых сил, подготовивших свой главный удар на духовных направлениях. И под силу такой труд именно историку, наделенному историческим чувством, которое помогает ему верно понять и отразить условия метафизического единства человечества и основополагающие ценности человека, в отличие от всего остального живого мира обладающего историческим сознанием. Как писал Н. Бердяев: «Человек есть, в высшей степени, историческое существо. Человек находится в историческом, и историческое находится в человеке. Между человеком и историческим существует такое глубокое, такое таинственное в своей первооснове сращение, такая конкретная взаимность, что разрыв их невозможен. Нельзя выделить человека из истории, нельзя взять его абстрактно, и нельзя выделить историю из человека, нельзя историю рассматривать вне человека и нечеловечески. И нельзя рассматривать человека вне глубочайшей духовной реальности истории» (Н. Бердяев. Смысл истории. С. 14. 1990 г.). И в этом смысле названная книга — это также книга о человеке в духовной исторической реальности, которую доктор исторических наук В. Н. Ганичев осознает также, как и Бердяев: «для того, чтобы проникнуть в тайну историческую, я должен, прежде всего, постигнуть это историческое и историю как до глубины мое, как до глубины мою историю. Я должен поставить себя в историческую судьбу и историческую судьбу в свою собственную человеческую глубину.. Все исторические эпохи, начиная с самых первоначальных эпох и кончая самой вершиной истории, эпохой нынешней — все есть моя историческая судьба, все есть мое» (там же. С. 15).
Такое вложение и взаимопроникновение миров личностного и исторического, существование в бытии некоей иерархии реальностей, позволяет предположить, что автор книги, если не осознанно, но по наитию своей творческой души, стремящейся к «целостному знанию», создает свою теории единого гармоничного строения Мира, того мира, который связан с проблемами христианской гносеологии, мира созданного Богом, но искаженного человеком. Этот зримый мир — социум, государство, само мироздание — по античным представлениям был исчислим. Но согласно христианскому видению, настоящая, сакральная, непостижимая красота бытия неизреченна и достижима лишь в процессе творчества. Поэтому свою «единую теорию» В. Н. Ганичев создает для Вселенной по имени Россия и выстраивает на основе литературного творчества, которое неотделимо в русской литературной традиции от творческого развития души, от процесса богопознания.
Кажется, невозможно взглядом даже «умных» очей охватить человеку тварное бытие, которое блаженный Августин уподобил неоглядной мозаичной картине и укорил слабых духовно людей, не способных увидеть величие всей композиции, «прекрасную целостность всей вселенной». Валерию Ганичеву в своем труде, составленном из множества разно-тематических, на первый взгляд совершенно самостоятельных работ, собранных за тридцать лет его творческой деятельности, удается создать такую щемящую по глубине духовного проникновения и такую мощную по силе художественного взаимодействия мозаичную картину России-Вселенной, которая, бесспорно, может являть истинный пример единой реальности бытия, рассматриваемого писателем в границах духоемких смыслов: Слово, писатель, Отечество, и во временной их проекции.
О вселенских аналогиях заставляет задуматься сложная композиция книги, выстроенная по законам иерархии. Свое повествование автор разделяет во внешней оболочке на четыре мощных главы, формирует как будто четыре ипостасных яруса, отражающих становление народного самосознания, о котором писатель-ученый размышляет на основе литературных источников, исторических событий и людских судеб. В предисловии к книге Валентин Распутин приводит слова Константина Леонтьева, в максимальной степени применимые и к героям книги, и к ее автору: «Чем знаменита, чем прекрасна нация? ..Лучшее украшение нации — лица, богатые дарованием и самобытностью. Лица даровитые и самобытные не могут быть без деятельности и творчества; когда есть лица, есть и произведения, есть деятельность всякого рода».
Валерию Ганичеву, конечно, интересна не всякая деятельность, но только та, очевидная, бесспорная, сопряженная с истиной в ее сакральном понимании. И не все лица, но только те, поле деятельности которых по слову Валентина Распутина «вся великая российская земля вместе с ее высотами и глубинами, поделенная на плодородные участки. В одни времена они более урожайные, в другие — менее: курганы их возвышения — свидетельство былых подвигов — зарастают одичавшей травой. Но нет и не может быть подвига за давностью столетий совсем уж замогильных, если творились они во славу Отечества, как не может быть и славных имен, навсегда погребенных в беспамятстве. Вся Россия в ее историческом продолжении есть животворное подхватывание и развитие великого прошлого, а если настоящее недостаточно впитывает его в себя, если оно смотрит на него лишь как на ряд блистательных захоронений, тем слабее это настоящее».
Какими же недюжинными силами, какой же волей к победе нужно обладать писателю, чтобы просветить наше «слабое настоящее» светом веры в русский народ, чтобы высветить духовный и нравственный смысл нашего земного существования. В. Н. Ганичеву в этом сложнейшем произведении это удается в полной мере благодаря, скорее всего, своей личной харизме. По слову апостола Павла такая харизма дается каждому человеку от рождения как «залог духа»: «Бог дал залог Духа в сердца ваши» (2 Кор. 1: 22). Этот дух тем сильнее, чем более он стремится к соединению с другими духовными единицами. Это духовный труд, это несение Креста, в чем трудно усомниться, читая умную, сложную, смелую, правдивую книгу В. Н. Ганичева «Слово. Писатель. Отечество», в которой Слово — и критерий, и инструмент, но главный смысл коренится в понятии Отечество со всей системой его сильных и слабых взаимодействий.
Глава «Великие соотечественники» посвящена гениальным русским писателям, чьи произведения не подвержены коррозии времени, так как «проработаны духом» (П. Флоренский) и принадлежат к особой части культуры «из “золотой” организации мироздания» (М. В. Быстров). В этой главе, содержащей множество идей, писатель, держа в уме тезис П. Флоренского — «антиномичность — залог цельности», ясно показывает, что целое достигает своего единства в многообразии своих частей. Писатель на примере творчества Пушкина, Гоголя, Тургенева, Л. Толстого, Фета, Шолохова и мн. др. выводит закон единства из соотношения частей множества, которые соединены скрытыми внутренними взаимодействиями. Писатель в этой части книги их исследует и формулирует. Так в статье «“Зрячий разум” А. С. Хомякова», — русского философа, также осмысливающего движение мира в своем знаменитом сочинении «Записки о всемирной истории» — В. Н. Ганичев исследует одно из таких сильных взаимодействий, обеспечивающих сохранность России, как целостности, посредством аксиомы — «русский подход к русской действительности». Хотя для многих патриотов этот тезис не требует доказательств, писатель, просветляющий наше «слабое настоящее», рассказывает об историческом взгляде на особый путь России, о фундаменте «русского мировоззрения». Основываясь на работах А. С. Хомякова, дает почувствовать читателю движение глубинных пластов народа России, ее патриотического дворянства, духовенства, купечества, воцерковленного крестьянства, казачества, в необходимости осознания мировой роли, мирового значения России. Подводит базу под это волевое движение русских людей, исходящее из русской веры, истории, быта. С горечью и надеждой писатель говорит: «Как хотелось бы надеяться, что в недрах сегодняшнего, окутанного ядовитыми туманами соблазнов, горькими миазмами распада времени, в потоках уныния и безверия зарождается неотвратимая потребность в слове, мысли Александра Степановича Хомякова, а его идеи, идеи первооткрывателей славянофильства, идеи христианской любви станут двигателем нашей эпохи».
Рефреном эта тема звучат в статье, посвященной Н. В. Гоголю «Сорочинская ярмарка. Федор Моргун и полтавские учителя». Здесь автор книги, основываясь на мировоззренческих особенностях великого русского писателя, выделяет как сильное взаимодействие еще идею «всеславянского единства», общего православного братства. «Гоголь не только читаем, но и почитаем на украинской Полтавщине, откуда он родом, откуда истоки его всеславянского взгляда, откуда любовь к Руси православной, в которой он не делил воинов-казаков на русских и украинцев». Но здесь писатель прибавляет еще один системный тезис: «Берегите землю!» Кажутся бесспорными и основной смысл этого завета, заключающийся в сохранении плодородного слоя, и метафорический, прозвучавший из уст автора книги, выступавшего на Полтавщине: «Дорогие братья, поделимся Гоголем, поделимся Пушкиным и Достоевским, как вы, надеюсь, поделитесь Шевченко и Лесей Украинкой. И тогда наши культуры в два раза будут плодоносней и одухотворенней».
Названная тема, в свою очередь, сохраняется и проясняется в следующей статье «Николай Гоголь объединяет народы», но добавляется из гоголевского сокровища еще одно необходимое сильное взаимодействие в обеспечение устойчивой модели России-Мира: «Самое главное — надо иметь любовь к труду. Без этого ничего нельзя сделать. “Бог предоставил себе дело творения, как высшее из наслаждений, и требует от человека также, чтобы он был податным творцом благоденствия вокруг себя”. Это предстоит сделать нам в России», — вторя Гоголю, заключает автор книги. Но в этой же статье писатель на основании второго тома «Мертвых душ» выявляет еще одну необходимую связь. «Великий Гоголь предстает в этом фундаментальном томе соединителем людей и народов с истиной и Богом. Он не судья людям, он духовник. Он подтрунивает над грешниками, резко осуждает их грехи и взывает к душе человеческой». После осмысления этого тезиса в статье «Толстой — гений слова, мысли поиска» кажется необходимой и оправданной возможность выхода «за границы самосохранения личности», реально умение «понимать горе людей, ощущать их страдания». В подтверждение чего писатель обширно цитирует «Войну и мир» Л. Толстого, дает характеристику Наполеону, олицетворяющему зло: «Никогда, до конца жизни своей, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины.. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды, добра и всего человеческого». И здесь в полемике с апологетами западной теории строения мира, убедительно звучат слова о «жизнеобеспечивающей жертве»: «Толстой блестяще изобразил в своей эпопее, что эта жертвенная победа не только военная, общественная, но и нравственная победа русского народа. И действительно, победа над несправедливостью, над деспотизмом, над силой тьмы — это в первую очередь победа нравственная, и именно ее надо утверждать в обществе, если оно хочет сохраниться».
В этой же главе писатель формулирует еще один закон, обеспечивающий гармоничность теории строения вселенской России. Ссылаясь на предупреждения русских классиков об опасности планетарного нравственного стертого мышления, В. Н. Ганичев призывает к «живому общению живых душ», предостерегая: «Общечеловеческое, лишенное нравственного лица, — это дьяволиада, это взрыв всех глубинных основ, человеческой, хочется верить, Божественной сути природы». Страстный призыв автора к живому общению звучит на страницах книги неоднократно и настолько убедительно, что каждый, прочитавший статью «Не отдадим Волошина», кажется, должен сразу же поверить в возможность этого вневременного общения и включиться в борьбу за сохранение творческих смыслов писателя в поле русской национальной литературы. И невзирая ни на какие критические его мысли, грудью встать за поэта, который жил Россией и мог так сказать: «Темой моей является Россия во всем ее историческом единстве».
Вообще, статья о Волошине в сборнике исключительная — по высоте эмоционального воздействия, по силе литературно-критической убедительности, по художественной красоте. На примере этого эссе можно говорить о стилистических особенностях и возможностях автора книги «Слово. Писатель. Отечество». В зависимости от решаемых в каждой отдельной статье задач, но при идеологическом единстве книги в целом, в ней мы встречаемся с очерками, новеллами, выступлениями, критическими статьями, фольклорными вставками. И если в статьях о великих русских композиторах писатель находит музыкальные интонации, то о Волошине В. Н. Ганичев говорит особенным, утонченным слогом, созвучным цитируемой поэзии, показывает себя пейзажным лириком, мастером религиозно-философского раздумья и страстным оратором. Иначе, наверное, невозможно отразить поиск художником творческого пути и заставить читателя сопереживать: «Нет! мы не должны отдать Волошина! Он наш, мятущийся, ищущий правильный путь собрат! Он размышляет с нами, он сомневается для нас. Он показывает нам тупиковые и отработанные маршруты. Он показывает нам дальние огни маяков. Нам это надо. Ведь мы тоже ищем правильный путь». После этих сильных слов вряд ли найдутся силы большие, способные вырвать из художественной орбиты России трагическое творчество поэта.
Но самым ярким духовным маяком по убеждению автора служит религиозное мировоззрение Ф. М. Достоевского, о котором писатель говорит в одноименной статье и где напоминает евангельские слова: «Кто не со мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12: 30), точно указывая на единственный Центр, являющийся источником духовной гравитации, обеспечивающей вселенскую стабильность и закономерность. И здесь же писатель выводит вектор еще одного взаимодействия: «Известно, что Христос пришел в мир, прежде всего, чтобы создать Церковь». О Церкви, рожденной от Слова, много будет еще сказано в следующей, второй главе, которая непрерывными живыми, драгоценными строками-нитями рубцовских стихов, цитируемыми словами русских классиков, как светоносными линиями, какие бывают на иконе, как будто связана и с предыдущим слоем повествования, и с последующими главами, по смыслу являясь кульминационной частью.
Рассмотренными выше критериями целостного подхода к бытию эта важная вторая часть книги должным образом подготовлена предшествующей статьей-интродукцией «Гений остается с нами», где ученый-историк выходит на символические обобщения, оживляя их образами наших великих современников — Абрамова, Белова, Распутина, Свиридова, Селезнева, Крупина и др. В этой статье язык писателя приобретает поэтическую легкость, слово — глубокую метафоричность, а все документальное повествование излучает трепетную сердечность. Потому что писатель с любовью и восхищением говорит о талантливейших людях, которых знает лично, о своих друзьях и единомышленниках, специально выделяя их имена в список, как будто боится, что они со временем могут затеряться в современной окололитературной шелухе. Этот трогательный столбик имен, по форме похожий на поэтическую строфу, напоминает тщательно оберегаемую бесценную фреску в храме. А слово писателя звучит как проповедь с верой в то, «что их Талант — сберегающий, удерживающий, и чем глубже и шире мы приобщены к ним, тем больше надежды на то, что восторжествует Свет, Разум, Доброта. А для этого помнить их, вызывать к жизни их строку, ноту, образ». И останутся с нами на все времена те, кто «почитает Россию главной ценностью и смыслом этого мира, для кого Бог не метафора, а Высшая Суть».
Под покровом сей Высшей Сути разворачивается вторая глава книги, называющаяся «За умом и знаниями — в собственную историю» и содержащая частично очерки, созданные в ознаменование исторических юбилейных дат, русских побед на суше и на море, как, например, статьи «Монах Иринарх — спаситель Руси», «Полтавская битва», «Эхо Бородинского поля», «Кто даст смущенным царствам мир. К 300-летию русского флота» и др. Эти статьи насыщены многими неизвестными ранее, открытыми писателем-ученым историческими фактами, перекликаются с жизнью и судьбой автора, что делает их современными, живыми, интересными. Гордость переполняет сердце, когда читаешь о наших великих, подчас забытых соотечественниках, служивших верой и правдой России вне зависимости от ее к ним отношения. Но об одной особенной, кульминационной статье этой главы хочется говорить в иной тональности — в тональности смиренной моцартовской «Лакримозы» (Слезной).
Мало найдется в современной литературе таких проникновенных и умных, и сердечных произведений о Великой Отечественной войне, написанных в жанре исторической публицистики. Нет, не фанфары, и даже не мерный колокольный звон должны стать лейтмотивом этого самостоятельного произведения под названием «Они выиграли войну.. А вы?» Но божественная «Лакримоза» Моцарта с ее особым всепроникающим светом, музыка, отражающая трагическую двойственность человеческой натуры, музыка, добра и веры в Божественный замысел о человеке. Потому что над страницами этого произведения должен звучать плач не только о тех, кто не щадя своих жизней отстоял родную землю, но и о тех, кто, обманутый, развращенный адовыми силами, пришел завоевывать чужое, убивать и грабить. И автор в присущем русской душе милосердии плачет и о забывших о своем заданном богоподобии, и о тех, кто жертвенно его подтвердил.
Нет и не может быть иной оценки такого страшного, противного человеческой сущности явления, как война, кроме той, что мир — норма, а война — аномалия, разрыв непрерывности бытия, крах возможности создания единой нравственной теории Вселенной. Но войны продолжаются, становятся беспощаднее, что является следствием нравственного расстройства человечества. Потому разговор о войне не прекращается, что из века в век передается эта неизлечимая человеческая болезнь. Современно и сегодня звучат слова философа Вл. Соловьева: «По-настоящему относительно войны следует ставить не один, а три различных вопроса: кроме общенравственной оценки войны есть другой вопрос — о ее значении в истории человечества, еще не кончившейся, и, наконец, третий вопрос, личный — о том, как я, то есть всякий человек, признающий обязательность нравственных требований, по совести и разуму должен относиться теперь и здесь к факту войны» (Русские философы о войне. Кучково Поле. 2005. С. 26). Но почему-то «теперь и здесь», а именно, с конца XX века, отношение к Великой Отечественной войне и оценки ее мирового значения разнятся амплитудно. Поэтому автор книги под личную ответственность ученого-историка обращается вновь к кажется уже полностью исследованным событиям Великой войны, озвучивая свой научный метод: «Мне же, историку, хотелось узнать побольше фактов, которые как бы сами проявят картину прошлого».
Начинается эта документальная повесть о войне, можно сказать, из-за такта. В. Н. Ганичев, талантливый прозаик, автор множества многоплановых исторических романов, создает художественную картину последнего мирного утра в Москве, залитой солнцем, наполненной детским смехом и радостными голосами москвичей, и тем добивается эффекта присутствия. И мы входим в этот, отстоящий от нас на 70 лет мир, и начинаем чувствовать, как «в воздухе разлилась напряженность, суровость и тревога. Какая-то невидимая сила отрезала, отсекла прежний мир от дня 22 июня 1941 года. Началась война..». И идем вместе с писателем вглубь страшного лихолетья для того, чтобы понять, что не может быть множественности оценок подвига русского народа. Идем, потому что сегодня «немцам Германии, совершившей одно из величайших преступлений в истории человечества, все прощается, чувство вины у них исчезает, а то и совсем исчезло, а русским и России его прививают».
Для того чтобы идти вслед за автором, нужна немалая смелость. Если посмотреть на дату написания статьи — а это еще смутный 1999 год, тогда еще мало кто мог себе позволить обсуждать те факты, которые в своей статье приводит В. Н. Ганичев, и уж точно никто не осмеливался так говорить: «Почему никто не напомнил Германии в дни 50-летия Победы о жертвах, о сожженных наших городах и селах, о вывезенных от нас ценностях? Весь мир вспоминает и скорбит о погибших евреях, но почему молчат, да и не ведают по вине наших МИДов, министерств культуры, “демократических” органов печати о гибели и убиении жестокими варварами цивилизации десятков миллионов русских, миллионов украинцев, белорусов, сотен тысяч людей других национальностей?» Не только необходимый и оправданный в таких произведениях поэтический пафос, но мудрое исследование фактического материала, анализ поступков руководителей государства и крупных военачальников, примеры героического служения простых людей на передовой и в тылу, свидетельства крепости многонационального братства советского народа ставят это произведение в ряд лучших произведений о Великой Отечественной войне.
Для доказательства и в подтверждение своей позиции, для выяснения истинной правды о войне писатель использует богатый архивный материал, работы видных ученых. Так, например, в части исследования катастрофы первых месяцев 1941-го опирается на статью профессора В. Жухрая «Как это было в действительности» и делает объективные выводы, во много отличающиеся от официальных современных представлений. «Как мы видим, вся гитлеровская стратегия “молниеносной” войны смахивала на авантюру и была построена в надежде на то, что Советский Союз еще до объявления всеобщей мобилизации в стране расположит свои имеющиеся регулярные войска у новых советских границ. Как мы видим, единственно правильным в этих условиях решением было не продвижение войск к новым советским границам, а организация глубоко эшелонированной обороны, рассредоточение советских войск на обширной территории до 4,5 тыс. км по фронту и свыше 400 км в глубину. Только в этом случае можно было после нападения фашистской Германии на Советский Союз, проведя всеобщую мобилизацию и превратив страну в единый военный лагерь, сорвать гитлеровский план молниеносной войны, организовать активную стратегическую оборону и, ликвидировав преимущество гитлеровцев в самолетах и танках, в итоге выиграть войну. Именно это и сделал Сталин».
Очевидно, что писатель с глубоким почтением относится к личности Сталина, как победителя фашизма и спасителя России, что не мешает ему критически оценивать многие поступки и решения руководителя Советского государства: «Сталин несет историческую ответственность за раскулачивание, ГУЛАГи, гибель многих невинных, но в годы Великой Отечественной войны, если сохранять объективность, он проявил себя как великий стратег и полководец. Богу Богово, кесарю кесарево..». Но низвержение Сталина, модную ныне тотальную «десталинизацию» писатель отвергает категорически, потому что понимает очередной адский замысел наших извечных противников: «Ныне появилось поколение политиков, которым очень важно низвести победу до ничего не значащей величины. Им надо доказать, что лишь помощь богатой процветающей Америки спасла Россию от гибели. Они вроде бы низвергают Сталина и коммунизм, но на самом деле метят в Россию». Показать настоящую правду о войне — значит встать на защиту России сегодняшней. Поэтому писатель-историк с научной объективностью подходит к оценке деятельности боевых генералов, со многими из которых после войны был знаком лично. На страницах повести мы встречаем великие имена — Жукова, Кузнецова, Конева, Рокоссовского, Баграмяна, Чуйкова и мн. др. Следим за их решениями и победами, автор повести не боится осмысливать поражения и спорные их поступки, чем значительно расширяет современное историческое знание о Великой Отечественной войне и углубляет наше понимание того, «почему мы победили».
Не только потому, что был сильнее «русский молодой солдат», не только потому, что рядом с мужчинами на фронте и в тылу воевали женщины и дети, не только потому, что мы защищали родную землю. Но еще и потому, что с нами были Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский, Александр Суворов. С нами была Святая Русь и великая Имперская Россия. Непостижимым образом, очевидно, не без Божиего промысла, после уверенного заявления Патриаршего Местоблюстителя Сергия «Наше Святое дело правое», «Сталин, — как подчеркивает Валерий Ганичев, — почувствовал в Церкви, в Православии основу русского человека, способного остановить фашизм». Много в повести приводится подлинных свидетельств явленной помощи Божией. О многом говорит и тот факт, что по церковному календарю война началась в День Всех святых, в Земле Российской просиявших. И первым внятно обрисовал обстановку, поставил задачи и дал надежду на победу митрополит Сергий (Страгородский) в своем историческом слове в Елоховском соборе, где прозвучало: «..нам нужно помнить заповедь Христову: “Больше сея любве ничтоже имать, да кто душу свою положит за други своя”. Душу свою положит не только тот, кто будет убит на поле сражения за свой народ и его благо, но и всякий, кто жертвует собой или выгодой ради Родины. .. Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу». И взмыла во всех храмах Россия молитва о спасении Земли Русской, и восстало против адовых сил, обрушившихся на Россию, воинство Христово. И раскинулся над Русью Покров Пресвятой Богородицы.
Не все бойцы в те страшные дни смотрели на небо, не всем было дано увидеть этот Златой Покров, но все делали свое дело. В. Н. Ганичев вводит в повествование много реальных персонажей, приводит неизвестные случаи из армейской жизни. Трагичны последние минуты командира дивизии А. Р. Родимцева, вынужденного отступать и сдавать врагу русскую землю. Наворачиваются слезы, когда читаешь о его просьбе похоронить на Мамаевом кургане. Но радостны страницы про бойца Ивана Николаевича, этакого Василия Теркина, весело рассказывающего «как мы драпали», и по пути как будто с легкостью совершали мужественные подвиги и получали Красные Звезды. В повести постоянно происходит перекличка с днем сегодняшним, встречаются известные люди нашего времени. Писатель специально создает такую насыщенную, полифоническую картину, где события исторические соседствуют с нынешним временем, в одном сюжете действуют рядом наши современники и герои прошлых веков. Такой стратегический прием позволяет создать у читателя уверенность в том, что и он им всем не нечужой, что и он способен на многое, дает каждому человеку уверенность в его собственных силах, укрепляет веру в то, что не страшно «положить душу свою за други своя». Так, на примерах сквозной в веках святости и неизбывности христианского идеала, писатель готовит бойцов новых сражений за Землю Русскую, за душу православную.
В этом же плане следует рассматривать и последующие главы книги, одну из которых «Собратья, соратники, сотоварищи» В. Н. Ганичев посвящает выдающимся творческим личностям нашего времени, создает их литературные портреты, а другую «У писателей России» — молодому поколению, писателям областных писательских организаций, лауреатам региональных премий и премий Союза писателей России. Тем, дополняя непрерывный творческий ряд, сливающийся в единый поток. Иногда кажется, что автор книги намеревается дополнить Деисусный Чин, куда не боится ввести лучших представителей русской литературы, опирающихся на религиозно-нравственные национальные традиции, людей православной культуры и творческого подвига, убеждающих современным художественным словом, что для воина на первом месте всегда должна стоять защита русской веры. Валерий Ганичев пишет о художниках, взывающих к милосердию, одухотворяющих страдание, которого не убавилось в наши времена. Создает благодатные образы спасителей русской души. «Валентин Григорьевич Распутин и есть “сбережитель”, “сохранитель” и спаситель этой души. Ибо, увидев ее усталую, замерзшую под холодными порывами ветра, пытаясь ее спасти, он брал ее в свои руки, дышал на нее, отогревал, радовался ее оживлению и выпускал к нам, в мир, на волю как благовещенскую птаху. И вдруг оказалось, что стыдливые, безропотные и чистые старухи, все эти Анны, Дарьи, Насти, Алены стали на пути Зла и Бесстрашия.. Сила их духовного стояния отодвинула апокалипсис мира.. И с ними, и с другими героями повестей и рассказов Валентина Григорьевича мы вошли в XXI век. У нас есть Вера, Душа, Совесть. И значит, вечна Россия, значит, вечен ее народ, значит, не покинута она Богом». Вот такая она, простая и безмерно сложная стратегия нашей извечной Победы.
Книга Валерия Николаевича Ганичева «Слово. Писатель. Отечество» приурочена к юбилею автора, к его 80-летию. Этот труд многих лет жизни писатель представляет как свидетельство стабильности своего мировоззрения, не зависящего ни от того, какая власть на дворе, ни от того, оценивает ли твою к ней любовь Родина, ни от личного достатка или недостатка. Подобная уверенность присуща человеку понимающему, что такое красота, вера, правда, человеку, осененному Божией любовью. Нет сомнения, что такому художнику по силам создать единую теорию нравственного строения и России, и всей Вселенной. Эта толстая книга в красно-золотой обложке — и стратегия, и проповедь, и исповедь. Понятно, что такая книга не может быть написана молодым писателем. Но она в обязательном порядке должна быть им прочитана и продумана, и еще раз прочитана! И не только писателем, но каждым, кто хочет понять, что такое Вселенная — Россия. И если читатель увидит Пасхальный смысл этой книги, если повторит вслед за святителем Иоанном Златоустом: «Ад огорчился, встретив Тебя в преисподних своих. Огорчился ад, ибо упразднен! Огорчился, ибо осмеян! Огорчился, ибо умерщвлен! Огорчился, ибо низложен! Огорчился, ибо связан! Взял тело, а прикоснулся Бога; принял землю, а нашел в нем небо; взял то, что видел, а подвергся тому, чего не ожидал! Смерть! где твое жало?! Ад! где твоя победа?!», тогда может смело называть себя русским писателем и русским человеком.
