«Огонек мелькает впереди...»

* * *

Догорает в печке уголек,
Завтра снова печку затоплю.
Я один, но я не одинок,
Я люблю, весь этот мир люблю.
 
Засыпай, а я посторожу,
В темноту на небо погляжу,
Ничего я больше не спрошу,
Веточкой золу поворошу.

 

* * *

Страшно мне, милая, страшно, родная,
Что-то таится в душе — не пойму.
Снег надо мною кружится не тая,
А ведь октябрь еще на кону.
 
Может, природа обманчива нынче,
Может быть, сбилась с развилки дорог.
Вот посмотри, потерялся и ищет,
Ищет хозяйку пугливый щенок.


 
Я улыбаюсь, и кажется странным,
То, что любовь — это дым от огня.
То, что разбойник с ошейником драным,
Очень замерз и похож на меня.

 

* * *

Черный лес, заснеженное поле,
Вдалеке саней веселый бег.
За любовь к родимому доколе
Будет биться русский человек?
 
Я иду, распахиваю ворот,
Тяжело дышать и хорошо.
Позади остался темный город,
Впереди стеною снег пошел.
 
Где земля, где небо — я не знаю,
Замело, куда же мне идти?
Ничего не видно, замерзаю,
Огонек мелькает впереди.
 
Слава Богу, люди, слава Богу —
Я кричу — я здесь, я здесь один!
Потеряв и шапку, и дорогу,
Подбегаю — ягоды рябин.

 

* * *

Снова на сердце тревожно,
Снова беру я тетрадь.
Господи, сколько же можно
Кровью Твоею писать?
 
Больно за то, что я знаю,
Если строка побежит —
Грешники, значит, вонзают
В белое тело ножи.

Господи, мир обезумел,
Тонет в своей суете.
Нет, не воскрес, Ты не умер,
Ты еще там, на кресте.

 

* * *

Страшный год. Затмение в России,
Словно свечи в храме погасили.
Черным лезвием разрезали страну —
Собирайтесь, люди, на войну.
 
Собирайте все свои пожитки,
Все награбленное до последней нитки.
Долго, долго будет длиться бой,
И за мной придут, и за тобой.
 
И разрушим города навеки,
И пускай погибнут человеки!..
Стойте, люди! Стойте! Надо жить.
Патриарх ушел за нас служить.

 

* * *

Память моя не дает мне покоя,
Что мне дано, от кого и зачем?
Слов не ищу, но на душу такое
Льется простое, понятное всем.
 
Если все то, что пишу, — это правда,
Правда прошедших, погибших времен,
То ничего мне от жизни не надо,
Значит, и я до конца не рожден.

 

* * *

Когда-то я — еще не зная,
Что буду сочинять стихи —
На крыше нашего сарая
Сушил на солнце лопухи.
 
И думал, что листочки эти
Я закурю, как курит дед.
И накрутил я из газеты,
Как мне казалось, сигарет...
 
Прошли года, прошло и детство,
Теперь я в комнате один.
Я не курю, но хочет сердце
Почуять этот горький дым.
 
Стихов не надо, нет, не надо,
От них кружится голова.
Но все равно летят куда-то,
Как дым, летят мои слова.
 
...И вот он, мальчик соловьиный,
На сеновале спички жжет,
И с длинным прутиком малины
Из-за угла отец идет.